Татьяна Пассек

Биография

Писательница, автор мемуаров, жена историка и географа Вадима Васильевича Пассека, тетка Александра Ивановича Герцена.

Подростковые и юношеские годы Пассек тесно связаны с Александром Герценом. Отец Саши, Иван Алексеевич Яковлев, взял сыну хороших учителей и, заметив в Татьяне любовь к знаниям и хорошее влияние девочки на характер и успехи Саши, просил отца Татьяны отпустить ее к ним учиться. Это время взросления, юношеских стремлений и мечтаний, проведенное вместе, Пассек и Герцен всю жизнь вспоминали со светлым чувством. «Детьми и отроками входили мы в жизнь, взявшись за руки. Волшебные образы рисовались перед нами в утреннем тумане жизни; он отражал светлый внутренний мир наш, видоизменяя формы мира внешнего. Вместе вступили мы в юность, полные восторга, грусти, радостей, молитв и упований», - пишет Татьяна в своих воспоминаниях "Из дальних лет" (т. 1, гл. 11). Учение увлекало обоих подростков: в истории и литературе они встречали живых людей, которым сочувствовали, примеры которых пробуждали в них стремление к прекрасному. Новые идеи, смелые порывы находили выход в литературных обзорах, исторических статьях и переводах, в которых упражнялись ученики. Живописное местечко в липовой роще принадлежавшего Яковлеву села Саша назвал Эрменонвилем в память Жан-Жака Руссо; Таня и Саша часто ходили туда с книгами. «Нам казалось, - пишет Пассек о Руссо, – что он нес на себе все скорби XVII столетия и выразил собою все, что содержалось теплого и энергического в основе французской философии того века» (т. 1, гл. 17). Любимым автором Саши и Тани был Фридрих Шиллер – романтический поэт юношеской мечты и свободы. Вспоминая об этом времени, молодой Герцен писал Татьяне (в детстве ее звали Темирой) и ее мужу: «Это время наполнено мифами, как царствование Тезея… Я начинаю не верить, что они были… и миф Герцен с широкими мечтами, и миф Темира с пылкими мечтами… Право, жаль, что мы сбились с дороги и не попали в сумасшедший дом» (т. 2, гл. 39).

Между тем Татьяне представилась возможность поделиться своими знаниями и мечтами с более широким кругом. По просьбе отца она вернулась в Корчеву, чтобы помогать своей мачехе, которая для пополнения средств взяла нескольких учениц. Видя, с каким жаром Таня принялась за дело учителя, мачеха почти не вмешивалась в обучение. Оторванная от всего, к чему успела привыкнуть, окруженная обывательскими интересами, Таня отделилась от окружающего ее мира и создала свой собственный: переписывалась с Сашей и учила девочек. «Конечно, в моем преподавании не было ни порядка, ни системы, ни цельности, одно путалось с другим, но в этой путанице чувствовалась жизнь, и как-то все шло впрок» (т. 1, гл. 14). Вместо обычного в то время сухого и томительного преподавания юная Татьяна живо рассказывала ученицам об исторических личностях и событиях, читала художественную литературу, географию преподавала не по картам, а по путешествиям. Воодушевленные примером спартанцев, ученицы придумывали такие необдуманные меры закалки, что позднее Пассек удивлялась, как удалось избежать простуд и смертей. На деньги, полученные за воспитание, Таня накупала цветов и лакомств, книги для учения. Ученицы искренне привязались к ней и горько плакали, когда настало время прощаться.

Замужество

В 1832 году Герцен познакомил Татьяну со своим другом Вадимом Пассеком, впоследствии ставшим ее мужем. Вот как она описывает эту встречу:

…за ширмами, отделявшими вход из передней, тихо скрипнула дверь, и в залу вошел стройный молодой человек среднего роста – Вадим Пассек. Он поклонился застенчиво, по приглашению взял стул и сел к столу. Вначале разговор шел несвязно, как ни старался Саша оживлять его… Вадим несколько робел и стеснялся… В темно-карих умных глазах Вадима, полузакрытых густыми ресницами, была какая-то магнитность… Когда разговор мало-помалу оживился и перешел в интимный, Вадим весь отдался задушевности; голос его был чрезвычайно приятен и тих; речь ясна, проста, спокойна, с полным обладанием предмета, о котором говорилось.

«Тихая, глубокая натура» Вадима привлекла Татьяну; Вадим увидел в ней девушку с просветленным умом и чистым сердцем, способную разделить его чувства и стремления. Живость, неустойчивую бурность, оттенок которой придавал жизни Татьяны энергичный характер единственного друга, Герцена, замужество сменило спокойствием, полным внутреннего содержания (т. 1, гл. 20, 21). «Любовь – путь к небу, – писала Татьяна своему жениху. – Мне бы хотелось указать на нее всему свету» (т. 1, гл. 22). Даже в трудные времена, когда семья терпела крайнюю бедность, мир не был нарушен ни одной ссорой. «Десять лет безграничного счастия были уделом нашим», – пишет Татьяна; муж ее умер через десять лет после женитьбы, в 1842 году (т. 1, гл. 21).