Василий Осипов

Биография

Во время Великой Отечественной войны В. Н. Осипов участвовал в боях на Южном и Юго-Западном фронтах. Был командиром звена, эскадрильи. Только в период с 1 марта 1942 года по ноябрь 1943 года он совершил 267 боевых вылетов ночью и 8 — днем. Всего же за годы войны он совершил около 400 боевых вылетов. Его экипаж уничтожил много боевой техники и живой силы противника. 20 июня 1942 года В. Н. Осипову присвоено звание Героя Советского Союза. 13 марта 1944 года он удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награжден также многими орденами и медалями.

Василий Николаевич Осипов родился в рабочей семье. По национальности русский. Член КПСС с 1942 года. В Советской Армии с 1937 года. В 1940 году окончил Чкаловское военное авиационное училище.

После Великой Отечественной войны В. Н. Осипов окончил высшую офицерскую летно-тактическую школу, а зате

м занимал ряд командных должностей в ВВС. С 1954 года по состоянию здоровья он находится в запасе, живет и работает в Ленинграде.

Василий Осипов родился в Петрограде. Когда его отец, слесарь завода «Михельсон», отправился с рабочим отрядом на гражданскую войну, мать забрала малышей и уехала к род

ным в деревню.

Маленькая речка, прозрачная рощица — вот первые воспоминания Василия.

Отец вернулся с войны веселый. Высоко подбросил сына. Крепко расцеловал жену и дочурку. И сразу заторопил всех собираться в путь.

Семья снова поселилась за Невской заставой. Иногда в выходной день отец и

сын шли в центр, к набережным, любоваться Ленинградом.

— Вот здесь стояли юнкера, — говорил отец. — Отсюда двинулись наши дружины...

А потом рассказывал о боях гражданской войны, и глаза сына горели.

С детских лет мечтал Василий Осипов о Советской Армии. Занимался гимнастикой. Участвова

л в стрелковых соревнованиях. И хотя учился не слишком прилежно, по математике и географии всегда получал хорошие оценки.

В 1937 году он окончил школу. Был выпускной вечер. Играла музыка. Ребята выбирали институты, спорили...

— Ты куда собираешься? — спрашивали Осипова.

— Уже, — ответил

он, — зачислен в авиационное училище.

И улыбался смущенно и счастливо.

Через несколько дней Василий Осипов уехал в Оренбург. С первых занятий, с первых шагов в училище Осипов ощутил, что нашел свое настоящее место в жизни. Все было интересно. Теперь по любому предмету он получал только отлич

ные оценки и одним из первых на курсе услышал от старшего инструктора Мыскина: «Курсант Осипов выполняет сегодня полет самостоятельно...»

После полета Василий долго лежал в степи, глядел в синее небо. Над аэродромом кружились неугомонные У-2, проходили строем белые красавцы СБ — двухмоторные бом

бардировщики.

«Вот и сбылась мечта, — думал Осипов. — Только вернулся из полета, скоро опять. Хорошо...»

Однако на следующем занятии инструктор отругал его за нечеткий маневр. У Осипова не ладилось с пилотированием на малых высотах.

Учебные будни проходили в напряженном труде. И труд это

т приносил Василию радость. Вскоре он освоил бреющий полет. Ему особенно нравилось лететь, почти прижавшись к земле, а затем, взмыв, закружить над степью.

К концу учебы Осипову довелось съездить в отпуск. Отец продолжал работать на заводе. Снова, как в былые времена, отправились они в дальнюю пр

огулку к набережным. Отец с гордостью поглядывал на ладного в летной форме сына, сдержанно улыбался.

— Кем же ты будешь, истребителем?

— Пойду в бомбардировочную. Если война, буду летать во вражеские тылы, бить врага прямо в сердце.

В 1940 году Василий Осипов отлично окончил училище, пол

учил звание лейтенанта и был назначен в бомбардировочный полк.

Он попал в эскадрилью, которой командовал Омельченко — летчик опытный, но суровый. Его девятка ходила лучше всех в полку, слаженно, крыло к крылу, хоть нитку между самолетами протягивай — не оборвется. Осипов летал в головном звене,

справа от командира.

Жизнь в полку не слишком отличалась от училищной: занятия, тренировки, разборы полетов и хорошие, тихие вечера, когда не было очередной учебной тревоги.

На рассвете 22 июня 1941 года сигнал тревоги сорвал людей с постелей.

— Вот некстати, — шепнул запоздавший младший

лейтенант Луданов, становясь в строй рядом с Осиновым. — У меня такие планы на воскресенье!

— Война всегда некстати, — ответил Василий Осипов, и Луданов только теперь заметил, как посуровели лица товарищей.

Война... Фашисты топчут землю Украины, Белоруссии, Прибалтики. А в полку, как ни стр

анно, вроде все идет по-прежнему. Разве только Омельченко еще строже распекает летчиков за малейшую ошибку.

23 июля полк получил первое боевое задание. Эскадрилья, в которой служил Осипов, поднялась с аэродрома неподалеку от Мелитополя. В головном звене, как обычно, — Омельченко, Луданов, Осипов

Самолеты шли на большой высоте над территорией, которую еще не тронула война. Но, поглядывая вниз, Осипов замечал ее суровые приметы. На запад двигались колонны наших войск. Навстречу им тянулись по дорогам обозы беженцев, пылили стада.

Линия фронта обозначилась редкими черточками траншей

и ватными облачками разрывов. Неподалеку от Острой Могилы, что под Белой Церковью, командир обнаружил вражеские танки, автомашины, бензоцистерны. Что ж, цель подходящая!

Омельченко повел эскадрилью на бомбежку. Зенитные батареи сосредоточили огонь на ведущем звене. Осипов вдруг почувствовал, как

дрогнул его «ил», и, оглянувшись, обнаружил в правом крыле рваную дыру. Но машина оставалась послушной. Сбросив по две бомбы, самолеты набирали высоту, готовясь ко второму заходу.

Второй заход. Омельченко выводил девятку точно, как на учебном полигоне: разворот, снижение, горизонтальная площадк

а — две бомбы вниз. На этот раз к вражеским зениткам присоединились крупнокалиберные пулеметы. Осипову казалось, что светящиеся трассы перекрещиваются где-то прямо под ногами.

Третий заход. Теперь, наверное, конец. Но Омельченко, покачав крыльями своей машины, снова повел эскадрилью на цель...

Когда, наконец закончив бомбежку, они уходили от черного дыма пожаров, Осипов взглянул на часы: 45 минут над целью. Усилием воли он сбросил вдруг нахлынувшую усталость. Быстро темнело. Вернуться на свой аэродром не удастся, придется садиться где-то в поле...

Так прошел первый боевой вылет. А

потом их было много. Бомбежка переправ, колонн противника... Командир шел всегда точно на цель. Осипов — выше и справа. Луданов — ниже и слева. Возвращались на бреющем — на случай встречи с «мессершмиттами». Вылеты становились буднями. И только восемнадцатый, как и первый, крепко запал Осипову в пам

ять,

Это было 17 августа 1941 года, накануне Дня авиации. В полку ждали артистов. Эскадрилья получила обычное задание обследовать район, найти цель и поразить ее. Командир вел самолеты на повышенной скорости: хотелось успеть к концерту.

Однако в указанном районе крупных объектов обнаружить н

е удалось. Только возле одной из рощиц догорали фашистские автомашины. Видимо, здесь уже кто-то «поработал» из советских летчиков.

Пришлось лететь дальше. Когда время поиска подходило к концу, эскадрилья увидела вражеский аэродром. На земле стояли небрежно замаскированные фашистские истребители.

И, хотя у наших бомбардировщиков не было воздушного прикрытия, командир повел самолеты на цель.

После первых разрывов бомб, как из разворошенного осиного гнезда, навстречу «илам» начали вылетать фашистские истребители. Так завязался первый воздушный бой, в котором принимал участие Осипов.

сипов и командир снижались на большой скорости, торопясь прижаться к земле, затруднить истребителям маневр. В это время пуля пробила левый мотор. Осипов начал отставать и почти сразу увидел, как на хвосте машины командира появилось пламя. Пытаясь сбить огонь, тот резко бросил машину вверх. А отяжеле

вший самолет Осипова не набирал высоту и остался один. К нему быстро приближались два вражеских истребителя. Надо было что-то быстро предпринимать.

Осипов сделал разворот так, чтобы стрелку-радисту было удобнее вести огонь, и очень скоро один из истребителей ткнулся в землю. Второй промчался сов

сем рядом с «илом». Пуля ударила рядом с плечом Осипова. Другая оторвала кусок лопасти. Машина начала вибрировать.

Вот как рассказывал потом Василий Осипов об этом бое:

— Иду на бреющем у самой земли. Впереди озеро. А истребитель снова заходит. Неужели придется погибать в озере? Лучше бы в з

емлю... »Эх, — думаю, — Синицын, друг, бей, пожалуйста, метко!» И молодец Синицын. Второй истребитель задымил, отвалился. А я решил тянуть к аэродрому. Низко лечу. Вижу, колонна на дороге. Думал — свои. Нет! Опять стреляют по самолету. И все-таки снова проскочил. Из машины хлещет масло, бензин. Все

плоскости пробиты. Связи — никакой, в небе вокруг пусто. Не видно товарищей. Значит, надо надеяться только на себя. Когда впереди уже показался Днепр, начал сдавать последний мотор. Как перелетел через реку, не помню. Посадил машину на своей земле, у мельницы, близ памятной деревушки Днепровка. Так

и не удалось послушать долгожданный концерт.

Осипов никогда не гордился количеством пробоин в своей машине, хотя порой их число доходило до сотни. Больше всего он ценил точность боевого расчета. Набрать высоту сверх заданной. Бесшумно, убрав газ, спланировать. Аккуратно прицелиться и нанести уда

р внезапно и неотразимо. Таков был его «почерк». Но если уж он наметил цель и пошел на нее, никакая опасность, никакой шквал огня не заставят Осипова свернуть в сторону.

Как-то Осипову пришлось совершить три ночных боевых вылета подряд. Близился рассвет. В это время в полк поступило сообщение, ч

то за линией фронта, в одном из приморских городов, происходит важное совещание фашистского командования.

В четвертый раз за сутки поднялся Василий в воздух. Он вел свою машину над морем сквозь низкие тучи. В разрыве облаков открылся вражеский город. Осипов сбросил газ, и самолет почти неслышно

устремился прямо к продолговатому зданию штаба.

Первая же бомба разворотила половину здания. Торопливо захлопали зенитки. Воздух прошили светящиеся трассы. Огонь сверкал отовсюду. Но Осипов, спокойно завершив разворот, снова пошел на штаб, навстречу разрывам. Вторая бомба легла так же точно.

Набрав максимальную скорость, Осипов уводил свой самолет в сторону моря. Но несколько «мессершмиттов» упорно настигали его машину. Тогда, нырнув в облака, Василий направил самолет... снова к городу. Истребители проскочили мимо...

В марте 1942 года капитана Осипова перевели в другую бомбардирово

чную часть. К этому моменту на его счету было уже свыше сотни боевых вылетов. Осипова приняли в ряды Коммунистической партии.

Однажды воздушная разведка установила, что на близкий к линии фронта вражеский аэродром перебрасывалась большая группа Ю-88 и ХЕ-111. По-видимому, готовился удар по объек

ту в нашем глубоком тылу. Этот удар нужно было упредить. Полк советских бомбардировщиков, в котором служил Осипов, поднялся в воздух в сумерки, с таким расчетом, чтобы линию фронта пересечь уже в темноте. Приблизились к аэродрому противника. Стали различаемыми посадочные знаки и заградительные огни.

И вдруг посадочные погасли, а вместо них зажглись аэронавигационные. Вражеский аэродром готовился выпускать «юнкерсы» и «хейнкели» на бомбежку. «Нужно спешить!» — промелькнуло в голове у Осипова.

— Штурман, разворот, — скомандовал он. — Идем к аэродрому над батареями. Иначе опоздаем.

Зенитн

ые батареи противника молчали, принимая машину Осипова за один из своих самолетов, уже поднявшихся с аэродрома.

Разворот. Самолет уже на боевом курсе идет параллельно взлетно-посадочной полосе. Еще мгновение — и стокилограммовые бомбы одна за другой начали вываливаться из бомболюков. Огромными ф

акелами вспыхнули на полосе фашистские машины...

В июне 1942 года товарищи тепло поздравили Василия Николаевича с присвоением ему высокого звания Героя Советского Союза.

Теперь он летал за многие сотни километров в глубокий тыл противника, как и обещал когда-то отцу. Летал ночами. Под крылом

самолета проплывала родная земля — темная, без огней, ждущая своих освободителей. Изредка с высоты можно было различить белые точки костров. Скорее всего, это были партизаны.

Вместе с бомбами, предназначенными для врага, в машину Осипова загружали пачки листовок. В них были горячие слова правды

о героической борьбе нашей армии, слова, которые давали силы советским людям, попавшим под вражеское иго.

В конце 1943 года полк, в котором воевал Осипов, уже принимавший участие в освобождении Кавказа, Донбасса, в сражении на Курской дуге, был переброшен на север, под Ленинград. Здесь, в родно

м городе, оставались родители Василия, сестра.

Несколько раз, направляясь на бомбежки, Осипов проводил самолет над родным городом. Он даже видел его — притихший, заснеженный, суровый.

В феврале 1944 года могучим ударом армий Волховского, Ленинградского и 2-го Прибалтийского фронтов враг был

отброшен от стен Ленинграда.

В эти дни Осипов улетал с аэродрома и возвращался на него улыбающийся, веселый. И только иногда в глубине глаз проскальзывала тревога.

Наконец он получил возможность побывать в Ленинграде. Сначала Василий шел, потом, уже не сдерживаясь, побежал. Вот его улица, ещ

е несколько шагов — и он рывком распахнул дверь. Пустая, холодная комната...

— Может быть, сегодня, не полетите? — спросил командир полка, глядя на осунувшееся, потемневшее лицо майора Осипова.

— Нет, товарищ полковник. Разрешите лететь. Именно сегодня.

И снова стелется под самолетом зем

ля. Теперь это земля врага. Врага, который погубил близких ему людей, погубил тысячи советских граждан.

— Товарищ майор! — раздается в наушниках голос штурмана. — Нужно довернуть три градуса влево...

Василий Осипов крепче сжимает штурвал. Нужно довернуть. Нужно точно выйти на цель. Нужно вое