Виктор Банников

НЕТИПИЧНЫЙ ВРАТАРЬ (Еженедельник "Футбол")

Воспитанник житомирской заводской команды. Выступал за команды "Авангард" Житомир (1959), "Шахтер" Коростень (1960), "Десна" Чернигов (1960 - 1961), "Динамо" Киев (1961 - 1969), "Днепр" Днепропетровск (1970), "Торпедо" Москва (1970 - 1973). Чемпион СССР 1966, 1967, 1968 гг. Обладатель Кубка СССР 1964, 1966, 1972 гг. Лучший вратарь СССР (приз журнала "Огонек") 1964, 1970 гг. За сборную СССР сыграл 14 матчей.

Наш футбол всегда славился вратарями. Окиньте взглядом их ряды - Соколов, Идзковский, Трусевич, Жмельков, Акимов, Хомич, Леонтьев, Иванов, Набутов, Макаров, Яшин, Котрикадзе, Кавазашвили, Рудаков, Пшеничников.. Да разве всех назовешь! Среди наших блистательных вратарей, как мне кажется, особое место занимает Виктор Банников. Почему особое? Потому, во-первых, что немногим из них удавалось стать дважды лауреатом приза журнала "Огонек". А главное потому, что путь в футболе Виктора Банникова совершенно нетипичен. Долгие годы он вообще не признавал футбол, а если сказать точнее - попросту не любил его. С этого и начался наш разговор.

- Вас, Виктор, называют нетипичным вратарем. Вы не возражаете против этого?

- Так меня впервые назвал один польский журналист. Прочитав эти слова, я сперва удивился, но потом, подумал, что основания у него были. Обычно хорошими вратарями становятся те ребята, которые с детства мечтают встать в ворота и уже к 16-17 годам имеют стаж. Мне детство не улыбнулось: я рано потерял отца - он погиб на войне, долго жил в эвакуации, вернулся с матерью в Житомир в сорок шестом, когда мне было восемь лет. Это были очень трудные годы. Мальчишкой пошел работать на обувную фабрику. Так и жил: днём - работа, вечером - школа, а иногда в свободное время приходил на спортплощадку. Больше всего нравились прыжки в высоту, но я смог заняться ими довольно поздно, лет в восемнадцать. Стал преодолевать высоту, превышающую мой рост на 16 см. - 195. Затем неожиданно увлекся баскетболом, спустя год выполнил первый разряд. И тут я "заболел" волейболом. Особенно мне нравилось играть в защите, доставать "мертвые" мячи. Подумал, что уже навсегда. Но, как видите, опять ошибся. Мне было двадцать лет, когда все снова изменилось.

- Как и почему?

- Решил случай. Однажды на улице ко мне подошел незнакомый человек и представился - Лев Мисиожник. Сказал, что не раз видел меня на разных соревнованиях и подумал, что я обладаю всем необходимым для того, чтобы стать вратарем. Сам он тренирует на общественных началах заводскую команду и, если я не имею ничего против, готов попробовать меня в воротах. Я согласился. уж больно он интересно говорил о футболе. И вот в двадцать, лет я впервые встал в ворота. К этому времени ребята уже добиваются многого, становятся мастерами. Странно было начинать так поздно, в самом деле, нетипично, и друзья откровенно посмеивались надо мной. Мне казалось, поскольку я ни на что не рассчитываю то потому и ничем не рискую. Но вышло куда сложнее. Представляете, мне по наивности казалось, что я все умею - прыгать, падать, обращаться с мячом, мгновенно реагировать на любые удары, правда, волейбольные. В воротах же почувствовал себя, как первоклассник. С трибуны кажется, что мяч летит так медленно, что вратарь может успеть за это время повторить всю таблицу умножения. На самом деле мяч проносился мимо меня, как пушечное ядро, - страшно, со свистом. Я не успевал, как говорится, и глазом моргнуть, а он уже бился в сетке. Полнейшая беспомощность! Гордость моя была уязвлена. Неужели не справлюсь, неужели я слабее других? Вот так началось. А потом, когда я почувствовал, как это здорово - "взять мяч" понял, что без футбола не смогу жить.

- Значит, вы уже не изменяли футболу, как скажем, легкой атлетике или баскетболу?

- Один только раз и на один миг. После первого матча, сыгранного за команду Льва Мисиожника. Я полетел в ноги нападающему и... очнулся в больнице. Мяч отбил, но удар пришелся в голову. Посмотрел на себя в зеркало: в бинтах, одни глаза видны. Подумал; так вот каков он - футбол! Но тут же устыдился собственной слабости. Выписался из больницы и побежал па стадион. И почти сразу меня пригласили в черниговскую "Десну". Вот там-то и началась настоящая работа с тренером Иосифом Лившицем. Если сказать в двух словах - я изнемогал. Однако, видимо, без такого труда ничего в спорте не добиться. Тем более, если как я, опоздал на несколько лет, и надо догонять. Еще через год я оказался в киевском Динамо - рядом с Олегом Макаровым, на которого взирал, как на бога.

- Но, помнятся, вы не сразу заменили прославленного киевского вратаря?

- По-настоящему обосновался в киевских воротах только в шестьдесят четвертом. И в том же году впервые получил приз "Огонька". Мне кажется, решающую роль в этом сыграл матч со Спартаком на Кубок... Да, Банников прав. В те два дня (матч переигрывался на следующий день) он буквально потряс зрителей. Вратарь творил невозможное. То с места взмывал вверх, как птица, та пулей летел вперед то, как замедленной съемке, проплывал несколько метров в воздухе и вроде бы зависал на месте, перехватывая мяч. Он был то легок, то твёрд, как, скала. Все, чем наградила его природа, все, что выработал он в себе огромным трудом, все это он расходовал щедро в том матче. И сразу об этом элегантном вратаре горячо заговорила пресса. Он тут же стал вратарем сборной

страны - парень, о котором еще совсем недавно никто ничего не знал, который даже и не мечтал о славе. А она грянула, как, веселая, громкая майская гроза.

- Отрезвление пришло быстро, - продолжал Банников. - В товарищеском матче против сборной Бразилии. Я был уверен в себе, не сомневался, что сыграю удачно. Но Пеле смял и нашу защиту, и меня. Я понял, что надо еще многому учиться, многое постигнуть. Грустно, когда приходит разочарование. И хотя на будущий год я выехал в составе сборной на чемпионат мира в Англию, прежняя радость не возвратилась: меня не поставили ни на один матч. Да и в клубных делах я отстал: динамовцы стали чемпионами страны, а я остался без медали - не успел сыграть нужного количества матчей. Словом, это был почти самый трудный год в моей спортивной судьбе.

- Почему почти? Было еще труднее. Увы, в шестьдесят девятом, когда я, кстати, тоже остался без медали - на этот раз серебряной. В начале сезона я тяжело повредил руку, долго лечился, а когда, наконец, поправился, так и остался до конца сезона в запасе...

Он любит свою семью - жену Людмилу и дочку Иришку, В семье он всегда черпал нужный заряд бодрости и спокойствия, без которых вратарь не вратарь. Но тут и семья мало, чем могла помочь. Как преодолеть чувство ненужности? На людях он старался скрыть свое. настроение, но дома видели, как. он мучается, как., словно лунатик, бродит из угла в угол, не находя покоя, не в состоянии убежать от тревожных мыслей. Ведь ему уже скоро тридцать, по неписаным футбольным законам это уже почти конец вратарской биографии.

Банников придумывал себе массу дел - таких. какие требовали физической нагрузки. Ни на один день не позволял себе расслабиться, помимо обязательных тренировок, бегая кроссы, работал со штангой, часами плавал в бассейне. Он страстно мечтал вернуться большой футбол. И вот весной семидесятого года его пригласили московские торпедовцы, и он, истосковавшийся по мячу, с радостью принял приглашение.

- Вообще-то я однолюб. В киевском "Динамо" я стал вратарем, выступая за этот клуб, получил высшее образование, с этой командой я изведал самые большие радости, какие могут выпасть на долю спортсмена. Я не думал, что "Торпедо" откроет для меня еще что-то новое. Но случилось именно так. Уж не знаю почему, но новый коллектив встретил меня как близкого человека. Говоря о командах, мы слишком часто употребляем слово "семья", и поэтому не так уж веришь ему, когда вновь и вновь встречаешь. Но в данном случае иначе не скажешь - да, именно семья. И буквально с первого же дня вернулось ко мне то чувство душевной легкости, о котором я уже стал забывать. К счастью или к несчастью, но вскоре представился случай доказать на деле, как я благодарен автозаводцам за их отношение ко мне.

Это случилось в Баку. Он прав, говоря "к счастью или к несчастью". К счастью - потому, что нет, наверное, большего удовлетворения., чем на добро ответить добром. А он играл на грани нокаута и спас свои ворота во многих эпизодах. К несчастью же - потому, что в одном этом матче он дважды перенес сотрясение, все видел в тумане, но защищал ворота "Торпедо до конца. Позже тренер Нефтчи Ахмед Алескеров рассказал - Я видел, что с Банниковым происходит что-то неладное, и удивлялся его стойкости и мужеству. - И наверное, только, такие люди и становятся большими мастерами.

В Москве меня поразило и нечто другое. Помню, играем против "Динамо". За воротами, как всегда, Алексей Хомич со своей камерой. Болеет он, конечно, за свою родную команду. Но вот кончился первый тайм. Идем в раздевалку. Хомич рядом. И вдруг начинает говорить о моих ошибках, на ходу рассуждает, как следовало сыграть. Если выражаться примитивно, то действует против своих. Вдумайтесь в это? С той поры, когда я вижу Хомича за своими воротами, за спиной, играю вдвое старательнее.

- И в заключение: на чем держится вратарское искусство?

- Ну это большая тема. Могу лишь сказать вкратце, что когда-то я считал обязательным условием внешнюю красоту игры. Позже понял: красота красотой, но главное все-таки - надежность. Только тот вратарь по-настоящему хорош, который умеет принимать мяч просто, и незаметно. Это трудно, но в этом изюминка. Надо быть обязательно смелым. Дрогнешь хоть в одном эпизоде, так и останешься трусом, а без смелости в воротах делать нечего. Ты первый номер и последняя надежда команды. Значит, нечего считаться с собственной персоной. И еще, если команда играет в определенном моральном ключе, то и ты обязан вести ту же партию: победу приносит сумма усилий, и все они должны быть созвучными.

Очень рад, что вернулся в большой футбол, что снова играю за сборную страны, стал призером "Огонька". На этом призе такие обязывающие слова - "мужество, ловкость, смелость, находчивость"... И вот в списке "33-х" оказался. Вот так, за самым неудачным годом пришел самый удачный. Но ведь тут не лотерея, правда? В общем, живу, играю, нужен..