Владимир Садовничий

После ареста нам говорили: ребята, только не вздумайте поднимать шум

Летчик Владимир Садовничий о том, почему никто из членов экипажа не обращался за помощью в российский МИД.

Таджикский суд отпустил на свободу российского летчика Владимира Садовничего и его эстонского коллегу Алексея Руденко. В интервью «Известиям» Садовничий заявил, что произошел спланированный рейдерский захват, а летчики стали инструментом для давления на владельцев самолетов Ан-72.

Владимир, поздравляем вас с освобождением. Как относились к вам в СИЗО?

— К нам относились очень хорошо. В большей степени это заслуга нашего адвоката Гулама Бабаева. Он считается в Курган-Тюбе авторитетным человеком и дружит с начальником тюрьмы.

Вылетая в злополучный рейс из Афганистана, вы предполагали, что попадете в такую ситуацию?

— Как мы могли такое предположить, если летели законно. У нас все документы были на руках. Все члены экипажа слышали радиообмен — никаких претензий к нам от афганской стороны не было. Что затем произошло в Таджикистане, для меня остается загадкой. У нас было мало топлива, поэтому мы запросили посадку. По всем авиационным законам аэропорт должен был поднять на ноги пожарных, врачей и спасателей, но нас встретили автоматчики.

А вы знали, что самолеты не были зарегистрированы ни в одной стране и фактически летали нелегально?

— Департамент гражданской авиации Афганистана получил письмо от какого-то частного лица, в котором говорилось, что наши самолеты летают по подложным документам. Департамент вынес предписание приостановить полеты до выяснения обстоятельств, но ни ареста самолетов, ни изъятия документов не было. Мы летали совершенно легально. Если у нас не было документов, то как департамент гражданской авиации Афганистана допускал эти самолеты до полетов, к тому же в зоне ответственности НАТО? Ведь все бумаги ежегодно забирались для проверки и никаких претензий не возникало.

В КБ Антонова говорят обратное. Самолеты с 1999 года ни разу не проходили техосмотр, поэтому в 2008 их исключили из реестра воздушных судов в Грузии, где они в то время были зарегистрированы.

— Таджикистан отправлял запрос в Грузию, и оттуда пришло два ответа. В каждом из них стоят абсолютно разные числа о снятии самолетов с реестра. И я не знаю, какому из них верить. В конце концов, я — летчик. Перед рейсом я получаю бортовые документы и должен лишь посмотреть, все ли из них на месте и нет ли среди них бумаг с просроченными датами.

Была версия о том, что экипажи самолетов фактически подставили их владельцы, которые не спешили оформлять документы.

— Мне кажется, что владельцы не виноваты. Это был спланированный рейдерский захват, а мы были рычагом давления на хозяев. Руководителю фирмы действительно говорили, что если он не отдаст самолеты, то нас надолго посадят. А статьи о контрабанде и незаконном пересечении границы нам вменили, чтобы можно было легально конфисковать самолеты.

Через Таджикистан вы летели транзитом, а где у вас был конечный пункт назначения?

— Мы должны были приземлиться в Курган–Тюбе. Фирма «Суприм» расторгла с нами контракт, поэтому нам надо было покинуть Афганистан, разобраться с регистрацией и найти новую работу. Начальство решило, что самолеты пока останутся в Таджикистане.

Почему сразу после задержания вы не обратились за помощью к российским дипломатам?

— Офицеры таджикской госбезопасности объясняли нам, что в наших же интересах не обращаться к представителям российских властей. Они говорили: «Ребята, всё нормально. Только сами не поднимайте шум. А то мы будем действовать по официальной процедуре, а это может затянуться надолго».

Что они имели в виду?

— Насколько я понял, чтобы объяснить причины нашего задержания, им пришлось бы возбудить уголовное дело. Чтобы не поднимать шум, мы звонили родным и врали, что якобы ждем в Таджикистане новых контрактов. Госкомитетчики всегда нам говорили, что лично к нам у них претензий нет и им нужно разобраться с хозяином самолетов.

Почему всех членов экипажей отпустили, а вас с Руденко оставили под стражей?

— В мае 2011 года родные одного из летчиков узнали о том, что он сидит под домашним арестом в гостинице, и собирались обратиться в ФСБ и МИД России. Мы их с трудом отговорили. Я позвонил таджикским комитетчикам и сказал, что ситуация выходит из-под контроля. Уже на следующий день они отправили за свой счет двух пилотов в Россию. Затем обострилась язва у одного из членов экипажа, и его также отправили в Россию. Постепенно отпустили всех.