Владимир Вагнер

Биография

Международный детский кинофестиваль в "Артеке" славится не только конкурсными фильмами и заезжими звездами. Все, кому когда-либо посчастливилось побывать здесь, с неподдельным восхищением вспоминают необычное шоу открытия кинофестиваля. Режиссер этого яркого феерического праздника -бесконечно влюбленный в свое дело и в детей Владимир Вагнер. Именно благодаря ему из года в год слетаются в "Артек" из разных уголков СНГ талантливые дети, чтобы радовать зрителей своим не по-детски профессиональным актерским мастерством.

- Владимир Карлович, как Вам удается создавать такой праздник ?

- Просто и сложно одновременно. Каждый год, начиная подготовку шоу открытия международного детского кинофестиваля, я уверен, что ничего не получится. Повторяться не хочется, а новое рождается в муках...

Обычно я делаю очень мягкие, лиричные вещи, где-то грустные. А в этот раз мне захотелось сделать action (действие - англ.). В результате самого действия не получилось, а рассказ про действие вроде сложился.

Вообще, я бы ничего не сделал один. И это не банальность. У меня огромное количество друзей. Это блестящий московский композитор Ольга Юдахина, замечательный аранжировщик Миша Дагаев, театр, дети. Фантастические балетмейстеры из Кировограда Галина и Владимир Чайковские.

- Ваше шоу уже пользуется авторитетом.

- Принять в нем участие - большая честь. Нашему генеральному директору каждый год удается выбивать для участников шоу бесплатные путевки в лагерь. И благодаря этому дети и их руководители имеют возможность вкладывать высвобожденные средства, например, в новые костюмы. Они ведь готовятся к участию в шоу - как Наташа Ростова к первому балу. Для них это суперсобытие. Вот Вы говорите, что в Москве нет ничего подобного. Это неправда. Есть. Я делал подобное шоу. (Смеется.) В "Олимпийском" в прошлом году Помните, было представление "Дисней на льду"? И в рамках этого шоу проходил детский фестиваль. "Дисней на льду" провалился, мы же имели громадный успех.

- В программке, которая издается специально к открытию кинофестиваля, Вы обозначены как автор сценария, текстов песен и как главный режиссер.

- Главный - потому что у каждого эпизода есть свои режиссеры, мои ученики. Им всего по шестнадцать - семнадцать лет (старшему - двадцать семь, но он со мной работает ухе семь лет). Я всегда говорю, что именно здесь они умнеют.

- Не только умнеют...

- Да. Это для них еще и веселая тусовка. Это допуск туда, куда не все могут попасть. Например, на корабль, где живут гости, или на банкет, где можно постоять рядом со звездой, или, например, иметь возможность Леню Якубовича провести на машине метров триста с ветерком.

- Дети-артисты приезжают в "Артек" специально участвовать в Ваших представлениях?

- Дети из разных стран едут сюда работать. Потому что у них есть потребность самовыразиться. Потребность чувствовать себя самыми-самыми. И когда я разговариваю с ними, всегда говорю, что они гениальны, что они самые талантливые.

- Это ребята из профессиональных коллективов?

- Это очень высокого уровня детское творчество. Мы приглашаем разных детей. Есть суперколлективы, такие как "Эксцентрик-балет" из Екатеринбурга и малыши из кировоградского ансамбля "Росинка", которые в этот раз вытворяли настоящие чудеса. Остальные гораздо слабее. Но быстро подтягиваются. Потому что в совместном творчестве за три дня можно сделать то, что человек не успеет за один год.

- Ваше шоу было сказочно освещено. Кто ставит свет ?

- Два брата - Владимир и Юрий Андрющенко, безумно влюбленных в свою работу, блистательные фейеристы, настоящие художники по свету.

- На большом экране, параллельно происходящему на сцене, демонстрировался интереснейший детектив. Кто снимал фильм?

- Есть такой гениальный Леонид Старожук из Харькова, руководитель студии "Телекомикс". В этой студии занимаются дети четырнадцати - пятнадцати лет, хорошо владеющие профессиональной кинотехникой. В этом году в "Артек" приехали четыре студийца, и Старожук с ними. Выбрав детей-артековцев, сняли, а потом и смонтировали настоящий детектив.

- А как обычно проходит закрытие детского кинофестиваля ?

- В этом году - это гала-концерт.

- Гала-концерт звезд?

- Детей-звезд. Если для шоу открытия кинофестиваля все номера специально поставлены нами, то на гала-концерте дети показывают, на что способны сами.

- Не раз слышала от артистов, режиссеров, что это самое сильное представление, какое им удавалось видеть на всевозможных кинофестивалях.

- Говорят, ничего подобного нет ни на одном кинофестивале. Говорят, последнее шоу - самое сильное из всех, которые были поставлены в течение семи лет существования детского кинофестиваля. И так говорят каждый год. И каждый год мне кажется, что это правда.

- Вы сами ходите на конкурсные просмотры фильмов?

- Я очень люблю кино, а детское - обожаю. И все фильмы вижу до того, как их посмотрят дети.

- Люди творческие по-разному творят. Одни работают на зрителя, другие - на себя...

- У Толстого есть теория разумного эгоизма. Суть ее заключается в том, что человек должен быть эгоистом, а его эгоизм должен приносить радость окружающим. Я разумный эгоист. Я работаю для себя, и мне доставляет огромный кайф радовать детей. Мое удовольствие состоит в том, что от моей работы хорошо другим. В подвале, когда идет шоу (во время представления Владимир Карлович находится в подвале под сценой), я уже ничего не делаю. Работают мои ребята. А я сижу в кресле, качаю ногой, очень переживаю, обливаюсь потом. И все время задаю себе один и тот же вопрос: как там дети? Мне не важно, что скажут о моей работе взрослые, я к этому отношусь почти равнодушно. Вот когда сегодня подошла маленькая девочка и сказала: "Дедушка Вова, мне понравилась Страшилка", - я был счастлив.

- Да, мальчик, сыгравший профессора Мориарти, очень артистичен. Хоть и похож больше на маленького ангелочка.

- Он чертенок, этот юный профессор Мориарти. Измучил всех. Он такой звездун. Сережке Кириллову всего семь лет, а слышит он что-то только на сцене, выполняет любые задачи только на сцене. В быту невыносим, а на сцене - ангел.

- Владимир Карлович, Вы представляете, кто Ваш зритель ?

- Очень хорошо представляю. Потому что много работаю с детьми. И знаю, пусть и очень самонадеянно звучит, что детям нужно. А детям нужен сюжет - это раз. Детям нужен характер или сильный лиризм -это два. Детям все должно быть понятно, то есть на сцене не должно быть никакого символизма, - это три.

- Когда у Вас в одном углу выступает дрессировщица со змеей, в другом - поет девочка, а в центре сцены - маршируют барабанщицы, все это сделано осознанно. Как же Вы проводите логические нити на сцене?

- Пытаюсь создать себе картинку. Например, для этого представления, которое называлось "Страшный-страшный, добрый-добрый кинодетектив", я пытался, чтобы было страшно в каждом уголке сцены. Змея - это страшно? Страшно. Бело-красный цвет вызывает тяжелые ассоциации? Да, инквизиция ходила в бело-красном. Черный цвет тяжел для восприятия? Тяжел. А чтобы при этом не было страшно по-настоящему, на экране показывается ироничный детектив. И шуба-дуба-дуба-шуба (напевает) - играет шутливая музыка. Для того чтобы дети понимали, что все это игра. Я хочу их не пугать, а веселить.

- Дети и их родители могут увидеть Ваше шоу только в "Артеке" ?

- Каждый год дневник международного детского кинофестиваля показывается в телевизионном эфире: полностью - на украинском телевидении и отрывки - на НТВ.

- Вам не обидно, что Ваша работа умирает ?

- Ужасно обидно. Жду, когда появится какой-нибудь гениальный продюсер, который заинтересуется нашей работой. Ведь то, что мы делаем, можно делать в любом городе, на любой сцене.

- Вам, как режиссеру, хочется сделать что-нибудь для телевидения?

- Когда-то на АТВ была программа под названием "Стар тинейджер". В "Артеке" мы делали финал этой передачи - грандиозное танцевальное шоу И программа пользовалась огромным успехом. Но мне всегда хотелось сделать... аборт по поводу этого ребеночка. Потому что я ошибся в людях, с которыми пришлось сотрудничать. Оказалось, что для них главное - не детская радость, детская эмоция, а совсем другое - деньги. Сейчас я занят тем, что придумываю программы на местном телевидении.

- Владимир Карлович, вы работает в жанре мюзикла. А Вам не хотелось бы делать большие театральные постановки ?

- Приехал я в "Артек" в восемьдесят первом году Пока работал шесть лет вожатым, увлекся театральными представлениями. Потом открыл собственный театр, в котором играли дети, приезжающие в "Артек". Театр был с буфетами, программками. С собственным репертуаром - мы ставили по пять-шесть спектаклей в месяц.

- Вы живете в Ялте?

- Не в городе - здесь, в "Артеке". Как раз рядышком с той площадкой, на которой все шоу и происходят.

- У вас свой дом?

- Я живу в общежитии, в комнате восемнадцати метров.

- Неужели руководство лагеря не хочет предоставить Вам отдельную квартиру?

- Оно предоставило бы, если была бы возможность. У меня хорошая комната. Нам с женой там очень хорошо.

- Она тоже работает в "Артеке"?

- На "скорой помощи". Она - детский врач. Мы с ней познакомились в "Артеке", когда я был вожатым, а она - доктором.

- Вы были в детстве пионером ?

- Очень активным. В лагере был дважды и каждый раз сбегал оттуда. В "Артеке" в четырнадцать лет провел целых два месяца (столько тогда зимняя смена длилась). Представляете, без папы с мамой...

- Из уст начальника лагеря Михаила Сидоренко слышала, что в этом году всесоюзная детская здравница закрывалась на зимнее время. Как сотрудники лагеря пережили это ?

- Трудно. Денег не получали. Хотя, Вы знаете, человеку ведь очень немного надо. Не могу сказать, что я аскет. Я очень люблю шикарную жизнь. Но ее было

крайне мало. И слава богу! Поэтому если в моем доме нет ничего, кроме гречки, - это не страшно.

А то что жизнь в "Артеке" остановилась... У меня было ощущение кладбища. Ведь я посвятил двадцать лет жизни этой стране, этому лагерю. Мир был бесконечно прекрасен... И вдруг все умерло! Жизнь кончилась...

- Что изменилось, когда лагерь вновь заработал ?

- Остался страх, что это кладбище может повториться... Сейчас я верю начальнику, что такого кошмара уже не повторится. Даже если "Артек" и закроется на два месяца - на январь - февраль, ничего страшного не произойдет. Это гриппозные месяцы - зачем собирать детей, чтобы они чихали друг на друга. А у меня, например, появится время готовиться к будущим программам, ездить в Киев, в Москву. Я был даже в Америке. Еще в пяти-шести странах мира. Какие лагеря в Штатах! Во-первых, там это очень прибыльная индустрия. Поездка в лагерь - это возможность общения. И все лагеря узкоспециализированные. Ребенок едет в лагерь, где у него есть, допустим, своя лошадь. Или в лагерь, где учат плавать с аквалангом. Или вышивать крестиком. Лагеря очень аскетичны. Горячая вода и туалет - это само собой. Но там все живут в огромных бараках, в кабинах по тридцать человек.

- Вы были свидетелем таких же праздников и шоу в Америке, как в "Артеке" ?

- Таких действ вообще нигде в мире нет. Это же чисто советский подход.

- Хочется что-нибудь позаимствовать у американских лагерей ?

- Ничего. Кто-то сказал, что Америка - это страна, победившая двоечников. Это страна, в которой хорошо посредственности, винтику. Ничего плохого не имею в виду. Я влюблен в Америку и американцев - в этих наивных детей с толстыми кошельками. Но жить с ними больше месяца или двух рядом или внутри их сообщества -это, извините, не для нас.

- Владимир Карлович, поделитесь секретом: где Вы черпаете энергию? Как восстанавливаете силы?

- Вообще, я трачу силы так, что до дому добраться не могу. Это очень плохо. Это означает, что я недостаточно культурный человек. Не умею собой управлять. Ну уж какой есть! Я люблю сидеть в кресле, ничего не делать, смотреть в телевизор, дремать. И чтобы мне подавали кофе...

- Как рождаются новые идеи? Вы наблюдаете заработай других режиссеров?

- Я вижу работы коллег, но, как правило, они мне не нравятся. Видел шикарные детские спектакли, видел американские мюзиклы на Бродвее. Все это гениально, потрясающе. Но это на меня никак не влияет. Не потому что они бездарны, а я талантлив. Мне не нравится, что кто-то делает что-либо талантливее, чем я. И злюсь по этому поводу Недавно мне показали песню "Птица", текст к которой написал Юрий Энтин. И я разгневался на композитора, потому что он сочинил песню не на мой текст. Сначала даже отказался ее слушать, замкнулся, разбросал все в доме. Потом эта песня зазвучала в моем шоу, посвященном открытию детского кинофестиваля в "Артеке".

Кстати, вот за эту программку к открытию мои ассистенты получили по мозгам. Потому что забыли указать авторов текста песни "Птица" Юрия Энтина, музыки и текста песни "Машины времени", музыку Имре Кальмана. Подобных вещей делать нельзя.

- Нравственные законы?

- Вот! Мы с Вами и выскочили на категорический императив. (Улыбается.) Да, этот нравственный закон во мне. Мне, слава богу, не надо ничего ни у кого воровать. Да я просто не смогу этого сделать. Мне гордыня не позволит.

- А горды Вы бываете чем-нибудь?

- Ничем. Я не горжусь, а я иногда бываю доволен собой. Тем, что делал что-то полезное в какие-то моменты жизни. Доволен, например, что вырвался из города, в котором родился.

- Где Вы родились ?

- О, в тюрьме народов. В Караганде. Раньше там был знаменитый гигантский лагерь "Карлаг", окруженный колючей проволокой. А потом проволоку сняли, и получилась Караганда. На нашем доме было написано: "Трудящиеся Октябрьского района! В нашем районе живут представители девяноста четырех национальностей". Правильно, всех, кого сажали, те и живут. И до сих пор живут. Последний раз я там был одиннадцать лет назад. Хотя меня всегда тянет туда. Но я рад, что уехал. Рад, что смог осуществить какие-то свои мечты. Рад, что общался с людьми, о встрече с которыми мог раньше только грезить. Что могу говорить с Григоровичем, с Тонино Гуерра, что Давид Черкасский, пробегая мимо, говорит ОК! Что Элем Климов жмет руку и говорит - привет, коллега! Мне это приятно.

- Владимир Карлович, Вы имеете какое-нибудь отношение к композитору Рихарду Вагнеру?

- К Вагнеру? К папе Карло Вагнеру я имею самое прямое отношение. (Улыбается.) Дело в том, что Вагнер - очень популярная немецкая фамилия. Как Петров в России. Мои предки - немцы и евреи. Я, как это называется, - горючая смесь. Хотя в моих жилах течет больше немецкой крови. Моя мама - немка. Предки ее из тех екатерининских немцев-менонитов, которых преследовали на родине за веру и которых Екатерина позвала поднимать вновь присоединенные земли Северного Причерноморья. В Екаринославской губернии (сейчас Днепропетровская область. - Авт.) была немецкая колония, где немцы жили из века в век, пока их не раскулачили, а потом интернировали. Так они оказались в прекрасном городе Караганда. Папины предки - из Литвы. И были они убежденными коммунистами. Работали в Коминтерне. Бабка была убежденная троцкистка. Гордилась, что сидела двадцать восемь лет за убеждения. Так троцкисткой и померла. Я ее никогда не видел... Родители мои сейчас уже пенсионеры. А вообще папа - технарь, мама - медик.

- То есть никакого отношения к творчеству...

- У меня мама очень артистическая натура. Вся состоит из заламывания рук и закатывания глаз. Вся такая... Несмотря, что очень суровый человек. А папа когда-то играл во вспомогательном составе театра. Он талантливо исполнял роль генерала Кэрна - об этом даже было напечатано в желтой от старости газетенке, которую я нашел среди его бумаг. Когда папа был молод, при употреблении допинга он красивым, поставленным голосом вопил: "Я волком бы выгрыз бюрократизм!"

Напрямую ни он, ни мама никакого отношения к искусству не имели. Но мама мечтала, чтобы Вова стал принцем...

- Мамина мечта сбылась?

- Нет... Я стал шутом при короле. А это почетнее.

- При короле?

- Король - Его Величество Дети. Получилась уродливая какая-то сентенция... Я - клоун, я - детский шут. Такое у меня призвание.

- Дети Вас называют Папа Карло Вагнер...

- Когда приходят открытки папе Карло, наши почтальоны всегда знают, кому их надо отнести.

- Как родилось это прозвище?

- Каждый месяц рождается вновь и вновь. Последнее время меня чаще стали называть Карабасом-Барабасом.

- Вы стали менее веселым ?

- Не-ет. Я отрастил бороду. Правда, позавчера сбрил...

- И Вам нравится, что Вас так называют ?

- Ага. Я люблю образы.

- Ваш образ меняется ?

- Я маски меняю.

- Это помогает творчеству?

- Да. Я люблю поиграть.

- Вы любите розыгрыши ?

- Вы знаете, нет. Потому что розыгрыши, как правило, бывают жестокими. А я жестокость тяжело переношу Поэтому я не люблю первое апреля. Не люблю, когда людей сажают в фонтан. Не люблю, когда мажут пастой спящего.

- А что Вы любите ?

- Поесть. Готовить люблю. Раньше очень любил ходить в театры... Да и сейчас все равно хожу. Вот в Киеве нет приличных драматических театров. А московский репертуар, думаю, знаю неплохо.

- Что Вам нравится ?

- Скажем так, очень разные вещи. Последние два года я почти нигде не был, потому что тяжело болел. А раньше... Люблю Ленком. Потому что люблю праздничную театральность. Да, может быть, там нет глубоких идей, но есть блестящие актеры. Чурикова, которая потрясает меня своим мастерством. Там есть прелестные молодые ребята. Певцов, который так поразительно играет Треплева и Фигаро! Мне очень нравится захаровская "Чайка". Мне кое-что нравится у Трушкина. Я люблю Анатолия Васильева, но он ведь очень давно ничего не делает. Фоменко вообще для меня отец родной.

- Владимир Карлович, Вам не хотелось пригласить поработать тех актеров, которые Вас так потрясли ?

- Знаете, я имел такой опыт. Приглашал Маргариту Борисовну Терехову и Ирочку Муравьеву. Это не срабатывает. Детям интересно прежде всего, когда выступают их сверстники. Для них важно, что артисты на сцене такие же, как они.

- Что для Вас счастье?

- Хотел сказать: счастье - это когда тебя понимают. (Смеется.) Для меня счастье, когда работа сделана. Тогда я испытываю полное опустошение и абсолютное счастье, что завтра не надо никуда идти, ни с кем бороться и ничего доказывать. А могу сидеть в своем кресле и играть в компьютерные игры. Мне очень повезло: начальство позволяет мне быть иногда безалаберным. И мое ощущение счастья не входит в конфликт с трудовой дисциплиной.

- Мне кажется, что ребенок, увидевший Ваше представление однажды, обязательно запомнит его на всю жизнь.

- Вряд ли он вспомнит уже дня через три, о чем было представление, но ощущение счастья, праздника сохранит на всю жизнь. Это послевкусие останется навсегда. Я и работаю для послевкусия.

А вообще в моей работе много интересного, много печального. Жизнь была тяжелая, потому что я та белая ворона, которую клюют не за то, что она белая, а за то, что на ее фоне видно, что все остальные - серые.

Источник информации: Ирина Иванова, журнал "Лица", октябрь 1999