Большевики вытурили учёных за границу летом 1922-го отнюдь не потому, что боялись профессорского заговора или приват-доцентского мятежа, – просто они, большевики, и даже помощник присяжного поверенного, пописывавший философские тетрадки, никак не могли считать их равными себе.
Находившийся на борту "философского парохода" Семён Людвигович Франк в дневнике отметил: "Погода стояла изумительная – солнечная, тёплая и штилевая. Весь путь мы проделали по зеркально гладкому морю. Несомненно, то был добрый знак".
Выпускник юридического факультета Московского университета Семён Франк был одним из тех немногих русских учёных, которым в считанные годы и с невероятным напряжением пришлось навёрстывать вековое отставание России в науке наук – философии.
Марксистское искушение, позывающее соединить философию со стрельбой из-за забора, молодой Франк преодолел. Предметом его научных интересов навсегда стали онтология (теория бытия) и гносеология (теория познания).
В составе знаменитых сборников "Проблемы идеализма" и "Вехи", поставивших на дыбы читающую образованную публику, статьи Франка прошли незамеченными: не все тогдашние образованцы могли их понять. Да и нынешние не все смогут.
Франк – чистый, неполитический философ, мыслящий в строгих категориях этой непростой и абсолютно не терпящей праздного любопытства науки. Его труды невозможно раздёргать на актуальные цитаты и затолкать в партийные программы.
В обуянной революционизмом России начала ХХ века сугубый теоретик Франк стоял особняком. В послереволюционной России, где целям власти отвечала убогая политграмота, Франк стал опасен. Ленин предельно ясно сформулировал свой взгляд на гуманитариев: "Всю эту публику надо немедля выслать из страны, иначе они нам такое просвещение организуют, что только держись".