Степан Кретов

Биография

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 марта 1944 года за подвиги на фронте Степану Ивановичу Кретову присвоено звание Героя Советского Союза. 23 февраля 1948 года он удостоен второй «Золотой Звезды». Награжден также многими орденами и медалями.

Степан Иванович Кретов родился в семье крестьянина. По национальности русский. Член КПСС с 1943 года. До 1933 года жил и учился в селе. Окончив в

Минусинске семилетку, поступил в Канский сельскохозяйственный техникум, одновременно овладевал летным делом. В 1939 году пошел добровольцем в Советску

ю Армию.

В годы Великой Отечественной войны служил в авиации. Совершил 400 боевых вылетов. Со своим экипажем уничтожил на вражеских аэродромах 60 самолетов и сбил в воздухе 10 самолетов противника.

После войны С. И. Кретов закончил Краснознаменную Военно-воздушную академию, многие годы наход

ился на преподавательской работе. С 1974 года гвардии полковник С. И. Кретов по болезни был в отставке и жил в Москве.

В дни праздничных торжеств, когда в Москве на Красной площади проходит военный парад, Степан Иванович Кретов часто спрашивает себя: а что сделал он, простой крестьянский парень,

чтобы продолжить славные революционные традиции народа, каков его личный вклад в общее дело борьбы за коммунизм? И как-то особенно остро ощущает себя в такие минуты частицей могучей советской семьи, участником многих памятных событий...

Еще в аэроклубе курсант Кретов получил хорошую теоретическу

ю и практическую подготовку. Здесь он впервые узнал о первых русских авиаторах М. Ефимове, Н. Попове, А. Васильеве, Л. Мицкевиче, П. Нестерове, о тех, кто своими бесстрашными героическими полетами вписал славную страницу в историю отечественной авиации. Кретов настойчиво обогащал свои знания в облас

ти авиационного дела, серьезно готовил себя к профессии летчика, к будущим боям за Советскую Родину, давшую ему могучие крылья для большого полета.

Исключительная прилежность, дисциплинированность, упорство Степана Кретова обратили на себя внимание инструкторов аэроклуба. Занимаясь в техникуме,

он все свободное время посвящал полетам, подготовке к ним, изучению парашюта, участвовал в массовых спортивных соревнованиях.

Товарищи любили и уважали Кретова. Сильные, способные всегда находили у него искреннюю поддержку и доброжелательность — он умел радоваться успехам и победам друзей. А те,

что послабее, чувствовали себя с ним увереннее, крепче — у Кретова был удивительный дар веры в чувство локтя, в силы и большие возможности человека. Все эти качества ярко проявились [589] впоследствии, в годы Великой Отечественной войны, когда ему был доверен штурвал боевого самолета.

На всю жи

знь запомнил Степан свой первый полет, когда учился еще в аэроклубе. Земля, родная сибирская земля, по которой он привык ходить каждый день, неожиданно предстала сказочной панорамой. Новая, непривычная для глаз картина. Узнает ли сверху он свой аэродром, сможет ли среди десятков сотен домов города о

тыскать здание техникума? Сохранит ли ясность мысли, четкость и последовательность в наблюдениях, в ориентировке? Ведь это первый и самый серьезный экзамен в воздухе!

— Укажите наиболее характерные ориентиры по курсу полета, — сказал инструктор курсанту.

— Слева — пятиэтажное здание школы. П

рямо по курсу — аэродром, справа — массив хвойного леса, — четко ответил Кретов.

Глаза курсанта светились радостью. И не удивительно. Ведь он делал в воздухе первые открытия, завоевывал первые ступеньки бесконечной лестницы в небо.

Инструктор весело кивнул головой и широко улыбнулся: «Молоде

ц, товарищ курсант! Так держать!»

После первого полета Степан Кретов сказал товарищам:

— Раньше мне казалось, что мое призвание — механизация сельского хозяйства. Теперь я окончательно решил связать свою жизнь с авиацией. Буду поступать в военную авиационную школу летчиков.

Когда началас

ь Великая Отечественная война, Степан Кретов был уже военным летчиком бомбардировочной эскадрильи авиации дальнего действия.

Трудными были первые дни, первые месяцы войны для младшего лейтенанта, командира боевого экипажа.

...В тот памятный день утро выдалось на редкость непогожее. По небу п

лыли серые громоздкие тучи. Землю плотно окутал туман. Но на аэродроме у замаскированных самолетов уже хлопотали техники, радисты, оружейники. Время от времени они с надеждой поглядывали вверх: не появится ли просвет в тучах, не расползается ли туман?

К полудню погода начала резко улучшаться. Вы

глянуло солнце, и в разрывах кучевых облаков заголубело далекое небо. Техники и механики сбросили с машин маскировочные сети и приступили к подвеске бомб.

Расположившись под плоскостью самолета, используя вместо столика парашют, младший лейтенант Кретов заканчивал прокладку [590] маршрута. А из

головы не выходили слова из письма матери: «Сынок! Для защиты родной земли не щади своих сил... Мое материнское сердце всегда с тобой...»

«Всегда с тобой»... Словно наяву, предстала перед ним мать. Лучистые глаза, добрая улыбка, натруженные руки...

Думы летчика прервал техник:

— Самолет

к боевому вылету готов!

Экипаж младшего лейтенанта Кретова поднялся в воздух четвертым. Набрали высоту. Лететь пришлось между двумя слоями облаков. Минут через двадцать попали в зону обледенения. Стекла кабин, плоскости начали покрываться тонкой коркой льда. Первым на это обратил внимание стрело

к-радист старшина Оводенко и доложил командиру.

— Вижу, — ответил Кретов. — Будем пробивать облака.

Опасность миновала. Полет продолжался. На последнем этапе маршрута встретили «мессершмиттов». Гитлеровцы шли несколько ниже и не заметили бомбардировщиков. Кретов облегченно вздохнул. Не хвата

ло еще за несколько минут до цели ввязаться в бой с истребителями противника.

Впереди показался город. Чуть левее — железнодорожная станция. Кретов посмотрел на штурмана. Тот уже уточнял боковую наводку. Секунда, другая — и штурман Матюшко нажимает кнопку сброса. И вот уже железнодорожная станци

я содрогнулась от мощных взрывов.

Кретову сопутствовала удача. На станции были эшелоны с боеприпасами и горючим. Гитлеровцы не ожидали налета советских бомбардировщиков и оказались застигнутыми врасплох. Весь бомбовый груз сброшен прицельно. Станция превращена в сплошной огненный остров.

С б

ольшим запозданием заговорили вражеские зенитки. Огонь их становился все плотней и плотней. Два или три снаряда разорвались совсем близко от самолета. Кретов маневрировал, производил развороты вправо, влево. Разрывы снарядов начали ложиться позади. Резким снижением летчик вывел машину из зоны обстре

ла и развернулся на восток. Теперь пора на аэродром.

Неожиданно машину качнуло. Кретов посмотрел на приборную доску: левый мотор дает перебои. Сообщил штурману. Матюшко доложил, что до аэродрома не меньше 800 километров. «Дотянем ли на одном моторе?» — подумал командир экипажа. В прошлый раз при

шлось садиться с поврежденным шасси, а теперь вот — лететь на одном моторе.

Кретов приказал членам экипажа усилить осмотрительность, быть наготове, чтобы покинуть машину с парашютами. Никто не знал, насколько серьезно поврежден самолет. Ведь могли быть пробиты и бензобаки. Тогда жди взрыва. Но п

роходили томительные минуты, а самолет все еще держался в воздухе. «Значит, баки в порядке», — решил Кретов.

— Не наскочить бы в сумерках на «мессершмитты», — сказал он штурману. — А долететь — долетим!

Матюшко, доброволец, участник боев за республиканскую Испанию, дважды награжденный боевым

и орденами, был опытным штурманом. Не случайно кретовскому экипажу поручались самые ответственные задания. Знало командование: Кретов — дойдет, Матюшко — не промахнется. Но сейчас даже видавший виды штурман приуныл. Пролететь на одном моторе 800 километров — такого еще не случалось.

И все же тру

дное испытание выдержали: дотянули-таки до родного аэродрома. Геройский экипаж встречали боевые друзья. Кретов попытался было доложить командиру полка о выполнении задания, но тот улыбнулся и, пожимая крепко руку летчику, сказал:

— Все знаю, Степан Иванович! Главное сейчас для вас — отдыхать.

Командир полка доложил по телефону командиру дивизии, что экипаж младшего лейтенанта Кретова вернулся.

— Генерал благодарит вас за отличное выполнение задания. Уничтожено шесть эшелонов противника с горючим и боеприпасами.

— Служу Советскому Союзу! — взволнованно ответил Степан Иванович.

Через несколько дней командир дивизии вручил членам экипажа бомбардировщика высокие правительственные награды. На гимнастерке младшего лейтенанта Кретова засиял второй орден Красного Знамени.

И опять полеты, бомбежки, воздушные бои...

Хмурую, дождливую осень сменила зима. 7 декабря 1944 г

ода день выдался теплый и тихий, а к ночи неожиданно разыгралась непогода, посыпала снежная крупа. В просторной землянке, где размещалась эскадрилья бомбардировщиков, весело потрескивали в железной бочке, приспособленной под печь, березовые дрова. Летчики приводили в порядок свое обмундирование.

Старшина Оводенко и воздушный стрелок старший сержант Кравчук вспоминали последний налет на вражеский аэродром в районе города Сарай. Фашисты хорошо охраняли важный объект, 15 прожекторов и восемь зенитных батарей несли здесь круглосуточное дежурство. Но все это не спасло гитлеровцев от возмездия.

Экипаж Кретова подошел к аэродрому на большой высоте и, сбросив зажигательные бомбы, вызвал два очага пожара — хороший ориентир для других бомбардировщиков. После налета фашисты недосчитались на аэродроме 26 самолетов.

— Куда же теперь будем пролагать маршрут? — спросил Оводенко.

— Я бы с уд

овольствием парочку бомб сбросил на Берлин, — ответил Кравчук.

— Парочку, говоришь? Я бы для Гитлера десятка не пожалел.

Дверь землянки отворилась, и в нее протиснулся посыльный из штаба.

— Старшего лейтенанта Кретова вызывает командир полка!

Степан быстро оделся и направился в штаб.

Командир был чем-то сильно озабочен. Пытливо посмотрев на вошедшего, сказал:

— Садись поближе. Помозгуем вместе.

Взглянув на карту, Кретов сразу понял: разговор пойдет о Керченском порте. На командирской карте он был обведен двумя синими кружками. Летчик не ошибся. Командир для того и вызва

л его, чтобы лично проинструктировать и познакомить с обстановкой. Два экипажа вернулись ни с чем, один был сбит при заходе на бомбометание.

— Нелегко будет прорваться к порту, — заметил Кретов, выслушав командира. — Когда вылетать?

— В десять утра. И помните, Степан Иванович: порт должен бы

ть выведен из строя. На задание пойдете только одним экипажем.

В назначенное время бомбардировщик поднялся с аэродрома и взял курс на Керчь. Через два часа самолет подходил к порту. Несколько зенитных батарей открыли огонь по бомбардировщику. Кретов умело сманеврировал и резким разворотом ушел в

сторону. Фашисты, видимо, решили, что самолет больше не появится, и прекратили огонь. А советский бомбардировщик с приглушенными моторами вышел на цель с другого, менее защищенного направления. Разрывы зенитных снарядов вспыхивают совсем близко от машины, но она идет к цели. Открываются бомболюки,

и огромные клубы черного дыма окутывают стоящие у пристани танкеры.

Огонь противника усилился. В фюзеляже, возле рации, появилось несколько пробоин. Старшина Оводенко, наблюдавший за разрывами снарядов в задней полусфере, сообщал командиру экипажа, откуда больше всего бьют зенитки. Кретов менял

высоту и направление полета.

«Ушли», — облегченно вздохнул он и приказал радисту послать в штаб донесение, что боевое задание выполнено.

Едва успел Оводенко передать радиотелеграмму, как Кравчук сообщил:

— Вижу самолет!

«Свой или чужой?» — подумал Кретов и подал условный сигнал. Не о

твечая на сигнал, неизвестный самолет приближался. Ясно: в воздухе фашист.

«Мессершмитт» издали открыл огонь. Трасса пуль прошла над самолетом.

Старший сержант Кравчук ответил длинной очередью из крупнокалиберного пулемета.

— Молодец, Кравчук! — похвалил Кретов воздушного стрелка. — Креп

ко угостил фашиста.

«Мессершмитт» метнулся в сторону, оставляя за собой шлейф черного дыма. Но и бомбардировщик получил повреждения. Машина резко пошла на снижение, на правой плоскости вспыхнул огонь. Заглох мотор. А внизу — море.

Все сильнее и сильнее трясло правую плоскость. Надрывался лев

ый мотор. Но вот и он отказал. Бомбардировщик качнуло и потянуло к воде.

— До берега далеко? — спросил Кретов у штурмана.

— Полтора — два километра.

Кретов последним покинул горящий самолет. Море встретило летчика декабрьской стужей, несмолкаемым шумом свинцовых волн...

На другой ден

ь фашистские газеты сообщили, что русский снайпер бомбовых ударов Степан Кретов сбит над морем и весь экипаж самолета погиб. Но гитлеровцы ошиблись. Прославленный экипаж остался жив. Больше часа продержались герои на воде и были спасены.

И сколько же подобных испытаний выпало на долю Степана Кре

това! Восемь раз приходилось ему покидать кабину бомбардировщика с парашютом. Однажды он приземлился на территории, занятой противником. Но всякий раз отважный летчик возвращался в родной полк и снова садился за штурвал боевого самолета, и снова обрушивал на голову врага смертоносный груз.

На фр

онте Кретов подал заявление с просьбой принять его в Коммунистическую партию.

Выступая на партийном собрании, парторг полка сказал:

— Мы верим Кретову. В наши ряды приходит хорошее пополнение. Доверие партии Степан Иванович заслужил отвагой и мужеством, беззаветной преданностью Родине.

омбардировщик, пилотируемый Кретовым, десятки раз появлялся над военными объектами Кенигсберга и Данцига, Будапешта и Штеттина. Последний бомбовый удар Кретов нанес 2 мая 1945 года по скоплению живой силы и техники противника в районе Берлина.

Когда гитлеровская Германия капитулировала, Кретов,

поздравляя личный состав гвардейской эскадрильи с победой, сказал:

— На крыльях своих самолетов мы через всю войну гордо пронесли красные звезды — эмблемы мира и свободы. Будем же всегда верны боевому знамени, под которым мы сражались и победили.

Мощное «ура» троекратно прокатилось над полев

ым аэродромом.

Боевой путь дважды Героя Советского Союза Степана Ивановича Кретова убедительно свидетельствует: в бою побеждают отважные, сильные духом люди, беззаветно преданные своему народу, горячо любящие Отчизну и люто ненавидящие ее врагов. В народе говорят: советские воины из металла скро

ены. Это действительно так. На смену одному поколению приходит другое, а славные традиции Великого Октября, традиции Коммунистической партии, революционное наследие В. И. Ленина жили и будут жить в делах народных, в отваге и боевом мастерстве советских воинов, готовых в любую минуту грудью стать на