Сергей Черных
Биография
Герой Советского Союза (31.12.36). Награжден орденами Ленина и Красной Звезды.
Родился в семье рабочего. Русский. Окончил семилетку. Работал в вагонном депо железнодорожной станции Нижний Тагил.
В РККА с 1930 г.
18.12.30 г. был зачислен курсантом в 7-ю Сталинградскую военную школу пилотов. Член ВКП(б) с 1932 г. Окончил авиашколу в 1933 г.
С 1933 г. служил в 61-й отдельной истребительной авиационной эскадрилье. Был младшим и старшим летчиком, а затем командиром авиационного звена.
В 1936 г. за успехи в боевой, политической и технической подготовке был награжден орденом Красной Звезды.
Участвовал в народно-революционной войне в Испании с ноября 1936 по 06.02.37 гг. Совершил 115 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 5 самолетов лично и 2 в группе.
13.11.36 г. над Мадридом сбил истребитель Fiat CR.32.
Вспоминает генерал-майор авиации Черных: «Часов в 11 - 11.30 вижу ракету. Сел быстро в самолет и начал ждать очереди для вылета. Первым взлетел командир эскадрильи. За ним с звеном взлетел и я. Место моего звена было правее звена командира эскадрильи: мы шли девяткой. Появилась небольшая облачность, а при подходе к Мадриду на высоте 1500 - 800 м была уже трехслойная облачность. Она была вытянута с северо-запада на юго-восток и закрывала весь Мадрид. Выше и ниже нас в направлении к Мадриду я увидел несколько точек, которые быстро приближались. По силуэтам самолетов можно было определить, что это «фиаты». Увидев нас, они развернулись от нас с набором высоты. Командир эскадрильи подает сигнал «внимание» и бросается вниз, к облачности. Я не видел, кого он атакует, и решил рассмотреть цель. Вижу, что командир эскадрильи звеном атакует звено «фиатов». Я пошел вслед за ними. После атаки командира один «фиат» упал, а два оставшихся быстро направились к облакам, чтобы в них скрыться. Я прибавил газа и начал их преследовать, ведя с дистанции 200 - 100 м прицельный огонь короткими очередями. Один «фиат» свалился на крыло, подняв нос. Я успел выпустить еще одну очередь, и он упал около Мадрида. Вернувшись домой, я с радостью доложил о своем успехе командиру, который меня с ним и поздравил».
15.11.36 г. Черных сбил еще один Fiat CR.32 над Мадридом.
Во второй половине дня к Мадриду подошли 5 «юнкерсов», 6 «хейнкелей», 7 «ромео» и 12 «фиатов». Бомбардировщики националистов смогли отбомбиться по городу, т.к. пытавшаяся сорвать бомбардировку девятка республиканских истребителей вынуждена была вступить в бой с «фиатами». Два вражеских истребителя были сбиты С. Денисовым и С. Черных. Труп одного из франкистских летчиков был найден на окраине Мадрида. Республиканцы потерь не понесли, один самолет получил пробоины.
5.12.36 г. сбил «хейнкель».
Утром 5 «юнкерсов» под прикрытием 15 истребителей бомбили Мадрид. В 15.00 националисты повторили налет 6 бомбардировщиками под прикрытием 14 «хейнкелей». 13 И-15 и 17 И-16 смогли их перехватить. В произошедшем бою было отмечено «исключительное уменье и храбрость Черных, который сбивает уже третий самолет мятежников». Всего в этом бою были сбиты 2 истребителя противника, которые «упали и загорелись»… Наши летчики потерь не имели.
13.12.36 г. Черных сбил еще один «хейнкель».
Днем в очередной раз над Алкалой появился разведчик противника. На его перехват «по-зрячему» вылетела четверка И-16.
Вспоминает генерал-майор авиации Черных: «Однажды, когда мы обедали, он снова появился. Была трехслойная облачность. Он появился без мотора — планировал. Вошел в облака, вышел и опять в облака. Нас вылетело сразу 4 самолета... Взлетели — нет его. Я хотел развернуться влево. В это время с земли мне машет техник шапкой и показывает вправо. Я посмотрел и увидел его, он шел мне навстречу. Я под ним развернулся. Он пошел в облака на Гвадалахару, я за ним…
Не спуская с него глаз, я развернулся за ним и начал набирать под ним высоту. Когда я набрал 3 500 м, он ушел в облачность, имея небольшой крен вправо. Я решил идти за ним тоже с небольшим креном. Когда я пробил облачность, его не оказалось. Выше был еще один слой, который я пробил, но и здесь противника не оказалось. Пробив третий слой облачности и, не обнаружив разведчика, я решил немедленно идти обратно.
Когда я пробил первый сверху слой облачности, я увидел слева от себя полосу разреженного воздуха от прохода самолета. Решив, что это мог быть только разведчик, я сделал боевой разворот, чтобы его нагнать. Сейчас же после разворота увидел его метрах в 200 впереди себя. Перешел в атаку сверху и сзади. По мне был открыл огонь, но я, прикрывшись своим мотором, выпустил по противнику несколько очередей. После этого я перешел под разведчика, откуда с близкой дистанции и вел огонь.
После 4-х атак огонь летнаба прекратился. Решив, что летнаб убит, я подошел сзади почти вплотную. Окончательно убедившись, что летнаб убит, я начал вести огонь и видел, как мои пули горели на плоскостях и фюзеляже разведчика, но он не падал, так как, очевидно, не был убит летчик. После пятой атаки самолет начал пикировать, но я не отставал от него. Пробив все слои облачности, он стал делать горки и перевороты. Таким путем он снизился до 800 м...
Только он пробил облачность, взлетел И-15, погнался за ним, но отстал... Я выскочил из облаков… Он пошел на пикирование и скрылся. Потом его нашли разбитым». По дневнику боевых действий, этот «хейнкель» упал и сгорел на республиканской территории.
16.12.36 г. Черных сбил бомбардировщик Ju.52 в группе.
В 13.30 у Мадрида начался воздушный бой. Все республиканские истребители, которым удалось подняться в воздух (22 И-16 и 14 И-15), смогли перехватить две группы бомбардировщиков по 10 и 20 машин, прикрытых 25 истребителями. В результате противник недосчитался 4 Не.51 и 1 «фиата». Два «хейнкеля» упали в нейтральной зоне около Мадрида, остальные, как сказано в документах, «возле Мадрида». Был подбит и один «юнкерс». Загоревшись, он совершил посадку на своей территории. Из сброшенных бомбардировщиками бомб только три упали на республиканской территории, остальные весьма точно накрыли свои войска, причинив им, по показаниям перебежчиков, существенные потери.
3.01.37 г. сбил бомбардировщик Savoia SM.81 в группе.
В этот день в 15.40 на перехват поднялись 12 И-16. Однако в бою участвовало только задержавшееся на взлете звено Сергея Черных. На пути к району прикрытия И-16 встретили 14 истребителей противника, имевших преимущество по высоте, - Черных решил отвлечь их от Мадрида. Уведя противника на 15-20 км в сторону, он развернул звено и пошел обратно. В этот момент он увидел бомбардировщики — 2 «Савойи-81». В последовавшей атаке один бомбардировщик «накренился влево, и слева кабины вырвался черный дым и пламя, вслед за этим самолет перешел в пике, весь объятый пламенем»... Проконтролировать результаты атаки не удалось - в этот момент подоспели 14, гнавшихся за И-16, истребителей противника, от которых советские летчики смогли благополучно оторваться. Сбитый бомбардировщик был найден на республиканской территории и через два дня детально осмотрен.
31.12.36 г. старший лейтенант Черных был удостоен звания Герой Советского Союза. После учреждения медали «Золотая Звезда», как знака особого отличия для Героев Советского Союза, ему была вручена медаль № 21.
7.01.37 г. Черных сбил разведчик Heinkel.70.
Вспоминает генерал-майор авиации Захаров: «Помню, как из Мадрида сообщили о появлении истребителя неизвестного типа... Машина Черных была готова к полету, он моментально поднялся в воздух, а на земле для него выложили стрелу из полотнища, указывая направление...
К общему удивлению, фашист вовсе не хотел вступать в поединок, хотя видел, что его преследует всего один И-16, и прибавил скорость.
Но удирать тоже надо осмысленно. Если бы немец продолжал оставаться в горизонтальном полете, то, скорее всего, он бы добился своего и ушел... Но, по всей вероятности, он плохо знал тактико-технические данные нашего истребителя.
То ли не знал, то ли перепугался сверх меры, но только вместо того, чтобы принять, казалось бы, самое простое и естественное решение, он неожиданно полез за спасением вверх. В этом была его первая ошибка.
На вертикалях с И-16 шутки плохи. А с Черных - плохи вдвойне, потому что Сергей прославился у нас как летчик, в совершенстве овладевший искусством воздушного боя на вертикалях. Мощный мотор И-16 позволял ему быстро набирать высоту. Причем И-16 лез вверх по внутренней стороне дуги... Этого немец тоже не учел. Словом, Черных быстро догнал его, но атаковал неудачно и промахнулся.
Нам стало досадно. У немца появился шанс на спасение, Однако, в этот самый момент фашист с непонятным упорством снова полез на вертикаль. Тут уж Сергей был точен: он бил с близкой дистанции...
Обломки… упали неподалеку от Алькалы, и мы ходили их смотреть».
В начале февраля загранкомандировка Черных завершилась, и он вернулся на Родину. После возвращения из Испании ему было присвоено внеочередное воинское звание майор.
В апреле 1937 г. состоялась беседа между летчиками, вернувшимися из Испании, и руководством РККА:
«ЧЕРНЫХ: Атаки Юнкерсов проходили так: идут Юнкерса, нам дают ракету, кто готов вылететь - взлетает, дает форсированный газ. Туда приходили не вместе (у кого мотор слабее, у кого сильнее), поэтому атака получается неравномерной...
АЛКСНИС: Кислородными приборами пользовались?
ЧЕРНЫХ: Нет, кислородными приборами не пользовались. Козырек (фонарь) не нужен, он закрывает обзор.
Как только бак пробит и потек бензин, хотя бы даже из заливного бачка, машина горит. Когда идет набор высоты - ничего, а как по прямой идешь - горит, так как бензин по фюзеляжу не стекает. Шасси хорошее. Вооружение нужно увеличивать… Самое лучшее - пушечку. Из пулемета хорошо стрелять трассирующими и зажигательными пулями… Одна простая, две зажигательных...
САКРИЕР: Пулеметы надежно действуют?
ЧЕРНЫХ: Простыми действуют без задержки. Когда появились зажигательные, они немного длиннее, стали ленты рваться, и были перекосы, пулемет ломается; там еще были зажигательно-бронебойные.
САКРИЕР: Значит, нужно увеличивать скорострельность и количество пулеметов.
ЧЕРНЫХ: Обязательно.
САКРИЕР: У вас патронов хватает на вылет?
ЧЕРНЫХ: Если стрелять грамотно, то остается. Но если стрелять, как испанцы - с 1000 м, то на вторую атаку уже не хватает.
САКРИЕР: В среднем какая очередь?
ЧЕРНЫХ: У меня, если за 400 м, 4 - 8, а когда ближе, тогда штук по 30.
САКРИЕР: Как с набивкой патронов в звенья?
ЧЕРНЫХ: Научились набивать вручную, только патронов давайте...
САКРИЕР: А если поставить скорострельные, это не помешает?
ЧЕРНЫХ: Если будет стоять 4 пулемета, это значит, что идет два самолета и кучность выше.
САКРИЕР: А если два пулемета поставить еще, но не скорострельных?
ЧЕРНЫХ: Тогда лучше пушку через винт… Потом нужно улучшить обзор назад… Радио снять.
АЛКСНИС: Без радио летать нельзя. Если ведущего сбили, то как без радио разговаривать».
В 1937 г. майор Черных был назначен командиром эскадрильи, а затем командиром 83-й истребительной авиабригады Белорусского военного округа.
В 1938 г. он был назначен заместителем командующего ВВС ОКДВА, а затем заместителем командующего ВВС Дальневосточного Краснознаменного фронта.
Участвовал в боях у оз. Хасан. После расформирования ОКДВА был назначен заместителем командующего ВВС 2-й Отдельной Краснознаменной армии.
С 1939 г. - заместителем командующего ВВС Одесского военного округа.
Избирался депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва. Его именем была названа улица в Нижнем Тагиле, а на здании школы № 38, где он учился, установлена мемориальная доска.
В 1940 г. полковник Черных окончил курсы усовершенствования высшего начальствующего состава при Военной академии Генштаба.
4.06.40 г. ему было присвоено звание генерал-майор авиации.
В июне 1940 г. Черных был назначен командиром 9-й смешанной авиационной дивизии Западного особого военного округа. В состав 9-й сад входило пять авиаполков: 41-й, 124-й, 126-й и 129-й истребительные и 13-й скоростной бомбардировочный.
Генерал-майор авиации Захаров вспоминает: «Весной сорокового года правительство приняло решение создать несколько сильных авиационных дивизий, которые намечалось дислоцировать в западных и юго-западных районах страны. Уже тогда эти районы выделялись как наиболее важные в стратегическом отношении, и переход в авиации к дивизионной структуре отражал качественно новый этап в развитии ВВС.
В тридцатые годы структура авиационных соединений была очень пестрой. Существовали бригады, в которые входили и полки, и эскадрильи. Эскадрильи, в свою очередь, подразделялись на отряды. Все соединения на уровне бригад представляли собой большое количество самолетов самых разных типов как по своим тактико-техническим данным, так и по целевому назначению. Словом, система управления была громоздкой и в достаточной мере затруднительной.
Переход к полковой и дивизионной структуре в первую очередь позволил упорядочить управление внутри соединения. Несмотря на то, что поначалу было создано немало смешанных дивизий — в состав таких дивизий входили и бомбардировочные, и истребительные полки, — тенденция к более четкому «разделению труда» все же обозначилась: создавались отдельно истребительные дивизии, бомбардировочные, немного позже — штурмовые.
Дивизионная структура позволила более эффективно использовать и летные кадры, поскольку была дифференцирована и система обучения личного состава. Важным было и то, что новая организационная структура в полной мере отвечала качественному изменению оружия. Это было заметно в переходный период, когда одновременно с новыми, только что сформированными дивизиями существовали и старые соединения типа бригад…
Остро чувствуя себя оторванным от летной работы, от истребительной авиации, без которой не мыслил своего существования, будучи в Москве на Высших академических курсах, я встретился со многими боевыми друзьями и, что называется, отвел душу. И вот в начале сорокового года меня вызвали в Главное управление ВВС.
Павел Васильевич Рычагов, тогда уже первый заместитель начальника ВВС РККА, был рад меня видеть. После нескольких минут разговора он вдруг усмехнулся.
— Слышал, твоя должность тебя тяготит? — спросил с иронией.
Я молчал. Я понимал, что мои откровения в кругу друзей дошли до Рычагова… Когда Рычагов иронизировал по поводу моего рапорта, я понял, что для писанины выбрал не самое удачное время. Приготовился, конечно, выслушать официальный отказ с не очень приятными замечаниями. Но совершенно неожиданно услышал вопрос:
— На истребительную дивизию пойдешь?..
Небо над аэродромом дрожало от гула моторов. Казалось, гул этот не успевал стихать с вечера. Кроме трех полков И-16 и полка «Чаек» в дивизии, которой мне доверили командовать, было немало учебных самолетов, самолетов связи - всего свыше трехсот машин. И все это гудело, взлетало, стреляло, садилось с утра до вечера каждый день...
В конце сорокового года я снова был вызван в Москву на совещание. Совещание проходило в кабинете Сталина. В приемной я встретил Сергея Черных, Ивана Лакеева, Григория Кравченко и некоторых других боевых друзей, которые в ту пору командовали крупными авиасоединениями, занимали высокие командные должности в аппарате Наркомата обороны и штаба ВВС, Сергей Черных, как и я, командовал дивизией, которая тоже входила в состав авиации ЗапОВО.
В списке выступающих я был не первым. И хотя тщательно продумал все, о чем должен был сказать, конечно, волновался и надеялся на то, что успею привыкнуть к обстановке в ходе выступлений других товарищей. Но вышло не совсем так, как я предполагал…
Я говорил о том, что, хотя дивизия и прошла все инспекторские проверки, ее боеготовность оставляет желать лучшего в связи с крайне затруднительным бытовым положением личного состава. В авиагородке, расположенном неподалеку от аэродрома, в то время жили многочисленные семьи военнослужащих, которые в сороковом году не имели никакого отношения к дивизии. В то же время летчики вынуждены были селиться в окрестных деревнях, разбросанных вокруг аэродрома в радиусе пяти-шести километров. Надежной связи с ними нет. В нормативы, отведенные для приведения дивизии в боеготовность, уложиться невозможно. Летчики прибывают на аэродром с большим опозданием, а зимой бегут через лес на лыжах, в машины садятся потные, разгоряченные, многие, конечно, простуживаются. Часто возникает ситуация, при которой машины готовы к полету, а летчиков нет. Изменить это положение своими силами командование дивизии не может, поэтому я как командир обращаюсь с просьбой о содействии...
Я запомнил так подробно ход этого совещания потому, что вскоре, после того как мы разъехались по своим частям, был издан специальный приказ, номер которого я помню по сей день. В нем, в частности, говорилось о необходимости перевода личного состава летных частей на казарменное положение...
В начале сорок первого года или, может быть, даже в конце сорокового на вооружение авиационных частей стал поступать истребитель МиГ-1, а к лету сорок первого - МиГ-3… Когда пошли «миги», я, признаться, пожалел, что моя дивизия полностью укомплектована.
О «мигах» среди летчиков ходили самые различные разговоры, но, по существу, в начале сорок первого года мало кто мог дать этому истребителю обоснованную, объективную характеристику.
Во-первых, потому, что слишком мало летчиков успело на нем полетать.
Во-вторых, потому, что «миг» имел некоторые свойства, существенно отличавшие его от тех машин, к которым мы привыкли.
Однако же несомненным было одно: по тактико-техническим данным он превосходил не только имевшиеся тогда отечественные машины, но и многие зарубежные...
Между тем этот самолет имел ряд свойств, которые, в конце концов, были определены как недостатки конструкции. Определены самим ходом боевых действий. «Миг» был тяжеловат для истребителя. Ошибок при пилотировании он не прощал, был рассчитан только на хорошего летчика. Средний пилот на «миге» автоматически переходил в разряд слабых, а уж слабый просто не мог бы на нем летать.
Не менее важным, а может быть, определяющим фактором в дальнейшей судьбе «мига» оказалось другое - он был высотным истребителем...
От четырех тысяч метров и выше он действительно не имел себе равных. Его мощный мотор на высотах четыре, пять, шесть, семь тысяч метров работал безукоризненно. Но практика боевых действий показала, что большинство-то воздушных боев происходило на высотах от полутора до трех тысяч метров. А в таких условиях «миг» во многом терял свои превосходные качества высотного истребителя...
Я все-таки очень хотел заполучить этот истребитель, хотя бы для одного, из своих полков. Понимая, что шансы почти нулевые - дивизия только что освоила новые И-16 - в начале сорок первого года я, однако, обратился к руководству ВВС с такой просьбой...
Добиться своего мне не удалось. У того же Черных все еще были старые И-16 с изношенной материальной частью, которые никак ни шли и сравнение с нашими модернизированными И-16, полученными прямо с заводов.
«Миги» были отданы другим дивизиям. Одной из первых их стала получать дивизия Черных. К лету сорок первого года много старых И-16 было законсервировано. Новые машины накапливались на аэродроме в районе Белостока, и Черных с нетерпением ждал конца апреля-начала мая, когда можно будет развернуться для работы на грунтовых площадках. К началу войны в его полках было уже около двухсот «мигов», но, кроме командиров полков и некоторых командиров эскадрилий, на них еще никто не летал.
Машина осваивалась медленно и в других соединениях. Это беспокоило Сталина. На совещании, состоявшемся в начале сорок первого года, он много говорил об этом истребителе, о необходимости как можно быстрее освоить его:
— Я не могу учить летчиков летать на этих машинах. Вы мои помощники. Вы должны учить летчиков. — И неожиданно закончил так: — Полюбите эту машину!
Прозвучало это как личная просьба. Но времени уже не было».
По результатам предвоенных инспекций 9-я смешанная авиадивизия считалась одной из лучших в округе. Однако в реальности дело обстояло хуже. В дивизии было сосредоточено 237 новейших истребителей МиГ-3 - пятая часть всех поступивших к этому времени на вооружение. Но освоение новой техники шло медленно. К июню 1941 г. лишь 64 пилота 9-й сад освоили «миги».
Новые МиГ-3 имели множество производственных и конструктивных дефектов (разрушение винта пулеметами из-за плохой работы синхронизаторов, отказ мотора, шасси и т.д.). Наиболее скученным было базирование на аэродроме в Тарново (более сотни самолетов), расположенном ближе всего к границе. На других аэродромах скученность самолетов была немногим меньше - 50-70 самолетов.
Всего в распоряжении 9-й сад имелось 4 основных аэродрома и 21 оперативный.
По состоянию на 22.06.41 г. в дивизии насчитывалось 429 самолетов, в т.ч. 74 неисправных. Из 256 боеготовых экипажей 55 были готовы к выполнению боевых заданий ночью в простых и лишь 45 - днем в сложных метеоусловиях. 110 экипажей прибыли из училищ или переучивались на новые машины.
41-й иап базировался в Белостоке и Себурчине. В полку имелось 56 истребителей МиГ-3, в т.ч. 14 неисправных, а также 22 И-16 и И-15, в т.ч. 4 неисправных. 27 летчиков освоили МиГ-3, а 16 переучивались. Ночью в простых и днем в сложных метеоусловиях могли летать лишь 25 пилотов И-16.
124-й иап базировался в Белостоке (МиГ-3) и Малом Мезовецке (И-16). В полку имелось 70 МиГ-3, в т.ч. 8 неисправных, а также 29 И-16, в т.ч. 2 неисправных. 16 летчиков освоили МиГ-3, а 29 переучивались. Пилотов обученных летать ночью в простых и днем в сложных метеоусловиях в полку не было.
126-й иап базировался в Бельске и Долубово. В полку имелось 50 МиГ-3, в т.ч. 12 неисправных, а также 23 И-16, в т.ч. 10 неисправных. 21 летчиков освоили МиГ-3, а 31 переучивались. Ночью в простых и днем в сложных метеоусловиях могли летать лишь 4 пилота МиГ-3.
129-й иап базировался в Заблудово и Тарново. В полку имелось 61 МиГ-3, в т.ч. 5 неисправных, а также 57 И-153, в т.ч. 8 неисправных. Летчиков, освоивших МиГ-3 не было, 34 переучивались. Из 40 пилотов И-153 летать ночью в простых и днем в сложных метеоусловиях могли лишь 11.
13-й сбап базировался в Роси и Борисовщизне. В полку имелся 51 СБ, в т.ч. 8 неисправных, а также 8 Пе-2. Обученных экипажей для Пе-2 в полку не имелось. Из 45 боеготовых экипажей СБ, 15 могли летать ночью в простых и 5 - днем в сложных метеоусловиях.
22.06.41 г. в 3.15 утра, одновременно с первыми залпами артиллерии, 637 немецко-фашистских бомбардировщиков и 231 истребитель пересекли советско-германскую границу. С рассветом в воздух поднялась следующая волна - 400 бомбардировщиков под прикрытием большого количества истребителей.
При налетах на аэродромы ЗапОВО немецкая авиация направила основной удар на уничтожение баз 9-й сад, где находились самолеты новейших типов. Удачным ударам немецкой бомбардировочной авиации способствовали карты, составленные на основе аэрофотосъемки, на которых были точно нанесены все советские приграничные аэродромы.
Несмотря на это, после первых ударов все же уцелело большинство самолетов, и 9-я сад оказала врагу серьезное сопротивление.
Командир 129-го иап капитан Беркаль Ю.М., при первых залпах артиллерийской канонады, поднял в воздух в 4.05 утра три эскадрильи. В завязавшихся воздушных боях было уничтожено три Не.111. А всего в первый день войны полк сбил 6 самолетов, потеряв два своих.
Пилоты 124-го и 126-го иап ранним утром 22 июня сбили 8 немецких самолетов. Кроме того, летчики 9-й сад совершили в это утро два тарана.
Никаких данных о гибели самолетов 9-й сад в первый день в результате воздушного налета в настоящее время не имеется. Тем не менее, за первые три дня войны 347 самолетов из 429, имевшихся в наличии, были уничтожены. Судя по всему, они были сожжены собственным личным составом при спешном «перебазировании» в тыл.
Командование дивизии, за четыре дня успевшее «перебазироваться» на семьсот с лишним километров, от Белостока до Брянска, ответственность за потерю материальной части возложило на люфтваффе. Если особый отдел и был с таким объяснением не согласен, то ничем этого не проявил. Для особистов найти причины для ареста особого труда никогда не составляло.
8.07.41 г. генерал-майор авиации Черных был арестован в Брянске по обвинению в преступном бездействии и предан суду военного трибунала.
28.07.41 г. он был осужден приговором Военной коллегии Верховного суда СССР на основании ст. 193-21, п. «б» УК РСФСР к расстрелу, с лишением воинского звания и с конфискацией имущества.
16.10.41 г. приговор был приведен в исполнение в Москве.
В Определении № 4н3218/58* Военной коллегии Верховного суда СССР от 5.08.58 г. указывается: «Черных признан виновным и осужден за то, что, будучи командиром 9-й авиадивизии, в период начала военных действий немецко-фашистских войск против СССР, он проявил преступное бездействие в выполнении возложенных на него обязанностей, в результате чего авиация противника уничтожила около 70% материальной части дивизии, а в ночь на 27 июня 1941 года, находясь на Сещенском аэродроме и приняв прилетевшие на этот аэродром три советских самолета за фашистские, проявил трусость, объявил бесцельную тревогу, после чего, бросив руководство частями дивизии, бежал с фронта в гор. Брянск, где распространял провокационные измышления о том, что противник высадил на Сещенском аэродроме десант...
Черных на суде признал себя виновным в том, что он ошибочно принял приземлившиеся на Сещенском аэродроме советские самолеты за фашистские и предпринял действия, чтобы захватить эти самолеты; в остальной части предъявленного ему обвинения Черных виновным себя не признал, и объяснил, что уничтожение противником материальной части дивизии было обусловлено небоеспособностью дивизии, о чем вышестоящее командование было осведомлено полностью. Проверкой установлены обстоятельства, свидетельствующие о том, что объяснение Черных на суде было правильным и соответствует тому, что имело место в действительности…
Допрошенные в ходе проверки свидетели Валуев и Широков дали показания, из которых следует, что при сложившейся… обстановке, Черных мог принять советские самолеты за фашистские, тем более, что самолеты приземлились без предупреждения и беспорядочно по всему полю. Свидетель Широков, б. начальник политотдела 51-й танковой дивизии, в частности показал, что Черных просил у командира дивизии отряд бойцов для освобождения Сещенского аэродрома…
Проверив материалы дела, Военная коллегия Верховного суда СССР находит, что приговор подлежит отмене, а дело прекращению».
5.08.58 г. генерал-майор авиации Черных Сергей Александрович был реабилитирован.
