Принцесса

Меня называют Принцессой

Такое прозвище придумали мои знакомые и приятели/приятельницы — друзей у меня нет. Высокая, стройная, эффектная блондинка с изящной фигуркой.

Такое прозвище придумали мои знакомые и приятели/приятельницы — друзей у меня нет. Высокая, стройная, эффектная блондинка с изящной фигуркой. Когда я собираю свои длинные густые волосы в высокую прическу, мою голову словно венчает золотая корона. Неторопливой и гордой походкой, с чувством собственного достоинства прохожу я мимо зеркальных витрин дорогих магазинов — и мое отражение послушно следует за хозяйкой, вызывая восторженный шепот продавцов и покупателей. Парни ломают шею, оглядываясь на меня, мужчины пожирают меня взглядами, девушки завистливо перешептываются.

У меня есть чувство вкуса. Я одеваюсь по последней моде, но не гонюсь за ней. В моем гардеробе только дорогие и качественные вещи — Дольче Габана, Готье, Лакруа. Всегда выгляжу, как картинка. Меня копируют многие мои знакомые, но куда им до оригинала?

Я учусь на журфаке МГУ. На втором, заметьте, образовании. Круто, да? Мой папочка — Большой Босс. Не самая последняя шишка в правительстве. Я приезжаю в институт на машине «Вольво» последней модели. Когда моя ножка в изящной черной туфельке (под цвет авто) встает на тротуар, студенты оживленно перешептываются: «Гляди! Принцесса приехала!».

У меня нет подруг. Есть приятельницы, которые мне беззаветно лгут и безбожно льстят, набиваясь в лучшие подруги. При этом их сжирает черная зависть. Я — звезда студенческих вечеринок. Всегда в центре внимания, шучу и прикалываюсь. Некоторые подшучивают — «Смотри, смешливая девчонка сегодня в ударе!». Недавно мы ставили в универе спектакль, догадайтесь, кто играл главную роль? Роль счастливой, богатой панночки, имеющей много возлюбленных и удачно выходящей замуж? Конечно, я.

У меня есть любимый парень. На фотке, которую я постоянно ношу с собой, мы стоим вместе, голова к голове — и улыбаемся. Счастливыми улыбками. Я держу в руке роскошный букет белых роз, Лешка (так зовут мою любовь) обнимает меня за плечи. «Красивая пара!» — говорит моя камарилья, разглядывая фотографию. А мне она напоминает рождественскую открытку — молодые, красивые, счастливые, златкудрые — словно беззаботные ангелочки, стоим мы рядом друг с другом.

Однако все вышеописанное — лишь одна сторона медали. Это та сторона, которую видит свет. Общество завидует мне, такой красивой, молодой и обеспеченной. У меня сотни поклонников и тысячи завистников. Однако, чему они завидуют?

Мой отец ухаживал за маман шесть лет. Немало, да? Мамочка, молодая и красивая, имела кучу обожателей и могла выбрать кого угодно. Будучи натурой ветреной и тщеславной, она крутила своими возлюбленными как хотела. Молодые люди сходили из-за нее с ума и били друг другу фэйсы. А маман этот факт лишь забавлял. Особенно «везло» тем, к кому она была более-менее равнодушна. Бедняги! Вчера она назначала им свидание, сегодня она посылала их куда подальше, а завтра благосклонно говорила: «Котик! Ну, мы встретимся сегодня или как? Да разве я тебя послала? Котик, я же пошутила… Пойдем в киношку?» Вот это вот «Котик, я пошутила» свело с ума не одного молодого человека, в числе которых оказался и мой отец. О, как причудливо переплетаются нити судьбы! Красавица выбрала именно его, несмотря на то, что трижды с ним расставалась, и заставила за собой ухаживать без малого шесть лет. Когда они поженились, отец был безумно счастлив. Он месяцами носил ее на руках, целовал пальчики ее ног, называл «своей ненаглядной, обожаемой, лучшей на свете», читал ей наизусть Шекспира и пел английские баллады. Про такую любовь снимают кино. Она бывает раз в столетие. Я о такой только читала. Он работал с утра до ночи в новом правительстве богом забытой республики, шел в гору и подавал большие надежды. Все деньги он отдавал матери.

Когда я родилась, отец сошел с ума от радости. Он подогревал бутылочки, менял пеленки, вывозил гулять на колясочке. Покупал мне лучшие игрушки, одевал меня в лучшие одежки. «Ты такая красивая, мой ангелочек, — взволнованно говорил он мне, — вылитая мама». И я видела на глазах взрослого сильного мужчины слезы радости. Он безумно мной гордился, боготворил и не выпускал меня из рук в свободное от работы время.

А мать, закутанная в шелка и соболя, вся с головой в светской жизни, где она блистала. Зачем ей нужна была я? Пеленки, крики младенца, возня… Она с головой ушла во флирт и скоро объявила отцу, что бросает его, изменив с его лучшим другом.

Три дня отец не выходил из своей комнаты, пил, не переставая. «Проклятая!» — доносилось из его комнаты да звон разбиваемой об стену бутылки. Когда он вышел из комнаты, был седой, как лунь. Похудел килограммов на пять, осунулся. Сгорел. Потом он собрался и уехал в неизвестном направлении. Меня он с собой не взял. «Папа, папа!» — лепетала я, обхватив его колени, когда он одевался в коридоре. Эта картинка очень четко засела в моей памяти. Папа. Такой любимый, теплый, пахнущий дорогим одеколоном и, немного, алкоголем. Читающий мне сказки на ночь, укрывающий меня одеялом и включающий свет на ночь (я очень боюсь темноты. Не могу спать без ночника). «Отойди, малышка!» — только и сказал он на прощание. Заплакал и ушел, хлопнув дверью.

Прошло 15 лет. Мать за это время трижды сходилась и расходилась с гражданскими мужьями. А уж любовников сколько было! Не счесть. Мы жили в двухкомнатной квартире — я, бабушка и маман с очередным хахалем. Мать промотала все отцовские деньги, продала роскошную квартиру и переехала в маленькую хрущевку с темными комнатами и сырыми стенами. Кому я была нужна? Я старалась подольше быть в школе. Оставалась на дополнительные уроки. Была круглой отличницей. «Почему ты не идешь домой?» — спрашивали меня преподы. «У меня масса свободного времени… Можно я вам помогу донести вещи до дома?» — робко отвечала я вопросом на вопрос. Я мыла класс, ходила на продленку, на все возможные кружки. Шитье, плаванье, папье-маше и выжигание, рисунок по стеклу и мягкая игрушка. Даже модели военных самолетов клеила, прикинь? Все, лишь бы не быть дома. Не слышать окриков матери, которой я напоминала об отце, да не пачкаться в грязи мерзких улыбок ее ухажеров, которые по достоинству оценивали мою формирующуюся внешность. Дома холодно, неуютно, пусто. Я часто вспоминала отца, ночами плача в подушку. Папка, любимый! Где ты? Мне же так плохо! Никому я здесь не нужна — ни старой бабке, которая еле передвигается, ни похотливой матери, которая лишь видит во мне конкурентку, ни ее мерзким дружкам. Найти отца не представлялось возможным — он как в омут канул. Каждый день я ложилась с мыслью: «Скорей бы все кончилось».

Однажды мать вызвала меня на кухню и сказала: «Слушай, тут твой отец объявился! На, читай!» — и протянула мне газетную заметку. В ней сообщалось, что мой родитель занял важный пост при украинском правительстве, став большим чиновником. «Надо бы нам напомнить о твоем существовании. А то пятнадцать лет живет, как король, и думать о тебе не думает. Ты же все-таки дочь ему, а не девка с улицы», — сказала родительница. В глазах ее загорелись алчные искры. Она разыскала отца, позвонила ему. Он прилетел в наш маленький город и однажды позвонил в нашу квартиру. С бьющимся сердцем, вытирая слезы от счастья, я открыла дверь.

Боже, как меняются люди! На пороге стоял элегантный, хорошо одетый, подтянутый мужчина средних лет и внимательно смотрел на меня. «Дочка?» — спросил он холодно, разглядывая меня, как подопытную мышь в клетке. Отчего-то мне стало не по себе. Я не посмела кинуться к нему, хотя страстно этого желала. Лишь сдержанно кивнула головой, не в силах сказать ни слова — так велико было мое потрясение. «Дочка, дочка!» — вынырнула, откуда не возьмись мать. «Кровь твоя родная!» — скороговоркой произнесла она, подсчитывая в уме стоимость его роскошного костюма. «Да ты проходи, проходи, садись» — вертелась она вокруг него. Отец прошел. Но садиться не стал. Брезгливо оглядев наши нищие комнаты, он произнес: «Я все обдумал и решил забрать дочь с собой. В Севастополь. Она будет поступать в филологический вуз». Слова упали как тяжелые булыжники. Я упала в обморок от нахлынувших чувств.

«В Севастополь! В Севастополь!» — радостно напевала я, собирая свой нехитрый скарб. Два платьица, книги да старый плюшевый медвежонок Потапыч. Разглядывая в иллюминаторы самолета огни большого города, я плакала. От счастья. Наконец-то моя жизнь изменится к лучшему! Чего бы я добилась в провинции? Пропала бы там, сгнила в этом болоте. А тут — такой город! И рядом — любимый отец! Нет, мечты все-таки сбываются!!!

Приехав на Украину, я осознала, что мечты мои закончились в самолете. Отец за эти пятнадцать лет повторно женился. Жена его, женщина средних лет, сильно накрашенная и разодетая в пух и прах, окинула меня неприветливым взглядом. «Приехала? Ну, проходи», — бросила она мне, отвернувшись. «Мачеха», — екнуло мое сердце. Откуда ни возьмись, набежала куча ребятишек — мал-мала меньше. Из дальней комнаты вышла, вернее, выплыла девица моих лет, надувая розовые пузыри бабл-гама и разглядывая меня, как доисторическое чудовище. «Знакомься, это Елена, моя супруга. А это твои братья и сестры» — сдержанно бросил мне отец. Многочисленное семейство, галдя, как стая ворон, унеслось в сторону кухни. А я-то мечтала, что буду единственной, любимой и ненаглядной дочкой! Как бы не так.

Я без проблем сдала вступительные экзамены, так как закончила школу в родном городке с золотой медалью. Прожила в Севастополе пять лет, получила филологическое образование, затем отца повысили, и наша семья переехала в Москву. Я поступила в МГУ на журфак — получаю второе высшее образование. Об этом я с трудом упросила отца — три дня доказывала, как престижно сегодня иметь больше одного образования. Нам дали огромную трехкомнатную квартиру, где мы и проживаем нашим дружным семейством.

С первых дней мне дали понять, что я здесь лишняя. Мачеха занимает меня всякой работой по дому, превратив меня в аналог современной Золушки. Встав с утра, я начинаю мыть, готовить, убирать и обстирывать свою новую семью. Перемыв все на свете, развесив тысячи маечек и рубашонок, я отправляюсь в универ. Мачеха целыми днями занимается своей внешностью. Она и старшая дочь, моя ровесница, безумно ревнуют меня к отцу. А зачем? Он никогда не скажет мне ласкового слова, не погладит по голове. Его забавляют лишь младшие дети. Их он с улыбкой возит на спине, играя с ними в индейцев, рассказывает им сказки, шутит и смеется. Мне же не достается и тени его улыбки. Мачеха рассказывает отцу про меня всякие мелкие гадости, которые подрывают и без того непростое ко мне отношение. «Белье не постирала? Ой, дорогой, я вся в делах! А помочь-то мне не кому! Дочь твоя родная лоботрясничает. Какая из нее помощница?» — причитает она, когда отец чем-то недоволен. «Ну, почему ты не помогаешь Елене?» — говорит мне отец, нахмурясь. На лбу образуется резкая складка, свидетельствующая о его крайнем недовольстве. А у меня сессия! До стирки ли мне? Я лишь вздыхаю в ответ: «Сейчас постираю. Прости».

Денег на личные расходы у меня не бывает. Отец дает, конечно, по мелочи, перекусить в универе. И все. Одежду отец ездит покупать со мной сам. Он любит, когда все в его семье хорошо выглядят. Я должна соответствовать статусу. Я не могу позволить себе ничего молодежного или, скажем, романтического — только строгий стиль одежды. Хоть он и роскошный, но давит на меня, как туго затянутый корсет. Как хочется порой надеть простую футболку и рваные джинсы! Но — не могу. Положение обязывает. Как-то раз я посмела надеть старенькую рубашку в милый розовый цветочек — мне к лицу романтический стиль. Отец, как увидел меня, просто взбесился. Он заставил снять рубашку и при мне изрезал ее ножницами на большие лоскуты. Перебрал весь мой гардероб, уничтожил ненужные вещи. С тех пор мы выбираем одежду вместе.

Краситься тоже не разрешают. Отец считает, что это вульгарно, хотя супруга его косметику килограммами изводит. Может, он и прав — естественность это замечательно. Но мне так хочется иногда на вечеринках выглядеть чуть ярче! Тогда я, краснея от стыда, выпрашиваю у девчонок блестки, а потом, после торжества, смываю их в туалете. Не дай Бог, заметит отец!

Я не могу слушать свою любимую музыку дома. У мачехи от нее голова болит. Однажды, убирая комнаты и будучи в веселом настроении, я включила «Иванушек». «Туман, осенний туман. Ты забери мою девчонку, туман…», — мелодично пели ребята. «Выключи сейчас же эту гадость! Голова раскалывается», — завизжала мачеха. В доме звучит лишь музыка из ее любимых сериалов, которые она поглощает в немерянном количестве. Она, кстати, не работает.

Я не могу в выходные пойти с друзьями в кино или в парк погулять. Я обязана сидеть дома с детьми. Хорошая погода или дождливая — не важно. Я — Цербер, охраняющий детей от злого волка. И не важно, что дети эти уже все знают о сексе, разбираются в компьютере не хуже программистов и плавают в Сети, как рыбки в океане. Это — закон, который я нарушать не имею права. Я хочу дышать полной грудью, вдыхать аромат цветущей сирени весной, любоваться красивыми закатами, прогуливаться по тенистым аллеям парка, таким зеленым и цветущим летом, и загадочно прекрасным зимой, лепить снеговиков, прикасаться к зеленым листочкам, собирать цветы и плести венки, гулять, гулять, гулять. Нельзя.

Мой молодой человек… Отец устроил меня работать своей помощницей. Все свободное от универа и домашних дел время я работаю его секретарем. На работе я и встретила Алексея, необыкновенного молодого человека. Стройного, красивого, мужественного, обаятельного. Он напомнил мне молодого отца — такое же спокойствие, уверенность в себе, прекрасное чувство юмора. Когда я первый раз вошла в кабинет, и наши взгляды встретились — словно искра пробежала между нами! Это была любовь с первого взгляда. Я никогда и никого так сильно не любила. Кроме отца, разумеется. Алексей читал мне стихи, писал для меня песни, которые исполнял в мою честь на корпоративных вечеринках. Дарил мне цветы и милые игрушки. Два дня носил меня на руках, когда я поранила ногу и с трудом передвигалась. Оставлял открытки на столе с признаниями в любви. Все так трогательно и красиво… И я влюбилась в него без памяти. Мы целовались в коридоре жадно, без остановки, как будто в последний раз в жизни. Любовь меня накрыла девятою волною.

Но слухи о наших отношениях дошли до моего отца. Алексей работает у него заместителем. Однажды отец вызвал Лешу в кабинет и долго о чем-то с ним разговаривал. Леша вышел из кабинета, не поднимая на меня глаз. С тех пор он со мной практически не общается. Лишь сдержанно улыбается, проходя мимо, и спрашивает: «Как дела?». На все мои вопросы, слезы и истерики он отвечает: «Прости, я очень занят сейчас. У меня большие проблемы».

На фотке, которую я показываю, создавая иллюзию «нормальной» жизни, мы с ним на новогодней корпоративной вечеринке. Такие счастливые. Беззаботные. Как ангелы на рождественской открытке.

Вы скажете, что я — сумасшедшая? Моральная мазохистка? Что мне давно следовало бы уйти от отца и начать новую жизнь? А куда я уйду? Вернусь на историческую родину? При малейшей провинности отец сошлет меня к матери. В мой маленький городок, где единственным развлечением является лущение семечек перед местным ДК. Что меня там ждет? Какая работа? Учительницей в местной школе? Продавщицей на рынке? Жить на три копейки, мечтая о следующей зарплате? Не имея возможности сходить в театр, кино, на дискотеку? Едва ли зарплаты будет хватать на книги, без которых я жить не могу. Отец оплачивает мою учебу в МГУ, а это две штуки баксов! Я мечтаю стать ведущей ток-шоу. У меня куча идей, все говорят, что я очень талантлива, но без образования не будет необходимых для работы связей. Журналистика — область особая, к ней нужен тонкий подход. Все связи закручиваются в универе, здесь — реальный шанс проявить себя как личность. Без этого образования я — ничто. Мне не на что снять квартиру — копить деньги не с чего. Я не могу пойти работать по первой специальности — отец строго отслеживает мое свободное время. Я даже погулять не выхожу, какая уж работа? Папахен категорически мне запрещает заниматься чем-то, кроме секретарской деятельности при его кабинете. Я не хочу возвращаться в провинцию — что там меня ждет? Нищета и прозябание в хрущевке. Старая бабка, распутная мать, которой я на фиг не нужна и ее похотливые дружки. Длинные и безрадостные дни. Не хочу… Не вижу выхода из создавшейся ситуации. Я замерзла. От одиночества. От отчаяния. От безысходности. Цепи. Цепи и кольца. Замкнутый круг.

Вот и скажите, кто я — Принцесса или …?