Валериан Альбанов

Биография

Альбанов вынес копию судового журнала и материалы научных наблюдений почти за два года полярного дрейфа шхуны по совершенно неизвестным районам Северного Ледовитого океана. Эти материалы имели для науки большую ценность. По ним было предсказано существование открытых уже в советское время островов на севере Карского моря, выявлена глубоководная впадина, названная желобом Анны, доказано отсутствие северо-западнее Земли Франца-Иосифа мифических островов Оскара и Петермана и наличие "реки в океане"- мощного Восточно-Шпицбергенского течения.

В популярнейшем романе Вениамина Каверина "Два капитана" с первых же страниц читателя захватывает история трагического дрейфа во льдах шхуны "Святая Мария". Нескольким матросам во главе со штурманом Климовым удалось спастись. Они вынесли на ближайшую землю письма, которым, однако, не удалось дойти до адресатов. Эти письма услышал в детстве герой романа Саня Григорьев, и разгадка тайны гибели "Святой Марии" стала целью его жизни. Роман Каверина давно любим читателями и широко известен.

Мало кто знает, что в своем романе автор основывался на действительных событиях, связанных с дрейфом во льдах шхуны "Св. Анна" экспедиции лейтенанта Г. Л. Брусилова. С нее весной 1914 года ушла группа матросов, возглавляемая штурманом Валерианой Ивановичем Альбановым. Три месяца они шли по дрейфующим льдам к Земле Франца-Иосифа. Спастись удалось только двоим - штурману Альбанову и матросу Конраду. До сих пор неизвестна судьба остальных членов экспедиции и самой шхуны, бесследно исчезнувшей во льдах.

Альбанов вынес копию судового журнала и материалы научных наблюдений почти за два года полярного дрейфа шхуны по совершенно неизвестным районам Северного Ледовитого океана. Эти материалы имели для науки большую ценность. По ним было предсказано существование открытых уже в советское время островов на севере Карского моря, выявлена глубоководная впадина, названная желобом Анны, доказано отсутствие северо-западнее Земли Франца-Иосифа мифических островов Оскара и Петермана и наличие "реки в океане"- мощного Восточно-Шпицбергенского течения. Одних только этих научных результатов было бы достаточно, чтобы имя В. И. Альбанова запечатлели в летописи географических открытий в Арктике. Но главным делом его короткой жизни стало написание книги о том ледовом походе.

Впервые его книга "На юг, к Земле Франца-Иосифа!" была издана в конце 1917 года в Петрограде. Вышла она в виде приложения к журналу "Записки по гидрографии" (том 41). Впоследствии она переиздавалась несколько раз у нас и за рубежом под разными названиями. В 1925 году в Берлине книгоиздательством "Слово" была выпущена книга Альбанова на русском языке, с предисловием Л. Л. Брейтфуса, известного русского метеоролога и историка полярных стран. Вышла она там в несколько сокращенном виде и называлась "Между жизнью и смертью". Одновременно Б-рейтфус издал ее на немецком и французском языках.

Третье издание на русском языке вышло с предисловием Н. В. Пинегина (Альбанов В. И. "Между жизнью и смертью". Госиздат, М.-Л., 1922). Сокращенный вариант этой книги выпустили в Архангельске двумя тиражами- в 1932 и 1933 годах (Н. Пинегин. "70 дней борьбы за жизнь. По дневнику участника экспедиции Брусилова- штурмана Альбанова"). В полном объеме записки Альбанова с предисловием Н. В. Пинегина были изданы Всесоюзным Арктическим институтом ("Затерянные во льдах". Полярная экспедиция Г. Л. Брусилова на зверобойной шхуне "Св. Анна". Л., 1934). В этом издании опубликованы судовой журнал, последнее письмо Брусилова, редкие фотографии.

Следующее издание с предисловием Н. Я. Болотникова и Н. В. Пинегина вышло через 20 лет, двумя тиражами ("Подвиг штурмана В. И. Альбанова". М., 1953, 1954). Оно было переведено на немецкий язык и выпущено в 1960 году в Москве. В 1978 году на родине Аль'ба-нова - в Уфе - книга "Затерянные во льдах" была издана с предисловием и комментариями М. И. Чванова.

Книга Альбанова, выпускаемая Красноярским книжным издательством в серии "Полярные горизонты", идентична самому первому ее изданию в 1917 году. Восстановлено и название, данное ей автором.

Такой интерес к запискам В. И. Альбанова не случаен. Их популярность - в образном и правдивом описании тяжелейшего полярного путешествия. Известный полярный ученый В. Ю. Визе считал, что по захватывающему драматизму, удивительной простоте и искренности эта книга принадлежит к числу выдающихся в русской литературе об Арктике. А по мнению полярного художника Н. В. Пинегина, участника экспедиции Г. Я. Седова к Северному полюсу, записки Альбанова - редкий человеческий документ о днях, проведенных между жизнью и смертью, приоткрывающий завесу над тайной гибели многих полярных экспедиций; это яркий пример вечного противоборства сильного духом человека со стихией, когда он до конца использует отпущенные ему природой возможности и выходит победителем. Поэтому они, "повествуя о полярной трагедии, ... производят бодрящее впечатление".

В дневнике Альбанова есть запись: "Казалось, так просто бороться: не слушаются, запинаются ноги,- а я вот возьму и нарочно буду за ними следить и ставить в те точки, куда я хочу. Не хочется шевелиться, хочется покойно посидеть,- нет, врешь, не обманешь, нарочно встану и пойду. Разве это трудно?" Так может вести себя только очень волевой человек. Рассказывая о злоключениях пути, Альбанов не скрывает досады на некоторых своих слабых духом спутников. Однако это не от презрения сильного к слабому, а от ясного понимания, что в подобной ситуации лишь непреклонная твердость духа, вера в победу над трудностями принесут спасение.

Книга Альбанова всегда была и еще долго останется настольной у полярников. Они находят в ней много поучительных примеров преодоления препятствий при путешествии по дрейфующим льдам, образные описания природы и животного мира Арктики, а также подробное руководство, как из подручных материалов на судне можно изготовить легкие каяки-байдарки и нарты, необходимые для ледового похода. Начальник арктических научно-спортивных экспедиций газеты "Комсомольская правда" Д. И. Шпаро рассказывал, что книгу Альбанова часто перечитывают участники этих экспедиций, а новички учатся по ней мужеству и настойчивости, необходимым для преодоления трудностей ледовых походов.

Какие же обстоятельства сформировали такой харак^ тер, который помог штурману Альбанову совершить его беспримерный поход во льдах, ставший подвигом?

Валериан Иванович Альбанов родился 26 мая 1882 года в Уфе в семье ветеринарного врача, который служил в 5-м Оренбургском казачьем полку, часто менявшем свою дислокацию. Поэтому в раннем детстве Валериану пришлось жить в Воронеже, в Оренбурге (Биографические сведения о В.И.Альбанове приводятся по документам, найденным в архивах Уфы, Ленинграда, Архангельска, Красноярска. Биографическая справка о нем в "Летописи Севера" (т. 1, 1949, с. 279) содержит ряд неточностей.).

Когда отец вынужден был со своим полком на Длительный срок выехать в Туркестан, жену с двумя детьми он оставил в доме брата - инспектора народных училищ Уфимской губернии. Несколько лет Валериан и его старшая сестра Людмила учились в уфимской гимназии. В это время у мальчика, предоставленного большей частью самому себе, проявился большой интерес к чтению книг, главным образом о приключениях и путешествиях, особенно морских. Однажды гимназист Альбанов в летние каникулы вдвоем с товарищем раздобыли лодку и поплыли вниз по реке Белой, не известив домашних. Через несколько дней дырявая лодка затонула, а беглецов водворили в свои дома чужие люди.

Отец и дядя настаивали, чтобы Валериан по окончании гимназии поступил в высшее учебное заведение, стал инженером, но у юноши уже созрело собственное решение - поступить в морское училище. Для этого гимназию заканчивать было не обязательно, поэтому Валериан после двух классов гимназии дальнейшее образование получил в городском училище, после которого он мог поступать в морское училище.

В апреле 1900 года, не дождавшись сдачи последних экзаменов за четвертый, выпускной класс городского училища города Владимира, где в то время жила его семья, Валериан приехал в Петербург. Как раз в апреле из мореходных классов (так в то время называли среднее мореходное училище) посылали на корабли "волонтеров", желающих осенью начать учебу в классах. Это делалось для того, чтобы абитуриенты "оморячились" и не раскаивались бы потом в выборе морской профессии. Проплавав четыре месяца матросом на пароходе "Красная горка" только за стол и матросскую робу, в октябре Валериан сдал приемные экзамены и был зачислен в начальный мореходный класс. Хотя ученикам выдавалась морская форма, питались и жили они по частным квартирам за свой счет. Не получая практически никакой поддержки от матери, существовавшей с двумя дочерьми на скромную пенсию от умершего мужа, Валериан зарабатывал на жизнь репетиторством и продажей мастерски изготовлявшихся им моделей кораблей.

Годы напряженной учебы, которую зимой надо было совмещать с работой, чтобы как-то существовать и платить за обучение, а летом - с плаваниями на торговых судах матросом, закалили характер юного моряка, приучили его полагаться только на себя. Последние два года учебы он жил с матерью и младшей сестрой Варварой, переселившимися в Петербург на постоянное жительство. Весной 1904 года Альбанов закончил училище дальнего плавания, как с 1902 года стали называть мореходные классы, и получил право работать в должности штурмана 2-го разряда. В перспективе он имел возможность получить диплом штурмана дальнего плавания, когда наплавает 42 месяца общего морского ценза (стажа). Пока же за период учебы удалось наплавать 17 месяцев. В связи с русско-японской войной выпускников училища призвали, как "ратников ополчения", на военную службу на корабли Балтийского флота.

В 1905 году многие молодые штурманы были назначены на суда Северной морской экспедиции министерства путей сообщения, которые везли из Европы на Енисей железнодорожные рельсы для кругобайкальской железной дороги. Чтобы обеспечить безопасное плавание по Енисею перегоняемых экспедицией четырех мощных буксиров и-одиннадцати лихтеров, в Красноярске снарядили небольшой путейский пароход "Обь". На него помощником капитана был назначен Альбанов. 21 апреля 1905 года Альбанов приехал в Красноярск, где прожил до конца 1906 года, плавая две летних навигации по Енисею От Красноярска до Енисейского залива, промеряя глубины речных фарватеров и обставляя их бакенами. На пароходе "Обь" в командный состав входили капитан и его помощник. Они, кроме управления судном, занимались также обвехованием фарватеров, лоцманской проводкой входящих с моря в Енисей морских судов. Такая напряженная работа дала Альбанову прекрасную морскую и лоцмейстерскую практику, а также знание особенностей плавания по Енисею, что не раз пригодится ему впоследствии.

В ноябре 1906 года после расформирования Северной морской экспедиции Альбанов переехал на Каспий и весь 1907 год плавал штурманом на пароходах "Слава" и "Союз", совершавших товаро-пассажирские рейсы из Баку в Астрахань и Красноводск. Здесь он наплавал последние месяцы ценза, необходимого для получения диплома штурмана дальнего плавания. В феврале 1908 года диплом был выдан ему Петербургским морским портом. В неполные 26 лет осуществилась мечта- водить корабли по океанским просторам. Диплом давал также право занимать должности капитана судов каботажного плавания. Однако сразу попасть на океанское судно, которых у России было мало, оказалось непросто. Пришлось сезон 1908 года довольствоваться должностью старшего штурмана на быстроходной паровой яхте "Астарта", совершавшей срочные коммерческие рейсы между Петербургом и портами прибалтийских стран.

С 3909 года и до конца жизни Альбанова его морская служба протекала на северных морях. Два года он плавал штурманом -на океанском пароходе "Киль-дин" на линии Архангельск - порты Англии, а с августа 1911 года по март 1912-го старшим помощником капитана парохода "Великая княгиня Ксения", совершавшем рейсы между Архангельском и промысловыми становищами Мурмана и Баренцева моря.

Весной 1912 года как опытного штурмана, хорошо знающего условия плавания у берегов северных морей и в устье Енисея, Альбанова пригласили в полярную экспедицию на судне "Святая Анна". Экспедиция направлялась в транзитное плавание по Северному морскому пути с попутным промыслом морских зверей и медведей. Снаряжалась она в Петербурге на частные средства, и руководил ею лейтенант флота Г. Л. Брусилов.

Эта экспедиция, как и две другие русские полярные экспедиции - Г. Я. Седова и В. А. Русанова, снаряжавшиеся с ней одновременно, явилась следствием необычайно возросшего во всем мире в начале XX века интереса к Арктике и полюсам Земли. Начало этому интересу положил знаменитый дрейф во льдах Северного Ледовитого океана Фритьофа Нансена на судне "Фрам". Затем знаменитые походы к Северному и Южному полюсам Роберта Пири, Руала Амундсена, Роберта Скотта. Снаряжались арктические экспедиции даже из стран, oвесьма далеких от Арктики. И только Россия, хотя ее фасад выходил к Северному Ледовитому океану, оставалась в стороне от охватившей весь мир полярной лихорадки. Правда, с 1910 года начала работы гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана на ледокольных транспортах "Таймыр" и "Вайгач", но пока еще робко и медленно у берегов Берингова пролива, куда суда на один-два месяца приходили из Владивостока. В печати высказывались горечь и недоумение по поводу отставания России в полярных исследованиях. В этой атмосфере Седов, Брусилов, Русанов по своей инициативе на частные или общественные средства решили снарядить полярные экспедиции для исследования Арктики, во славу России.

К сожалению, все три экспедиции готовились наспех, ощущалась нехватка средств, они не имели радиостанций, в то время уже достаточно широко распространенных на морских судах. Многие купцы нажили неплохой капитал, поставив недоброкачественные продукты. Вследствие этих причин все три экспедиции закончились трагически: на пути к Северному полюсу умер Г. Я. Седов. Где-то у берегов Таймыра целиком погибла экспедиция В. А. Русанова. А со "Св. Анны" Г. Л. Брусилова возвратились лишь двое. На трагическом исходе этих экспедиций сказалась также необычайно тяжелая ледовая обстановка 1912-1913 годов, которые были самыми ледовитыми годами за несколько десятилетий.

Так, летом 1912 года преобладали северные ветры7 согнавшие льды Карского моря на юг и образовавшие большие пространства чистой воды в его северной части. По ним судну экспедиции Русанова "Геркулес" удалось от севера Новой Земли проникнуть далеко на восток к берегам Таймыра, а на юге "Св. Анна" смогла лишь продвинуться до Ямала. Когда зимой 1912-1913 годов задули обычно преобладающие здесь южные мус-сонные ветры, льды Карского моря, сплоченные на юге прошедшим летом, начали стремительный дрейф на север, заполняя прошлогоднее разрежение. Этим и объясняется необычно быстрый дрейф "Св. Анны" на.север, определивший ее трагическую судьбу.

Но об этом станет известно много позже, а летом 1912 года мореплаватели покидали северные порты России, полные радужных надежд.

Начальнику экспедиции на "Св. Анне" потомственному моряку Георгию Львовичу Брусилову было 28 лет. Он доводился племянником известному полководцу первой мировой войны генералу А. А. Брусилову. Участвуя в дальних плаваниях, он получил хорошую морскую подготовку. В 1910-1911 годах в гидрографической экспедиции на "Таймыре" и "Вайгаче" участвовал в съемках берегов Чукотки. На морских картах несколько десятилетий оставался его "след": название первого маяка на мысе Дежнева - "Знак Брусилова". Увидев еще не тронутые промысловые богатства Северного Ледовитого океана, Брусилов задумал осуществить самостоятельное плавание по Северному морскому пути с запада на восток навстречу "Таймыру" и "Вайгачу". Расходы на покупку подходящего судна и снаряжения он надеялся покрыть попутной охотой на тюленей, белух, моржей и медведей. Своими планами он заинтересовал друзей и богатых родственников. Составилось акционерное зверобойное общество, его главным акционером стала А. Н. Брусилова, жена дяди Г. Л. Брусилова. Сам Г. Л. Брусилов ничего, кроме своего полярного опыта, в общий пай внести не мог.

Испросив отпуск, он отправился в Англию и за 20 тысяч рублей купил там старую, но еще крепкую паровую шхуну "Пандора". Ее переименовали в "Св. Анну"- по имени А. Н. Брусиловой, отпустившей на снаряжение экспедиции 90 тысяч рублей. Судно это строилось в 1867 году специально для поисков пропавшей в Канадской Арктике в 1845 году английской экспедиции Франклина. В 1893 и 1896 годах под названием "Бланкатра" эта шхуна плавала к устью Енисея в составе торговых экспедиций английского капитана Д. Виг-гинса. Шхуна имела тройную дубовую обшивку толщиной до 0,7 метра, длина ее корпуса была 44,5 метра, ширина 7,5 метра, осадка 3,7 метра, водоизмещение -около 1000 тонн (231 регистровая тонна). По парусной оснастке это трехмачтовое судно с прямыми парусами на фок-мачте относилось к баркентинам, но для краткости Брусилов называл его шхуной. На судне имелось достаточно комфортабельных кают с паровым отоплением, в носовой части по бортам установлены две гарпунные пушки.

Во время перегона из Англии в Петербург, в котором в качестве старшего штурмана участвовал и В. И. Аль-банов, шхуна показала хорошие мореходные качества (В литературе обычно указывается мощность паровой машины "Св. Анны" всего в 40 лошадиных сил и скорость 5,5 узлов. Эти данные относятся к шхуне "Бланкатра" по публикациям XIX века. Из приводимого ниже интервью старшего помощника капитана Андреева, данного им перед отплытием газете ("Новое время" 18 июля 1912 года), видно, что "Св. Анна" имела довольно сильную для ее корпуса машину, поставленную, наверное, уже в XX веке взамен маломощной: "...нас встретил старший помощник капитана лейтенант Андреев Н. С., проводил в салон, где кожаные кресла и диваны, рассказал о целях экспедиции... "Св. Анна" построена в 1867 году, грузоподъемность ее 231 тонна, толщина бортов 27 дюймов, машина имеет мощность 400 индикаторных сил, ход 7-7,5 узлов... Пойдут вокруг Нордкапа, остановятся на 3-4 дня в Архангельске, далее - в Карское море, обойдут полуостров Ямал и будут стремиться обогнуть мыс Челюскин, и, если это удастся, перезимуют в устье реки Хатанги. Далее пойдут вдоль побережья Сибири к Берингову проливу...").

До конца июля 1912 года на белоснежную красавицу-шхуну, стоявшую на якоре на Неве, грузили продовольствие и полярное снаряжение. Продовольствие брали с расчетом на полтора года для 30 человек, подбор его был хорошо продуман: помимо пяти сортов мяса, десяти сортов муки и круп, пяти сортов масла, брали много консервированных фруктов и овощей, свыше двух тысяч банок сгущенного молока, четыре тысячи свежих яиц, 50 бутылок клюквенного экстракта, много сладойей.

Если вопросы снабжения решились удовлетворительно, то перед самым выходом в плавание возникли трудности с командным составом. Вначале Брусилов полагал иметь две вахты - каждую из офицера флота и штурмана, как было принято на военных кораблях: офицер командует маневрами судна, прислушиваясь к совету штурмана, ведущего счисление пути. Штурманами являлись В. Альбанов и В. Бауман, а офицером на вторую вахту - Н. Андреев, ставший пайщиком товарищества. Незадолго до отплытия "Св. Анны" из Петербурга А. Н. Брусилова потребовала, чтобы мелкие акционеры вышли из дела, оставаясь наемными служащими. Лейтенант Андреев и его друзья-пайщики к отходу судна не явились, пообещав присоединиться к экспедиции на Мурмане.

28 июля "Св. Анна" вышла в море. Огибая Скандинавию, шхуна останавливалась в датских и норвежских портах для приобретения китобойного снаряжения и для прогулок пассажиров, взятых в пустующие каюты до первого русского порта. В Дании "Св. Анну" посетила вдовствующая императрица (мать Николая II). В Александровске на Мурмане (ныне город Полярный), куда судно зашло для погрузки угля и пополнения экипажа, узнали, что Андреев и еще двое пайщиков, в их числе доктор, от участия в экспедиции отказались. Списались с судна по болезни старший механик, штурман Бауман и несколько матросов. Казалось, экспедиция не состоится. Но Брусилов решил нести вахту с Альбановым поочередно, а взамен матросов принял нескольких оказавшихся на Мурмане архангельских поморов.

Заменить врача вызвалась одна из пассажирок - Ерминия Александровна Жданко, окончившая самаритянские курсы сестер милосердия. Она доводилась дальней родственницей Г. Л. Брусилову, пригласившему ее только на период плавания вокруг Скандинавии, поскольку врачи рекомендовали ей лечение морским воздухом. Она была племянницей начальника Главного гидрографического управления, известного гидрографа генерала М. Е. Жданко. Из последних писем родным видно, что свое решение пойти с экспедицией Ерминия Жданко приняла из патриотических соображений (В письме от 10 сентября 1912 года Е. А. Жданко писала: "... наше опоздание произошло из того, что дядя, который дал денег на экспедицию, несмотря на данное обещание, не мог их вовремя прислать, так что из-за этого чуть все дело не погибло. Между тем, когда об экспедиции знает чуть ли не вся Россия, нельзя допустить, чтобы ничего не вышло. Довольно уже того, что экспедиция Седова, по всем вероятиям, кончится печально... Все это на меня произвело такое удручающее впечатление, что если я сбегу, как и все, то никогда себе этого не прощу..." (Алексеев Д. А. Неизвестные письма русской полярной экспедиции 1912 года на "Св. Анне".-Летопись Севера, М, 1985, т. XI, с. 190).).

В свои 22 года она стала второй женщиной в русской истории, отправившейся в Арктику (первой была Татьяна Прончищева, разделившая полярное плавание и гибель со своим мужем Василием Прончищевым на "Якуцке" в 1735-1736 годах).

Брусилов согласился с решением Ерминии Жданко, "так как надо было иметь еще хотя бы одного интеллигентного человека для метеорологических наблюдений и медицинской помощи", как он писал в последнем письме. Е. А. Жданко также стала заведовать продовольствием и фотографированием. Она раздала всему экипажу толстые клеенчатые тетради, собственноручно ею озаглавленные: "Дневник матроса (фамилия) экспедиции Брусилова от Петербурга до Владивостока, которая имеет цель пройти Карским морем в Ледовитый океан, чтобы составить подробную карту в границах Азии и исследовать промыслы на тюленей, моржей и китов".

Окончательно сформировавшийся в Александровске экипаж "Св. Анны" состоял из 24-х человек. Офицерскую кают-компанию составляли начальник экспедиции и капитан Г. Л. Брусилов, штурман В. И. Альбанов, неожиданно ставший единственным помощником капитана, гарпунеры Михаил Денисов, имевший норвежское подданство, Вячеслав Шленский, бывший политссыль-ный, внештатный корреспондент архангельских газет, и Е. А. Жданко.

В палубной команде профессиональных моряков было всего пятеро: боцман Иван Потапов, старший рулевой Петр Максимов, служившие ранее на военных кораблях, датчанин Ольгерд Нильсен, много лет проплававший на "Пандоре" и не пожелавший с ней расстаться, а также двое учеников рижских мореходных классов- Густав Мельбард и Иоган Параприц. Остальные матросы ранее на судах не плавали. Машину обслуживали машинисты Яков Фрейберг, Владимир Губанов и кочегар Максим Шабатура. Повар Игнат Калмыков и стюард Ян Регальд под руководством Е. А. Жданко обеспечивали питание экипажа.

От Мурмана к Новой Земле "Св. Анна" прошла под парами и парусами за несколько дней. Сделали короткую остановку в проливе Югорский Шар, чтобы передать последние письма, на стоявшие там пароходы телеграфной экспедиции, которые так и не отважились войти в Карское море, белевшее льдами. И "Сз. Анна" смело пошла на восток. В последнем письме Брусилов писал: "...плавания осталось всего две недели, а зима - очень спокойное время, не грозящее никакими опасностями".

Непроходимый лед, встреченный почти сразу после выхода из Югорского Шара, заставил шхуну уклониться к югу в Байдарацкую губу, из которой "Св. Анна" почти месяц пробивалась в смерзающихся льдах к берегам Ямала. Наконец, в нескольких десятках километров севернее мыса Харасавэй шхуна вмерзла в неподвижный береговой припай в восьми милях от берега, примерно в том месте, куда в наши дни атомные ледоколы приводят караваны судов, с которых прямо на лед сгружаются грузы для газоразведчиков Ямала. С середины октября на шхуне установился распорядок зимовки: трижды в сутки проводились метеорологические наблюдения, команда почти ежедневно ходила на берег собирать в штабеля плавник, при этом видели следы оленных нарт самоедов.

28 октября 1912 года сильным южным ветром большое ледяное поле, в которое вмерзла "Св. Анна", оторвало от припая, и начался медленный, но неуклонный дрейф к северу. Вначале дрейф не пугал моряков, так как приближал их к северной оконечности острова Белый, который предстояло обогнуть на пути к Енисею. Но в декабре остров остался далеко на юге, а шхуна продолжала дрейф на север - ледяное поле, ставшее ей пристанью, попало в Обь-Енисейское сточное течение, о котором тогда еще не подозревали. К лету 1913 года это течение вынесло "Св. Анну" севернее Новой Земли, где направление дрейфа часто менялось и судно описывало причудливые петли (Несовпадение дрейфа с дувшими ветрами, как установил позже советский полярник В. Ю. Визе, вызывалось препятствиями на востоке - открытыми в 1930-е годы островами Визе и Ушакова.). Лед вокруг был поломан и слаб, виднелись полыньи. Попытки пропилить в пленившем судно ледяном поле канал длиной 400 метров до ближайшей полыньи не удались. Будь на "Св. Анне" немного взрывчатки, весьма вероятно, ей удалось бы освободиться и выйти на запад в Баренцево море. Но в августе 1913 года пришлось готовиться ко второй зимовке, а к началу 1914 года шхуну вынесло уже к северу от Земли Франца-Иосифа.

Положение "Св. Анны" в это время отчасти уже выяснилось: она оказалась в струях главного в этой части Северного Ледовитого океана течения, которое ранее несколько севернее несло на запад судно Нансена "Фрам". Расчеты показывали, что если и далее "Св. Анна" будет дрейфовать на запад с той же скоростью, что и "Фрам", она сможет освободиться из ледового плена где-то западнее Шпицбергена не ранее лета 1915 года. Удачная охота в первую зиму (было добыто 40 тюленей и 47 медведей) и меньшая, чем предполагалась, численность экипажа позволили сэкономить продовольствие. Однако уже со второй зимовки стала ощущаться нехватка многих продуктов и топлива, а с середины 1914 года ожидался голод.

Не все было благополучно и во взаимоотношениях между членами экипажа. Неопределенность положения и перспектива неизбежного голода, проживание в тесноте людей, в большинстве случайных, не объединенных общей благородной целью, как на "Фраме", создавали почву для трений и раздоров. Еще в сентябре 1913 года между Брусиловым и Альбановым произошла крупная размолвка, Альбанов попросил освободить его от обязанностей штурмана и оказался на положении пассажира.

В январе 1914 года он обратился к Брусилову с просьбой позволить построить байдарку-каяк и сани, чтобы уйти с судна на Землю Франца-Иосифа, до которой было около ста километров. Из книги Нансена он знал о существовании на юге этой земли заброшенных домов английской экспедиции, где рассчитывал найти продовольствие и дождаться какого-нибудь судна. Видя приготовления Альбанова к уходу, многие матросы задумались над своим положением, и спустя две недели большая часть команды решила идти вместе со штурманом. Брусилов этому не противился, так как уход почти половины экипажа позволял остающимся на "Св. Анне" растянуть продовольствие до лета 1915 года, когда ожидалось освобождение шхуны из ледового плена.

К началу апреля группа под руководством Альбанова изготовила семь нарт и каяков, предполагая, по примеру Нансена, тащить по льду нарты с каяками и снаряжением, а разводья и полыньи переплывать на каяках с погруженными на них нартами. Спать на ночевках в палатке решили в меховых совиках и малицах (ненецкая одежда наподобие тулупов), так как спальных мешков на шхуне не оказалось. Взятое продовольствие состояло в основном из сухарей (около 500 килограммов) и было слабым по калорийности. Собирались улучшать питание, а также получать жир для отопления палатки и приготовления пищи охотой на тюленей и медведей.

Походное снаряжение и запас продовольствия уходящих со "Св. Анны" были далеки от образцов, выработанных к тому времени опытом полярных путешественников. Все бедствия, выпавшие на долю путников и описанные Альбановым, объясняются прежде всего несовершенством снаряжения и недостаточным питанием.

Это не было виной Альбанова или Брусилова, совершенно не предусматривавших при отплытии экспедиции подобного путешествия по льду, скорее надо удивляться мастерству Альбанова, сумевшего из запасных парусов и кусков судового дерева изготовить каяки и нарты, сделавшие возможным поход по льдам.

Выступив 10 апреля 1914 года в путь к ближайшему острову Рудольфа, Альбанов рассчитывал достичь его при самых неблагоприятных обстоятельствах через месяц, даже делая в среднем по три версты за сутки. Однако пройдя почти за два месяца тяжелейшего пути расстояние в два раза длиннее, чем следовало по карте, путники не увидели даже признаков земли. Всякий ясный день Альбанов брал секстаном высоту солнца над горизонтом в полдень. Астрономические вычисления показывали, что путники находятся уже намного южнее острова Рудольфа. По отклонению вытравленного в полынью лотлиня Альбаноз понял, что лед дрейфует к юго-западу со скоростью намного большей, чем они шли по нему к югу, и их проносит мимо западного края Земли Франца-Иосифа. Так при драматических обстоятельствах была открыта "река в океане"- Восточно-Шпицбергенское течение.

Альбанов повел своих товарищей курсом на юго-восток, и вскоре земля была усмотрена. Это оказалась юго-западная часть Земли Франца-Иосифа, называемая Землей Александры, до которой путники смогли добраться лишь через 20 дней. На отвесный обрыв ее ледяного берега они поднялись лишь с последним фунтом сухарей и двумя каяками, остальные поломались и были брошены. Эта потеря самым трагическим образом сказалась на дальнейшей судьбе группы Альбанова.

По южную сторону достигнутых островов простиралось свободное море, по которому предстояло плыть на восток к мысу Флора, где они ожидали найти продовольствие. Каяки вместили лишь половину путешественников, остальным -пришлось идти пешком по берегу островов и ледовым перемычкам между ними. Этот путь оказался губительным для большинства спутников Альбанова. После трехмесячной лагерной жизни на льду, ' вследствие .заболеваний они чувствовали большую усталость и апатию, преодолеть которые многие не смогли. Умерли матросы Архиреев и Нильсен, утонули в море, унесенные штормом, матросы Луня-ев и Шпаковский. От этого шторма чудом спаслись Альбанов и матрос Конрад.

Им удалось достичь обетованного мыса Флора, где в изобилии нашлось продовольствие и имелись дома для зимовки. Радость спасения Альбанова и Конрада омрачалась пропажей на леднике острова Земля Георга четырех товарищей, на поиски- которых они собирались отправиться после выздоровления Альбанова. А пока начали подготовку дома к зимовке. За этим занятием их и застало пришедшее к мысу Флора за топливом судно "Св. Фока" экспедиции Седова (уже умершего на пути к полюсу). Второй раз в истории освоения Арктики на мысе Флора произошла удивительная по неожиданности встреча. Двумя десятилетиями ранее здесь встретилась английская экспедиция Джексона с Нансеном, возвратившимся из страны льда.

О встрече с Альбановым в июле 1914 года много лет спустя вспоминал художник Н. В. Пинегин: "Св. Фока", судно экспедиции Седова, только что начало обратное движение к населенным местам. Перед отплытием поломали на судне все что можно для поднятия пара..., топлива, необходимого для борьбы со льдом, у нас почти не было, "Фока" двигался очень медленно, часто останавливаясь из-за недостатка пара. Тогда мы ломали очередную каюту или высматривали на льду моржа или морского зайца, которые также отправлялись в топку. Мы считали, что находимся в бедственном положении. Никому и в голову не приходила мысль, что оно все-таки далеко от крайности и что мы встретим людей, которым положение "Фоки" покажется верхом благополучия. Обогнув мыс Флора, судно повернуло к берегу. В это мгновение на палубе кто-то крикнул: "Человек на берегу!" Да, человек, он движется, кто это? Вся команда "Фоки" закричала "ура". Кто-то высказал догадку: "Это, наверное, судно за нами пришло". Человек что-то делал у камней. Минуту спустя, как мы отдали якорь, неизвестный столкнул на воду каяк, ловко сел и поплыл к "Фоке", широко взмахивая веслом. Каяк подошел к борту. Незнакомец что-то крикнул нам не сильным и слегка сиплым голосом. Мы не расслышали, тем более в этот момент к самому каяку подплыл морж, которого мы отогнали выстрелами. Спустили с борта шторм-трап, человек поднялся по нему. Он был среднего роста, плотен. Бледное усталое и слегка одутловатое лицо сильно заросло русой бородой. Одет в изрядно поношенный и выцветший морской китель.

"Альбанов, штурман парохода "Святая Анна" экспедиции Брусилова,- были первые слова незнакомца. "Я прошу у вас помощи, у меня осталось четыре человека на мысе Гранта..." (Затерянные во льдах. Л., 1934, с. 13.)

Такова была эта неожиданная встреча на мысе Флора с двумя уцелевшими членами экспедиции Брусилова, отправлявшейся по Северному морскому пути во Владивосток и неожиданно очутившейся севернее Земли Франца-Иосифа на полпути к полюсу.

На "Св. Фоке" Альбанов и Конрад вернулись на родину. Они оказались единственными людьми из всего экипажа "Св. Анны", которым удалось спастись и сохранить для науки ценнейшие материалы почти двухлетних гидрометеорологических наблюдений в совершенно неизученных районах Северного Ледовитого океана, которые внесли большой вклад в науку об Арктике. Таким образом, тяжелейший поход по дрейфующим льдам к Земле Франца-Иосифа совершался Альбано-вым и его спутниками не только ради спасения от смерти, но и ради науки. Рассказанная в его книге история трагического плавания "Св. Анны" и спасения научных материалов является одним из ярких примеров того, какой ценой доставалось человечеству познание труднодоступных областей Земли в то время, когда еще не было авиации, надежной связи и других привычных нам достижений цивилизации.

Написанные специально для морского журнала записки Альбанова насыщены морскими терминами и специфическими выражениями, которые, однако, не затрудняют понимания смысла даже у читателя, далекого от морской профессии, и лишь в редких случаях требуют пояснений. Географические названия, употребляющиеся Альбановым, мало отличаются от современных и подправлены по действующей морской транскрипции без оговорок. При значительных отличиях сохранены названия автора, а их современные аналоги указаны в примечаниях.

В настоящем издании картосхемы дрейфа "Св. Анны" и маршрута группы Альбанова на каяках выполнены на современной картооснове, что впервые дает возможность наглядно представить путь на каяках у Земли Александры и Земли Георга применительно к современной карте.

Все даты указываются по старому стилю.