Сергей Ашкенази

То, что происходит в России, меня пугает

В пятницу в Выборге открылся XV кинофестиваль «Окно в Европу». На крыше выборгской гостиницы корреспондентом «НИ» был обнаружен кинорежиссер Сергей АШКЕНАЗИ, когда-то познакомивший широкого российского зрителя с Александрой Захаровой в знаменитой ленте «Криминальный талант». Сергей Сергеевич привез в Выборг свою новую картину «Искушение». На сей раз в главных ролях у Ашкенази снялись Сергей Маковецкий и молодая актриса Екатерина Федулова, ставшая известной после главной роли в «Питере FM».

– Вы делаете поправку, когда пишете сценарии для Запада и для России?

– Да. Мы люди изощренные. А они люди наивные. Я определяю русского на европейских улицах за пятьдесят метров по глазам. Глаза у него умные, ищущие и недобрые. А европейцы молодцы в своих экономических теориях, но наши их «делают» со всеми их теориями за две минуты. Что очень жалко. Потому что было бы печально, если бы европейские бизнесмены были задавлены и превращены в тех, кто правит бизнесом здесь. Я не осуждаю. Я люблю Россию. Но то, что сейчас здесь происходит, меня пугает. Потому что доминирует жестокость.

– А в Европе нет?

– Там жесткость, но не жестокость. Но что делать? Наверное, Россия должна пройти этот путь. Вопрос только в сроках. Все равно все будет по общечеловеческим законам, нового никто ничего не открыл. Сначала все всех убивали, потом выбирали парламент, потом опять всех убивали, потом опять выбирали парламент, а потом все стало тем Западом, который мы все знаем.

– Вы сняли в Германии фильм о джазе. У этой картины была нормальная европейская жизнь. В России же его один раз показали ночью, хотя вы, в память об Олеге Лундстреме, его разрешили показать второй раз бесплатно. Где у вас больше шансов быть понятым или хотя бы услышанным?

– Вы знаете, я не такой уж великий философ, чтобы меня было трудно понять где бы то ни было. Во-первых, я умею разговаривать и с теми, и с этими. Во-вторых, в принципе, всех волнует одно и то же. Помните, как было сказано в фильме «Солярис»? «Человеку нужен человек».

– Мне кажется, вы идеализируете зрителя. За последнее время в стране вырос человек, который не смотрел и никогда не посмотрит «Солярис», не читал и никогда не прочтет Лема, не знает, кто такой Лундстрем и очень удивится, если вы скажете ему, что человеку нужен человек. И почему он должен смотреть ваше кино?

– Он прав. Потому что действует не от себя, а от времени. Для того чтобы он меня услышал, я должен разговаривать на его языке, на который он имеет право. Мы их не переубедим. Их искусство, возможно, тоже станет классикой. Какая-нибудь девочка с эстрады, за которой всегда стоит старый толстый спонсор. Почему бы и нет? Я не вижу в этом никакой беды. Они разговаривают на своем языке, и если вы хотите, чтобы они вас поняли, надо разговаривать с ними на их языке.

Давайте не будем все за них решать. Не исключено, что общество бежит в правильную сторону. Что толку от этой глубокой кухонной духовности, которая так пышно цвела? И чем она кончилась? Все думали, что они уберут Политбюро и Брежнева и все станет лучше. А все лучше не стало. Потому что на смену Брежневу и Политбюро в массе своей пришли люди гораздо более жесткие. Те, предыдущие, хотя бы что-то разыгрывали, какую-то социальную справедливость. А те, что сейчас, не разыгрывают ничего.

Я не берусь судить о будущем. Но если оно придет туда, куда пришел Запад, то можно сказать следующее: это будущее проиграет в духовности, но выиграет в человечности. Да, Запад – это общество потребления. Да, немцы не знают, кто такой Ремарк, а мы знали его наизусть. Они не проходят в школе Гете, Гейне. С другой стороны, Запад реально заботится о человеке. И я не знаю, что лучше – грязная разрушенная квартира без воды и духовность на кухне этой грязной квартиры при тотальной жестокости вокруг или общество потребления, где не знают, кто такой Ремарк, но знают, как накормить человека, и живут в чистых домах на чистых улицах.

– А какую функцию в обществе потребления может нести искусство?

– Абсолютного самоудовлетворения. То есть мне это интересно, и я хочу об этом говорить, и мне кто-то дал на это деньги, и я это делаю для того, чтобы получить удовлетворение самому. Это мой способ существования.

– И вы не должны зрителя как-то воспитывать и возвышать?

– Нет. Я никому ничего не должен. К тому же это обречено. Искусство никогда никого ничему не научило. И становилось искусством только тогда, когда оно доставляло радость самому создателю.

– В Выборг вы привезли вашу новую картину «Искушение». Что вы можете сказать московскому зрителю, который придет смотреть ее премьеру?

– Во-первых, московский зритель может просто не прийти смотреть мою картину, потому что ввиду отсутствия рекламы он о ней не узнает. Кроме того, картина моя – не блокбастер, и если там есть насилие, то только по обоюдному согласию. Мне остается рассчитывать только на любовь зрителя к Сергею Маковецкому и к Кате Федуловой. Поэтому мне очень трудно определить прокатную судьбу картины, хотя, как всякому режиссеру, мне бы хотелось, чтобы эта судьба была благополучна. Я скажу, что, как режиссер, я всегда был честным человеком и никогда не грешил против правды. Никогда не снимал то, во что не верил. Не снимал фильмов про стройки коммунизма, хотя и про них были сняты замечательные картины, но я не снимал. И за счет этого снял очень мало картин в своей жизни, но с теми, которые снял, я неприятностей не имел, начиная с «Криминального таланта».

– Марк Захаров подходил к вам со словами благодарности за то, что вы сделали его дочь знаменитой в «Криминальном таланте»?

– Он подходил в процессе съемок. Посмотрел кадры допроса и сказал: «По-моему, вы делаете неплохую картину». Хотя увидеть это в тот момент было сложно.

– Вы сказали, «как режиссер, я был честен». То есть вы разделяете личность и творчество художника?

– Безусловно. Яркий пример тому Пушкин, и дальше некуда ходить.

– Как личность вы позволяли себе то, чего не позволяли как художник? В сторону отхода от морали?

– Безусловно. Что же я, не человек? На то и придумана мораль, чтобы ее бесконечно нарушать. В искусстве же лгать бессмысленно. Потому что нечестно снятая картина умирает очень быстро. Пример тому – Первый московский кинофестиваль, когда Феллини дали первый приз за «Восемь с половиной». Его не хотели давать, думали дать фильму «Знакомьтесь: Балуев». Про стройку. И председатель жюри Григорий Чухрай, во всех отношениях великолепный человек, все-таки дал приз «Восьми с половиной». И вот где сейчас этот «Знакомьтесь: Балуев» и где «Восемь с половиной»?

– Вы разделяете мнение героя «Восьми с половиной» о том, что немолодых женщин надо отправлять в бессрочный отпуск «на верхние этажи»?

– Нет, не согласен. У меня есть знакомая пара, они давно женаты, ей за сорок, она очень хорошая женщина. И он все время к ней придирается, на пустом месте, иногда публично. Я ему сказал: «Ты знаешь, ее единственная вина в том, что ей не 22 года». Ну что делать? Возраст догоняет всех. Но надо сжать зубы и остаться человеком.

– Женщин оправдывают дети. Она может сказать: «Да, я лгала, предавала, грешила много и бестолково, но я боролась со своим эгоизмом ради ребенка». А что может сказать в свое оправдание мужчина?

– А почему это может сказать только женщина? Почему мужчина не может сказать то же самое? Я не вижу противопоставления в этом вопросе между полами. Я, например, многое сделал ради своего сына. И не сделал тоже ради него.