Валентин Бережков

Биография

Дипломат, журналист, писатель. Родился в семье инженера-кораблестроителя. Учился в Киеве; окончил немецкую школу, затем Киевский Политехнический институт (1938). По образованию инженер-технолог. Параллельно учился на курсах гидов-переводчиков, занимался самообразованием, работал в Интуристе. В результате великолепно освоил немецкий, английский, а позже — испанский языки. После окончания института был призван на Тихоокеанский флот, где в штабе флота его активно использовали как переводчика, а затем, по инициативе адмирала Н.Г. Кузнецова, направили в Москву в Главный морской штаб.

В дальнейшем работал референтом-переводчиком в наркомвнешторге у А.И. Микояна, оттуда был переведен в наркомат иностранных дел под начало В.М. Молотова. В 1940 г. принимал участие в переговорах советской правительственной делегации во главе с В.М. Молотовым в Берлине. В декабре того же года назначен первым секретарем посольства СССР в Германии.

После 22 июня 1941 г. Бережков вернулся в Москву, работал в центральном аппарате МИД в ранге советника. Участвовал во многих ответственных переговорах Сталина и Молотова с лидерами и предста-вителями Великобритании и США. Участник Тегеранской конференции глав великих держав (1943) и конференции на вилле Думбартон-Окс (Вашингтон, 1944), где представители СССР, СИТА, Великобритании и Китая подготовили предложения, которые легли в дальнейшем в основу Устава Организации Объединенных Наций.

В конце 1944 г. Бережкова вывели из состава МИД и перевели на журналистскую работу в еженедельник «Новое время», в связи с тем, что его родители, находившиеся в оккупации в Киеве, по данным НКВД, оказались на Западе. Бережков, считавший, что ему тогда очень повезло, пишет: «...я мысленно слал свою признательность Мо-лотову. Он не часто заступался за кого-либо. Легко ставил свою визу на списках обреченных. Инициалы „В.М." — Вячеслав Молотов — нередко сопровождались такой же визой „В.М.", имевшей зловещий смысл: „высшая мера", т. е. расстрел. До меня четыре помощника Молотова погибли: троих расстреляли в застенках НКВД, четвертый, не вынеся пыток, бросился в шахту лифта на Лубянке. Молотов за них не заступился. Но меня он почему-то решил спасти, даже дав наставление на будущее. Думаю, что он к тому же договорился со Сталиным о том, чтобы под решением о моем переводе в журнал стояла подпись „вождя". Это, видимо, и преградило дорогу бериевскому „расследованию"» (Бережков В.М. Как я стал переводчиком Сталина. М., 1993. С. 358).

В дальнейшем В. Бережков был назначен главным редактором журнала «США: экономика, политика, идеология». С 1992 г. работал в Монтерейском институте международных исследований в Калифорнии.

Бережков был женат дважды; от первой жены — Галины — имел двоих сыновей, от второй жены — Валерии Михайловны (р. 1937 г.) — в 1966 г. родился сын Андрей.

Бережков награжден орденами Красной Звезды, Дружбы народов и медалями. Член Союза писателей с 1974 г. Кандидат исторических наук. Лауреат премии Союза журналистов им. Вацлава Воровского (1976). Автор следующих книг мемуаров: «С дипломатической миссией в Берлин, 1940-1941 гг.» (М., 1967), «Тегеран, 1943: На конференции Большой тройки и в кулуарах» (М., 1968), «Годы дипломатической службы» (М., 1972), «Рождение коалиции» (М., 1975), «Путь к Потсдаму» (М., 1975), «Страницы дипломатической истории» (М., 1982), и множества статей и очерков, в том числе: «Сталин и Рузвельт» (Родина. 1992. № 11-12) и др.

Бережков вспоминает: «Я впервые увидел Сталина в конце сентября 1941 года на позднем обеде в Кремле, устроенном в честь миссии Би-вербрука-Гарримана... Дверь открылась и вошел Сталин. Взглянув на него, я испытал нечто близкое к шоку. Он был совершенно не похож на того Сталина, образ которого сложился в моем сознании. Ниже среднего роста, исхудавший, с землистым, усталым лицом, изрытым оспой. Китель военного покроя висел на его сухощавой фигуре. Одна рука была короче другой — почти вся кисть скрывалась в рукаве. Неужели это он? Как будто его подменили!

С детства нас приучили видеть в нем великого и мудрого вождя, все предвидящего и знающего наперед. На портретах и в бронзовых изваяниях, в мраморных монументах, на транспарантах праздничных демонстраций и парадов мы привыкли видеть его, возвышающегося над всеми. И наше юношеское воображение дорисовывало высокое, стройное, почти мифическое существо. А он вот, оказывается, какой, невзрачный, даже незаметный человек. И в то же время все в его присутствии как-то притихли. Медленно ступая кавказскими сапогами по ковровой дорожке, он со всеми поздоровался. Рука его была совсем маленькой, пожатие вялым.

То были самые тяжелые дни войны. Гитлеровские войска продвинулись далеко в глубь советской территории, подошли к Ленинграду и Киеву, стремительно приближались к Москве... Страшные неудачи, потери обширных территорий, гибель и пленение миллионов, при всем пренебрежении Сталина к человеческой жизни, не могли не наложить отпечатка на его облик. Но особенно его угнетало другое: просчет, допущенный им в оценке предвоенной ситуации. Он игнорировал все предупреждения и предостережения, уверовав, что Гитлер не начнет войну в середине лета. Восхищаясь Гитлером в недавнем прошлом, он теперь не мог простить ему, осрамившему „вождя народов" перед всем миром. „Непогрешимого товарища Сталина", как мальчишку, обвел вокруг пальца австрийский ефрейтор! Этого унижения и пережитого страха Сталин не забыл, став еще более подозрительным, чем прежде. Даже внутри здания Совнаркома его повсюду сопровождали два охранника. С таким эскортом Сталин приходил и к Молотову» (Бережков В. М. Как я стал переводчиком Сталина. М, 1993, С. 214-215).

Использованы материалы кн.: Торчинов В.А., Леонтюк А.М. Вокруг Сталина. Историко-биографический справочник. Санкт-Петербург, 2000