Татьяна Васильева

Татьяна Васильева: 'Я кошка, которая гуляет сама по себе'

С ней постоянно происходят метаморфозы: в юности некий незапрограммированный поворот судьбы привел ее, дочь неартистических родителей, в мир искусства, перевернув в ней самой и все былые "основы воспитания" и вытекающие из них комплексы, а российскому театру и кино подарил яркую индивидуальность. В начале своей артистической карьеры она постоянно переживала по поводу своей не совсем подходящей внешности, казалась себе этакой неуклюжей дылдой, в юности очень сутулилась и все время хотела куда-нибудь спрятать шею, руки, в кино же ее объявили самой обаятельной и привлекательной - и мы (публика) с этим охотно согласились.

- Вы долго сражались со своими комплексами?

- Да уж предостаточно! Но в один прекрасный момент вдруг почувствовала, что завладеваю зрителем, умею держать его внимание - значит, прекрасна. И комплексы улетучились как бы сами собой...

А какое это потрясающее ощущение, когда понимаешь, что зрители заворожены тобою! Иногда в спектакле наступает такой момент, что ловится каждое твое слово. А если еще почувствуешь, что "взяла" зал, то можешь держать паузу минуту, а то и больше. И зрители будут сидеть, затаив дыхание столько, сколько я захочу.

- Я знаю, что эстрадные певцы часто ищут в зрительном зале глаза, за которые можно было бы "зацепиться" и через них вести диалог со всеми...

- Нет. Я очень боюсь видеть чьи-нибудь глаза. Предпочитаю, чтобы зал был невидимым, черным... Знаете, однажды, еще в училище на экзамене по актерскому мастерству, играла какую-то роль и, надо сказать, хорошо играла. И вдруг увидела заплаканные глаза одной студентки - так она сильно переживала. И я тоже расплакалась, поняв, что она почувствовала, глядя на меня. Так я не смогла больше играть, и ушла с экзамена. Меня вообще нельзя жалеть - это для меня погибель.

- Говорят, что между зрительным залом и человеком, стоящим на сцене, происходит очень мощный энергетический обмен. Вы это чувствуете?

- Может быть. Во всяком случае, я всегда знаю, когда зал меня "принимает" и когда "не принимает". Даже если в зале есть всего один человек, которому я активно не нравлюсь, я его ощущаю. И если этот человек вдруг при мертвой тишине зала чуть громче вздохнет - все, играть дальше уже невозможно. Кстати, наверное, поэтому в актерской среде есть такое понятие - "наш" зал или "не наш".

- А вы легко входите в контакт с новыми людьми?

- По-моему, я научилась очень правильно себя вести, и теперь уже не нужно, чтобы меня сразу все принимали и уж тем более любили. И не обижусь, если кому-то пришлась не по вкусу. В этом смысле я очень объективна.

- А с новым мужчиной?

- Если он мне нравится - да. Но мне сразу нужно "прощупать" его, понять, во что это выльется. И если это меня никак не устроит, я тут же откажусь от него.

- Довольно прагматично.

- А что делать? У меня уже нет времени ошибаться и потом долго выяснять отношения. Никаких ошибок! Уже и темп, и ритм другой. Да и много времени-то на это выяснение не надо. Один танец, и все ясно.

- Несколько лет назад московскую театральную жизнь потряс Ваш скандальный уход из Театра имени Маяковского, когда приказом администрации Вас уволили за прогул...

- Да уж, нашла, как говорится, коса на камень: я задерживалась на съемках и не успевала к спектаклю, где играла одну из главных ролей, а администрация театра не пожелала пойти мне навстречу и произвести замену спектакля.

- Потом Вы включились в актерскую антрепризу и сыграли несколько ярких ролей в спектаклях режиссера Леонида Трушкина...

- А к концу первого сезона меня и из той труппы выгнали. И теперь у Трушкина мне запрещено появляться на сцене. А ведь у него я сыграла свои лучшие роли в спектаклях "Там же, тогда же" и "Вишневый сад" - потрясающие роли, о которых можно только мечтать, такие, что сыграть - и умереть! Например, Раневская в "Вишневом саде"...

- Может, у Вас конфликтный характер, оттого Вас и не приглашают ни в какой устоявшийся театр?

- Не думаю. Скорее всего, у режиссеров уже сложились какие-то планы, свои труппы, особенно у молодых, и я в них не очень вписываюсь. Я ведь тоже дама на любителя... А в тех случаях "конфликты" произошли потому, что я снималась в кино и не успела к спектаклю, хотя в труппе у Трушкина администрации было заранее известно, что я вернусь позже. А ведь все накладки из-за того, что мы, артисты, вынуждены хвататься за любую параллельную работу - в кино ли, в антрепризе ли, в концертах ли - лишь бы заработать

на содержание своей семьи... А у меня, между прочим, двое несовершеннолетних детей, которым еще нужно дать образование, и муж работает от случая к случаю.

- Может быть, Вы уже выросли до того уровня, когда артист становится и режиссером, и сценаристом?..

- Я понимаю, что нужно многое брать в свои руки. Но я, прежде всего, актриса и не хочу исполнять чужую работу. Нет, я по-иному на хлеб зарабатывать не могу, да и не хочу. Слава Богу, у меня много предложений в кино. Да, я страдаю без театра и жду того сладкого дня, когда снова вернусь туда и снова буду играть премьеры. Они ведь приносят ни с чем не сравнимую радость, хотя и даются с огромным трудом. Моя работа - словами Раневской из "Вишневого сада": это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу..."

- Но вот сейчас-то Вы уже достаточно времени играете в театре - школе современной пьесы.

- Это удивительно, но я, наконец, нашла такой театр, которым руководит Райхельгауз, и в котором появилось непреходящее чувство стабильности. Меня здесь очень хорошо приняли, и служу я уже под этой крышей два сезона. Для меня в последнее время - это рекорд! Кстати, и в финансовом отношении мне здесь дают заработать приличные деньги.

- Вы однажды сказали, что в искусстве главное - талант и умение работать, отрекаясь подчас от радостей и приятностей жизни... Ваш талант - это Божий дар или наказание?

- Теперь уже и не знаю, как вам ответить на этот вопрос. Знаете, когда у молоденьких девушек рождаются дети, они воспринимают это как данность и так не переживают и не страдают, как женщины, рожающие в 30-летнем возрасте. Зрелые мамы страшно, дико боятся за своих детей, и то, что должно быть счастьем, становится наказанием. И с талантом, по-моему, тоже самое. Ты выкладываешься и видишь, что все уходит куда-то в песок и остается невостребованным и никому не нужным.

- А как же семья: муж, дети?

- Муж тоже актер - Георгий Мартиросян. А дети - это самая моя большая забота в жизни. Я ведь отношусь к тем женщинам, которые родили поздно.

- Но замуж-то Вы рано вышли?

- Нет, поздно. У меня все поздно в жизни случалось. По-моему, двадцать пять мне было, когда вышла в первый раз. В тридцать один родила Филиппа. Потом вышла за нынешнего своего мужа, и в тридцать девять у меня родилась Лиза. Хотя сейчас это все не проблема. Вон Лайзе Минелли уже полтинник был, когда она родила первого ребенка, и Барбра Стрейзанд тоже... Проблема сейчас в другом - чтоб отец был нормальным и здоровым...

- Вы снялись в фильме "Болотная-стрит, или средство против секса", который никак не связан с последним. И, честно говоря, мне никогда не приходилось видеть Вас в постельно-сексуальных сценах.

- Вообще-то я снималась. Например, в финской картине "Райские дети". Я там деловую женщину играла. И были довольно откровенные сцены. Но как же дотошно и по порядку режиссер их снимал: сначала мой партнер сверху, потом я сверху, потом он опять сверху, потом снова я сверху... - он нас мучил целую смену, вместо того, чтобы отснять сначала меня, а потом его. Нет, ему надо было, пока мой партнер не умрет...

- В постели?

- Что-то вроде этого...

- А в жизни Вы ведете себя тоже достаточно свободно? Вот, скажем, Вы были послушной дочерью своих родителей?

- О, они безумно за мною следили и очень беспокоились, что со мною станет. Я ведь старалась все сделать по-своему. Они меня никуда не отпускали из дома, ни в какие студии, ни в кружки, хотя я все равно умудрялась заниматься и в театральной, и в литературной студии одновременно. Они даже не знали, что я еще в детстве клятву себе дала быть актрисой, и что меня среди немногих пригласили поступать и во ВГИК и в школу-студию МХАТ одновременно... Правда, школьная успеваемость у меня была очень средней, и они считали, что мне надо

в первую очередь школу хорошо закончить.

- Кстати, Вы родом ведь из Ленинграда?

- Да, и все мои близкие родственники до сих пор там живут.

- Так как же Вам удалось в Москву вырваться, чтобы поступать?

- А я им после выпускного не сказала, что еду в Москву поступать в школу-студию МХАТ. Родители решили, что я на экскурсию поехала, погулять. И уже из Москвы дала им телеграмму, что поступила. Так они все равно не поверили, думали, что я решила сбежать из дома. Даже отец за мною в Москву поехал... Кстати, я узнала об этом только по окончании института от ректора. Оказывается, отец хотел забрать документы и увезти меня домой - что это, мол, за профессия такая, артистка? Но его уговорили оставить меня и дать возможность доучиться. Представляете, если бы он все-таки меня увез?

- И что же - долгие годы жизни в общагах?

- Это уж точно! В общей сложности лет пятнадцать прожила в общежитиях - сначала во МХАТе, а потом в театре Сатиры. Уж и не знаю, как со мною ничего не приключилось. Я, действительно, очень хотела быть артисткой, и больше в этой жизни ничего не интересовало: ни мужчины, ни романы...

- Странно, ведь актрис всегда считали такими фривольными дамами!

- Но я очень от них отличалась, и в этом огромная заслуга моих родителей. Вернее, я была очень влюбчивой, но достаточно долго скрывала это. Кстати, когда меня поселили в общежитии МХАТа, в комнате было пятнадцать кроватей. И жили вместе и девушки, и женщины разного возраста: и только поступившие, и уже работавшие в театре. И те, что постарше, изнемогали от отсутствия мужчин. И лишь только оные появлялись на горизонте - и в окна к ним выскакивали, и в гости через окна затаскивали... Натуральный публичный дом! Правда, и отчисляли многих за это.

- Как же Вы спали по ночам?

- Крепко! Еще молодая была, и нервная система не была расшатана.

- Я слышала, что Вы страдаете оттого, что не умеете отдыхать?

- Абсолютно точно! Иногда в круговороте работы просто жизненно необходимо сделать антракт. Но лишь решусь на это, не понимаю, как жить дальше? Патология какая-то, но я не умею отдыхать и доставлять себе маленькие радости. И еще, если со мною дети - это не отдых, но зато я спокойна. А если их нет рядом - я нервничаю. Наверное, когда-нибудь в доме для престарелых и отдохну за все годы сразу. Тогда уже не будет возможности ни нервничать, ни куда-нибудь мчаться...

- Но как-то ведь надо отключаться и восполнять жизненную энергию, с помощью стакана водки, например?

- Вот это да - пожалуй, единственное, что отключает и расслабляет. И мысли стройненько так укладываются, и я могу посмотреть на все как бы со стороны. И принять какие-то решения.

- Многим в этом смысле помогает вера в Господа. Вы, кстати, какую-нибудь религию исповедуете?

- Да. Я - христианка.

- И давно Вы окрестились?

- Достаточно давно, в тридцать лет. Но этому предшествовал долгий этап подготовки. Я постоянно ходила в церковь - меня тянуло туда, как магнитом. По-моему, началось это со мною сразу после школы, как я переехала из Ленинграда в Москву, поступив в театральное училище. Я надеялась, что именно там найду ответы на мучавшие меня вопросы и найду решение своих проблем. И поначалу, разговаривая с Господом, я очень о многом Его просила. Теперь же просто прихожу в храм и молчу. В какой-то момент я почувствовала, что достаточно даже того, что я там нахожусь. Я не знаю, что со мною происходит, но в те минуты я нахожусь в каком-то ином мире.

- И как часто Вы там бываете?

- Точно не знаю. Во всяком случае, время от времени наступает непреодолимая потребность, и я иду туда, потому что уже не могу не пойти. Я даже не знаю, с чем это сравнить? Ну, может быть, нечто похожее происходит в душе, когда ты ощущаешь, что давно не была в театре или не перечитывала любимую книгу. Хотя... нет, т

о состояние все-таки намного сильнее!

У меня вообще такое ощущение, что крещение мое происходило по какому-то сценарию, предписанному свыше. Я была на гастролях в Ростове-на-Дону. Пошла в церковь, и там вдруг появилась какая-то совершенно незнакомая женщина, которая заявила, что мне обязательно надо окреститься и что она будет моей крестной матерью. А я почему-то даже не сопротивлялась. Просто поехала с ней в какую-то старую церковь, где она обо всем договорилась со священником. Когда же обряд начался, единственное, что меня не то чтобы смущало, а удивляло, что только я одна прохожу через него в столь взрослом возрасте.

А какие потрясающие эмоции я испытала, побывав на киносъемках в Израиле. Естественно, в свободные часы мы отправлялись по Святым местам. В Иерусалиме меня просто трясло от потрясений. Какое это колоссальное ощущение слияния с историей, когда ступаешь по этим святым камням или заходишь в Храм Гроба Господня... А Стена Плача - это вообще не поддается описанию. У меня было такое чувство, будто меня разрезали, распахнули и вывернули наизнанку. Я чувствовала себя совершенно беззащитной и в то же время понимала, что в эти минуты со мною ничего случиться не может.

В Израиле же я познакомилась с одной женщиной-экстрасенсом, она просто держит на этом свете одну мою приятельницу, которая очень серьезно больна. Меня в разговоре с ней интересовала только одна проблема - взаимоотношения с моими детьми. И она объяснила мне, что души людей проживают несколько земных жизней. Моя душа, например, еще очень молода, она живет только вторую жизнь. А вот у детей: у Филиппа - в седьмой раз, а у Лизы - в четвертый. И она объяснила мне, чего я должна опасаться и чего мои дети. А еще объяснила самое главное - поскольку души детей старше моей - они должны диктовать наши взаимоотношения, и я во многом должна у них учиться. В доме мне нельзя быть диктатором, и единственный способ общения и гармонии с детьми - это дружба на равных или же чувствовать себя младшей. Так что в этой жизни мне еще предстоит многое сделать и многому научиться.

- Надо сказать, что Вы и так немало сделали. Ведь говорят, что человеку в жизни необходимо: родить хотя бы одного ребенка, посадить хотя бы одно дерево, построить дом и написать книгу...

- Книгу? Пожалуй, о книге можно было бы подумать...

- Если б пришлось начинать все сначала, отчего бы отказались?

- Отказалась?.. От замужества вообще. Жила бы сама по себе с детьми и без мужа.

- Но для этого надо быть очень сильной женщиной?

- А я сильная! Хотя рождена была очень слабой. А стала вот чудовищно сильной.

- Так где же Вы черпаете силы?

- Я давно для себя решила, что раз уж мне приходится везти на себе огромный воз и быть кормилицей семьи (еще в студенческие годы, между прочим, в компании мужчин первой торопилась достать кошелек, чтобы не выглядеть зависимой), я должна быть здоровой. И приучила себя к тому, что должна постоянно держать себя в форме. Каждое утро начинается для меня и с серьезной разминки, и с обливания ледяной водой, выбираюсь в бассейн, а недавно открыла для себя шейпинг. Ты говоришь, от чего хочешь избавиться и какие части тела поправить. И если месяц регулярно занимаешься, то ощущаешь этот эффект. И фигура становится другой, и настроение.

- Вы сентиментальны?

- Да, очень. Вчера вот смотрела по телевизору спектакль "Дальше - тишина" с моею любимой Фаиной Раневской и плакала... С удовольствием перечитываю "Сто лет одиночества". Мне сейчас хочется таких долгих больших романов. А для души у меня всегда есть Хемингуэй, которого я безумно люблю и к которому все время возвращаюсь. Мне нравится Моцарт, Шопен и Рахманинов. К тому же я родилась под знаком "Рыбы". Я верю и в гороскопы, и в предсказания. Люблю цветы и очень чувствительна к запахам. Я не сухарь, я нормальная женщина