Василий Заворуев

Интервью

Уже пройдя довольно-таки большой путь в жизни, понимаешь, что в возрасте шестнадцати-семнадцати лет я был совершенно другим человеком. В молодости у тебя совсем другие приоритеты. С возрастом приходит именно глобальное мышление – как тебе подойдет эта команда, этот тренер, какой из-за этих игроков в клубе будет климат в команде. Тогда же: «ЦСКА? Отлично».

Болельщики

Сезон-2007/08 вы провели провели в АЕЛ. Для меня кипрская лига – это что-то экзотическое.

– У меня было точно такое же впечатление. Все знают, как болеют в Греции. На Кипре то же самое.

В прошлом сезоне на матче с «Панатинаикосом» в игроков ЦСКА летели зажигалки.

– У нас были истории похлеще. В зале с одной стороны сидят твои болельщики, с другой – гости. Разминка перед матчем проходит так: ты бегаешь у центра поля, потому что если приблизишься к гостевой трибуне, то тебя моментально заплюют, захаркают, закидают, забьют шарфами – вот такой беспредел. И даже когда мяч уходит в аут с той стороны, то подходишь к судье и говоришь: «Я не пойду туда мяч выносить». И автоматически начинаешь розыгрыш с противоположной стороны. Все прекрасно понимают, что поход к чужим болельщикам может быть опасен для здоровья.

Был у нас еще один случай. Мы играли полуфинальную серию национального чемпионата против «АПОЭЛя» из Никосии. И на разминке группа фанатов выкрикивала всякие расистские высказывания в адрес наших спортсменов. И тогда у центрового Райана Рэндла – темнокожего американца – не выдержали нервы, глаза налились кровью, он снял майку и полез на трибуны. А в команде все за одного, по-другому же нельзя, и все наши ввязались в драку. Слава Богу, игра тогда еще не началась, и эти двадцать-тридцать болельщиков не сидели в одном секторе, а были разбросаны по трибуне. Мы наказали их немножко.

Матч все же состоялся?

– Да, потом уже созвали полицию. В любом случае такие эмоции никогда не забудешь. У нас такого даже близко нет, и я думаю, в ближайшее время вряд ли появится.

Недавно на вас обиделись питерские болельщики.

– Можно по-разному к этому относиться, но группа этих болельщиков, точнее, как я понял, какой-то один представитель был недоволен, что команда не подходит их лично поблагодарить. Я попытался спокойно объяснить, что на домашних играх не они одни нас поддерживают, а приходят еще другие люди, и выделять их – это неправильно. Если что-то не устраивает – сиди дома, смотри трансляцию в интернете, больше ничем помочь не могу. Если ты болельщик, то поддерживаешь свою команду, а просить, чтобы тебя благодарили за это – это бред. Либо болеешь за команду от души, либо это уже что-то вроде показухи получается.

Когда болельщики могут высказывать свое недовольство?

– Они могут быть недовольны игрой команды или какими-то другими моментами. Бывает, что итальянские тифози проводят встречи, и Тотти к ним присоединяется. Может быть, наши болельщики хотят быть на них похожи. А так мы в команде не делаем ничего такого, что могло бы их унизить или как-то оскорбить, или вообще дать повод для обиды. Мы делаем все, что от нас зависит, и всегда после игры мы встаем поблагодарить в центральный круг.

Кипр

Тяжело молодому баскетболисту было жить на Кипре?

– У меня не было никаких проблем с языком. Еще в старших классах родители отправили заниматься с репетиторами не только английскому, но и по математике. За два-три года в ЦСКА, когда каждый день общался с тренером и командой, я получил необходимую практику. Поэтому на Кипре, где сто процентов населения говорит по-английски, было намного проще. Плюс команда находилась в Лимасоле, а там проживает и отдыхает много русских. Мы постоянно их встречали, общались, а еще меня частенько приглашали на русское радио. Все прошло весело и очень спокойно.

При новом тренере Чарльзе Бартоне вы полтора месяца не попадали в заявку.

– Там была такая неприятная история. Когда я подписывал контракт, не было какого-то единого правила на легионеров в лиге. Но на старте сезона ввели лимит – пять легионеров. Поэтому два человека постоянно не попадали в состав. Я был молодым игроком, на смену только ушедшего Игорса Миглиниекса, который меня и пригласил, пришел американец Чарльз Бартон. Конечно, я переживал, что не попадал в заявку на игры Кубка и чемпионата страны, играть-то хотелось. Хорошо, представился шанс проявить себя в Еврочеллендже, в те же играх против питерского «Спартака». С тех пор каких-то проблем с попаданием в состав уже не возникало.

Молодые футболисты частенько жалуются, что некоторые тренеры проталкивают в состав «своих» игроков.

– Это встречается в любом виде спорта. Не могу сказать это про нашего тренера Юрия Здовца, но есть какая-то тенденция, допустим, что сербские тренеры берут много представителей югославской школы. Какие-то тренеры больше любят американцев, у каких-то игроки, которые работают с одним и тем же агентом. В любом виде спорта есть такие связи, и от этого никуда не деться, все так живут.

Как вам кипрская кухня?

– Очень-очень вкусно. Я там бывал практически во всех ресторанах и ел не только местные блюда, но, например, и индийские. По приезду с предсезонной подготовки наш физиотерапевт показал нам место, которое с помощью путеводителя не найдешь, это что-то типа такой забегаловки для своих. У них там в меню есть блюда, называются мит мезе и фиш мезе – ассорти из мяса и рыбы. Вот таких вкусных ассорти я потом нигде не пробовал. Мои родители, когда вернулись с отдыха в Москву, нашли какой-то кипрский ресторан, позвонили и спросили: «Как у вас мит мезе?» На том конце провода повисла небольшая пауза и говорят: «Вы ели на Кипре? Тогда вам лучше не надо к нам приходить».

Вы много рассказали, как по-разному складываются отношения с болельщиками. Какая встреча с ними стала самой запоминающейся?

– Какие-то положительные эмоции опять связаны с Кипром. В том сезоне, что я провел в АЕЛ, мы выступили успешно, выиграли Кубок Кипра. Встреча была на нейтральной территории в Ларнаке. После игры мы на автобусе поехали обратно в Лимасол, где на центральной площади нас встречал почти весь город. Петарды, огни, семьи с детьми. К нам подходили, жали руки, фотографировались, пели песни – было шикарно.

Приоритеты молодости

Широкая публика узнала о вас после сообщений, что вами интересуются в НБА. Сколько команд хотели видеть вас в своем составе?

– Я с таким скептицизмом вспоминаю те времена, потому что все эти статьи, которые пишутся о молодых игроках... Ведь не сам баскетболист приходит в редакцию и говорит: «Расскажите читателям, что мной интересуются те-то и те-то». Только Богу известно, сколько клубов тогда проявляли ко мне интерес.

Вам было без разницы, где играть?

– Уже пройдя довольно-таки большой путь в жизни, понимаешь, что в возрасте шестнадцати-семнадцати лет я был совершенно другим человеком. В молодости у тебя совсем другие приоритеты. С возрастом приходит именно глобальное мышление – как тебе подойдет эта команда, этот тренер, какой из-за этих игроков в клубе будет климат в команде. Тогда же: «ЦСКА? Отлично».

ЦСКА тогда пригласил много молодых игроков?

– У каждой команды свой путь развития в плане молодежного состава. В любом случае, как бренд, ЦСКА может заслуживать только лестных слов. Все, что они делают для привлечения зрителей на трибуны, я считаю правильным. Вот недавно мы вместе с командой ходили на матч СКА. Вроде бы будний день, игра в семь часов вчера, а полный стадион – тринадцать тысяч болельщиков. На нас приходят тысяча-полторы, не считая аншлагов с ЦСКА. Естественно, становится обидно и хочется, чтобы баскетбол был тоже популярен в нашей стране, и не только ЦСКА, но и все остальные клубы, Лига и федерация прикладывали немножко побольше усилий для развития.

Самое яркое впечатление от нескольких сезонов, проведенных в ЦСКА?

– Победа в Евролиге. Те часы, которые мы получили после Праги от Сергея Кущенко, с его выгравированной подписью и надписью «We are all together», я храню до сих пор.

Сколько тогда не могли уснуть после победы?

– Мы с Никитой Курбановым всю ночь колобродили по клубам. Сначала был заказан ресторан для всей команды, потом ребята разделились. Удалось поспать только в самолете, когда летели обратно.

Школа «Тольятти»

Что чувствует игрок, которого отдают в аренду?

– Если это шаг устраивает обе стороны, то игрок может испытывать только положительные эмоции. У нас нет такого, как в США, где ты сидишь-сидишь, а тебе SMS-ка приходит, что тебя обменяли в «Хьюстон», а ты: «Что? Как?»

Ваша мама не говорила: «Какая Самара? Сиди дома».

– Нет.

Она тоже играла в баскетбол?

– Выступала за молодежную сборную и, по-моему, даже была двукратной чемпионкой Европы, но родила меня в двадцать два года и больше не играла, только какое-то время занималась тренерской деятельностью.

Частенько дает вам советы?

– Последние пять шесть лет по игре ничего не говорит, больше про психологию – здесь не нервничай, здесь это. Постоянно звонит перед игрой с материнскими словами, что гордится мной и так далее. Естественно, это придает дополнительные силы перед матчем.

Вы в одном из интервью говорили, что прошли в самарском клубе «Тольятти» хорошую школу.

– Это была очень жесткая школа жизни. Организация там была не просто на нуле, а минус сто. Естественно, не платили никакую зарплату, ужасные жилищные условия. Нам в начале года принесли форму, буковки и ниточки с иголочками, сказали: «Давайте, ребята, перед тем, как выйти на матч, пожалуйста, сами пришейте себе фамилии». Все было в таком ключе, хорошо, что я там ненадолго задержался.

Вы не застали процесс расформирования команды?

– Нет, я пробыл там буквально три месяца. Команда не показывала никакого результата, шла на последнем месте, постоянные задержки в зарплате, руководство самого клуба и Самарской области были недовольны – только дураку было непонятно, что команда просуществует только до конца года. Все было предрешено заранее, и тогда каждый старался найти другие варианты.

У кого-то получилось, у кого-то нет.

Вы прямо на тренировках обсуждали, куда уходить?

– Да. Мы даже обсуждали возможность забастовки. Когда тебе два-три месяца не платят зарплату, надо было хоть как-то привлечь внимание руководства. Тогда все игнорировалось, тренировки после увольнения Сергея Базаревича не проводились. Старший тренер Трунов не хотел этим заниматься. Мы приходили в зал, для себя побросали, шли домой – все, свободный график. Творился полный хаос.

Вы уехали в Киев. Почему там не остались?

– Тогда команда пошла немножко другим путем. Тренер Томо Махорич пригласил на мою позицию других игроков, и я понимал, что с игровым временем там тоже будут проблемы. И когда у меня открылся вариант поехать на Кипр, я решил отчалить туда.

Обморок Геннадия Дроздова

Между двумя отрезками в Питере у вас был сезон, проведенный в московском «Динамо». Вам все еще не выплатили задолженность?

– Мы уже судимся, получается, полтора года. Судебные процессы постоянно откладываются и становятся все смешнее и смешнее. Как сказали, на прошлом заседании господин Дроздов вроде бы упал в обморок, поэтому слушание опять перенесли. Летом господин Гомельский заявил, что не подписывал с нами контракты, каких-то людей вообще не знает. Хотелось бы как-то побыстрее с этим закончить. Они должны нам действительно большие деньги – по восемь зарплат. Для меня загадка, как клуб, который должен такому огромному числу игроков, сейчас он играет в суперлиге.

Этим вопросом занимаются агенты?

– Нет, мы даже не стали их подключать. Вместе нашли юриста, собрали все документы – выписки из банков и справку о долгах в клубе. Они заверили с печатью: «Мы вам должны столько-то». Пришли в суд, а тут началось: «О, нет, что это? Я не подписывал».

Вам приходилось за это время брать в долг?

– Нет, такого бедственного положения у меня не было. Я не живу на широкую ногу, какие-то деньги до этого заработал.

Молодые динамовцы тогда в социальных сетях делились: «Ура! Дали зарплату».

– Да, было такое. Молодым ребятам пришлось тяжело. Начинать баскетбольную карьеру именно так – это совсем печально. Всей команде было психологически трудно. Одно, когда тебе задерживают зарплату, то но совсем другое, если тебе что-то обещают, причем люди, занимающие высокое социальное положение в обществе. Единственный, кто тогда правильно поступил – это был Юра Васильев. В середине года у него появилась возможность уйти в «Локомотив-Кубань», он ей и воспользовался.

Судьи

Давайте поговорим о другой проблеме российского баскетбола – судьи.

– Не могу вспомнить ни один матч, про который можно сказать: «Просто катастрофа, убили, вообще уничтожили». Естественно, какие-то обидные ошибки со стороны судей бывают. Вот недавно мы смотрели видео с матча с «Химками». В концовке, когда дали фол на Риверсе, они выносили мяч из аута. Когда вынесли мяч, Риверс обеими ногами наступил в аут, и ближний судья свистнул аут, но подбежал главный и почему-то дал фол, еще и три броска. Хотя баскетболист должен был пробить два. Вместо наших плюс шесть стало плюс три.

Я понимаю, что мы не в НБА находимся, но почему в Единой Лиге ВТБ не ввести повторы, как в Евролиге. Не думаю, что нужно пройти десять стадий в Госдуме, чтобы принять этот закон. Потом при возникновении таких спорных моментов в концовке судьям будет намного проще. Их потом никто не обвинит, потому что они сами пойдут, посмотрят повтор и вынесут правильное решение. В любом случае, судейство в последние годы стало лучше.

Меньше ошибок?

– Да, но они все равно присутствуют. Есть какая-то тенденция, что в Красноярске команда не может получить меньше тридцати фолов. Даже тренер ВЭФ в послематчевом интервью заявил: «Я никогда в жизни не видел, что команда может получить столько фолов». Не знаю, может, это город как-то влияет или черная магия, но сколько я там играл, стабильно несколько человек садятся за пять фолов.

Какой матч стал самым нелепым?

– То ли в Кубке России, то ли в чемпионате России, когда мы играли с местной командой в Ростове, там случилась драка. Нас всех поудаляли, хотя мы ничего не сделали – просто на полметра вышли за боковую линию. Команды заканчивали три на три. Это, пожалуй, единственный такой чудной матч.

Против какого из соперников было играть тяжелее всего?

– Траджан Лэнгдон – классный защитник, и против него всегда было тяжело выступать. Сейчас в европейском баскетболе столько хороших игроков, что можно также перечислять очень-очень долго. Но по старой памяти назову именно его.

Полеты

Шестикратный олимпийский чемпион по биатлону Уле Эйнар Бьорндален панически боится бактерий, поэтому никогда не жмет руки и всегда ездит с маленьким пылесосом.

– Когда еще играли в ЦСКА, Теодорос Папалукас очень-очень боялся летать на самолетах. И когда начиналась турбулентность, а ты вдруг сидишь с телефоном, он бил тебя по рукам: «Выключи, выключи».

Два года назад вы хотели спрыгнуть с парашютом. Удалось?

– Я до сих пор хочу, но безумно боюсь, я вообще ужасный бояка всего этого. Даже когда мы с женой были в Америке, посетили аквапарк. Когда увидел все эти горки, там они покруче наших, у меня глаза открылись, говорю: «Не, не пойду». Жена затащила меня на горку «Камикадзе», я там стоял, трясся, но все – назад пути уже нет. В итоге нормально скатился, потом уже не боялся. Сестра моя прыгает спокойно с парашютом, чему я удивляюсь и завидую, но сам пока собраться не могу.

Тренировки с Фессом Ирвингом

В Америку ездили отдыхать или тренироваться?

– У нас сезон закончился в конце мая, и я все лето тренировался. Немножко отдохнул и улетел на полтора месяца в Америку. Поэтому сюда приехал в хорошей форме. Мы вместе с моим лучшим другом Павлом Сергеевым мы ездили к тренеру, который работает в «Далласе». В межсезонье он проводит персональные тренировки. Два раза в неделю у нас была йога, три раза в неделю занимались с персональным тренером в тренажерном зале и шесть дней в неделю занимались в зале – у нас были атлетические тренировки, на технику, броски, игра «пять на пять».

Кто рассказал вам об этих занятиях?

– О тренере узнал именно от Паши. В прошлом году он ездил туда с Антоном Понкрашовым. И когда он предложил мне, я нисколько не постеснялся присоединиться, еще и супругу прихватил, которой тоже там очень понравилось.

Ходили вместе на йогу?

– Не только, мы много всего посмотрели за это время. Сейчас я йогу уже не практикую – нет на это время, а супруга хочет продолжить заниматься. В Петербурге мы живем в большом жилом комплексе, и как раз во дворе есть клуб йоги.

От кого из тренеров получили больше всего советов?

– Каждый тренер уникален по-своему, и от каждого пытаешься взять максимально возможное. Но какие-то положительные моменты запоминаешь и от игроков. Те люди, которые тогда были собраны в ЦСКА, были великолепными с человеческой точки зрения. Там не было каких-то неадекватных, которые портили коллектив. Они были, как говорится «Strong personality», и дали много хороших советов.

Капитан

Во многих интервью вы подчеркиваете, что сейчас в «Спартаке» нет такого человека, который бы портил весь коллектив. Вы все же с таким сталкивались?

– Бывало, и слышал от многих, но таких людей в российском баскетболе единицы. Спортсмен недоволен зарплатой или количеством игрового времени, и он начинает выплескивать это на других, портя атмосферу в коллективе, и следом ухудшается игра команды. Я рад, что в последние два года в «Спартаке» просто великолепная атмосфера.

Зачем «Спартаку» два капитана?

– Я затруднюсь ответить на этот вопрос. Это было тренерское решение либо тренерское вместе с руководством. Ни я, ни Патрик вообще не обсуждали этот вопрос с тренером, нас просто поставили в известность на предсезонном сборе в Италии. Мы спокойно с Патриком переглянулись, поговорили. У нас нет каких-то делений полномочий или какой-то грызни из-за каких-то вопросов.

Вы можете вспомнить пример такого двоевластия в других командах?

– Хотя я увлекаюсь разными видами спорта, но с таким в своей жизни сталкиваюсь впервые.

Говорят, что вы очень хотели стать капитаном.

– Это правда. Я никому особо не говорил, может, пошутил пару раз в разговоре со спортивным директором Алексеем Карваненом. «Спартак» – не пустое слово для меня, я четвертый год в этой команде, и я был готов нести дополнительную ответственность.

Вы говорите, что кроме баскетбола любите другие виды спорта.

– Футбол, особенно Лигу чемпионов, теннис, волейбол. Единственное, я не очень понимаю хоккей.

– Даже после командного похода на СКА свое мнение не изменили?

– Вот именно вживую наблюдать за игрой, мне понравилось намного больше, чем смотреть по телевизору. С футболом – наоборот. Когда мы вместе с командой ходили на «Зенит» – «Шахтер», то ты сидишь-сидишь на протяжении девяноста минут и где-то бац – гол! Чего там, блин? Дома хотя бы есть повторы, возможность перемотать.

Ваш идеальный выходной?

– Побыть дома с супругой. Когда всю неделю тренируешься, то думаешь: «Сейчас будет выходной, я поеду туда и туда. А утром просыпаешься после недели тяжелых тренировок и такой: «Нет, сегодня я дома». Можно принять ванну, посмотреть фильмы – расслабиться в спокойной домашней атмосфере.

Как можно отдохнуть на выезде?

– Почитать книжку, журнал или собраться вместе с командой поиграть в покер. Это у нас приветствуется. В Санкт-Петербурге играем вживую, а на выездах на девайсах, типа iPhone или iPad. Сели все месте в одной комнате, к Wi-Fi подсоединились и начали играть.

Ваш максимальный выигрыш?

– А можно не буду озвучивать? Это большая сумма.