Уильям Ховард Тафт

Уильям X. Тафт

Президент и Верховный федеральный судья

Когда Уильям Хоуард Тафт 4 марта 1909 года принес присягу на конституции, то уже имел за собой необычно успешную карьеру на государственной службе. Он родился 15 сентября 1857 года в Цинциннати, Огайо, посещал школу в своем родном городе, потом Йельский университет, где в 1878 году получил ученую степень, и юридическое образование в юридической школе Цинциннати. В 1880 году был допущен к адвокатской практике, в 1881 году перешел на государственную службу и в 1887 году стал судьей верховного суда штата Огайо. В 1890 году президент Гаррисон назначил его Главным прокурором Соединенных Штатов. В 1892 году он вернулся в Цинциннати, где восемь лет работал судьей в выездной сессии суда Соединенных Штатов. Мак-Кинли в 1900 году избрал его президентом Второй Филиппинской комиссии, которая должна была разработать конституцию для архипелага, с 1898 года оккупированного американскими войсками. Год спустя он стал первым губернатором Филиппин, эта должность требовала особой дипломатической ловкости из-за упорного филиппинского сопротивления американской оккупации. В 1904-1908 годах он входил как военный министр в кабинет президента Рузвельта. По предложению Рузвельта республиканская партия выбрала его в июне 1908 года своим кандидатом в президенты. В выборах в ноябре 1908 года он вместе со своим кандидатом на пост вице-президента сенатором Джеймсом Шерманом из Нью-Йорка победил кандидата от демократов Уильяма Дженнингса Брайана.

Долголетний опыт государственной службы, однако, не был гарантией успеха для президентства. В сегодняшней картине истории сгущается впечатление провала: еще во время президентства о нем говорили как о "халтурщике" и критиковали его нерешительность и летаргию. В 1912 году он проиграл президентские выборы сопернику от демократов Вудро Вильсону, после того как раскололась его собственная партия и экс-президент Рузвельт выступил против него как кандидат прогрессивного крыла. На этом закончился период почти неоспоримого господства республиканцев в Вашингтоне. Причины провала следует искать в характере Тафта, в его отношениях с Рузвельтом, состоянии республиканской партии, но прежде всего в политических предпочтениях и решениях Тафта.

Вместе с семью братьями и сестрами Тафт провел заботливо оберегаемую юность в Цинциннати в доме своих родителей, уважаемого судьи Альфонсо Тафта и его второй жены Луизы Марии, урожденной Торри. Представления родителей о ценностях, которые перенял молодой Тафт, были консервативными и отличались ярко выраженным индивидуализмом, который сочетался с чувствительной социальной совестью, интенсивным правосознанием. Доброго, умного, обходительного и оптимистически настроенного молодого Уильяма любили повсюду. Очень рано он начал бороться с проблемой влияния и проявил уже тогда боязнь конфликтов и пассивность, которые во время его президентства перешли в депрессивные фазы. Наряду с честолюбием матери и хорошими связями отца как движущая сила его карьеры действовала (после женитьбы в 1886 году) его высокоинтеллигентная и очаровательная жена Элен, урожденная Херрон, которая не ограничивала своего честолюбия воспитанием троих детей, а мечтала о должности президента для своего мужа.

Собственные амбиции Тафта сначала не шли дальше поста главного судьи Верховного суда. Эта целевая установка говорит о реальной оценке собственных способностей и характера, которому не хватало политической харизмы. То, что он предоставил свою кандидатуру республиканской партии вопреки неприязни к предвыборной борьбе и общественной работе, указывает на влияние его жены и его брата Чарльза, поддерживавшего его также и финансово.

Во время президентства Тафту не удалось выйти из тени своего предшественника. Успехи Рузвельта были тем аршином, которым Тафт мерил себя и которым его измеряла общественность. Несмотря на противоположность характеров, Тафт и Рузвельт были и политически, и в частной жизни друзьями. Динамика политика Рузвельта и непретенциозная рассудительность активного юриста дополняли друг друга. Рузвельт ценил доброжелательную неторопливость Тафта, его неподкупный характер, острый юридический ум и безусловную лояльность. Тафт наслаждался дружбой и положением доверия, которое занял в 1904 году как один из самых близких советников президента. Обоих связывали их республиканско-демократические представления о ценностях и их активность в обновлении государства и общества, хотя Тафт при этом постоянно представлял более консервативные позиции. Поэтому Рузвельт был убежден, что Тафт как президент продолжит его политику реформ. Доброжелательные советы своего наставника Тафт скоро начал воспринимать как мелочную опеку, так что восхищение Рузвельтом все сильнее вступало в противоречие с собственным желанием самоутвердиться. Но когда Тафт пошел своей дорогой и в результате этого возникла угроза провала, то и установка Рузвельта превратилась в соперничество и, наконец, во враждебность.

Целью Тафта сйачала была консолидация реформ Рузвельта, причем он больше считался с консервативным крылом своей партии, сторонниками неизменности партийных установок, и его могущественными представителями в Конгрессе сенатором Нельсоном Олдричем и республиканским спикером палаты депутатов Джозефом Кэнненом. Поэтому он вступил в конфликт с прогрессивным крылом республиканцев, так называемыми инсургентами вокруг сенатора Роберта М. Лафоллетта, которые ссылались на реформы Рузвельта. Первым поводом к разладу для Рузвельта послужил состав нового кабинета. Рузвельт ожидал, что Тафт продемонстрирует политическую непрерывность и в кадровом отношении, но был разочарован. Вместо старой гвардии на важнейшие посты в кабинете Тафт назначил лиц из круга своих собственных доверенных, среди которых были также два демократа, доминировали консервативные юристы с тесными связями в крупной промышленности. Так, адвокат по экономическим вопросам Филандер Нокс как министр иностранных дел взял на себя руководство внешней политикой. Резкой критике из круга реформаторов Тафт подвергся после назначения Ричарда А. Боллингера министром внутренних дел, так как он пересмотрел политику защиты природы Рузвельта на Западе и хотел предоставить большую часть оставленных за государством лесных площадей снова в пользование частным владельцам.

Однако не может быть речи об общей враждебности Тафта к реформам, так как он довел до конца многие из начатых при Рузвельте и взялся за новые. Он провел трудную реформу почты и создание сберегательной кассы почтового ведомства, продвинул вперед реформу федерального управления с оплатой по труду. Министерству торговли и труда было подчинено собственное ведомство, целью которого являлось ограничение детского труда. В 1910 году законом Манна Элкинса удалось расширить государственный контроль над железнодорожными компаниями. В 90 антитрестовских процессах, заслушанных в суде, Тафт действовал намного энергичнее Рузвельта против незаконного использования рыночной власти большими предприятиями, несмотря на свое дружеское расположение к предпринимателям. Однако эта непреклонная антитрестовская политика ослабила его политический фундамент в республиканской партии и среди близких к ней предприятий.

Важнейшим внутриполитическим намерением Тафта была давно назревшая реформа таможенного тарифа. Высокие таможенные тарифы закона Дингли от 1897 года должны были быть снижены. Рузвельт сознательно избегал этой щекотливой задачи. Крыло республиканцев, выступавшее за высокие защитные пошлины и сопротивлявшееся таможенной реформе, было сформировано из представителей отраслей промышленности, центральным интересом которых являлась защита американского рынка от дешевых продуктов их европейских конкурентов и которые, во всяком случае, одобряли снижение пошлин на импорт сырья. Прогрессивное крыло представляло интересы сельского хозяйства и некоторых перерабатывающих промышленных предприятий, которые хотели добиться повышения экспорта путем либерализации внешней торговли. В действительности последствия финансового кризиса осенью 1907 года и последовавший за ним экономический спад сделали необходимой, как никогда, смену курса в экономической и финансовой политике. Но сторонники неизменности партийных установок блокировали в Конгрессе повышение налога с наследства и введение подоходного налога, которые предусматривались как компенсация за потерю доходов в результате снижения пошлин. В августе 1909 года законом Пейна- Олдрича они, не обращая внимания на инсургентов, настояли на своих "пошлинных" желаниях, после того как президент Тафт практически не предпринял никаких усилий, чтобы обуздать безграничный эгоизм заинтересованных группировок и настроить собственную партию на курс компромиссов. Среди прогрессивных республиканцев усилилось впечатление, что президент вх

одит в консервативный лагерь. В длительной поездке по западным штатам с целью агитации за свою политику Тафт столкнулся с открытым неприятием, которое еще больше усилилось, когда в ходе 1909 года резко повысился прожиточный минимум, и ответственность за это была возложена на новый таможенный закон. В волне забастовок в 1910 году открыто проявилось широко распространенное недовольство.

Во внешней политике Тафт также шел своим путем. Несмотря на повторные настойчивые предостережения Рузвельта от обременения отношений с Японией калифорнийским расовым законодательством и от политической опасности в Восточной Азии, ни Тафт, ни Нокс не были готовы продолжить сдержанную до этого политику по отношению к Японии и терпеть японскую экспансию в Китае. Более того, оба были убеждены, что ничто не сможет приглушить "японскую опасность для Дальнего Востока" эффективнее, чем засилье американских банков и предприятий в Китае. В рамках "политики доллара" американский капитал должен был содействовать экономическому развитию Китая, что могло бы привести к политической стабильности и усилить американское влияние. Одновременно это должно было положить конец устремлениям колониальных держав разделить Китай на сферы интересов. Миф о неисчерпаемых возможностях сбыта на китайском рынке являлся важным стимулом, одновременно многие работающие в Китае миссионерские общества получили представление об "особом отношении " собственной страны к "стране середины" в жизни. Само правительство, а не Уолл-Стрит, было движущим элементом политики с Китаем, только особая настойчивость и гарантии правительства побудили американских финансистов к рискованным контактам с Китаем. С помощью энергичного нажима на китайское правительство Ноксу удалось, вопреки сопротивлению европейских держав, добиться участия американских банков в крупном проекте строительства железной дороги Ханькоу-Цзиньчжоу. Его план нейтрализации железных дорог в Маньчжурии был направлен на устранение русского и японского влияния. Попытка столкнуть при этом Англию и Германию с Россией и Японией не удалась, так как ввиду напряженного положения в Европе обе державы не хотели позволять распоряжаться собой американской политике в Китае. Когда Россия и Япония 4 июля 1910 года в связи с американскими попытками вмешательства договорились о своих интересах в Маньчжурии, политике Нокса был нанесен тяжелый удар. В 1911 году американским банкам удалось возглавить так называемый консорциум шести для реформы китайской валюты, однако все крупные державы были рассержены агрессивной американской политикой в Китае. Но и моральные предпосылки "особого отношения" оказались прикрытием державно-политических целей, когда правительство Тафта вместе с другими крупными державами выступило против китайских устремлений к независимости и в 1911 году, после начала революции и свержения императорского дома, отказалось признать новое правительство. Революция закончила все дальнейшие американские проекты экспансии. В марте 1913 года американские банки вышли из консорциума шести, когда новое американское правительство Вудро Вильсона отклонило дальнейшие гарантии для американского капитала и вместо этого признало новое китайское правительство Юань-Ши-Кая.

Вера Тафта в благословение либерально-демократического невмешательства отчетливо проявилась в "долларовой дипломатии" в Латинской Америке. Особенно в неспокойных государствах Центральной Америки следовало заменить "пушечные ядра на доллары" Однако в Никарагуа в 1912 году попытка достичь таким образом политической стабильности только спровоцировала применение американских частей военно-морского флота. Усилия Нокса навязать Никарагуа американский таможенный контроль, как он уже был введен Рузвельтом в Доминиканской Республике, также провалилась, потому что американский сенат отказался его одобрить. Подобная судьба постигла попытки Тафта с помощью американских банков контролировать финансы Гондураса-Американское влияние все-таки усиливалось, так как новый никарагуанский президент Адольфо Диас был всего лишь марионеткой, поддерживаемой присутствием американских войск. Нокс осуществил вооруженную интервенцию также и в Доминиканской Республике в 1911-13 годах, после того как не оправдалось ожидание, что с установленным в 1907 году американским таможенным контролем будет достигнута политическая стабилизация, и насильственно было свергнуто правительство, и начались кровавые волнения. Однако ни провал доминиканского таможенного контроля, ни начавшаяся в 1910 году революция в Мексике не могли поколебать веру Тафта в плоды американских инвестиций для латиноамериканских соседних государств. При этом как раз мексиканская революция была характерным примером социальной взрывной силы одностороннего экономического развития, финансируемого прежде всего американским капиталом. С беспокойством Тафт реагировал на растущее антиамериканское настроение в Мексике и мобилизовал американские вооруженные силы. Завершение срока его президентства избавило Тафта от необходимости и дальше заниматься мексиканской революцией. В общем, результатом "долларовой дипломатии" Тафта была тяжелая потеря доверия и престижа США в Латинской Америке.

Европейские великие державы реагировали на латиноамериканскую политику Тафта не менее раздраженно, чем на его китайские проекты. Только растущая поляризация в Европе и особенно англо-германский антагонизм препятствовали более острым разногласиям. Даже на переговорах по новым арбитражным договорам с европейскими державами в 1912 году Тафту было отказано в успехе. И здесь он доказал чрезмерную склонность к законности и недостаточное чутье на политические противоречия. Стремлением сделать арбитражную процедуру обязательной для всех международных конфликтов он слишком много потребовал от европейских партнеров по договору и от своих собственных политических друзей. Рузвельт и сенатор Генри Кэбот Лодж резко выступили против намерения больше не касаться в арбитражной процедуре вопросов национальной "чести, независимости и неприкосновенности", и сенат провалил выторгованные с Францией и Великобританией договоры.

Уже победа демократов на промежуточных выборах в 1910 году отчетливо продемонстрировала потерю власти Тафтом. Все яснее президент видел сам, что шансы для его переизбрания тают. Но после того, как Рузвельт решился на выдвижение своей кандидатуры в качестве кандидата на пост президента от республиканцев против Тафта, в Тафте проснулся дух противоречия. Глубоко обиженный поведением бывшего друга, воспринятым как предательство, Тафт боролся в первую очередь за собственное уважение и сам себя возвышал и убеждал, что должен защитить американскую конституцию от "деспотических" намерений "демагога" Рузвельта. Хотя большинство предварительных выборов были в пользу Рузвельта, Тафт с помощью партийного руководства смог пройти выдвижение на республиканском съезде в Чикаго 18 июня 1912 года. Четыре дня спустя новообразованная Прогрессивная партия назвала Рузвельта своим кандидатом на пост президента.

Тафт еще взывал к консервативным представлениям о ценностях американцев, но одновременно уже не надеялся на победу на выборах. Он давно потерял доверие избирателей, и можно было предвидеть поражение 5 ноября 1912 года. Вудро Вильсон победил на выборах с 6,3 миллиона голосов Рузвельта (4,1 миллиона). Тафт получил 3,5 миллиона голосов и был третьим. В сенате и палате представителей демократы добились солидного большинства. Никогда прежде президент не проигрывал переизбрание так катастрофически.

Не беря в расчет безрадостных сопутствующих обстоятельств, уход с нелюбимой должности означал для Тафта большое облегчение. Он вернулся в Йельский университет профессором права. Здесь возникли три книги "Ни родного правительства": "Его сущность, его постоянство и его опасность" (1913 г.), "Антитрестовский закон и Верховный суд" (1914 г.) и "Наш главный судья и его власть" (1916 г.), в которых он научно обработал свой опыт судьи и президента и резко выступил за более узкую трактовку президентских полномочий. После начала войны он поддерживал политику нейтралитета Вильсона и как президент Лиги борьбы за мир выступал за новый глобальный мирный порядок. В назначении главным судьей Верховного суда в 1921 году Тафт, наконец, нашел предназначенный для него круг деятельности. Уже в 1922 году он провел обширную реформу американского судоустройства. Личность Тафта и его правовая философия, по которой закон может сохранять свою действенность только тогда, когда он осторожно и медленно приспосабливается к социальному и экономическому изменению, доминировали в суде и после его смерти 8 марта 1930 года. Он был лишен славы как президент, но зато вошел в историю как один из величайших главных судей Соединенных Штатов