Руфус Уэйнрайт

Биография

"Сладкий, но смертельный, мир Руфуса Уэйнрайта затягивает вас. Он преисполнен любви, которая сперва дарит вам безумные мгновения, а потом заставляет мучаться долгой, почти невыносимой болью. Его музыка - это шоколад в блестящей обертке, который выглядит невероятно аппетитным, но может стать причиной изжоги. Это наркотик, от которого нельзя отказаться, попробовав однажды.

"Сладкий, но смертельный, мир Руфуса Уэйнрайта затягивает вас. Он преисполнен любви, которая сперва дарит вам безумные мгновения, а потом заставляет мучаться долгой, почти невыносимой болью. Его музыка - это шоколад в блестящей обертке, который выглядит невероятно аппетитным, но может стать причиной изжоги. Это наркотик, от которого нельзя отказаться, попробовав однажды. Если бы можно было характеризовать словами те чувства, которые вы испытываете, слушая пластинку Руфуса! Она - словно прекрасный яд, словно тело, замершее на софе в мелодраматичной позе, больше напоминающей обморок. Это богатые и роскошные одежды, инкрустированные звуками рояля. А если вы по натуре декадент, его творчество тем более не сможет оставить вас равнодушным".

Приблизительно такими словами характеризует популярнейший британский журнал "New Musical Express" альбом Руфуса Уэйнрайта "Poses", которым обозреватели сего уважаемого издания заслушались до такой степени, что включили его в лучшую десятку релизов по итогам 2001 года. За бортом остались работы многих других, гораздо более известных авторов, и даже невиданный успех проекта "Gorillaz" оказался где-то в конце первой сотни обласканных критиками пластинок. Чем вызван столь плохо скрываемый интерес к персоне канадского юноши, исполняющего меланхоличные песни под собственный фортепианный аккомпанемент? Его творчество вряд ли можно отнести к популярной нынче альтернативе, хотя вдумчивый слушатель при желании найдет в нем модные гармонические изыски, свойственные, скорее, британским, нежели американским коллегам Уэйнрайта. Немного фолка, минималистичные аранжировки в духе позднего Кейва - в этом полотне множество оттенков и параллелей, однако мистер Уэйнрайт умудряется оставаться на редкость самобытным и представляет интерес для всех любителей умной, интеллектуальной музыки. Иногда его сравнивают с женщинами - Тори Эймос и Бет Ортон. С некоторой натяжкой, конечно. Руфус - один из немногих авторов, которые не стесняются противопоставлять свой талант сложившимся стереотипам и не поддаются тенденциям. В этом его уникальность.

Уэйнрайт родился в музыкальной семье, - это принято подчеркивать, когда речь идет о популярном артисте. Отец и мать Руфуса, Лудон Уэйнрайт Третий и Кейт МакГариджл, слыли известными в Канаде исполнителями фолка. По свидетельству очевидцев, папаша будущей звезды отличался неуравновешенным нравом и был патологически ревнив, что не лучшим образом сказывалось на отпрысках творческого семейства (сестра Руфуса, Марта, тоже играет на фортепьянах и с удовольствием помогает братцу в записи его нетленок). Руфус рос в Монреале. За рояль впервые уселся в шесть лет, и уже к тринадцати прилично музицировал, что дало родителям повод брать сына с собой на гастроли по США. Юное дарование путешествовало по соседним Штатам вместе с матерью, сестрой и тетей, которые, объединившись в группу под названием "McGarrigle Sisters and Family", колесили по звездно-полосатым просторам с концертами. Задатки вундеркинда Уэйнрайт обнаружил в подростковом возрасте: когда ему было 14, его песня "I'm A-Runnin" номинировалась на получение премии "Genie" (канадский эквивалент "Оскара") как лучшая композиция к фильму, в том же году музыканта выдвинули на соискание "Juno" (канадская "Грэмми") как самого многообещающего молодого артиста. Лиха беда начало: Руфус стал выступать самостоятельно, оттачивая стиль, и уже через несколько лет его композиции звучали во всех барах Монреаля, Нью-Йорка и Лос-Анжелеса.

"Кто-то называет это современными стандартами, некий критик окрестил это "поп-оперой", однако я склонен характеризовать свою музыку простым словом "развлечение". Я - на сцене, вы - в зрительном зале, и я пытаюсь сделать все для того, чтобы устроить для вас лучшее шоу", - говорит Уэйнрайт о своем творчестве. Тем не менее, вопросы музыкальной ориентации не дают покоя газетчикам: "В его фортепианной игре чувствуется влияние классической школы, - сообщают они. - В то же время, в ней есть отголоски народной американской песни. Однако богатые звуковые переплетения мелодий Руфуса указывают на то, что он - наш современник". Один из руководителей звукозаписывающего лейбла "Dream Works", выпускающего записи Уэйнрайта, Лерри Варонкер, за свою долгую карьеру открыл немало талантов: на его счету звезда Рэнди Ньюмана и Ван Дайк Паркса. "С музыкальной точки зрения он всегда словно бы балансирует на лезвии ножа, что кажется мне совершенно потрясающим, - говорит Лерри о Руфусе. - Он делает то, до чего многие гранды так и не додумались. Именно в этом проявляется его истинная творческая искушенность".

В музыкальном плане на Уэйнрайта повлияли Эдит Пиаф и Everly Brothers, Beatles, Eurythmics и Thompson Twins - этих исполнителей он называет в числе своих учителей. Хотя на первом месте, как и прежде, остаются мать с тетей. "Помню, мама запевала старую добрую народную песню вроде "Old MacDonald". Мы с сестрой бросались к пианино и начинали подыгрывать в четыре руки, в ход шли любые вещи, находившиеся в радиусе метра - в качестве ударных можно было использовать что угодно, - а потом наше выступление превращалось в абсолютный водевиль", - вспоминает Руфус. Позже он открыл для себя оперу: "Я совершенно опьянел от оперы и стал тратить большую часть своих денег на посещение классических концертов. Трудно объяснить, что случилось после этого, но именно опера подтолкнула меня к тому, что я пишу сейчас. Я как будто синтезирую ее влияние на современную музыку". Арии Верди вызывали в нем невероятные фантазии: "Я мысленно представлял себя героем, который спасает девушку из-под обломков горящего дома", - столь дивным образом повлияли на впечатлительного молодого человека помпезные сюжеты классических постановок.

Приблизительно в это же время Руфус начал понимать, что вряд ли станет "принцем на белом коне" для юной леди. Причиной этого стало осознание своей гомосексуальности. "Я пережил большую духовную драму от поставленного себе диагноза. Судя по всему, спасать прекрасную незнакомку мне не дано, скорее, наоборот: я сам должен был ждать красавца-избавителя вместе с той дамочкой под руинами". Что ж, в чувстве юмора нашему герою не откажешь, но тогда Уэйнрайт ощущал определенный дискомфорт от своего "открытия", и опера стала для него побегом от реальности.

Впечатленный опусами Верди и Моцарта, Руфус отправился штудировать классическую музыкальную грамоту в монреальский университет МакГилл, однако и там продолжал чувствовать себя не в своей тарелке. "Я думал, что стану наконец тем, кем всегда хотел быть, что здесь мне преподадут нужные уроки, но позже у меня сложилось впечатление, словно я попал в инженерный колледж. Все было технически выверено - вплоть до исполнения "Реквиема" с хором и оркестром. Кроме того, меня считали старомодным, да и все симпатичные парни в округе совершенно не интересовались классикой, их привлекал только рок".

Уэйнрайт бросил университет и отправился на поиски счастья в монреальские клубы, исполняя там свои композиции, которых, к слову, накопилось немало. Как ни странно, мать поддержала его, хотя на ее одобрение Руфус вряд ли рассчитывал: "Она сказала, чтоб я продолжал заниматься этим, потому что рано или поздно подобная жизненная школа поможет мне стать профессиональным исполнителем. Она видела, что мне действительно необходимо, и понимала, что любая другая среда просто убьет меня".

Попутно Руфус начинает осваивать гитару, к которой до сих пор относился весьма скептически. В свое время отец пытался научить его играть на этом инструменте. Уэйнрайт постоянно отлынивал от занятий, и только позже понял, что бренчать на пианино во время импровизированных "барных" сейшнов не всегда удобно. "Отец никогда не уделял мне слишком пристального внимания, - вспоминает Руфус. - Он был где-то рядом, но, по большому счету, не проявлял ко мне никакого интереса. И все равно я постоянно ощущаю его присутствие в своей жизни - даже через много лет на поверхность всплывают результаты влияний, которые он, возможно, сам того не зная, на меня оказал". Одну из песен отца, "One Man Guy", Уэйнрайт впоследствие запишет на пластинку.

Прекрасным принцем, которого так ждала наша Золушка, оказался продюсер Пьер Мерчанд, - а речь в данном случае идет исключительно о творческой стороне вопроса. Во-первых, Мерчанд, известный своим сотрудничеством с певицей Сарой МакЛахлан, был другом семейства, неровно дышащим к "McGarrigle Sisters". Во-вторых, однажды он слышал выступление Руфуса в клубе "Сараево", после чего пришел к выводу, что тот обязательно должен сделать профессиональную запись. Через отца эта пленка попала в руки уже упоминавшегося Лерри Варонкера, который, прослушав ее, обалдел: "Я не мог поверить, что эту песню сочинил 21-летний парень. Это было ошеломляюще. Я представил себе этакого старомодного юнца, ностальгирующего по ушедшим годам, когда его еще и в проекте не было, однако личная встреча с ним разрушила все стереотипы: передо мной стоял представитель своего поколения. И в то же время, он делал то, на что не способен никто из его сверстников. Наверное, именно поэтому им так восхищаются другие современные артисты, будь-то Майк Стайп из "REM" или басистка "Holе" и "Smashing Pumpkins" Мелисса Ауф Дер Мар. Все они - настоящие поклонники Руфуса".

В течение 96-го и большей части 97-го года Уэйнрайт находился в студии, записывая дебютный альбом. За это время он успел наваять такое количество песен, которого, по меткому выражению Варонкера, "хватило бы на целое книгохранилище": 56 трэков, 62 рулона магнитной ленты. Руфус писал, а продюсеры предоставляли ему возможность пробовать, делать дубли, принимать либо отметать те или иные варианты - их совершенно не заботил расход материалов и времени, во главу угла они ставили творческие поиски музыканта, что не замедлило дать свои плоды. "Получился неплохой задел - из этих ресурсов я черпал новые идеи, - смеется Руфус. - Бетховен как-то сказал, что все, идущее от сердца, находит дорогу к другим сердцам. При этом совершенно неважно, о какой музыке идет речь: о классике или песнях AC/DC - фальши не должно быть нигде".

Дебютный диск исполнителя, без лишних изысков названный "Rufus Wainwright", вышел 19 мая 1998 года. В его записи приняли участие такие знаменитости, как барабанщик Джим Келтнер - старинный приятель битлов Джорджа Харрисона и Ринго Старра, - а также клавишник группы Tom Petty and the Heartbreakers Бенмонт Тенч. В пластинку вошли 12 песен, каждая из которых была прокомментирована самим автором, - а наш герой оказался славен не только своей музыкой, но и поэтическими откровениями. Чтобы не быть голословными, обратимся к словам самого Уэйнрайта, рассказавшего о причинах, побудивших его к сочинению того или иного опуса.

"Foolish Love" ("Глупая любовь"). Это о человеке, в которого ты влюбляешься с первого взгляда лишь потому, что всю жизнь мечтал влюбиться хоть в кого-нибудь. Но ты знаешь, что закончится история трагически: он не ответит тебе взаимностью, а ты все равно будешь продолжать грезить об этом парне как о недостижимом идеале. Невозможная, идеальная любовь - эта песня для меня нечто вроде мантры. Довольно грустная, хотя и с позитивной мелодией.

"Danny Boy" ("Дэнни-бой"). Здесь чувствуется влияние Вагнера. Герой этой песни - тот самый недостижимый идеал из первого трэка о глупой любви. Когда я увидел его, мне показалось, что я встретил бога, призванного освещать мою дальнейшую жизнь ярким светом. Наивный!

"April Fools" ("Первоапрельские дураки"). Я написал эту песню в день Святого Валентина. Я был по уши влюблен и сходил от этого с ума. Тогда к празднику придумали такую затею: "целовальную кабину". Сидит в кабине симпатичный парень, и каждый желающий может подойти и поцеловать его. Я тоже хотел, но постеснялся, и мне было неуютно от своего смущения. Это песня о том, что все у тебя в порядке, и вдруг, после незначительного, казалось бы, момента, ты понимаешь, что катишься в тартарары. Я тогда придумал строчку: "Ты поверишь в любовь", - и все время напевал ее про себя. В тот вечер я все же решился отправиться на эту вечеринку.

"In My Arms" ("В моих руках"). "Песня о парне-наркомане. У нас с ним случилось одно любовное приключение, совершенно потрясающее. Он был очень красив и очень молод, лет 17-18. Он хотел избавиться от наркозависимости, но, видимо, не мог. Мы встречались с ним некоторое время, и он все время говорил - давай, возьмем зелья и отправимся к тебе. Я не соглашался, но так вышло, что однажды он пошел со мной, после чего все и случилось. Замечательная ночь! А на следующий день он попытался свести счеты с жизнью. Тогда у него не получилось, но чему быть - того не миновать: через два года парень повесился на собственном ремне.

"Baby" ("Малыш"). Это продолжение истории все о том же парнишке-наркомане. Мне кажется, что когда ты испытываешь сочувствие к человеку, зависящему от наркотиков, он представляется тебе беззащитным малышом, о котором хочется заботиться, подобно матери. В середине песни звучит фортепианное соло, которое Ван Дайк аранжировал прекрасными струнными. Это было потрясающе!

"Beauty Mark" ("Печать красоты"). Это о моей матери. Мы с ней все время состязались. Она сочинит песню - я сочиню песню, - она будет настаивать на своей правоте - я буду делать то же самое. Я как-то написал кучу музыкального материала, а она сказала, что он ужасен. В общем-то, она была права, но я выиграл битву. Я должен был бросить ей вызов. Я сказал себе: "ОК, я запишу небольшую красивую вещицу и посвящу ее маме". По сути, это - самая жизнерадостная вещь на альбоме.

"Barselona" ("Берселона"). Эта песня - о свободе от СПИДа. Вернее, о свободе от мыслей о нем. Тебе хочется уехать куда-то, потанцевать, расслабиться и не забивать себе голову возможными последствиями. Я поехал в Барселону, чтобы осуществить свое намерение. Ужасное получилось путешествие: на моего друга напали, наш гостиничный номер ограбили, машина отказывалась заводиться, а в довершении всего нас обокрали цыгане. Я использовал в песне строчку на итальянском - навеяно Верди. Помните, у него Макбет сходит с ума и видит перед собой некий призрак? В моем случае этим призраком был СПИД.

"Imaginary Love" ("Воображаемая любовь"). Это обо мне. О том, как я, влюбляясь, каждый раз с каким-то маниакальным упорством принимаюсь ждать той самой неземной любви, о которой грезил всю жизнь. А ведь эта недостижимая мечта, по сути, разрушает реальные чувства. Я все время представляю себе, как сижу посреди ночи в элегантном номере отеля, на коленях у меня покоится голова моего возлюбленного. И еще мы пьем шампанское. Но это остается недостижимом идеалом, а в реальности все заканчивается тем, что я снова в одиночестве бреду домой под дождем".

Пластинка была оценена очень высоко. Хвалебные отзывы критиков, восторги маститого журнала "Rolling Stone", признавшего диск лучшим дебютом года, места в первой десятке релизов на страницах "New York Times", "Entertainment Weekly", "New Yorker", "Los Angeles Times", "Washington Post" и, как следствие - премия "Juno" в номинации "Лучший альтернативный альбом". Руфусу было чем гордиться, однако на лаврах почивать он не стал и вскоре снова заперся в студии. Тем временем пресса продолжала воздавать ему должное: "Я всегда терпеть не мог шоу-бизнес, ибо он - империя зла, выдуманная человечеством, - делился своими взглядами один из журналистов. - Именно поэтому я воспринял диск Руфуса как откровение, противостоящее жерновам стандартного механизма раскрутки. Вспомните притчу о Давиде, победившем великана-Голиафа. Так и здесь: Уэйнрайт запустил камень во всех этих семи… или четырех… пятиголовых монстров, именуемых Backstreet Boys - господи, сколько их там на самом деле?"

…"Как-то раз я зашел в свой любимый музыкальный магазин в центре Нью-Йорка. Желания покупать у меня не было, хотелось просто потолкаться и поглазеть. Внезапно я услышал нечто: мелодия обволакивала, словно бы растворяясь в воздухе. Мозг человека - своего рода вычислительный центр, в котором хранится огромное количество информации. Порой зазвучит что-нибудь, и память лихорадочно принимается вытаскивать на поверхность воспоминания о музыке, которую ты слышишь. Но далеко не каждая песня заставляет тебя застыть, подобно соляному столбу. Это был как раз тот случай. То, что я услышал, пригвоздило меня к месту. Придя в себя, я направился к девушке, стоявшей у кассы, и поинтересовался автором. Выяснилось, что она крутила пластинку Руфуса Уэйнрайта - имя, которое я прежде вряд ли слышал".

Стоит ли говорить, что после этого случая многомудрый критик запомнил его надолго? Взглянув на обложку диска, он увидел профиль "потрясающе красивого двадцати-с-чем-то-летнего парня": "Какая-то часть меня тут же прокляла его - я позавидовал его внешности, решив, что этот Казанова купается в женском внимании и не пропускает мимо себя ни одной юбки. Везет же некоторым! Я знал, что зависть - плохое чувство, но ничего не мог с собой поделать. Тем не менее, я расстался с некоторой суммой денег и купил его компакт. Мое финансовое положение от этого не улучшилось, но моральное удовлетворение я получил отменное".

Автор этих строк, американский журналист Том Вольф, описывает свои впечатления от второго диска Руфуса, который появился на прилавках 5 июля 2001 года и назывался "Poses" ("Позы") - с упоминания о нем мы начали свой рассказ. Первая же песня с пластинки, "Cigarettes and Chocolate Milk" ("Сигареты и молоко со вкусом шоколада"), заставила Тома восхититься не только мелодией и оригинальной аранжировкой в духе Элвиса Костелло, но и по достоинству оценить текст: "Это была потрясающе самоироничная лирика. Некоторые строчки заставили меня хохотать, а потом, когда Уэйнрайт запел о своем "немного смертельном" сексе, об уличных парнях, торгующих "немного потрепанными лицами", и о том, что он чувствует себя "немного принцессой", я понял, как жестоко ошибался на его счет. Если этот красавчик и был Казановой, то уж явно не в женском обществе".

В записи альбома "Poses" Руфусу помогала целая плеяда известных музыкантов. Продюсировал диск, как и прежде, Пьер Мерчанд, на басу играла Мелисса Ауф Дер Мар, а в песне "Shadows" ("Тени") засветился даже Алекс Гиффорд, участник знаменитого электронного дуэта "Propellerheads" - она, кстати, выбивается из общего фортепианно-струнного полотна пластинки, привлекая рваным фанковым ритмом. "Все, что я делаю, кажется мне гениальным, - скромничает Уэйнрайт. - Что бы вы ни говорили по этому поводу. Мне нравится думать об этом альбоме как об игре символов и слов, воплощением которой является мой голос. После того, как родилась песня "Poses", я понял, что именно она станет основополагающей в этой работе, своего рода якорем, за который зацепятся все остальные композиции. Я рассказывал о своей жизни, об историях, которые приключились со мной. Поэтому я старался записывать песни по горячим следам: с момента сочинения той или иной композиции до момента ее записи проходило совсем немного времени. Не могу сказать, что лирический герой пластинки - только я сам. Это, скорее, некий собирательный образ, в котором я воплотил черты свои и некоторых других людей, у которых, как мне казалось, были похожие проблемы".

Свою личную жизнь Уэйнрайт не афиширует, поэтому, несмотря на очевидный интерес поклонников, сегодня она остается тайной за семью печатями. Вместо этого Руфус любит порассуждать о других вещах - так, например, в интервью газете "Toronto Sun" музыкант говорил о своем влиянии на женскую аудиторию: "Женщин я почему-то привлекаю больше, чем мужчин. И это совсем неплохо, - добавил он с суховатым сарказмом. - Ведь женщина может восприниматься мужчиной по-разному: она может быть не только любовницей, но и матерью, иногда - даже отцом. Дочерью. Другом. Отношения людей не ограничиваются строго очерченными рамками. И я могу поспорить с утверждением о том, что женщина хорошо чувствует себя исключительно в компании гетеросексуальных парней".

Летом 2001 года Pet Shop Boys пригласили Руфуса принять участие в организуемом ими фестивале "Wotapalava". Он должен был стать таким же музыкальным событием для геев, как "Lollapalooza" - для любителей альтернативы, а "Lilith Fair", у истоков которого стояли Сара МакЛахлан и Шерил Кроу, - для феминистически настроенных меломанок. Помимо Уэйнрайта и самих "Зоомагазинных мальчиков", к подготовке грандиозного действа подключились Марк Алмонд и его Soft Cell, Magnetic Fields, несколько известных и более чем нетрадиционно ориентированных ди-джеев, а также объявившая себя лесбиянкой, но впоследствии вышедшая замуж Шиннед О`Коннор. Из-за нее, собственно, фестиваль и сорвался: в последнюю минуту лысая ирландка объявила, что "по причинам личного характера" принять участие в музыкальном гей-туре по Америке не сможет. Подыскать ей замену в столь короткие сроки не удалось, поэтому фестиваль "Wotapalava" решено было перенести на следующий год. Увы, в 2002-м он тоже не состоялся: возможно, это связано с тем, что Pet Shop Boys были слишком заняты промоутированием своего нового альбома. Так или иначе, идея повисла в воздухе, однако надежда на ее воплощение не исчезла. Уэйнрайт поддерживает ее обеими руками: "Мне кажется, они хотели продемонстрировать публике всю многогранность гей-культуры, различные ее стороны. Ведь гей-культура - это не только танцульки в стиле "бум-чика-бум-чика-бум", в ней есть множество других, гораздо более серьезных пластов, в том числе и музыкальных".

Несомненно, Руфус Уэйнрайт - олицетворение именно такого культурного "пласта": поклонник классики, талантливый лирицист и композитор, который, будем надеяться, станет одним из полноправных (и не только "гей") символов современного искусства.