Вадим Алисов

ВАДИМ АЛИСОВ:

Его мама - известная актриса Нина Алисова, легендарная Лариса Огудалова из фильма Якова Протазанова "Бесприданница". Отец - Валентин Кадочников, художник и режиссер, любимый ученик Сергея Эйзенштейна. Сам Вадим Алисов, представитель славной плеяды российских операторов, - один из немногих, кто любит, а главное, умеет снимать кино.

На его счету - "Ирония судьбы", "Вокзал для двоих", "Жестокий романс", "Забытая мелодия для флейты", "Дорогая Елена Сергеевна", "Остановка по требованию", "Пятый угол", "Евлампия Романова"…

"Я хотел работать с Рязановым, но мне принципиально не нравился сценарий"

- В одном из интервью знаменитый Павел Лебешев сказал, что оператор - верная жена режиссера...

- На самом деле оператор - зоркий глаз режиссера. Если говорить примитивно, главное для оператора - свет правильно поставить и ограничить кадр рамкой. А все остальное зависит от его культуры, начитанности, знания живописи...

- Вы на протяжении довольно долгого времени были "зорким глазом" Эльдара Александровича Рязанова.

- Рязанов работал с моим другом Володей Нахабцевым. Фильм "Ирония судьбы, или С легким паром!" был первым опытом многокамерной съемки. Главным оператором был Нахабцев. Но поскольку картина одновременно снималась с трех камер, за одной из них я и сидел. Кино - это все-таки обман. И двухкомнатная "квартирка", в которой разворачивается основное действие фильма, занимала 600 квадратных метров павильона на "Мосфильме": сама квартира, кухня, ванная, лестничная площадка, лифт, да еще оставалось место для маневра камер. После "Иронии" был "Гараж". А потом, когда Нахабцев то ли не смог работать с Рязановым, то ли еще что-то произошло, он ему порекомендовал меня. "Зачем мне это нужно?" - сказал сначала Рязанов, а потом мы с ним полюбили друг друга и с удовольствием работали на "Вокзале для двоих". Потом были "Жестокий романс" и "Забытая мелодия для флейты". А на картине "Небеса обетованные" мы разлюбили друг друга.

- У вас случился роман на стороне?

- Можно и так сказать. Мы начали работать, выбрали натуру, и образовался период ничегонеделания. В это время мне предложили снять картину за хорошие деньги. И я уехал на две недели в Коломну. "Где Алисов?" - спрашивает Эльдар Александрович. Даже если нечего делать, Рязанов не может, чтобы оператора не было рядом. "Болеет", - директор картины был мой союзник и как мог выгораживал меня перед Рязановым. "Что, так болеет, что даже позвонить не может?" Вернувшись из Коломны, я опять получаю предложение снять картину. Прихожу на студию, Рязанов меня увидел и говорит: "Здравствуй, здравствуй! Ну что, ты сильно болел?" Эльдар Александрович - информированный человек, к нему каким-то образом стекается вся информация. "Что ты мне рассказываешь про болезни? Я же знаю, что ты халтурил, знаю с кем и знаю где". - "Эльдар Александрович, раз вы знаете, ну и судите, выгоняйте или как хотите". - "Нет, я тебя не выгоню, давай работать". - "Не получается у меня, я должен опять уехать. У нас с вами съемки начинаются с 10 сентября. 5 сентября я буду в Москве". - "Хорошо, я согласен". Я говорю: "Эльдар Александрович, представляете, я ставлю вам условие. Знаете, как вы меня потом будете прижимать? Давайте так договоримся. Если вы найдете оператора, который с ходу войдет в картину, я уйду".

Был еще один важный момент: я очень хотел работать с Рязановым, но мне принципиально не нравился сценарий. Но ведь не мог же я сказать, что мне сценарий не нравится. Не нравится - значит не работай... Когда я вернулся, на картине был уже другой оператор.

Несмотря ни на что, у нас с Эльдаром Александровичем остались добрые отношения, правда, больше меня в свои картины он не приглашает работать. Однажды был забавный случай: Паша Лебешев вошел в картину к Рязанову после Нахабцева - Володя заболел. И вот сцена: Лебешев снимает пробы, вернее, присутствует при этом - снимает второй оператор. Я подошел к нему, мы начали о чем-то разговаривать. И вдруг раздается голос Рязанова: "Павел Тимофеевич, посмотрите, здесь актеры играют!" "Что я, не видел, как актеры играют?" - Лебешев есть Лебешев.

- А вы не завидовали Лебешеву, Рербергу?

- Нет, каждый из нас работал над своей картиной. Хотя среди нас, операторов, Георгий Рерберг, конечно же, всегда был самый великий и самый главный. С ним я познакомился, когда моя сестра заканчивала ВГИК. Лариса тогда вышла замуж за Юру Ильенко (как оператор, он поставил фильм "Тени забытых предков") и все их сокурсники приходили к нам в гости. Я обожал с ними сидеть: несмотря на то, что я был младше, они меня допускали в свою компанию.

"Гузеевой, когда она не могла заплакать в кадре, надавали по щекам"

- Как ваша мама отнеслась к Ларисе Гузеевой, которая сыграла ее коронную роль в фильме Эльдара Рязанова "Жестокий романс"?

- Внешне, по крайней мере, очень хорошо. Когда мы запускались с этой картиной, Эльдар Александрович позвонил маме и спросил ее дозволения. Посмотрев фильм, мама была в восторге, она считала: все, что делает ее сын, - это гениально. Причем считала на полном серьезе, без тени иронии.

- Но в итоге картина-то оказалась без Ларисы Огудаловой. Гузеева же с ролью не справилась.

- Мудрый Эльдар Александрович понял, что Ларисы нет и уже не будет, и все внимание перетянул на Паратова - Никиту Михалкова. Никита блестяще сыграл эту роль. Вообще это была дружная работа. После съемок Никита многих увлекал футболом, чтобы не расслаблялись. Однажды уехал на охоту и привез свежей медвежатины. Корабельный кок сделал фантастические котлеты, и вся съемочная группа с удовольствием их лопала. Не помню, чтобы кто-то кого-то доводил. Один раз, правда, был случай: Гузеевой, которая никак не могла заплакать в кадре, надавали по щекам. От обиды она заплакала.

-А если бы она сдачи дала, дубль полетел бы.

- Нет. Актер перед камерой - словно кролик перед удавом. Команда: "Камера, мотор!" действует на всех безотказно.

- Говорят, что Алиса Бруновна Фрейндлих, наслушавшись предложений и идей Никиты Михалкова, выдала потрясающую фразу: "Никита, я снимусь в твоей картине только тогда, когда ты онемеешь"

- У Рязанова есть ценное качество - он умеет отбирать. И материал, и идеи. Идеи из Никиты сыпались как из рога изобилия. Рязанов слушал его и либо отвергал, либо принимал. Но если принимал, то все равно делал только так, как умеет сделать это Рязанов.

- А почему вы стали оператором? А не актером или режиссером?

- Из всех кинематографических профессий самой мужской я считал работу оператора. Мой отчим Петр Николаевич Кузнецов был кинооператором, возил меня на студию и ненавязчиво готовил к будущей профессии. Постепенно я понял, что хочу быть оператором, и занялся фотографией. В 1959-м подал документы во ВГИК. По мастерству получил пятерки, а по истории СССР мне влепили двойку. В то время во ВГИКе фактически руководила кафедра марксизма- ленинизма: позже выяснилось, что двойку мне поставили специально, именно из-за того, что я - сын Нины Алисовой. Вместе со мной не поступили племянник Марка Донского - Дима Донской, Боря Кауфман - племянник знаменитого Дзиги Вертова, Марина Голдовская. Но, как вы сами понимаете, все они впоследствии стали известными людьми.

Так вот, в институт я не поступил. И началась у меня разгильдяйская жизнь.

"Кувыркаясь, я увидел заходящее солнце и понял, что любуюсь закатом в последний раз"

- С этого момента, пожалуйста, поподробней!

- Получив по носу первый щелчок, я, разобидевшись на интеллигенцию, решил пойти в народ и устроился чернорабочим на пивоваренный завод "Бадаевский", который был рядом с домом. И начал гордо возить тару. А через два месяца выяснилось, что не завод должен мне зарплату, а я ему деньги за бракованные бутылки: за приемщиками нужно было следить, иначе они подсунут бутылки с выщербленными горлышками, я же этого, естественно, не делал. Вновь разобидевшись, теперь уже на народ, я гордо удалился с завода. Тут в мою судьбу вмешалась мама и по большому блату устроила меня на Шаболовку - на студию телевидения. Я стал ассистентом оператора. Работа была невероятно престижной: операторов на телевидении тогда было человек десять, ассистентов, соответственно, столько же. Хорошая одежда, светская жизнь и таскание ящика с аппаратурой за оператором. Правда, однажды мне было сказано: "В общем, про кино ты знаешь все, так что езжай и снимай фильм". Жена Бориса Васильева Зоря написала сценарий, она же была и режиссером. Фильм должен был рассказывать о какой-то сельской учительнице. Отправились мы в экспедицию в Подмосковье. Но... как только мы приехали в деревню, вся съемочная группа тут же напилась и не просыхала до конца экспедиции. Но кино-то надо было как-то снимать. В итоге сняли: вместе с бригадиром осветителей, который тоже пил, но как-то держался на ногах и что-то соображал, я водил машину, загружал и разгружал аппаратуру, ставил свет. Уж не знаю каким образом, но кино получилось.

- Ну и что же в этом разгильдяйского?

- Параллельно с работой на телевидении был пляж в Серебряном Бору, выпивки, рестораны, популярная в те годы пивная в Парке культуры, где подавали разливное чешское пиво... Так стал я "золотой молодежью". Помню, однажды подъезжаю на такси к собственному дому. А таксист мне говорит, в этом доме живет такой-то, из золотой молодежи. И в точности описал меня. У меня появилась масса друзей, которые пили безостановочно, но это было веселое пьянство. Частенько, чтобы не расстраивать маму, я звонил домой и сообщал, что переночую у друзей. Матушка о моих загулах долго не подозревала, денег с меня не требовала и продолжала содержать. А потом меня с телевидения выгнали...

- Интересно, за что?

- Разное было. Тут в мою судьбу опять вмешалась мама и устроила меня на работу во ВНИИСТ - научно-исследовательский институт трубопроводов, в кинолабораторию. Одевался я пижонски, всегда опаздывал на работу, и когда шел по коридору, слышал за спиной: "Вон пошел этот". Но это не самое страшное. Однажды мы поехали в экспедицию в Закарпатье. Уж не знаю почему, но водитель нашего автобуса решил сесть пьяным за руль. У автобуса целиком вылетел передний мост, и он начал кувыркаться на горном серпантине. Я понял, что мы падаем, когда водитель в позе клоуна пролетел через салон и упал. Следом за ним, как горох, посыпались все сидящие в автобусе. Кувыркаясь в очередной раз, я увидел заходящее солнце и понял, что любуюсь закатом последний раз в своей жизни. Кто-то каким-то чудом моментально среагировал и выключил зажигание. Это и спасло нам всем жизнь: автобус,

перевернувшись дважды, остановился на одной-единственной полянке, за которой следовал глубокий обрыв. В том, что случилось, обвинили меня, якобы я был главным заводилой. Меня понизили в должности. "Да пошли вы", - обиделся я и опять остался без работы.

"Сталинскую премию маме дали после "Оскара" - скорее всего, с перепугу"

- Замечательное прошлое у известного оператора, ничего не скажешь.

- Что было, то было. И однажды я понял одну простую вещь: если хочу кем-то стать, то пора браться за ум: во-первых, поступить в институт, а во-вторых, устроиться на нормальную работу, причем самому, без маминой протекции (при любом удобном случае мне говорили: "Мы тебя взяли ради мамы, а ты ее позоришь"), иначе на всю жизнь так и останусь мальчиком для битья. И в 1962 году я пришел на киностудию "Мосфильм". Таскал рельсы, таскал металлические болванки, каждая из которых весила по двадцать килограммов. Все складывалось замечательно: я поступил в институт, работал на "Мосфильме", женился, ездил в экспедиции... и совсем забыл о том, что все отсрочки от армии закончились. Конного полка при "Мосфильме" тогда еще и в помине не было, к Театру Советской Армии, где была знаменитая команда, лично я никакого отношения не имел, в придачу за мое плохое поведение (я же долгое время уклонялся от службы в армии) меня отправили в стройбат. Было мне 23 года. Дома осталась беременная жена.

Отслужив, вернулся домой. Дочке было почти два годика. Именно в это время мама поссорилась с моим тестем. Досталось и жене. "Ну и где мы теперь будем жить?" - спрашиваю я у мамы. "Как где? - отвечает она. - Ты будешь жить здесь". - "А жена и дочка?". - "А вот этого я не знаю". В этом была вся моя мама.

- Суровая женщина, ничего не скажешь.

- При всей своей артистической и поэтической натуре мама была очень жестким человеком и всех своих мужей (после смерти отца она трижды выходила замуж) держала в кулаке. Мама была настоящая женщина. Оставалась ею и в семьдесят, и в восемьдесят лет. Следила за собой, ежедневно по два часа делала гимнастику, ела все, но мало, не признавала никаких диет. В повседневной жизни она употребляла минимум косметики. И до последнего дня старалась работать. Последний раз я ее снял в картине Володи Меньшова "Ширли- мырли". Несмотря на перенесенные инфаркт и инсульт, на то, что частенько подводила память, мама сыграла на раз. Все просто обалдели.

- Про вашего отца мало что известно.

- Он умер в 1942 году, надорвавшись на заготовках саксаула. Валентин Иванович Кадочников закончил ВГИК, работал на киностудии "Мосфильм". Он был режиссером и уникальным художником комбинированных съемок. В старом фильме "Золотой ключик" Александра Птушко, где Буратино, Мальвина, Пьеро, Артемон - куклы, а Карабас Барабас, Папа Карло - актеры, отец при помощи веревочек и палочек умудрился сделать то, что сегодня возможно лишь при помощи компьютера. Он был любимым учеником Эйзенштейна, и когда началась война, именно Эйзенштейн настоял на том, чтобы отец эвакуировался вместе с "Мосфильмом".

Мама узнала о смерти отца только через десять дней - она в то время была в Армении, снималась в картине "Жена гвардейца", и режиссер, чтобы не сорвалась съемка, запретил показывать ей телеграмму. Когда она добралась до Алма-Аты, отца уже похоронили, а где - так никто и не знал. Мама пыталась отыскать могилу, спустя годы к этому подключился и я, но могилу мы так и не нашли. Пройдет время, и Михаил Михайлович Щеглов - оператор "Мосфильма" - подойдет ко мне и протянет небольшой листочек: "Я отдаю тебе справку о смерти отца". Как уж ему удалось ее сохранить, не знаю. Так что от отца осталась только чудом уцелевшая справка, статья Сергея Эйзенштейна "На смерть Вали Кадочникова" и несколько фильмов, которые он успел сделать за свою короткую жизнь.

- А где мама была во время войны?

- Война застала маму в Ашхабаде. Она снималась в фильме "Дурсун" и в прямом смысле слова была единственной кормилицей большой семьи: трех сестер, мамы, детей и племянников. Однажды бабушка пошла на рынок за продуктами и то ли потеряла карточки, то ли их у нее украли. Трагедия случилась в начале месяца, и от голодной смерти нас спасла мамина популярность: чужие люди делились с нами практически последним куском хлеба. Там же, в Ашхабаде, мама снялась в фильме Марка Донского "Радуга". Действие фильма разворачивается на Украине холодной зимой. Поднятый ветродуем ашхабадский песок заменял украинскую пургу - песок забивался в уши и глаза актеров, но они мужественно терпели издержки кинопроизводства.

- Это правда, что Нина Алисова получила Сталинскую премию за роль предательницы в фильме "Радуга"?

- На этот счет есть две истории. Первая: в 1944 году (!) картина "Радуга" получила премию американской киноакадемии "Оскар" за лучший иностранный фильм. Об этом, естественно, узнал КГБ, и мама получила Сталинскую премию скорее всего с перепугу - как же, американцы отметили, а мы чем хуже? Рассказывают и другую историю: Назым Хикмет - турецкий поэт, друг Советского Союза, который был вхож к самому Сталину, посмотрев "Радугу" Донского, сказал Сталину про маму: "Какая красивая женщина, но ведь ей никогда не дадут премию - роль-то отрицательная". Так вот, то ли в пику Назыму Хикмету, а может быть, и наоборот, с его подачи, мама стала обладательницей второй Сталинской премии (первая у нее была за картину "Дурсун")...

- Вы в детстве чувствовали себя сыном знаменитой актрисы?

- Наш дом и двор были особенными - там все были чьими-то сыновьями или дочерями. В нашем доме жили Игорь Савченко, Борис Андреев, Иван Переверзев с женой, Сергей Герасимов с Тамарой Макаровой, Александр Михайлович Згуриди, Борис Барнет с Аллой Казанской, Владимир Наумов со своей первой женой Эльзой Леждей. У нас был один балкон с Марком Бернесом. Этажом выше жили Иван Пырьев и Марина Ладынина, я частенько бывал у них - меня приглашали на различные детские торжества. Моя бабушка подружилась с мамой Марины Алексеевны, и она с большим удовольствием ездила вместе с нами в деревню Малтино, на родину моего отчима. В деревне я - городской мальчишка - пользовался фантастическим авторитетом среди местной детворы. А уж когда приехала мама и привезла мне велосипед, купленный у Сергея Мартинсона, которого моя бабушка называла исключительно Мотисон, авторитет мой взлетел до заоблачных высей.

Я был предоставлен сам себе: мама снималась в кино, работала в театре и ездила с концертами по стране. На быт она никогда не обращала внимания, домашнее хозяйство вела бабушка. Мама хорошо зарабатывала, но все деньги каким-то странным образом очень быстро улетучивались. Бабушка умудрялась откладывать какое-то количество денег на еду, и тогда мама занимала у нее.

- А с Павлом Петровичем Кадочниковым вы случайно не родственники?

- В последние годы жизни Павел Петрович занимался своей родословной и выяснил, что он и мой отец - дальние родственники, родом из одной деревни на Урале. Про мою старшую сестру актрису Ларису Кадочникову иногда говорили, что она дочка Павла Кадочникова. Естественно, это была полная ерунда, хотя сам Павел Петрович шутил: "Я никогда не отрицал, что она моя дочь". Когда я родился, мама решила, что я должен стать продолжателем ее рода и фамилии. Так что сестра, получив паспорт, стала Кадочниковой, а я остался Алисовым.

"Роман? Не исключено. Я всегда влюбляюсь в актрис, которых снимаю"

- Чем отличается камермен от оператора?

- Оператор концептуально решает картину - всю изобразительную часть, а камермен сидит за камерой и умело ею двигает. Главное, за чем он должен следить, это чтобы актер "не выпал" из кадра. Иногда, правда, может спросить во время съемки, нужно ли камеру поворачивать правее или левее.

- За кем остается последнее слово в том случае, если вам нравится материал, а режиссеру нет?

- Чаще как раз бывает наоборот: режиссеру нравится отснятый материал, а мне нет. Мне дубль может не нравиться только по технической части: плохо поставлен свет, влезла посторонняя рука... Тогда я говорю: этот дубль желательно не брать. Всегда находим какой-то компромисс.

- И режиссер слушается вас?

- На моей памяти только раз был случай, когда режиссер уперся и, несмотря на мои протесты, взял в картину "испорченный", с моей точки зрения, дубль.

- Правду говорят, что оператор должен влюбиться в актрису - только тогда он ее прекрасно снимет?

- Не знаю, как насчет того, что должен. Но я, например, всегда влюбляюсь в актрис, которых снимаю. А как же иначе?

- А роман, пусть кратковременный, но роман, может возникнуть между актрисой и оператором?

- Конечно! Не исключено.

Справка 1

Народный артист России Вадим Валентинович Алисов родился 20 февраля 1941 года в городе Киеве. Закончил ВГИК. Его дипломной работой стал полнометражный художественный фильм "Транссибирский экспресс". На его счету более пятидесяти художественных фильмов и телевизионных сериалов. Среди них такие, как "Санта Эсперанса", "Вокзал для двоих", "Жестокий романс", "Забытая мелодия для флейты", "Дорогая Елена Сергеевна", "Ширли-мырли", "Зависть богов", "Остановка по требованию", "Дом для богатых", "Пятый угол", "Евлампия Романова"...

Справка 2

Семейная легенда гласит, что знаменитая "бесприданница" Нина Алисова тайком сбежала от родителей в Москву - учиться на артистку. В столице жил дальний родственник, и она очень надеялась хотя бы на первое время получить у него приют. Но родственник через два дня выгнал ее - время было голодное и лишний рот только мешал. В дверях Института кинематографии она появилась зимой, когда студенты уже сдавали сессию. Но, тем не менее, Борису Евгеньевичу Захаве чем-то приглянулась большеглазая, совершенно невыразительная, жутко худая от постоянного недоедания девочка, и он принял ее в институт. В 1937 году на экраны страны вышел фильм "Бесприданница" Якова Протазанова с Ниной Алисовой в роли Ларисы Огудаловой. Вместе с выходом на экраны фильма появилась популярность, деньги и комната в коммуналке на Потылихе, недалеко от киностудии "Мосфильм". В это же время родилась старшая сестра Вадима Алисова - Лариса, названная так в честь любимой героини. Сегодня Лариса Кадочникова - актриса Театра имени Леси Украинки.