Светлана Портнянская

Светлана Портнянская – "невозвращенка" и кантор

Выпускница эстрадного отделения государственной академии музыки имени Гнесиных, протеже Александры Пахмутовой, бывшая актриса театра "Шалом" проделала странный и необычный путь… до кантора одной из лос-анджелевских синагог.

Американцы называют Портнянскую настоящей "певческой сенсацией" за удивительный по красоте и силе голос. В ее распоряжении – лучшие европейские залы. А в репертуаре мирно уживаются еврейские песни и молитвы с джазовыми композициями и русскими романсами. Во время концертов в Израиле залы ей рукоплескал стоя.

Скажите, Светлана, как вам вообще пришло в голову – искать применения своему таланту в... синагоге? Вы не производите впечатления человека верующего. Да я и не думаю, что вообще возможно, чтобы бывший советский человек был религиозен, когда ему семьдесят лет твердили, что Бога нет.

Мне очень хочется избавиться от клише "советского человека". Когда я уехала, мне было двадцать пять лет. С одной стороны, двадцать пять лет "стажа" "советской" жизни – это внушительно. С другой – сколько можно повторять "советский человек"? Уже нет ни "советского человека", ни самого Советского Союза. Я приехала в Америку, и приняла абсолютно все условия новой для себя игры. И в том числе то, что здесь можно получить профессию кантора. Конечно, я об этом раньше не думала, и не знала, что возможно этому научиться. Меня надоумили…

Интересно, кто?

Мой агент. Это был первый человек, с которым я познакомилась в Нью-Йорке. Это он ввел меня в артистический мир, но не русский, в котором увязает большинство российских эмигрантов, а – американский. Он подписал со мной контракт, и так я осталась в Америке. Начались концерты. Он же буквально за руку привел меня в теологическую семинарию, куда я поступила без денег и без документов.

Как вам это удалось? Что для этого надо было спеть на вступительном прослушивании?

Я набралась наглости и спела две песни на… идиш. И меня приняли. Мало того, дали и стипендию и общежитие. Так я окончила университет иудаизма и стала кантором. Потом переехала в Лос-Анджелес. И вот уже девятый год работаю по специальности.

То есть вы хотите сказать, что вы нашли себя в религии? Или просто таким образом зарабатываете себе на жизнь?

Я делаю это с удовольствием. И когда я пою, я совершенно искренне ощущаю, что выполняю некую миссию. Работа с древними молитвами добавила моим песням глубины, расширила репертуар. Сегодня эти молитвы я исполняю не только в синагоге, но и со сцены, в современной аранжировке.

Так и будете жить "на два дома" – синагогу и концертную площадку?

У меня есть такой жизненный план: пока я могу петь – я буду совмещать работу кантора и концерты. А вот когда перестану петь и уйду на пенсию, тогда полностью посвящу себя работе в синагоге.

В Израиле бы вы себе работу по этой специальности вряд ли нашли. Несмотря на выдающиеся данные, диплом уважаемого учебного заведения.

Почему?

Хотя бы потому что, в Израиле практически нет синагог иного направления, кроме ортодоксального, а в такой синагоге канторами могут быть только мужчины. Женщину-кантора туда через порог не пустят, не то, что петь.

В Америке все по-другому. Это – страна новшеств, демократии. Здесь все приживается. Если бы я не жила в Америке, я бы не нашла себя нигде. Разве что в Канаде есть две-три синагоги, где женщины – канторы, в Австралии есть одна реформистская синагога, где женщина – раввин. Но это – считанные места. А в Америке профессия кантора вообще становится женской.

Со сцены вы упомянули о торжественной дате, которую недавно отметили – двенадцать лет со дня эмиграции в США. Скажите, когда вы остались в Америке, представляли себе, что вас ждет?

Я ничего не знала абсолютно. Я только была уверенна, что полы мыть не буду ни при каких обстоятельствах. В глубине души я, конечно, надеялась, что у меня все сложится хорошо. Нельзя сказать, что я была абсолютно уверена, что "возьму Америку" – нет! Я не рисовала себе "жизнь в розовом цвете"! Но, оказавшись в Америке, я сразу сравнила себя со всеми остальными...

Эмигрантами?

Нет-нет, не с эмигрантами, а с представителями еврейского артистического мира. И поняла, что свое место среди них найду обязательно.

По прошествии двенадцати лет вы себя чувствуете эмигранткой – или стопроцентной гражданкой Америки?

Нет, эмигранткой я себя не чувствую. В этом плане Америка замечательная страна. Эмигрант не является в Америке изгоем или чужаком, как в Европе. Мне очень комфортно там. В США неважно говоришь ли ты по-английски и какой у тебя акцент, потому что все начинали с эмиграции. Правда, есть вещи, которые я в Америке не принимаю. Даже не то, что не принимаю – меня просто не интересуют многое.

Например?

Мне неинтересна американская печать, ненавижу кино…

И это притом, что вы живете практически в Голливуде?

Да, да, да! Американское кино, за исключением, конечно, некоторых выдающихся фильмов, в своей массе ужасно. И совершенно не понимаю местный юмор…

Ну, как же? Это просто – в комедийных сериалах зрителям подсказывают, где нужно смеяться.

Вот этого я совершенно не принимаю! А кроме того, много вещей, которых я не знаю! А поскольку у меня не так много друзей американцев – подсказать немому. В Америке я себя не чувствую, как рыба в воде.

"А может, вернемся, поручик Голицын? Зачем нам, поручик, чужая земля"?

Не вернемся никогда. Я мечтала об Америке с 7 лет, и знала, что буду там жить. Я была такая "американистка" с детства.

Просто у вас там прервалась замечательная карьера. Может быть, успех в России был бы больше, чем успех в Америке?

Нет. Америка диктует всему миру "правила игры". Российский этап я уже прошла, и меня влечет к другим берегам.

Что было для Вас самым большим в России успехом?

Победа на международном конкурсе "Ступень к Парнасу". Я тогда только закончила Гнесинку, карьера только-только начиналась, я успела проработать всего два года. У меня были теле-радио эфиры, концерты … У меня была прекрасная, интересная жизнь. Но на дворе был 91-й год, это было странное время, и что впереди было– неизвестно. И я вполне сознательно хотела в Америку. Я ждала, когда смогу туда попасть. Так что я ни о чем не жалею ни в коем случае.

Я слушала Ваш голос, и думала, что по тембру, красоте, широте диапазона – он ничуть не хуже, чем у той же Ларисы Долиной, которая в России достигла всего, о чем только можно мечтать! А в Америке Вы – всего лишь кантор …

Она на своей земле. Ей проще. А я… Я никогда не избавлюсь от акцента. Никогда не стану "американкой до мозга костей". Но, несмотря на это, я все же заняла свою нишу. Я принимаю участие в концертах с самыми знаменитыми еврейскими артистами мира, подписала контракт с "Коламбия рекордс" на выпуск канториального диска и записываю его сейчас в Японии с Токийским симфоническим оркестром... Я считаю, что я в самом расцвете творчества.

Во время концерта я за кулисами слышала, что знатоки сетовали, что с вами нет вашего постоянного звукорежиссера, в роли которого выступает ваш муж. Почему его нет на этих гастролях с Вами?

Действительно, мой муж знает мой репертуар лучше всех и практически везде со мной ездит. Мы недавно с ним были вместе в длительной поездке по Латинской Америке, в Новой Зеландии. В Израиль он просто не мог поехать.

Кажется, у вас была весьма романтическая история вашего знакомства?

У нас был телефонный роман. Он жил в Лос-Анджелесе, я – в Нью-Йорке. Два месяца мы говорили по телефону по несколько часов в день. Потом я переехала к нему. Что еще о нем сказать? Он старше меня на десять лет, и он – замечательный человек.

Не кажется ли вам Лос-Анджелес после Нью-Йорка провинцией?

В какой-то степени да.

А как же Голливуд?

Это – специфический город кино.

Но в кино тоже иногда нужны песни…

О, да – у меня уже есть небольшой опыт работы с Голливудом. Например, в 96-м году я работала вместе со Спилбергом. Он снимал документальный фильм "Пережившие катастрофу". Кроме известной песни "А идише маме", я для него записала еще вокализ, который был подложен под видеоряд об узниках концлагерей. По замыслу Спилберга я должна была смотреть на экран и петь…Это было очень тяжело. Но такова была воля режиссера. Видимо, он хотел, чтобы я прочувствовала то, что было на экране.

Как ваши дети относятся к вашим частым разъездам? И мечтают ли они о музыкальной карьере?

Привыкли. У меня двое детей. Один родился в Москве, сейчас ему 17, младшему – десять, и он – коренной американец, и я надеюсь, что он станет музыкантом. Младший прекрасно играет на пианино и у него удивительно чистый голос.

Домашним хозяйством кто занимается?

– Когда есть время – с удовольствием. Но обычно моя мама делает все сама. Я прихожу домой – уже все готово. Но магазины – на мне.

Если к вам неожиданно нагрянут гости, чем будете угощать?

Я могу быстро и из ничего сварганить блюдо. Это я точно знаю. Мои коронные угощения – салатики и грибы. А фирменное блюдо – жюльен из грибов.

Жюльен – моя слабость. Поделитесь рецептом!

Рецепт я придумала сама. Значит так: отдельно жарим лук и грибы, потом перемешиваем и добавляем воду с мукой (масса должна получиться не очень густая), также чуть-чуть сметаны и много укропа. Но очень важно, чтобы грибов было меньше, чем жидкости, иначе будет невкусно! Сверху все посыпать сыром и еще немного потушить на медленном огне, пока сыр не расплавится. Получается такая вкуснятина!

Вы практичный человек? Деньги считать умеете?

Да.

Можете ли вы сказать точно, сколько у вас денег в кошельке?

У меня нет с собой кошелька. Однажды в Австралии во время концерта у меня украли кошелек. Это было что-то невероятное! Я еще подумала перед тем как выходить из дома: зачем я его беру? У меня кроме кредитных карточек, ни копейки денег нет! И все равно взяла.

Типично женская логика.

Это был шикарный зал. Для Австралии воровство в таком зале, да еще у артистки во время ее концерта – ЧП. Я очень расстроилась, даже не столько из-за карточек, сколько из-за того, что у меня там была "счастливая монетка", с которой я всегда езжу на гастроли. Мне ее дали со словами: "Пока она будет с тобой, у тебя все будет хорошо". Вот утрата этой монетки для меня была – трагедией. Я не знала, как домой полечу без нее!.. Но мне сказали – найдется! И в последний день моего пребывания в Австралии позвонили моему продюсеру из концертного зала и сообщили, что мой кошелек обнаружили в мусорном ведре!

Обалдеть! А монетка по-прежнему с вами?

Монетка – со мной. А кошелек с тех пор я на концерты не ношу.

В интернете я прочитала о том, что вы не только певица, но и "бизнесвумен" – владелица "заводов, газет, пароходов". У вас есть газета и телеканал.

Это информация уже неактуальна. Бизнес я продала.

В убытке не остались?

Нет.

Светлана, скажите, какие чувства вы испытываете, когда приезжаете с концертами в Израиль?

Даже моя концертная программа называется "Израиль – любовь моя". Израиль для меня – не географическое понятие. Если я попадаю сюда, значит Ему так угодно. Для меня быть в Израиле – это всегда радость. Здесь живут несколько миллионов очень дорогих мне людей, моих соотечественников. И я желаю им счастья, мира и добра.