Валерий Потокин

КАСКАДЕР POTOKIN

Он очнулся от холода. Уже потом почувствовал тупую боль в затылке. Когда открыл глаза, ничего не понял. Вокруг и темно, и светло одновременно. Ничего не разобрать: на чем лежит, что окутывает со всех сторон? Попытался пошевелить рукой, ногой, повернуть шею. Получилось с трудом. Мышцы работают, а движения скованны. Как будто в какой-то вате, мокрой, холодной, местами липкой. И тут понял: это снег. Снег, смешанный с его кровью.

Выживший в сугробе

Последний раз мы с ним виделись два с лишним года назад.

Это было сразу после того, как его чем-то железным стукнули по голове возле дома, раздели и закопали в сугроб, считая уже мертвым. Но он под утро очнулся. Выкарабкался. А через день зашел в редакцию. Рассказывал эту историю как анекдот.

Впрочем, иначе рассказывать о чем бы то ни было Потокин просто не умеет. Все у него получается весело. Он сам такой. С лица почти никогда не сходит улыбка. Глаза всегда горят. Энергия бьет ключом.

Лет пять назад я рассказывал на страницах "Известий" про его приключения. С тех пор их прибавилось, и стали они куда разнообразнее.

Конкур

Случай с сугробом - эпизод боевых действий, в которых участвовал тогда Потокин. На него нападали еще несколько раз. Отобрали машину. Добрались и до дочки - едва не покалечили, когда она шла из школы, хорошо, он успел ее спасти и бандита задержал, лично в милицию отвел.

Все это из-за лошадей. Их у Потокина увел самым примитивным и наглым образом конкурент, которого он считал партнером. Довольно известная в конном бизнесе фирма. Потокин пытался вернуть свое добро через суд. Ему в ответ стали грозить. Потом от слов перешли к делу. Жизнь превратилась в сплошные скачки с препятствиями. Впрочем, сам он ничуть не унывал.

- Не удастся им меня "доломать", - объяснял подмигивая, - так интуиция подсказывает, а она у меня зверская.

Метатель ножей

Валере Потокину к передрягам и испытаниям не привыкать. Кем он только в жизни не был. И разведчиком в армии, и водолазом на Дальнем Востоке, и кооператором... В кино попал из любопытства. Хотел просто посмотреть, как фильмы снимают, и актеров увидеть живьем. Узнал, что в съемочную группу картины "Поговорим, брат" режиссеру Юрию Чулюкину требуется фотограф. А у него как раз последнее место работы - фотоателье.

Пришел наниматься - попал на репетицию сцены, в которой главный герой должен метнуть нож. Инструктор актеру Григорьеву "ставил руку": "Вот так - пальцы здесь, замах отсюда, нож летит туда..." Однако нож у инструктора никак не хотел лететь туда, куда надо, и некрасиво падал рядом с деревом. Инструктор знал, как надо, но сам не умел. Потокин рассмеялся.

- Дай-ка нож. Учись, пока я жив.

Клинок вонзился в дерево так, что оно запело.

- Еще раз так сможешь?- спросил режиссер Чулюкин.

Потокин метнул нож с таким же эффектом несколько раз подряд.

- Вы свободны, - сказал Чулюкин инструктору.

И предложил Потокину работу. Он думал: фотографом или в крайнем случае - метателем ножей. Оказалось: каскадером.

Роковой прыжок

Так он обнаружил профессию, в которой реализовалось множество его способностей, часть из которых - с детства, часть - из армии и бурной юности. Скакать на коне, делать сальто, стрелять, метать ножи, гонять на автомобиле, фехтовать... Все это можно было проделывать не только для собственного удовольствия, но еще и за приличную зарплату. Многому не менее увлекательному научился уже на съемках. Например, падать с одиннадцатого этажа, оставаясь невредимым, или выдыхать столб огня.

Он работал у знаменитых режиссеров, снимался в известных фильмах.

А сломался в "Битве за Москву " у лауреата Ленинской премии Юрия Озерова. Сам ставил и исполнял роковой трюк. Надо было прыгнуть в реку с моста рядом с лодкой так, чтобы она перевернулась. Получилось, к несчастью, даже эффектнее, чем задумывалось. Лодку неожиданно развернуло, и Потокин угодил прямо в нее, а не в воду.

После двух реанимаций стал на ноги. Но не так крепко, как раньше. Одна нога стала "нерабочей". Он лишился любимой профессии, как сказали врачи: навсегда. Потокину оформили инвалидность, что опять-таки стало поводом для его шуток.

Ну я - инвалид!

- Это вообще анекдот с моей инвалидностью. Раз опоздал на питерский поезд и догонял его на велосипеде. Ну вот догнал, забрался в свой вагон вместе с великом... Сам думаю: надо такую сцену обязательно в какой-нибудь фильм втюхать. А проводница у меня билет льготный берет - студент, что ли? Я говорю: не-е, инвалид. И документ ей показываю. Она смотрит на меня, потом - на билет, на велосипед и дар речи теряет. Прямо как у Гайдая, помнишь, Моргунов подходит животом вперед: ну я - инвалид!

Погоня

Любимыми трюками у Потокина всегда были конные. После травмы он и переключился на лошадей. Организовал один из первых в стране конных кооперативов. Покупал в табунах жеребцов, объезжал их - "заезжал", как профессионально выражается сам - потом продавал, а на выручку приобретал уже для души и большого бизнеса - ахалтекинцев. Скоро стал известным конезаводчиком, вступил в Международную ассоциацию специалистов ахалтекинского конезаводства, затевал совместно с германскими коллегами уникальный пробег... И вот тут "попал".

Коней у него сначала просто увели, а потом подделали документы на сделку. Экспертиза подделку установила, но суд на это никак не реагировал. Потокин почувствовал железную хватку противника. Он проигрывал даже там, где побеждал. Сдал в милицию бандита, напавшего на дочь, а того тут же освободили по амнистии. Телефонные угрозы не прекращались ни днем, ни ночью. Он отправил детей подальше от себя. Пошел разбираться к противникам лично.

- Коней не получишь, - сказали ему, - а если сам хочешь остаться цел и детей спасти, забудь про суды и жалобы, у нас все схвачено.

- Ладно, - сказал Потокин, - ваша взяла, дайте хоть попрощаться.

- Прощайся.

Он обнял самого любимого своего жеребца. Но не заплакал, а по своему обыкновению широко улыбнулся. Потом вскочил верхом и так резко рванул с места, как умеют только он и еще два-три каскадера. Когда за спиной раздались крики, а потом и выстрелы, началась погоня, было уже поздно - он перемахнул через ограждения и оторвался от преследования.

Киллер для каскадера

Потокин надолго исчез после того, как, выбравшись из сугроба, заходил в редакцию. Я уже забеспокоился: не подвела ли его хваленая интуиция. И тут звонок.

- Гутен морген-гутен таг! - радостно объявил Потокин. - Как дела? Приезжай ко мне в гости - в Германию. Я тут недалеко от Саарбрюккена. Телефончик запиши...

До Германии за это время я так и не добрался. А уже по возвращении, через два года, Потокин рассказал мне, как он там оказался и застрял. Приехал к своему партнеру - немцу, с которым затевали конный пробег. И тут позвонили из Москвы. Верный человек сообщил, что после очередного обращения Потокина в суд ответчики наняли для него киллера.

- Есть проблема? - спросил немецкий коллега, услышав странный разговор Потокина по телефону.

- Небольшая, - успокоил его Валера, - убить там меня хотят. Но ты не бери в голову, я разберусь.

Халява

Немец все-таки "взял в голову" проблему Потокина и повел его в контору, которая, как он объяснил, как раз и существует для того, чтобы устраивать жизнь тех, кому на родине невмоготу.

- Там это дело поставлено солидно, - рассказывает Потокин. - Главное - документы перевести на немецкий. А они у меня всегда все с собой - так надежнее. Заявления, ответы, заключения экспертизы, медицинские освидетельствования, протоколы... Видишь: все теперь и на немецком. Вот, пожалуйста: HERR POTOKIN - это я. Документы сдал - и тут же тебе белье, продукты, ключ от квартиры. Там целый поселок из трехэтажек - домов двадцать. Квартиры трехкомнатные, с кухней, ванной, в комнате - по трое. Семейным хорошо - а я попал с белорусами. Пили братья-славяне беспробудно, спать мешали. Они вообще-то строители, туда на шабашку приезжали. Принесли какие-то бумажки - нас, мол, притесняют дома, беженцы мы, дескать. А немцы аккуратисты - любую ахинею принимают, в папки подшивают, начинают проверять, запросы слать. Потом спрашивают: что-то в ваших бумажках не то, адресов таких в природе нет и фамилий тоже? А белорусы: да это мы чего-то от волнения поднапутали, вот так правильно - теперь проверяйте. И так можно почти до бесконечности. Немцы понимают, что их накалывают, но терпят - во порядок! Три раза в неделю харч выдают, белье меняют. А когда заработали мои соседи, сколько хотели, и совсем от шнапса опухли, говорят немцам: мы, мол, передумали, данке шён, поедем до хаты. И там таких халявщиков целый интернационал - и арабы, и наши, и негры...

В очереди за ногой

Потокин время зря тратить не желал. Сначала решил обратиться со своей тяжбой к европейским судьям.

- Уже документы все подготовил - там ведь козе понятно, что я прав, заявление написал, но потом понял: это не для меня. Один умный человек объяснил: в лучшем случае дадут в твою пользу рекомендацию, а кто ее будет исполнять? А то - поставят в очередь за "Ногой", которая судится, но ничего никогда не получит. Я подумал-подумал и в другую очередь стал за ногой. Лично за своей - покалеченной. Мне врачи предложили: раз ты здесь на содержании - давай обследуем, а потом - записали на операцию, есть, дескать, шанс полного восстановления. Дождался я своего часа. Хирург молодец, шанс использовал - вернул меня в каскадеры. Так что я тоже от той халявы хороший кусок урвал. В сорок тысяч ойриков им моя нога обошлась. А мне бесплатно. Ойриками у нас там евро называли. После этого я понял: пора домой.

Как сочиняется триллер

Прямо в редакционном кабинете, используя как реквизит столы и стулья, Потокин демонстрировал восстановленную форму - исполнял кульбиты, прыжки, акробатические трюки. И между делом делился планами. Он намерен теперь заняться одновременно тремя делами.

Первое: вернуться в кино. Уже набирает группу каскадеров. Нескольких своих коней он все же сумел уберечь. А среди них главная гордость - знаменитый ахалтекинец Гайгысыз стоимостью полтора миллиона долларов.

- Видел по телевизору: Малик Сайдуллаев своего жеребца показывал, так это моего Гайгысыза сын. Он у меня во всех каталогах и журналах фигурирует. Только за случку с ним официальная цена - пять тысяч баксов.

- А что, есть спрос сейчас на конные трюки?

- Так наши асы все разъехались. У нас же лучшая в мире школа конных трюкачей. Американцы нам и в подметки не годились. А теперь многие мои товарищи в Голливуде работают. Вот Женю Богородского недавно показывали у Нахапетова в американском фильме, помнишь там такой прохиндей золото скупает - так это он. А в свое время он вместо Андрюши Ростоцкого в роли Дениса Давыдова карету догонял и на нее запрыгивал. Витя Иванов тоже в Голливуде - супер-каскадер. Сейчас ведь на Западе, кроме конных трюков, мало что надо. Техника такая, что в автотрюках , например, человек вообще не нужен. А всякие прыжки с крыш любой артист без особого риска может без дублера делать со скользящими канатами.

- Но у нас сейчас вроде не снимают фильмов с конными сценами?

- Значит - организуем. Если предложение хорошее - будет и спрос. Я вот про фильм о донских казаках мечтаю. А вообще составляю сценарий про свою историю - супертриллер будет.

- Как составляешь? Ты же, кажется, не по этой части?

- Чтобы хороший сценарий триллера сделать, его надо сначала прожить, тогда получится жизненно, а не то фуфло, что теперь по ящику показывают. Вот - живу и записываю.

Ссора с Полом Маккартни

Второе дело занимает Потокина не меньше. Он уже облюбовал под родным Воронежем угодья для парфорсной охоты.

- Это когда верхом без оружия за лисой или зайцем гоняют, с ловчими птицами или с гончими. В Германии, правда, додумались и без самого зверя - там лисьей мочой помечают маршрут и сами с собой гоняются. Но это, по-моему, не то.

Потокин уверен: дело пойдет, от хороших клиентов не будет отбоя. Беспокоит его только история с недавним кумиром.

- Битлов я с детства люблю. И сейчас когда слушаю, сердце екает. А Пола Маккартни так уважал, ну просто как ближайшего друга. Но теперь все! Считаю: мы с ним рассорились. Сильно он меня разочаровал. Стал выступать против парфорсной охоты в Англии. И добился своего. Теперь там это дело сильно ограничили. Как будто они животных так защищают! А на самом деле - все наоборот. Если лис гонять, они меньше бешенством болеют, это доказано. А потом всегда было известно, что сильного зверя собака ни за что не догонит, значит, селекция идет, улучшение породы.

Кино и парфорс это два дела. А что за третье?

- Как что? - удивляется Потокин. - Я ведь добьюсь все-таки, чтобы мне мое вернули. Они, правда, думают, что отберут оставшееся, но это вряд ли.

Решил - и не боюсь

- Я чего-то не пойму, - спрашиваю я Потокина, - что изменилось, почему ты недавно скрывался от своих противников, а теперь сам идешь им навстречу.

- Я чего-то не пойму, - спрашиваю я Потокина, - что изменилось, почему ты недавно скрывался от своих противников, а теперь сам идешь им навстречу.

- А я бояться перестал. Решил не бояться - и не боюсь. Конечно, не с бухты-барахты решил. Вот чувствую я: жизнь вокруг меняется. Люди, конечно, те же самые, что были: и бюрократы, и бандиты... Может, и меня они все-таки достанут. Но это уж будет судьба. И - мой частный случай. А в целом тенденция в жизни другая. Это мне интуиция подсказывает. Раньше все стремилось к беспределу, теперь - к порядку.

Как знать, может, прав каскадер Потокин.

Интуиция у него в самом деле зверская.