Виктор Новиков

В театре нужна взаимная влюбленность

В отечественном спорте принято приглашать тренеров-иностранцев, и — как показывает практика — это путь к успеху. А в театре режиссер-ино-странец — редкость. Тем удивительнее, что в Театре им. В.Ф. Комиссаржевской болгарин Александр Морфов поставил уже два спектакля.

В отечественном спорте принято приглашать тренеров-иностранцев, и — как показывает практика — это путь к успеху. А в театре режиссер-ино-странец — редкость. Тем удивительнее, что в Театре им. В.Ф. Комиссаржевской болгарин Александр Морфов поставил уже два спектакля: несколько лет назад шекспировскую «Бурю» (номинант «Золотой маски»), в прошлом сезоне — мольеровского «Дон Жуана», выдвинутого по пяти номинациям на «Золотой софит» и Госпремию. Художественный руководитель театра Виктор Новиков сделал предложение Морфову стать главным приглашенным режиссером.

«Золотой» Морфов

— И все-таки, почему зарубежный режиссер?

— Дело не в том, что зарубежный! Он должен быть «твоим» — все остальное не имеет значения. Театральное братство едино: в какой бы стране ни находился, у актеров и режиссеров одни и те же разговоры, одни и те же проблемы.

— Вы открыли Морфова не только для Питера, но и для России. Его пригласил Калягин, и за спектакль «Король Убю» получил «Золотую маску».

— Действительно, Морфова открыл я, даже скрывать этого не буду. Вначале увидел спектакль Морфова на фестивале в Македонии, после этого поехал в Софию, где Александр был главным режиссером Национального театра, — посмотрел другие его постановки. Интересно, что среди них была и «На дне» Горького. Мне показалось, что такого режиссера, такого мыслителя, философа, сочинителя спектаклей нет в России. Теперь его по всему миру зовут. Я показал кассеты со спектаклями Мише Барышникову, ему очень понравилось. Миша строит в Нью-Йорке культурный центр, где будет три площадки, и думает пригласить Морфова.

— Ваши-то актеры сразу приняли этого режиссера?

— Александр — человек сложный, но необыкновенно талантливый, и если работает — так круглые сутки. Я даже не представлял, что так можно, не видел ничего подобного. Он приходил в десять утра и репетировал до полуночи. Он читает литературу по теме, смотрит фильмы, спектакли, альбомы, слушает музыку, сидит над макетом.

На «Буре» у него поначалу ничего не получалось с артистами, они не понимали, что от них хотят. А он режиссер, требующий сотворчества, он сочиняет спектакль вместе с актерами. И постепенно на «Буре» произошла взаимная влюбленность. На «Дон Жуане» уже не было разговоров, что кому-то надо на съемку сериала, кому-то на радио, что болит голова.

— Я слышала, что актрисы поголовно в Морфова влюблены. Не боитесь за труппу?

— У Александра чудная жена и две дочки, но если влюблены, это совсем неплохо, значит, кровь играет. Надеюсь, они его любят платонически, как художника и человека (улыбается).

— Вы ведь возили «Дон Жуана» на фестиваль в Македонию?

— Спектакль прошел с феерическим успехом! Мы получили пять приглашений на различные фестивали, но если все время будем ездить, когда же работать? В Македонии я заприметил еще одного талантливого режиссера — Поповски. Он к нам приедет, будем думать о работе на следующие сезоны. На Балканах очень любопытная режиссура, мудрая, праздничная, философская, тонкая. Там немножко другой театр, чем у нас.

— Так Морфов уже согласился стать «главным приглашенным»?

— На словах, договор мы еще не подписывали. Скоро Морфов должен приехать в Петербург. А вот о чем можно сказать точно: он будет ставить у нас раннюю пьесу Брехта «Ваал».

«Школа выживания»

— А к нам не стыдно пригласить зарубежного мастера — я имею в виду техническое состояние театра?

— Конечно, не стыдно! Мы отреставрировали зал, фойе, отремонтировали сцену, гримерки. Между прочим, таких роскошных старинных театральных залов, как в Петербурге, в мире не так уж много. На Западе актеры зачастую играют в неприспособленных арендованных помещениях. У нас все подведено для установки новой световой и звуковой аппаратуры, вот только денег на ее покупку пока нет. Надеемся на помощь Комитета по культуре и друзей театра, которых немало.

— Помощь, наверное, потребуется и для устранения последствий недавнего пожара?

— Да, когда я был в отпуске, из-за неисправности электропроводки сгорел мой кабинет. Это большой удар, ведь с 1968 года я работал в этом помещении почти сорок лет! И ведь там были собраны архивы, фотографии, эскизы. Не все, к счастью, погибло, но нуждается в реставрации, это требует сумасшедших денег.

— Вот вы сорок лет в театре, это же «школа выживания»! А дочь свою Катю не отговаривали, когда ее пригласили пресс-секретарем в Большой театр?

— Так сложилось, что у нас в труппе нормальная атмосфера, я все эти годы не «выживал», а жил и работал. И знал театральный мир с детства: хоть родители не имели отношения к искусству, у них было много друзей из этой среды. Ну а Катя ведь успешно работала и в Мариинском, и в Филармонии. Потом ее пригласила одна крупная зарубежная автомобильная фирма — Катя знает несколько языков, но она выбрала Большой театр, хотя зарплата отличается от «фирменной», как небо и земля. В театре интереснее!