Валерий Поркуян

Биография

Скажите, у кого еще в списке достижений по части игр за сборную СССР значатся скромные 4 гола, но при этом все они забиты в финальной стадии чемпионата мира? И не простого, а самого успешного в истории советского футбола - в Англии-66? Однако заканчивается волшебный для Поркуяна чемпионат, и он неумолимо перестает появляться не только в составе сборной, но и своего клуба - киевского "Динамо". Вам не напоминает это куда более свежую, но не менее печальную историю Олега Саленко?

Нападающий. Родился в 1944 году. Мастер спорта. Начал играть в 1957 году в Кировограде в детской команде. Выступал за команды:

"Звезда" (Кировоград) - 1962-1964, "Черноморец" (Одесса) - 1965, "Динамо" (Киев) - 1966-1969, "Черноморец" (Одесса) - 1970-1971, "Днепр" (Днепропетровск) - 1972-1975 годы

В чемпионатах СССР в высшей лиге провел 208 матчей, забил 43 гола. ДЕСЯТЬ СЕЗОНОВ В ВЫСШЕЙ ЛИГЕ! Чемпион СССР 1966, 1967, 1968 годов. Обладатель Кубка СССР 1966 года. Один раз включался в список "33 лучших" - 1966 г. под © : За сборную СССР провел 8 матчей, забил 4 гола (1966-1970). Бронзовый призер чемпионата мира-66 в Англии (3 игры, 4 гола). Был в составе сборной СССР на чемпионате мира-70 и Мексике.

Нам неведомо, сможет ли Саленко, как когда-то Поркуян, спустя четыре года "восстать из пепла" и снова оказаться в национальной сборной на первенстве мира. А тогда, в Мексике 70-го, "фартовый Поркуша", как его все называли, опять сыграл свою немаловажную роль... Впрочем, обо всем по порядку...

- Валерий Семенович, у вас армянская фамилия, но всю сознательную жизнь вы прожили на Украине. А где родились?

- В Кировограде. И дед мой родился на Украине, и отец. Никто не мог объяснить, откуда у нашей семьи армянские корни. По линии матери, кстати, я украинец - ее фамилия Сокуренко.

- По поводу вашего происхождения, помнится, когда-то даже анекдот сочинили.

- Было дело. Вопрос армянскому радио: "Что нужно "Арарату", чтобы выиграть чемпионат СССР?" Ответ: "Мунтян, Поркуян и девять киевлян".

- Когда вы решили связать свою жизнь с футболом?

- В школе я быстрее всех бегал и дальше всех прыгал. Логично, что звали в легкую атлетику, но я без мяча жить не мог. Днями и ночами гонял во дворе. Лет в 12, когда мы узнали, что километрах в пяти от Кировограда есть прекрасные зеленые поля, начали туда регулярно наведываться - кто пешком, кто на велосипеде. А мы с другом решили бегать кроссы - туда и, несмотря на усталость, после игры обратно. Может, именно поэтому я потом в кроссах был силен и, в какой бы команде ни играл, никогда не бежал вторым.

- В спортшколе какой-нибудь занимались?

- Была ДЮСШ, и меня пацаненком еще туда звали, но я сходил два раза и вернулся во двор - неинтересно было. В школе бутсы выдавали настоящие, да вот футбол там был какой-то искусственный. Тянуло на улицу, где я капитанил.

- В чем же вы играли?

- Почти всегда босиком. Пару раз отцу, работавшему грузчиком, выдавали ботинки, я их быстренько разбивал - и получал по первое число. И махнул рукой - значит, не судьба в обуви играть. Отец, слава Богу, жив - здоров, живут с матерью в Кировограде. Еще есть два брата. Один играл немного в клубе "Черноморца", сейчас шоферит в Кировограде, второй - рабочий.

- Когда вы попали в организованный футбол?

- В 58-м открылась школа кировоградской "Звезды", и мы всей ватагой бросились туда. Тренер провел двусторонку и сначала поставил меня в полузащиту. Я же по привычке убежал оттуда в нападение, забил один мяч, второй. На этом все вопросы были сняты.

- На каком уровне вы тогда мечтали играть?

- Мне казалось, что из такой глубинки особенно высоко взлететь трудно, поэтому хотелось попробовать себя хотя бы в классе "Б". Но вмешались обстоятельства. В 64-м моя "Звезда" принимала винницкий "Локомотив", который тренировал Матвей Черкасский. Меня еще с одним парнем выпустили на замену при счете -0:1, и мы вдвоем сделали игру и победили - 2:1. Вскоре Черкасский перебрался в одесский "Черноморец" и начал регулярно приезжать за мной в Кировоград. Я сомневался - дома все-таки спокойная, размеренная жизнь, а в другом месте придется весь уклад жизненный менять. Но однажды Черкасский заявился прямиком к моим родителям и убедил их. Тем более что "Черноморец" в 64-м как раз завоевал право играть в высшей лиге.

- Как вас встретили в Одессе?

- Я ничего подобного не ожидал. После сезона у команды была поощрительная поездка в Болгарию, куда взяли и меня. Оттуда, видимо, кто-то из "Черноморца" позвонил в Одессу и сказал, что нашли перспективного нападающего. А болельщики, вы же сами знаете, обо всем мигом узнают. И когда мы на пароходе приплываем в Одессу, меня, никому неизвестного кировоградского паренька, под руки подхватывают болельщики и говорят: "Идем с нами, город тебе покажем, расскажем обо всем". Я долго не мог понять, что происходит. Обжился я в Одессе быстро. Постоянно стал выходить в основе со второго круга. Тогда же меня приметили тренеры олимпийской сборной Качалин и Горянский, стали постоянно вызывать. В конце сезона мы съездили в турне на Кубу и в Алжир, в одном из матчей выиграли -1:0, и я забил красивый гол.

- И оказались в киевском "Динамо"?

- Я не хотел уходить из "Черноморца" в "Динамо". В какой-то момент Виктор Александрович Маслов решил во что бы то ни стало меня заполучить, и его помощники даже начали прибегать к хитростям. Играет однажды "Черноморец" с московским "Динамо", Лев Иванович Яшин тащит от меня из дальнего угла опасный удар. 0:0. Не успеваю я отдышаться в раздевалке, как приносят телеграмму: бабушка в Кировограде очень больна, скорее приезжай. Я в 11 вечера сажусь на поезд, в 8.30 утра уже дома. Вхожу - бабушка жива - здорова, зато сидит и приветливо улыбается представитель киевского "Динамо". Это они таким способом переговоры организовывали. Хотели меня сразу забрать, но я отказался - сказал, что так дела не делаются. Вот доиграю до конца сезона, а там посмотрим. В Одессе я в составе закрепился, а в Киеве одни знаменитости играют - что же мне туда ехать? Чтобы штаны на скамейке протирать?

- Но после сезона вас все-таки уломали?

- Никто меня не уломал. Вызывали в федерацию, я отказывался. Начали пугать, но я ответил: "Будете пугать, уйду в "Спартак". Это была не совсем пустая угроза: я понравился Сергею Сергеевичу Сальникову в матче дублеров "Спартака" и "Черноморца", и он тоже начал меня сватать. Спустя пару дней после этого визита в Киев с вышеуказанным диалогом из приемной Щербицкого раздался звонок первому секретарю Одесского обкома партии: распорядились, чтобы Поркуян был в киевском "Динамо". Тогда разговор простой был. Помню, что на вокзал пошел меня провожать и напутствовать игравший тогда в "Черноморце" Лобановский, с которым мы в 65-м очень сдружились. Я уже тогда видел, что он будет большим тренером.

- Дебют в Киеве вышел блестящим - гол "Зениту".

- Да, и гол тот получился красивым. Биба с углового подал на дальнюю штангу Турянчику, тот прострелил вдоль ворот - и я ласточкой влетел вместе с мячом в ворота. Болельщики признали сразу. Может, еще и потому, что я никогда не трусил, не уходил от борьбы, лез в самое пекло.

- А в команде как приняли?

- На первых порах замечательно. Когда я приехал на первый сбор в Гагры, Дед меня увидел и похлопал по плечу: "Ну, мальчонка, чего не хотел к нам?" Я честно ответил: "Боюсь". Он меня ободрил. Вообще с виду он мог показаться суровым, но на самом деле очень любил людей, был простым и хорошим человеком.

- В сборной вы оказались перед самым чемпионатом мира?

- Буквально в последний момент. Вообще тот сезон киевляне начали без сборников, готовившихся в составе национальной команды, - Сабо, Банникова, Серебрянникова, Бибы и Хмельницкого. Потом двоих последних отцепили. Я тем временем играл в основе и с четырьмя голами возглавил список бомбардиров чемпионата. Помню, моя игра произвела впечатление в Минске, где мы выиграли -4:0 у очень сильных динамовцев. Я забил тогда два, а еще два - мои лучшие друзья в "Динамо" Володя Мунтян и Толя Бышовец. Перед самым отъездом были определены 20 игроков из 22, а еще двоих обсуждал тренерский совет. Качалин предложил мою кандидатуру, и ее утвердили. Можете представить мое удивление, когда в Баку, где мы проводили календарный матч, прилетает телеграмма: срочно в Москву, в сборную. Оттуда мы направились в Швецию, готовиться.

- Вы попали в сборную 21-м, стало быть, считались глубоким дублером?

- По большому счету и сам я считал себя таковым, хоть в Швеции в контрольных матчах и забил 4 гола. Но у меня совсем не было международного опыта - ведь до того я не сыграл вообще ни одного матча за первую сборную. Да, впрочем, я и не вышел бы вообще на этом чемпионате, не выиграй наши первые две игры - у сборных КНДР и Италии.

- В смысле?

- В том смысле, что третий матч в группе - с чилийцами - уже ничего не решал, и Морозов решил попробовать несколько дублеров. Тут-то и настал мой час. Сначала Валерий Воронин грудью сбросил мне мяч, и я, находясь слева от ворот, с первого касания вонзил мяч в "девятку". Во втором тайме соперники сравняли счет. И потом за четыре минуты до конца Анзор Кавазашвили с ноги сильно выбил мяч в поле. Я на всякий случай сместился слева в центр - и тут получил подарок. Защитник, пошедший на перехват, ошибся, мяч через него перескочил, и когда он развернулся по мокрому газону, я уже убегал один на один. Вратарь выскочил из рамки, я перебросил мяч через него в ворота - 2:1. Так матч и закончился.

- После этого вы почувствовали, что стали полноправным игроком основного состава?

- Какое там! Просто был рад, что поучаствовал в одном матче и сумел себя показать. Даже когда Морозов сказал: "Готовься к Венгрии", - я не воспринял его слова всерьез. Ведь замены тогда были запрещены, и участвовать в матче от команды могли только одиннадцать человек. Вечером накануне игры каждому из тех одиннадцати давали успокоительную таблетку, и когда я после ужина пришел в номер и увидел на своей тумбочке эту таблетку - глазам своим не поверил. Потом Морозов отозвал, спросил: "Выдержишь?" Я ответил: "Почему бы и нет?" Спал хорошо - молодой был, нервы крепкие. Но те 40 минут, которые мы добирались на автобусе к месту игры - в Сандерленд, - меня слегка трясло. В самом начале игры разыгрываем с Малофеевым угловой. Я отдаю ему, он, натянув на себя защитника, - мне. Наношу резкий удар. Вратарь Гелей, вытягиваясь в струнку, парирует, но набегает Игорь Численко -1:0. А сразу после перерыва забил уже я сам. Со штрафного был навес, и я изготовился бить головой, даже уже кивнул, но мяч резко ушел вниз, и я едва успел выставить ногу. Многие болельщики мне и сейчас говорят - здорово ты тогда головой забил! А забил я тогда ногой.

- Великолепные венгры во главе с Флорианом Альбертом сумели отыграть только один мяч.

- И в последние 15 минут основательно нас зажали. Я бегал как раз по тому левому флангу, возле которого скамейка во главе с Морозовым. Он кричит: "Валера, вперед!" А я его не послушал, решил действовать по ситуации и побежал защищаться. И тут атака венгров. Первый удар Яшин парирует, я забегаю за него, и второй удар, шедший в ворота, приходится прямо мне в грудь! Я его что есть силы выбиваю аж за тренерскую скамейку и успеваю даже крикнуть Морозову: "Ну что, вперед или назад?" Он рукой махнул: играй, как решишь. После игры меня ребята на руках несли в раздевалку.

- Полуфинал с немцами мог закончиться по-иному?

- Эх, забей я в самом конце игры...

- Так вы же забили - на 87-й, отквитав один из двух голов, проведенных Халлером и Беккенбауэром.

- Да, в тот момент Малофеев боролся с защитником и вратарем, я полез в сутолоку, и мяч прямиком ко мне и отскочил. Но потом же был еще один великолепный шанс! Слева Малофеев проскочил по флангу, сделал навесную подачу. Вратарь, оставшийся у ближней штанги, уже не успевал. Я выпрыгнул... И в мозгу мелькнуло, что это гол. А надо было не думать, а кивнуть наверняка, вниз. А мяч... мяч ушел выше ворот. После игры Морозов никого не ругал, только поблагодарил за игру. Ведь полматча мы играли даже не вдесятером, а вдевятером - удалили Численко, а Сабо порвали связки голеностопа, и он бессильно стоял у бровки - заменить-то его нельзя было. Так что весь второй тайм я играл вместо него полузащитником - против Халлера. И именно будучи хавом, забил гол и имел тот момент.

- Традиционных политических оргвыводов - стыдоба, мол, немцам проиграли! - не последовало?

- Нет, на том чемпионате партийные люди вообще не мешали нам заниматься своим делом - может, потому мы и сыграли нормально, хотя помню, что писем и телеграмм - разберитесь с немцами! - приходила перед матчем масса. Но мы не оргвыводов боялись, нам было страшно обидно, что проиграли, - я считаю, что та наша сборная вполне могла стать чемпионом мира. Конечно же, было несправедливо, что, когда вернулись, всех собак за поражение повесили на удаленного Численко и даже не дали ему звание заслуженного мастера спорта. Но это было в традициях нашей системы.

- На матч за третье место с португальцами вы не вышли?

- Морозов решил, что надо дать сыграть и другим ребятам. Да и вы же прекрасно понимаете, что матчу за третье место после проигранного полуфинала никто серьезного значения не придает.

- Хотелось бы узнать об атмосфере в сборной вокруг чемпионата. По магазинам, к примеру, наши славные органы госбезопасности свободно давали ходить?

- Вполне. Я сувениров всяких-разных накупил всем родственникам и знакомым. Денег, кстати, у нас тогда было, по нашим представлениям, море -1200 долларов.

- Откуда столько?

- Большинство из нас получили деньги за рекламу бутс "Адидас".

- Что-о?! Советские спортсмены получили деньги за рекламу???

- После одной из тренировок подошел ко мне представитель "Адидаса", тренировавшийся, кстати, вместе с нами, и вынул 300 долларов. Я молодой был, испугался, а рядом стоял Йожеф Сабо и говорит: "Давай-давай, бери, не стесняйся". Руководство об этом вроде бы не знало. Хотя черт его знает...

- В нефутбольной обстановке с зарубежными звездами общались?

- После чемпионата состоялся банкет. Все суперзвезды - Эйсебио, Беккенбауэр, Чарльтон и другие - оказались простыми и приветливыми ребятами. С помощью жестов мы прекрасно друг друга понимали. В какой-то момент ко мне подошел Качалин: "Валера, пойди возьми у звезд автографы" - и протянул красивую записную книжку. Я подошел к Беккенбауэру, Зеелеру, Эйсебио и другим и взял по два автографа - для Качалина и для себя. До сих пор хранятся.

-А футболками после матчей не обменивались?

- Нам, кажется, строго-настрого это запретили. В принципе и "Адидас", и "Пума" предлагали играть нам в своих футболках, но наше руководство приняло патриотическое решение - играть только в отечественных. И их было настолько мало, что обмену они не подлежали.

- И вот с чемпионата мира возвращается его герой Поркуян. И вскоре перестает попадать в основной состав киевского "Динамо"...

- Честно говоря, мне неприятно вспоминать это. Ну да ладно. Я хоть и выступил хорошо в Англии, все равно оставался молодым - 22 года. И кто-то из ребят постарше, видимо, почувствовал зависть и затаил обиду. В личном общении это никак не проявлялось - я был слишком коммуникабельным для каких-то ссор. Но подводные течения были, и я это чувствовал постоянно. Оказалось, что году в 65-м над Масловым нависла угроза отставки. Высокое руководство сказало: привезете с выезда в Куйбышев и Минск меньше двух очков - тренер уходит. Ребята Деда не подвели - привезли все четыре. И потом частично стали принимать решения - тренерский совет и все такое прочее. Маслов в какой-то степени стал от них зависеть.

- Вы пытались с ним поговорить?

- Неоднократно. Он меня все успокаивал, во мне от этого легче не становилось. Хотел уйти из команды, но не мог - был офицером, и отпускать меня никто не собирался. Так у меня вылетели в трубу три года. И только когда вмешался Щербицкий, меня начали ставить.

- А каким образом дело дошло до Щербицкого?

- Я дружил с его сыном Валерой. Познакомились как-то в ресторане. Он пригласил домой, поиграли в бильярд, сдружились. Его родители ценили меня за то, что я старался отучить его от вредных привычек, которых он нахватался от иных своих дружков. И в разговорах он чувствовал, как я нервничаю, что не могу полноценно играть в футбол. Когда выпускали - забивал как ни в чем не бывало. Но чаще не выпускали.

- После 69-го, несмотря на поддержку первого партийного секретаря республики, вы решили вернуться в "Черноморец":

- Несколько раз за мной в Киев приезжал лично главный тренер одесситов Сергей Иосифович Шапошников. И я решил во что бы то ни стало уйти - по горло был сыт киевской нервотрепкой. Меня пытались вызвать обратно в Киев и как офицера чуть ли не обвинить в дезертирстве, но тут порядочно повел себя Маслов, попросив меня не трогать. В "Черноморце" у меня как груз с плеч свалился. Стал регулярно забивать, и Качалин вновь пригласил в сборную - на чемпионат мира. Когда я приехал в Москву на сбор, у меня состоялся долгий и душевный разговор со Щербицким - человеком, равных которому по любви к футболу среди советских политических деятелей не было.

- Что за разговор?

- Он позвонил сыну, когда я как раз заехал к Валере за кое-какими вещами на чемпионат мира. Узнал, что я у него и на следующий день приезжаю в Москву, и попросил зайти. Мы встретились в гостинице "Москва", даже номер помню - 316. Может быть, ему нужно было выговориться, но в тот день я много интересного услышал - например, как Хрущев его отправил из Киева в Днепропетровск, обвинив в том, что он занимается спортом, а не сельским хозяйством. И многое другое. А под конец спросил: "Может, назад вернешься?" Я вежливо отказался, и Владимир Васильевич меня понял.

- Вот так, с благословения Щербицкого, вы отправились на чемпионат мира-70. Но на поле в Мексике так ни разу и не вышли. Почему?

- Тренеры посчитали, что были люди посильнее. Один раз я имел шанс выйти на поле - на последних минутах печально памятного четверть - финала с Уругваем. Меня готовили для участия в жеребьевке, которая произошла бы в случае ничьей - серий пенальти тогда не было. Но пока готовили, наши пропустили тот нелепый гол.

- Но за несколько дней до того, не играя, вы вновь стали героем сборной, вытащив по жеребьевке более, как казалось, слабый Уругвай, а не могучую Италию. Как это происходило?

- В группе мы с мексиканцами набрали по пять очков, сыграв между собой вничью и обыграв Бельгию и Сальвадор. И жеребьевка должна была решить, кто займет первое место в группе. Эта команда оставалась в Мехико и принимала на "Ацтеке" Уругвай, а "проигравшая" отправлялась в Гвадалахару на встречу с итальянцами. Ребята предложили, чтобы ехал "фартовый Поркуша" - еще с прошлого чемпионата мира меня стали так называть. А как еще называть, если попал в сборную в последний момент, вышел на поле только потому, что команда выиграла первые две игры, - и вдруг начал забивать в каждом матче. Качалин в принципе был человеком несуеверным, но тут он согласился - пускай Поркуян едет. У команды был день отдыха, и она с руководством отправилась в лес на шашлыки, с нетерпением дожидаясь результата. Мы ж с Гранаткиным и Андреем Старостиным поехали в Мехико в гостиницу "Хилтон". Сначала Гранаткин вытащил нам право первого выбора. Передо мной стояло ведерко от шампанского, накрытое белой салфеткой. Внутри были два скатанных шарика с цифрами "1"и "2". Желанной была единица. Когда я подходил, сразу решил: какой шарик первым нащупаю, тот и беру. И вытащил "единицу" На огромном табло - 0:0 сменилась на 1:0. Среди огромной толпы собравшихся пронесся вздох разочарования.

- Мексиканские газеты тогда написали, что Поркуян - самый дорогой игрок чемпионата мира, так как он нанес ущерб организаторам на сумму около двух миллионов песо.

- Так и было. Стадион в Гвадалахаре намного меньше "Ацтеки", и сбор от матча с участием хозяев оказался куда меньшим. Еще, помню, меня тогда в газетах называли "Сеньор Почему", поскольку моя фамилия по-испански созвучна с этим словом.

- В сборной вас встречали как героя?

- Еще бы! Ребята еще издали меня заметили, и я им жестом показал - все, мол, в порядке. А когда я к ним подошел, они начали меня подбрасывать, как тренера, выигравшего чемпионат или кубок.

- Но ведь матч с уругвайцами еще не был сыгран!

- В том-то была вся беда. Ребята почувствовали себя полуфиналистами. И жестоко поплатились. А мне не хватило буквально двух минут, чтобы в очередной раз проверить свою везучесть...

- Вернемся к вашей клубной карьере. После сезона-71 вы перешли из "Черноморца" в "Днепр". Что произошло?

- В 70-м одесситы вылетели из высшей лиги. Лобановский, наоборот, со своим "Днепром" в нее вошел и тут же начал меня приглашать. Сначала я отказался, было неудобно перед Одессой - команда вылетела, а ты убегаешь как крыса с тонущего корабля. Вызывали даже в обком партии, где я дал слово, что в тот год не уйду. Но наследующий "Черноморец" не смог вернуться - и я принял очередное приглашение Лобановского. И провел в "Днепре" четыре года - с 72-го по 75-й.

- Какое впечатление производил на вас молодой тренер Лобановский?

- Он знал, чего хочет, - так же, как сейчас Буряк. Это можно было определить не по словам, а по тренировкам. Нагрузки он уже тогда предлагал колоссальные. И это помогало разрывать даже сильных соперников, особенно на старте сезона. Помню, два года подряд мы встречались в первом туре с ЦСКА и дважды уверенно обыграли его. И Володя Федотов оба раза подходил ко мне: "Вы чего так носились - мяса сырого объелись?)" В обоих матчах я, кстати, забивал.

- Вы пришли в "Днепр" в 28 - уже не мальчишкой. Не тяжело было переносить подобные нагрузки?

- Я уже говорил, что ни на одном кроссе я не бежал вторым. Но сейчас иногда и сам удивляюсь. Помню, в Сочи мы с Лобановским побежали в горы, на водопад. И неслись вверх-вниз с головокружительной скоростью, по пять метров с обрывов прыгали. Как будто пропеллер вставили. Как это возможно было?

- В 74-м Лобановский ушел в киевское "Динамо". Кто пришел ему на смену?

- Каневский. По сравнению с Лобановским - небо и земля.

- 75-й стал последним годом вашей игровой карьеры?

- Да. После сезона мы поехали в Африку, а когда вернулись, Каневский дал понять, что мне пора уходить.

- И вы вот так послушно ушли?

- Сначала я хотел перейти к Шапошникову в симферопольскую "Таврию". Но почему-то меня из Москвы не хотели заявлять, и Шапошников предложил помочь ему как тренеру. А заодно поучиться. Нас было два таких помощника - ученика: Биба и я. Потом Сергей Иосифович отправил меня в Керчь, где создавалась совершенно новая команда. Из 40 местных ребят я отобрал сначала 25, а потом, по ходу сезона, 18. В первый сезон мы на первенстве коллективов физкультуры заняли третье место, во втором шли на первом, и тут произошел конфликт, после которого я ушел.

- Что за конфликт?

- Играл у меня в команде способный парень Гриша Бибергал - сейчас он, кстати, один из хозяев "Черноморца". А был там, в Керчи, куратор команды из "Керч-рыбпрома", который впоследствии работал в симферопольском обкоме партии, да и сейчас куда-то баллотируется. И он сказал мне о Бибергале абсолютно хамским тоном: "Убери этого жида, чтобы я его в команде не видел". Я такого отношения стерпеть не мог и на следующий день положил на стол заявление об уходе. Он вначале не хотел подписывать - потребовал, чтобы я доработал до конца сезона. Потом взял непонятную паузу в неделю и наконец подписал. Потом я понял, зачем он эту паузу брал.

- Зачем же?

- Против меня была организована традиционная для того времени кампания. В "Комсомольской правде" с подачи этого деятеля вышла гнусная статья "От ворот поворот капризной звезде", где мне впаяли такие обвинения, что в пору суду подключаться.

- И как это обернулось?

- Естественно, имело серьезные последствия. Хотели, к примеру, назначить меня главным тренером одесского СКА, а генерал, курировавший команду, покачал годовой: вы что, на него же такая "телега" в прессе была!

- Тогда чем вы занимались?

- Сначала работал с юношами СКА, потом Виктор Прокопенко пригласил тренером-селекционером "Черноморца". Думаю, что сделал я за те полгода 82-го немало. Команда плелась в хвосте, когда я перехватил у "Днепра" Владимира Покошна. Он приехал, забил много голов, и команда оказалась в десятке. Затем я привез из Черновиц Виктора Пасулько. Поехал высматривать нападающего, а когда увидел этого полузащитника, дар речи потерял. И я довел дело по его переходу до конца, за что Витя мне благодарен и по сей день. Но потом из обкома партии пришло распоряжение меня убрать. Не знаю, чем оно было вызвано, - возможно, тянулся "хвост" все той же истории. В те годы как раз начинали активно играть ветераны. Этим делом я и занялся, зарабатывая тем самым кое-какие деньги. И однажды мы приехали играть в Одесскую область, в колхоз "Благое". Председатель там сам играл, жуткий болельщик. И он уговорил меня поднимать сельский футбол. 10 лет я там после этого проработал.

- Как же произошло возвращение позабытого - но - заброшенного Поркуяна в Одессу?

- Спасибо Буряку - это он обо мне вспомнил, когда набирал команду. Когда-то мы играли вместе в "Черноморце", он дружил с моим братом, когда оба были в дубле. Помню, он что-то выиграл по юношам и привез мне сувенир - игрушечные бутсы "Адидас". В последнее время мы встречались изредка - на 50-летии Соснихина, например. Но на "Черноморец" я ходил регулярно, и однажды Леонид Иосифович подошел и предложил мне стать его помощником. Я с радостью согласился и сейчас очень доволен, что работаю с человеком, которому и профессионально, и по-человечески абсолютно доверяю. Должно же было мне, "фартовому Поркуше", когда-то повезти!..