Семен Семенов (Твен)
ЗВЕЗДА И СМЕРТЬ РЕЗИДЕНТА ТВЕНА
Он поставлял научно-техническую информацию о последних разработках в области ядерной физики, биохимии и кибернетики. А затем работал в котельной советской текстильной фабрики. И только к концу жизни получил персональную республиканскую пенсию — 120 рублей «за большие заслуги в разведывательной работе»
20 декабря 1920 года председатель Чрезвычайной комиссии Дзержинский подписал секретный приказ № 169 о создании Иностранного отдела. Десятилетиями российская разведка снабжала руководителей государства ценной информацией, ориентировала в международных интригах и секретных разработках. Признание заслуг было весьма своеобразным — в начале 90-х ее поставили на одну доску с идеологическим управлением госбезопасности, принялись раскрывать секреты, сдавать агентов. Опомнились очень скоро.
Разведка отчасти повторила судьбу многих своих сотрудников. Одним из них был Семен Семенов — аспирант Массачусетского технологического института, работник советского торгового представительства «Амторг» в США, уполномоченный «Совэкспортфильма» во Франции... Он поставлял научно-техническую информацию о последних разработках в области ядерной физики, биохимии и кибернетики. А затем работал в котельной советской текстильной фабрики. И только к концу жизни получил персональную республиканскую пенсию — 120 рублей «за большие заслуги в разведывательной работе»
Советский резидент в Нью-Йорке Гайк Овакимян был раздосадован первым рапортом прибывшего из Бостона молодого разведчика Семена Семенова (Твена), который считал, что выжить с семьей в Нью-Йорке на 50 долларов в месяц просто невозможно. Резидент достал из сейфа досье на Твена.
«Семенов Семен Маркович, родился 1 марта 1911 года в Одессе в бедной еврейской семье. После окончания школы работал подмастерьем на канатной фабрике. Спасаясь от еврейских погромов, в 1932 году уехал в Москву и поступил в текстильный институт. В том же году принят в ВКП(б). Получив диплом инженера-энергетика, в 1937 г. по партийной разнарядке направлен на работу в органы Госбезопасности, а еще через год — по обмену на учебу в аспирантуру Массачусетского технологического института. В 1940-м, закончив аспирантуру со степенью магистра технических наук, зачислен на должность старшего инженера электроотдела «Машиноимпорта» советского торгового представительства «Амторг».
Конечно же, главной целью его стажировки в Бостоне была не защита диссертации. Он должен был завязать полезные контакты и предоставить сотрудникам нью-йоркской и вашингтонской резидентур наводки на интересующих лиц.
Твен уже доказал свою состоятельность. Электронщики и химики, биологи и авиационщики, математики и физики приглашали его на свои вечеринки. Хотя он и был выходцем из Советского Союза — «опасным красным», Твена считали душой компании.
На дружеской или идейной основе Твен мог бы завербовать любого из них, но Центр запрещал компрометировать идею обмена стажерами между СССР и США, поэтому все ограничивалось лишь наводками. Вопрос о повышении денежного пособия откладывался до тех пор, пока он не завербует хотя бы пару новых агентов...
США тридцатых годов были на пике крупных научных изысканий. Твен развернулся вовсю и просил лишь об одном — не регламентировать его рабочий день и поездки.
В Хэнфорде через двух агентов, работавших на местном режимном предприятии, где готовилась к эксплуатации большая плутониевая установка, он узнал, что сооружение и проектирование таких секретных объектов осуществляет фирма «Дюпон», а основной исследовательской организацией является металлургическая лаборатория Чикагского университета. Хэнфордские знакомые подсказали Твену, что, если он хочет получить подробные сведения об урановых исследованиях в Америке, он должен разыскать в Чикаго доктора Скаута, чей домашний адрес и телефон были неизвестны. Скаут работал в металлургической лаборатории, и у Твена была лишь групповая фотография, на которой засветился, в частности, и этот засекреченный ученый.
Еще во время стажировки в Бостоне Твен часто посещал различные семинары и даже выступал с докладами, его запомнили аспиранты и профессура. Это ему и помогло. Он долго караулил Скаута у входа в металлургическую лабораторию и отловил лишь на девятый день. Скаут вспомнил русского аспиранта, шутника и выдумщика, и вскоре без колебаний пригласил его к себе домой.
Твен возвратился в Нью-Йорк с подробным докладом, материалами и чертежами по разработке ядерного оружия и тут же подготовил три рапорта на вербовку. Так Скаут стал Элвисом, а два работника режимного атомного объекта в Хэнфорде получили клички Аден и Анта.
Вскоре Твен получил задание установить связь с крупным американским ученым (назовем его условно Тревором), работавшим в авиационной фирме «Локхид и Дуглас». Об этом ученом не было никаких данных. Знали только, что он живет в одном из пригородов Нью-Йорка.
Тогда Твен купил типичную для страхового агента шляпу, заказал визитную карточку на вымышленное имя, прикрепил к лацкану пиджака специально сделанную бляху с названием несуществующей страховой компании и начал обходить квартал за кварталом. Беседовал с консьержками, садовниками и дворниками и наконец нашел нужную виллу.
Удача улыбнулась ему. Но тут же все внезапно чуть не окончилось провалом. Перед воротами он столкнулся с частным детективом, который живо заинтересовался его персоной. Пришлось импровизировать. Пока детектив переваривал информацию, Твен вновь его ошарашил, предложив немедленно застраховаться. Детектив пообещал посоветоваться с женой и, чтобы избавиться от назойливого агента, предложил ему поскорее пройти к мистеру Тревору, который совсем недавно приехал с работы...
Обсуждая сенсационные открытия науки, Твен быстро нашел общий язык с именитым ученым и вскоре привлек его к сотрудничеству с советской разведкой. От Тревора стали поступать суперсекретные сведения о военных самолетах ХР-58 и Р-38, бомбардировщике «Дуглас-18», истребителе-перехватчике «Локхид-22», штурмовике А-17 и экспериментальном стратосферном аэроплане ХС-35. После этого Тревору стали выплачивать по четыреста долларов в месяц, а Твену наконец-то повысили жалованье до трехсот пятидесяти долларов...
В начале 1941 года резидент в Нью-Йорке Гайк Овакимян аттестовал Твена следующим образом:
«Агентурная разведка — это его истинное призвание. Он умеет найти подход к любому человеку... К числу недостатков можно отнести то, что Твен подчас склонен к переоценке собственных способностей и сил и недооценке окружающих людей. Как непосредственный руководитель Твена, я приложу все усилия, чтобы искоренить в нем это».
Резидент не успел заняться воспитанием. Через два месяца во время встречи с подставным лицом его арестовали сотрудники ФБР. Единственное, что он успел сделать перед высылкой в Москву, — передать Твену личные дела лучших агентов и возложить на него обязанности начальника научно-технического направления разведки до приезда нового руководителя.
После отъезда Овакимяна Твен продолжил пополнять свой агентурный аппарат все новыми источниками информации. Когда число агентов перевалило за два десятка, Твен уже физически перестал справляться с этим объемом. Иногда приходилось читать до тысячи страниц в день. Бывало также, что материалы требовалось фотографировать за три часа, тут же возвращая их агенту.
В 1942 г. в Нью-Йорк прибыл новый резидент — Максим. Перед тем как озадачить Твена новыми поручениями, он вспомнил персональную просьбу начальника разведки генерала Фитина добыть подробную информацию о технологии производства пенициллина, так необходимого советским госпиталям и больницам для спасения сотен тысяч солдат.
В 1930 г. английский ученый Флеминг подарил человечеству антибиотик, оказывающий губительное действие на многие виды микробов. Но подлинную революцию в медицине совершила группа ученых из Великобритании: Флори, Эйбрехем и Чейн, которым удалось выделить пенициллин в чистом виде. К удивлению многих, английский парламент отказался финансировать экспериментально-промышленный выпуск препарата, что побудило одного из микробиологов — Флори — уехать в Штаты. Он и довел препарат до лечебной практики.
Американские союзники были щедры лишь на готовые лекарства: они отпускали партии пенициллина в кредит, но не раскрывали промышленную технологию его производства. От Твена требовалось добыть штаммы очищенного американского пенициллина, чтобы советская медицинская промышленность могла освоить массовый выпуск препарата.
Вскоре через агента Ренделла Твен познакомился с одним из руководителей фирмы, производящей пенициллин, и получил от него несколько образцов штаммов.
Вернувшись в резидентуру, Твен допоздна мастерил специальный герметичный контейнер, в котором должна была поддерживаться определенная температура. Резидент торопил, напоминая, что все оперативные материалы необходимо упаковать до десяти вечера. Утром следующего дня уходила дипломатическая почта в Москву.
Твен завершил конструирование контейнера за десять минут до отправки почты.
Слишком частые встречи с американскими учеными, разъезды по США и поздние возвращения домой выделяли Твена из среды служащих советского торгового представительства и не могли не вызвать подозрений у американских спецслужб. Твен понял, что за ним установили наружное наблюдение и сообщил в Центр, что его дальнейшее пребывание в США нецелесообразно. С его доводами согласились. Летом 1944-го он был отозван в Москву.
Свою новую жизнь в столице Семен Семенов с четырьмя домочадцами начал в одноместном номере гостиницы. Тогда же для успокоения души ему присвоили очередное воинское звание майора и назначили замначальника отделения.
Уже через год Семенову предложили поехать во Францию. Нарком Меркулов санкционировал поездку и обратился к заместителю министра внешней торговли СССР с просьбой назначить Семенова на должность, которая позволила бы устанавливать связи в научно-технических и промышленных кругах Франции. Ответ был коротким: «Готовы направить т. Семенова С. М. в качестве уполномоченного «Совэкспортфильма»...
Твен никогда не занимался прокатом советских фильмов. На его просьбы о смене прикрытия он получал довольно любопытные ответы. Министерство кинематографии писало руководству Семенова: «Это очень отрицательно скажется на работе по прокату советских кинофильмов...» и прилагало характеристику из «Совэкспортфильма»: «В сложных общеполитических условиях в Европе, неблагоприятно влияющих на прокат советских фильмов, ...т. Семенов является самым успешным прокатчиком всесоюзного объединения...»
Так Твен, назначенный к тому времени резидентом по научно-технической разведке, продолжал эффективно работать и на разведку, и на кинематограф. Ему присвоили звание подполковника...
Находясь в Париже, Твен не знал о внутрисоветских интригах. И в частности, о том, что кибернетика считалась лженаукой. Когда он принес резиденту полученные от агентов материалы по кибернетической тематике, тот ничего не принял. А немного позже из Франции на Твена поступил донос. Его обвиняли в «аполитичности, фривольных высказываниях, аморальном поведении...». Все это дополнили чистки в разведке «от лиц еврейской национальности».
Семенову припомнили все: и увлечение кибернетикой, и национальность, и «недостойное поведение» в Париже. В общем, разведчика Твена уволили из органов госбезопасности без права на пенсию.
На работу его не принимали — увольнение из органов не по собственному желанию и не по выслуге лет приравнивалось к приговору суда за уголовное преступление. И прирожденный разведчик пошел работать в котельную текстильной фабрики. «Там есть бесплатное тепло и много свободного времени», — успокаивал себя Твен.
Только через 23 года после увольнения по ходатайству начальника разведки Семену Семенову установили персональную республиканскую пенсию — 120 рублей...
Сразу же после этого о Твене вновь вспомнили и (услуга за услугу?) попросили его встретиться с одним крупным американским ученым в области аэродинамики, приехавшим в Москву на международный конгресс. Американец настойчиво просил о встрече с работавшим в годы войны в «Амторге» Семеном Семеновым. Ученый оказался бывшим агентом Твена. После встречи с ним советская сторона получила исчерпывающую информацию, на основе которой был создан уникальный наземный прибор, до сих пор применяемый на военных аэродромах и в аэропортах крупных городов России и стран СНГ. За его создание разработчики получили звания лауреатов Государственной премии. Но среди награжденных Семенова не было...
Разведчик Твен умер в 1986 году.
