Варвара Ступишина

Она умерла на допросе

Варвары Ступишиной нет в живых уже 80 лет. Но дочь сохранила ее удивительную историю. Историю очень простой и очень страшной жизни.

Когда повитуха сказала очнувшейся роженице, что у нее девочка, та проскрипела сквозь зубы: «Не хочу». И впала в беспамятство. В бедной семье петербургской белошвейки одна дочь уже подрастала. Шел ноябрь 1885 года.

Ребенка назвали Варварой. Кормить грудью мать отказалась сразу. Нанимать кормилицу было не на что. Младенца поили коровьим молоком, отчего у крохи жестоко болел животик, но на ее крики откликалась разве что 4-летняя сестрица Маня. Она баюкала люльку, меняла пеленки и ходила за молоком.

Когда Варе исполнилось 6 лет, Маню отдали в учение к богатой мастерице по шитью верхнего платья. Младшая сестра осиротела. Дома ее не замечали. Не было книжек. Не было игрушек.

Бублики

Однажды поздним вечером она выскользнула из дома, добежала до городского пруда, зажмурилась и прыгнула с невысокого обрыва. 6-летняя девочка хотела умереть. И утонула бы, если бы плеск не услышала кондитерша, запиравшая неподалеку свою хлебную лавку. Она вытащила трясущегося от холода и потрясения ребенка и хотела отвести домой, но встретила такое недетское сопротивление, что испугалась. Пришлось забрать девочку к себе. Бездетная женщина отпоила утопленницу горячим чаем и уложила спать в свою постель. Это была первая ночь в Вариной жизни, которую она провела в кровати. До этого постелью ей служила крышка сундука. Наутро кондитерша отправилась в дом белошвейки и предложила взять младшую дочь к себе в ученицы, причем совершенно бесплатно. Родители вздохнули с облегчением.

Жар сухих сосновых дров и дух свежеиспеченного хлеба на всю жизнь остались любимыми ароматами Варвары. Она оказалась очень способной ученицей. Больше всего ей понравилось печь бублики. Прямо на глазах покупателей девочка черпала тесто формочкой на длинной ручке, опускала в кастрюлю с кипящей водой, кругляш с дыркой всплывал, кипятился минуту, а затем Варя опускала его в другую кастрюльку, с кипящим маслом, чтобы появилась румяная корочка. Горячие бублики посыпали маком и сахаром. Народу в лавке было много. Милую серьезную девчушку полюбили, угощали леденцами. А хозяйка и вовсе души в ней не чаяла. Это были самые счастливые годы в жизни Варвары.

Муж

Она прожила у кондитерши до 25 лет. В 25 в нее влюбился заезжий офицер из Благовещенска. Бравый темноволосый красавец в громких сапожищах вошел в хлебную, увидел за кассой милую девушку с задумчивыми глазами и прождал на улице три часа до закрытия лавки, чтобы проследить за ней. На другой вечер он явился к кондитерше просить Варвариной руки. Девушка согласилась сразу. Она устала быть одна, она хотела жить.

Молодые уехали в Благовещенск, на реку Амур. Там родилась дочка. Муж целыми днями пропадал на службе. Тягучими зимними вечерами Варвара лепила сотни пельменей с красной рыбой и хранила в сенях на морозе. Когда муж собирался в командировку, она укладывала пару сотен в его дорожный мешок. Эти бесконечные «вечерние» пельмени запомнились ей из той жизни сильнее всего. А еще розовое платье с золотой вышивкой, которое Алексей купил на венчание. Он любил жену, как умел, а умел по-солдатски, без телячьих нежностей. Варя чувствовала его искренность, но мучилась от непонятной тоски.

Через 10 лет пришлось вернуться в Петербург, прогремела революция, на Амуре китайцы гнали русских прочь. В родном городе переменилось все. Не было не только дома кондитерши, но и лавки. Один пустырь. Когда Варя увидела его, ей стало плохо.

Родная Варина мать уцелела чудом (отец умер от сердечного приступа, о сестре не было известий). Она занимала теперь лишь подвал своего домика и скрепя сердце приняла дочь с семейством.

Через месяц Алексея вызвали в Большой дом. Он ушел, прихватив кошелку для яиц, чтобы зайти на рынок по дороге домой. И не вернулся. Утром в Большой дом прибежала Варвара. Там была тьма людей, очереди, духота, никто не отвечал на вопросы. Она протиснулась к окошку, назвала фамилию, выговорила: «Когда ждать?» В окошке видны были только чьи-то руки, лицо не помещалось. Руки порылись в бумагах и коротко ответили: «Не ждите».

Архиерей

Через полтора года, сырой вьюжной ночью, она оделась и вышла из подвала вдохнуть свежего зимнего воздуха. Последние месяцы Варвара мыла пол в доме Советов и частенько замирала на месте от глубокого укола в сердце, а по ночам ей не хватало дыхания. На улице горел фонарь. Измученная бледная молодая женщина в раскрытом тулупе стояла запрокинув лицо и ловила губами снежинки. Человека она заметила не сразу. В тени подъезда, прислонившись к стене, полустоял-полусидел старик. Варвара подошла ближе. На груди у старика блеснул большой крест.

Она привела его домой. Человек едва передвигал ноги и не мог говорить. В свете керосинки отчетливо выступила черная ряса и медный крест поверх. Дрожа от волнения, Варя согрела старику молоко, напоила его с ложки, потом уложила на свой тюфяк за печкой. Сама с дочкой легла на пол.

Утром ее разбудила мать. Она села на край матраца и тихо сказала: «Ты сошла с ума. Это наш архиерей, отец Василий. Его ищут. Родная дочь его выгнала, а твое какое дело? Ты не имеешь права хозяйничать, ты здесь никто. Он сейчас же уберется отсюда». - «Нет, мама, - очень спокойно ответила Варвара, - он останется».

Отец Василий прожил за печкой три месяца. Он быстро оправился и смог говорить. Это был совсем старенький, седой старичок с удивительно ясными глазами. Он очень стеснялся своего положения, порывался уйти, но от слабости не мог даже встать, о себе ничего не рассказывал, а Варвару ласково и грустно прозвал Мученицей. Но особенно он привязался к ее дочке, маленькой Надюшке. Поздно вечером звал ее к себе: «Озорница, иди слушать сказку!»

Конец

Уже начиналась весна. 11-летняя Надюшка прибежала из школы и сразу сообщила: «Мама, ко мне сегодня весь класс пристал: «У Надьки поп живет, мы знаем, у Надьки поп живет!» А я им сказала, что это не поп, а мой дедушка». Варвара присела на край стула, взяла лицо девочки в ладони: «Ты у меня умница, Надя. Всегда будь такой, ладно? Всю-всю жизнь».

Вечером в дверь загремели сапогами. Надя еще не спала, выбежала в ночной рубашке. Отец Василий достал из-за пазухи крохотную бумажную иконку и протянул девочке: «Сбереги, деточка. Спрячь в книжку». Надя посмотрела на мать огромными от ужаса глазами. Варвара с усилием встала, произнесла: «Даже ночи не дождались». Потом повернулась к дочери, протянула руку, отдернула и просто сказала: «А плакать не надо. Я всегда с тобой».

Их взяли вдвоем: молодую женщину и старика.

* * *

После смерти бабки Надюшу забрали в детдом. Через много лет она разыскала одного из следователей, занимавшихся делом матери, и восстановила подробности.

Во время второго допроса Варвара вдруг сползла со стула. Следователь подумал, что она симулирует обморок, и, подойдя, ударил ее в живот сапогом. Обвиняемая не шевельнулась. Через несколько минут врач сообщил следователю, что он пинал уже мертвое тело.

Отцу Василию «повезло» меньше. Его расстреляли через 2 дня...

Надюшке, Надежде Алексеевне, сегодня 91 год. У нее дочь, сын, 4 внучки и 4 правнучки. Иконку отца Василия она сохранила.