Виктор Черноволенко

Биография

В Москве, в семье Черноволенко Тихона Константиновича и Натальи Владимировны, 13 марта 1900 года родился третий сын - Виктор; два старших - Адриан и Юрий - появились на свет в конце прошлого столетия. В мальчиках воспитывали доброту и уважение к старшим, прививали им интерес к русским сказкам, водили в театры и на концерты. На летних каникулах братья со своими сверстниками разыгрывали представления под водительством Адриана. Заготавливались красочные афиши и пригласительные билеты, шились костюмы Как знать, не тогда ли уже зародилась тяга к искусству у Юрия, который стал впоследствии драматическим актером, а в душе Виктора пробудилось неодолимое стремление к живописи. Его небольшая работа маслом "Любимый пейзаж" (1914 год) убедительно говорит в пользу этого предположения. В 1918 году Виктор заканчивает Первое реальное училище. Еще будучи в выпускном классе, он подряжается работать по вечерам статистом в частной Опере Зимина. Здесь, кстати, ему посчастливилось слушать великих наших певцов - Федора Шаляпина и Леонида Собинова. В ряды Красной армии Виктора призвали в 1919 году. Служил он в Сибири, но в конце следующего года заболел туберкулезом легких и после лечения был освобожден навсегда от военной службы. Возвратившись в Москву, Черноволенко нанимается на работу на завод "Каучук". Однако неизлечимый недуг вскоре вынуждает его уволиться.

В 1923 году тяжело больного Виктора везут в Иркутск к известному тибетскому целителю. И случается чудо: тот возвращает к жизни молодого художника. Через полгода Виктор уже опять числится на "Каучуке", а в 1926 году переходит трудиться в типографию "Рабочей газеты".

Наступает 1935-й голодный год. Тяжелые материальные обстоятельства вынуждают Черноволенко уехать на Дальний Восток на два года. Виктор приехал на Дальний Восток, в Приморский край, где в отрогах Сихотэ-Алиньского хребта, в тридцати километрах от побережья Японского моря, находился горнорудный комбинат "Сихали". Там на руднике Тетюхэ он приступил к работе. В то время я жила и работала там же телеграфисткой. В наш далекий край телеграф приносил тревожные вести. Четкие знаки азбуки Морзе выстукивали на телеграфной ленте информацию о "поджоге рейхстага" и о многих других событиях, происходивших в Европе, предвещавших мировую трагедию. В местной газете "Сихотэ-Алиньский рабочий" регулярно печатали сообщения ТАСС.

Вся культурная деятельность поселка была сосредоточена в клубе. Проводились лекции, выступали самодеятельные хоровые и танцевальные группы, драматический кружок ставил спектакли, так же показывали киноленты тех лет. В клубе было пианино Однажды во время репетиции я услышала доносившуюся из зала изумительную музыку, и, сойдя со сцены в зал, остановилась, чтобы не мешать. Играл не знакомый мне человек. Прежде я никогда не слышала такой музыки.

Окончив играть, он обернулся в мою сторону и, пристально всматриваясь в мое лицо, спросил "Вам понравилась музыка?" Поборов смущение и волнение, я вымолвила лишь одно слово: "Очень". Так произошло мое знакомство с Виктором Черноволенко, позвавшим меня в мир прекрасного. Виктор стал моей Судьбой, старшим наставником, добрым другом.

Как работник, Черноволенко обладал незаурядными деловыми качествами, пользовался большим доверием со стороны руководства комбината "Сихали". Ему поручали ответственные задания, и осенью 1933 года его командируют в Москву решать неотложные проблемы, которые требовали много сил, находчивости, ответственности и мужества. Потребовалось почти шесть месяцев напряженной работы, чтобы все сдвинуть с мертвой точки: пробить брешь в плотине бюрократических Главков и добиться со стороны должностных лиц понимания задач и нужд комбината.

В ноябре 1934 года я вышла замуж за Виктора. В конце года по окончании договора Виктор возвратился в Москву, а я смогла приехать только в феврале 1935 года.

Здесь я начала работать и учиться в вечерней школе. По выходным дням Виктор и я стремились бывать в театрах, ходить в музеи или концерты. Так началась моя новая жизнь: приобщение к миру искусства и познавание красоты мира.

В июле 1935 года Виктор и я уезжаем на край света, в Якутию. Но пробыли мы там, к сожалению, недолго: из-за сурового климата болезнь легких сразу обострилась, и пришлось скороспешно возвращаться в столицу. Целых восемь месяцев пролежал он в туберкулезной больнице, пока не окреп. А когда окончательно пришел в себя - опять умчался на Дальний Восток, теперь уже без меня (я в ту пору готовилась к поступлению в институт). Вернулся он в конце тридцать седьмого года, и с той поры уже никогда из Москвы надолго не отлучался.

Время шло, неотвратимо надвигалась Вторая мировая война. Нашему поколению никогда не забыть ту все нарастающую тревогу неминуемой мировой беды. Когда в июне сорок первого на Советский Союз обрушились громады бомб, танков, орудий и войск, стало ясно: Армагеддон, начавшийся в Европе с конца тридцать первого года, через десять лет стал бушевать на всей планете.

Виктор Тихонович проработал на заводе всю войну, после трудился на других предприятиях Москвы, и в 1960-м вышел на пенсию. Этим кратким образом трудовой деятельности я завершу одну страницу его жизни.

Небезынтересно узнать, как рождается творческая личность, как человек ищет свой путь к избранной цели, которая составляет истинный смысл жизни, и как стремится осмыслить свое предназначение в мире. Любовь к литературе и искусству, вынесенная из детства, со временем выросла у Виктора Черноволенко во всепоглощающую страсть к обретению знаний.

Он не мыслил свое существование без книг любимых поэтов, особенно Лермонтова, без посещения выставок известных художников, без любимой Третьяковки. В залах галереи он часами простаивал у полотен М. А. Врубеля и М. В. Нестерова. Через всю жизнь Виктор пронес особое благоговение к творчеству этих замечательных художников, столь близких ему по духу.

Как он сам вспоминал, его поражали и восхищали рисунки Врубеля к лермонтовскому "Демону", исполненные на больших листах черной акварелью. Захватывало не только богатство тональных переходов и красота орнамента, но и не передаваемая словами глубина понимания поэмы. Встреча с творчеством Врубеля открыла простую истину: художнику подвластно передать глубинный духовный мир.

В середине двадцатых годов, не имея специального художественного образования, Виктор делает робкие попытки испробовать свои силы в живописи и рисунке.

В 1926 году, во время посещения одной из выставок, он встретился с художниками П. П. Фатеевым, Б. А. Смирновым-Русецким, В. Н. Пшесецкой (Руной). Несколько позднее они познакомили Виктора с А. П. Сарданом и С. И. Шиголевым.

Виктору очень понравились его новые знакомые, и они подружились. Доверительные отношения были основаны на глубоком интересе к искусству, к идеям К. Э. Циолковского о Космосе, к философии Востока. Общее тяготение ко всем новым веяниям в искусстве и личные симпатии создавали особую атмосферу в их взаимоотношениях. Так сложилась творческая группа, которую сами художники назвали "Амаравелла".

Интересно вспомнить, что название группы родилось в 1927 году. За год до этого в Москве побывал Николай Константинович Рерих и встречался с одним из членов группы - Б. А. Смирновым-Русецким, от которого и узнал о существовании группы молодых художников. Знаменитый мастер предложил организовать в США выставку работ космистов, почти не известных в России. Вот тогда сами космисты и придумали для своей группы имя: "Амаравелла". Вслед за тем руководитель группы, художник П. П. Фатеев, предложил составить манифест "Амаравеллы".

Скоро манифесту исполнится семьдесят лет, из его составителей никого уже нет в живых. Я, как знавшая всех лично, кроме Руны, хочу познакомить читателя с этим документом.

"Манифест группы художников-космистов "Амаравелла". 1927 год

1. Произведение искусства должно само говорить за себя человеку, который в состоянии услышать его речь.

2. Научить этому нельзя.

3. Сила впечатления и убедительности произведения зависит от глубины проникновения в первоисточник творческого импульса и внутренней значимости этого источника.

4. Нагие творчество, интуитивное по преимуществу, направлено на раскрытие различных аспектов космоса - в человеческих обликах, в пейзаже и в отображении абстрактных образов внутреннего мира.

5. В стремлении к этой цели элемент технического оформления является второстепенный, не претендуя на самодовлеющее значение.

6. Поэтому восприятие наших картин должно идти не путем рассудочно-формального анализа, а путем вчувствования и внутреннего сопереживания - тогда их мысль будет достигнута".

Став членом группы "Амаравелла", Виктор понимает, что ему предстоит большая работа над совершенствованием своей техники. Он начинает много и серьезно работать над рисунком и одновременно пишет маслом. Друзья помогают советом и вдохновляют на серьезные поиски. К 1927 году относятся его примечательная картина "В глубинах Вселенной. Свет угасшей звезды" и несколько других, которые, к сожалению, не сохранились, как и карандашные рисунки. От 1928 года уцелела всего лишь одна работа маслом "Древний символ мудрости". Изображение ЧАШИ как символа проходит через многие работы Виктора Черноволенко - вплоть до последних. На многих рисунках символ этот доминирует. И это не случайно. Как известно, ЧАША - древнейший знак, символ накопления знаний, опыта человеческого духа во все времена пребывания человека на Земле.

К 1929 году относятся две картины: "Человек на просторах Космоса" и "Пробуждайся, спящий!" - и около десяти рисунков в карандаше. Из пяти работ маслом за 1930 год особенно впечатляет большое полотно: "Куда идешь, человечество?" Здесь много намеков и знаков, над которыми стоит задуматься. Космически - это пора смены: эпоха Рыб начинает вытесняться эпохой Водолея. Думаю, внимательный читатель и зритель "услышит речь этих картин"...

Прежде чем продолжить рассказ о творческом становлении художника, я скажу о дальнейшей судьбе "Амаравеллы". Известно, что последняя выставка художников-космистов состоялась в 1929 году. Затем начались аресты, и первой угодила в лапы охранки В. Н. Пшесецкая, потом А. П. Сардан. В 1942 году С. И. Шиголев был репрессирован, и до сих пор о нем ничего не известно. Б. А. Смирнов-Русецкий был арестован сразу же после начала войны. Как группа "Амаравелла" перестала существовать, но все те, кто остался жив, в каких бы условиях они ни находились, не отступили и в меру сил своих продолжали творить, иначе и не могло быть: творчество для художника - жизнь.

Со временем у Виктора Черноволенко появилось сильное желание музицировать на фортепьяно. И как позднее оказалось, эта потребность в музыке стала неотъемлемой частью его творчества. Не зная нот, художник мог импровизировать на рояле в совершенстве, правда, нужно сказать, он обладал феноменальным музыкальным слухом с самого рождения. Те, кто слушал его импровизации, забывали обо всем: звуки уносили в миры, полные гармонии и красоты. Шли годы, но художник не отступал, и как только представлялась возможность, брался за карандаш или за кисть, или садился за рояль.

Как стало ясно позднее, музыкальные импровизации были в высшей степени созвучны его картинам. Нет, это не звуковые иллюстрации, они абсолютно отдельны, как бы параллельны, как бы дополняют изображенное, они - "голос" картины. Звуковые и цветовые ряды являют собой гармоническое целое.

Музыка многих композиторов близка была художнику по духу. Рахманинов, Мусоргский, Римский-Корсаков, Григ, Чайковский - все они значились среди любимых и почитались, но Вагнер, и, в самой высокой степени, Скрябин, были Вершиной. Виктор считал творчество Александра Скрябина высочайшим достижением человеческого гения. "Симфонические произведения Скрябина полны необычных сочетаний звуков, - говорил художник, - они уносят нас к звездам, к свету и рождают в душе ощущение причастности человека ко вей Вселенной". Виктор в детстве и сам пережил это необыкновенное ощущение. Его мать играла немного на рояле и очень любила посещать симфонические концерты - вместе с сыновьями. Однажды они были на концерте Скрябина, где дирижировал сам великий композитор. В какой-то момент мальчик почувствовал, что удивительные звуки уносят его куда-то ввысь, беспредельность, и он несется за ними, растворившись, сам как бы превратившись в звук. Это случилось с ним в 1912 году...

В альбоме "Почитание света" представлены только четыре работы с 1931 по 1937 год, сюда не вошли рисунки карандашом. Когда сопоставляешь некоторые картины, как раннего периода, так и более позднего времени, часто бросается в глаза одна особенность: на полотнах как бы проявляется духовный и творческий путь художника, и в этом убеждают нас три картины раннего периода: "ПРОБУЖДАЙСЯ, СПЯЩИЙ!" (1929), "УСТРЕМЛЕНИЕ" (1930). "ВЕЩИЙ СОН" (1935). А сейчас предоставим слово Виктору Черноволенко и послушаем, что художник сам говорит о созидании своих произведений.

"...Когда я работаю над картиной, мне совершенно необходимо, чтобы я был в одиночестве, чтобы никто не мешал мне своим присутствием. Начав работать, я не могу ни на минуту оторваться или отвлечься. Если меня прерывают, происходит как бы обрыв потока линий, форм, цветовой гаммы. Происходит разрушение того, что уже было создано... Уходят линии куда-то, распадаются формы, и мне нужны уже другие: те неповторимы и ушли безвозвратно.

Меняется композиция... нужно все творить сначала. Работаю я только при дневном свете, никогда не смешиваю краски. Во мне постоянно живет неиссякаемое желание работать. Причем, никогда не делаю никаких карандашных зарисовок, заранее у меня нет никаких замыслов или плана будущей работы. Все начинается как бы само собой, все начинается с интуиции. Перед началом работы всегда ощущаю радостное чувство ожидания предстоящей встречи с неизвестным прекрасным; возникнут линии, формы, цвет. Картина рождается как импровизация. И когда я каким-то своим нутром приму все линии, формы, цвета, ритмы, - все, что вышло из-под кисти, только тогда считаю, что работа закончена...

Живописные работы связаны с музыкальными импровизациями. Многие утверждают, что музыка им помогает "разобраться" в картинах. Моя мечта - познакомить всех с тем, что я делаю. Мечтаю, чтобы нас окружала КРАСОТА. КРАСОТА приносит радостное, возвышенное настроение и устремляет нас к добру и милосердию. И, когда я вижу, что мое творчество приносит радость, безмерно счастлив. Это воодушевляет и придает силы работать. Люблю Красоту, люблю, когда люди радуются, когда живут мирно, и очень хочу, чтобы было единение в Красоте. Мне кажется, что во всяком благородном творчестве можно найти единение... Мне хочется, чтобы не было никаких войн, чтобы люди жили в красивых городах, гуляли в прекрасных садах. Красота влияет на людей, на их развитие, мораль, на взаимоотношения друг с другом"...

В альбоме представлены три акварели, посвященные трем Рерихам: "Торжество" (1966) - Елене Рерих; "Святыня" (1964) - Николаю Рериху; "Сокровище" (1966) - Юрию Рериху.

О встрече с Юрием Николаевичем Рерихом Виктор Тихонович вспоминает как о знаменательном событии в своей жизни.

"В 1958 году я встретился с Юрием Николаевичем Рерихом, который приехал в Москву в августе 1957 года. Встреча с ним стала исключительной вехой в моей жизни. Общаясь с Юрием Николаевичем, энциклопедистом, человеком большой культуры - и вместе с тем таким скромным и обаятельным, мы чувствовали себя в его присутствии хорошо и непринужденно. Я, не имея специального художественного или музыкального образования, всегда ощущал какое-то чувство неполноценности, когда мне приходилось показывать свои картины или играть для тех, кого считал намного компетентнее меня. Но с ним все было иначе. Он видел не раз мои художественные произведения и слушал мои музыкальные импровизации. Ему все нравилось. Он мне как-то сказал: "Ваше видение мира отличается от многих, которых я знаю, ваша музыка не похожа на музыку других - это говорит о том, что вам доступно то, что недоступно другим. Это - дар, и принимайте его с благодарностью".

"Я очень дорожил его мнением. Своим отношением к моему творчеству Юрий Николаевич поддержал меня и вселил уверенность: то, что я делаю, нужно людям. После этого я с большей радостью работал с большим подъемом в душе".

Когда пришел срок выхода на пенсию Виктора Тихоновича, мы решили, что он полностью начнет, наконец, заниматься творческой работой. Судьба ему даровала еще двенадцать лет жизни, и он за это время создал свыше 250 акварелей и около двадцати работ маслом.

С того времени в его творческом становлении начался новый период. Художник говорил об этом так: "Выйдя на пенсию и начав заниматься тем, к чему всю жизнь стремилась моя душа, я обрел ощущение чего-то совершенно нового в окружающем мире. Мне стало абсолютно ясно, что хотя жизнь повела меня вначале иным путем, мне предстояло пройти по нему, чтобы обрести опыт и познать многое.

За это я благодарю судьбу. Вероятно, не испытав всего, что я должен был испытать, не смог бы постичь то, что мне открылось. Теперь я вижу и воспринимаю окружающий меня мир как необозримо-огромное творение искусства, творение, которое неостановимо и непрерывно развертывается перед взором Человека.

Раньше у меня появлялись отдельные картины, а теперь мне хочется создать циклы или сюиты, триптихи, например, цикл "Неведомый мир", "Мир озера", триптих "Звезды" и т. д. И, мне кажется, когда я работаю над картиной, мне удается запечатлеть только одно мгновение из этой непрерывно развертывающейся ПАНОРАМЫ ВСЕЛЕНСКОЙ КРАСОТЫ..."

С 1971 года состояние здоровья Виктора Тихоновича стало заметно ухудшаться, но он по мере сил продолжал творить. Интересно отметить теперь ретроспективно, каким удивительным образом выстраиваются знаки в акварелях двух последних лет его жизни, знаки, напоминающие, что он скоро оставит наш мир. Речь идет о картинах: "Птица судьбы", "Зов", "Ступени", "Неопалимый цветок", "Видение", "Последний аккорд", "Реквием".

Последняя акварель написана за неделю до рокового дня. Незадолго до кончины Виктору Тихоновичу предложили дать работы на выставку в редакцию газеты "Комсомольская правда". Но этому не суждено было осуществиться: 16 октября 1972 года в семь часов тридцать минут утра Виктор Тихонович Черноволенко скончался от кровоизлияния в мозг. Прах его захоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

"Можно восстановить дни и труды, но внутренняя жизнь, жизнь его души ушла безвозвратно". Слова эти были сказаны по поводу кончины А. Скрябина. Привожу их с тем, чтобы отметить еще одну грань творчества Виктора Черноволенко. Он никогда сам не раскрывал содержания своих работ, и на традиционный вопрос: "Что вы хотели сказать этим, или что изображено на картине?" - художник отвечал вопросом: "А что вы сами увидели здесь?". Он не навязывал зрителю своего видения мира, отраженного в работах, прежде всего потому, что они несут в себе много такого, что пока трудно "расшифровать" и объяснить. Нам еще предстоит научиться видеть и "слышать" эти картины-импровизации: они слишком многомерны и полифоничны... По-видимому, не случайно художник не любил их подписывать и давать им названия, поскольку они "бессюжетны", а название может высветить лишь одну грань и, быть может, не самую главную. Он предпочитал работы последнего периода объединять в сюиты и циклы, внутри которых картины образуют как бы континуум - непрерывный и развертывающийся поток цветовой палитры и гаммы звучания. Космос в картинах Виктора Черноволенко не только эстетическая категория, это прежде всего категория нравственная. Для художника Космос - символ духовной чистоты и надежды в бесконечной цепи миров. Юрий Линник - поэт и философ - так говорит о художнике:

"Мир Черноволенко глубоко созвучен духу нашего космического времени. Интуиция Мастера проникла в дальнюю Вселенную - туда, куда еще не скоро долетят наши космические корабли. Но это совершится непременно! Полотна художника убеждают нас в том, что человеческой мысли доступны самые глубинные пласты бытия. Космос Черноволенко захватывает своей сказочностью. Многие его картины - это космическая лирика: в них выражена с подлинной задушевностью, человеческой теплотой мечта о дальних мирах. Это добрый Космос. В нем торжествуют начала Гармонии и Красоты".