Питер Йенсен

«Меня раздражают люди, которые называют себя модными дизайнерами после пары сделанных футболок»

C 23 апреля по 10 мая в Центре дизайна ArtPlay пройдет выставка «Reconstruction: культурное наследие и современные тенденции моды», на которую приезжает Питер Йенсен. Вика Лобанова позвонила молодому британскому дизайнеру перед его приездом.

Питер, у меня что-то с камерой в Skype, поэтому я буду тебя видеть, а ты меня нет!

-Ну вот, буду тут как сам с собой! (Смеется.)

Ничего, смотри на Холдена Колфилда на моем юзерпике и давай поговорим о тебе. Вот, например, как у тебя с математикой? Сколько будет Петер Йенсен минус дизайнер? Все знают, что ты шьешь одежду, но ты же наверняка занимаешься чем-то еще?

-Я даже не представляю, что останется, если убрать из моей жизни профессию. В сущности, с того момента, как я поступил в колледж, чтобы изучать дизайн одежды, у меня даже не было времени попробовать сконцентрироваться на чем-то еще. Так что вопрос хороший, но я не могу на него ответить.

Ну а вообще, кроме работы, есть какие-то любимые занятия?

-О да! Я люблю смотреть телевизор и DVD, слушать радио тоже люблю.

И какое радио у тебя любимое?

-BBC Radio 4.

Серьезно? Я последний месяц слушаю только два канала: как раз Radio 4 и радио журнала Monocle, оно так и называется — Monocle 24.

-Правда? Значит, мне надо тоже Monocle 24 послушать. А кроме радио еще мне нравится заниматься садоводством, просто находиться в саду. Но если говорить совсем честно, больше всего я люблю вообще ничего не делать.

Как, наверное, каждый первый на этой планете.

-(Смеется.) Вообще да, но это так трудно, потому что из-за работы я постоянно в контакте с большим количеством людей. Все эти телефоны, новые технологии — очень трудно по-настоящему ничего не делать, потому что тебя достанут, где бы ты ни был.

Как я со своим звонком сегодня, да? Ну ладно, давай лучше вот о чем поговорим: я знаю, ты родился и вырос в Дании, но профессиональную деятельность начал в Англии. Почему так получилось? Ведь в Скандинавии дизайн тоже не на самом низком уровне.

-Мне сложно предположить, что получилось бы, если бы я продолжал свое дело в Дании, потому я даже не пытался и сразу приехал в Лондон. Но если говорить об индустрии в целом, я могу судить о датском дизайне, потому что знаю многие марки и компании, которые работают там. И главное их отличие от Британии — ориентированность на прибыль. Они там очень коммерческие. Цены ниже, концептуальных марок меньше, о высокой моде вообще говорить не приходится. Там мода — это бизнес, структура, и люди очень хорошо это понимают. В Британии же все устроено для творчества, для создания чего-то качественно нового, даже на прогнозирование моды. Конечно, в колледже, например, часто учат именно коммерциализации своих проектов, но когда с тобой в одном городе находятся такие гиганты уличной моды, как Topshop, New Look, River Island, невольно попадаешь в атмосферу, где движение современной моды чувствуется куда лучше, чем в той же Дании.

А о российских дизайнерах тебе что-нибудь известно?

-Я еще ни разу не был в России, но приеду к вам совсем скоро. Мне уже все советуют, куда обязательно надо сходить, что посмотреть. (Йенсен — один из участников выставки «Reconstruction: культурное наследие и современные тенденции моды». — Interview) В Central Saint Martins у меня есть несколько знакомых русских студентов, и я примерно представляю этот склад ума, но никаких модных российских марок пока не знаю.

О'кей, со скандинавами и русскими понятно, а что с остальными? Есть какие-то дизайнеры, которые тебе интересны больше других?

-У меня нет каких-то конкретных марок, от всех вещей которых я без ума. Многих дизайнеров я люблю за какие-то отдельные коллекции. Скажем, Вивьен Вествуд я люблю за коллекции 1990-х, Miu Miu — за последние сезоны, Коко Шанель — за ее раннее творчество, ну и так до бесконечности. Но не подумай, что я всех люблю! Это не так.

И такой принцип распространяется на все? То есть нет такой, например, музыкальной группы, которую ты всегда любил и будешь любить?

-Нет-нет, конечно, есть такие особенные, очень важные для меня люди вроде Арне Якобсена, которых я так обожаю, что никогда не перестану покупать то, что они сделали. А насчет музыки — я обожаю музыку 1970-х и ненавижу хип-хоп.

А Якобсен ведь тоже датчанин. А вот к вопросу о разнице между Данией и Англией, где твой настоящий дом?

-Англия, определенно. Я переехал сюда в семнадцать лет и прожил тут очень много времени. Понятное дело, я навсегда останусь датчанином по менталитету и каким-то другим понятиям и в этом смысле никогда не смогу стать истинным британцем. Но я прекрасно вижу, понимаю и принимаю тот образ жизни и мышления, который присущ местным жителям. Я понимаю, как они устраивают жизнь, чего хотят от работы — и мне это нравится.

Но ты хотя бы иногда возвращаешься в Данию?

-Да, у меня есть там летний домик, он прекрасный.

Ну что, Питер, приготовься теперь ответить на самый глупый и самый банальный вопрос, который задают всем дизайнерам: что тебя вдохновляет?

-Самый глупый вопрос? (Смеется.) Тогда вот самый глупый ответ: муза! Это на самом деле так. Каждый сезон мы выбираем музу и строим коллекцию вокруг этой женщины. В последней коллекции ею стала Тельма Спейрс, дизайнер марки головных уборов Bernstock & Speirs. Она уже немолодая женщина, ей больше пятидесяти, но такая удивительная и выглядит всегда прекрасно.

Прямо Пигмалион, который делает со своей Галатеи наброски для следующих поколений.

-Да-да, чтобы брали пример. Я никогда не понимал людей, которые считают моду искусством. Дизайнеры не создают искусство, они работают с человеческим телом. Обувь, одежда — это все важно, но это не искусство. И меня так раздражают люди без должного образования, которые называют себя модными дизайнерами после пары сделанных футболок.

Среди собственных коллекций у тебя есть любимые?

-Да, есть такая одна. Она называлась «Кристина» и была выпущена к осени 2007 года.

У тебя есть какое-то определенное представление о тех людях, для кого ты делаешь свою одежду? Конкретные имена.

-Кирстен Данст. Абсолютно самодостаточный пример.

Хорошо, если ты не занимаешься искусством, то какой вкладываешь смысл в существование марки? Есть какая-то цель?

-Цель — да, у меня есть цель. Заработать побольше денег, прежде чем умереть. (Смеется.) Совершенно серьезно! Я абсолютно удовлетворен тем, на какой стадии развития сейчас находится моя компания. Мы растем с каждым сезоном в том смысле, что становимся больше и влиятельнее. Я хочу, чтобы нас представляло как можно больше магазинов.

В Москве твои вещи пока можно найти только в UK Style.

-Как раз хотел это сказать! В общем-то, раз я в этой индустрии, хочется быть представленным как можно шире.

Сейчас ты уже можешь спокойно говорить, что ты в этой индустрии, но были же когда-то времена, когда ты только мечтал сюда попасть. Помнишь такое?

-Да-да-да! Мне тогда было лет четырнадцать, я только-только начал понимать значение стиля в одежде, начал экспериментировать и придумывать какие-то наряды для себя. Мне тогда казалось, что я уже очень многое понимаю, а все потому, что я смотрел немного дальше, чем мои сверстники. Теперь мне это кажется смешным, а тогда я думал, что в самом деле в чем-то разбираюсь.

Это была середина 1980-х, правильно? Какой тогда был образ современного дизайнера?

-В то время я жил в маленьком датском городке, и у меня не было почти никаких возможностей знать, что происходило в большой моде. Я не знал даже никаких имен.

А откуда тогда вообще пришло осознание того, что можно одеваться как-то иначе?

-Из музыкальных журналов. Для подростков всегда иконами стиля были музыканты.

Ну да, учитывая тот факт, что интернета еще не было. А сейчас ты по-прежнему читаешь журналы? Есть любимый?

-Вот с тех самых пор чтение журналов у меня вошло в привычку, а любимый — Vanity Fair.

Хранишь подшивку?

-Да! С 1993 года — ни одного номера не пропустил. Знаешь, сколько места занимает! Но он лучший.

Именно с точки зрения моды или вообще?

-Нет, вообще. Мне бы стоило читать Vogue, да? Особенно при возможности достать в Central Saint Martins все выпуски за все годы. Но я люблю просматривать его номера за 1960-е годы, а современному все равно предпочту Vanity Fair.

Погоди-погоди, ты сказал «просматривать»? То есть смотреть только картинки?

-А, поймала! Да, точно так. Я только смотрю картинки. Нет, бывает, начну что-то читать, дочитаю до середины (в лучшем случае!) и опять за картинки. Не могу — и все тут. Я визуал.

Я всю жизнь думала, как поизящнее назвать это положение дел, что я только смотрю картинки и не читаю материалы. А все оказалось так просто — я тоже визуал!

-(Смеется.) Я часто этим многое объясняю!

Мы начали говорить о том, как ты вошел в мир моды. Припомнишь самую первую вещь, которую ты сделал сам?

-Это была не просто вещь, а целая коллекция! У моего соседа была очень толстая подружка. Ей просто невозможно было купить одежду в нормальном магазине, и каждую-каждую неделю мы делали ей какие-то наряды.

Ого, так ты был не только дизайнером, но и портным, и стилистом! А сейчас не хочешь сделать добавить к своим должностям еще какую-нибудь? Скажем, сделать аромат, стать парфюмером?

-Очень-очень хочу, но для этого надо быть чуточку известнее, чем я.

Да ладно, ты уже достаточно известен для собственного парфюма, можно начинать.

-Думаешь? Вот будет здорово: приезжаешь в аэропорт, заходишь в дьюти-фри, а там твои духи стоят.

Женские, я надеюсь? И что это будет — можешь прямо сейчас пофантазировать?

-Женские, да. Вообще подобрать духи для одного человека очень сложно, я не знаю, как сделать такой парфюм, который бы смогли носить многие, потому что я даже самому себе выбрать не могу. Вот и ношу сразу два.

То есть как? Один поверх другого или прямо по-настоящему смешиваешь?

-Вот так беру и смешиваю с водой и друг с другом в маленькой бутылочке.

Ничего не взорвалось пока?

-(Смеется.) Слава Богу, нет! Однажды я пытался смешать несколько ингредиентов для шампуня, но что-то пошло не так и смесь на самом деле взорвалась!

А вот слева от тебя висят какие-то очень красивые вещи, что это?

-Я и забыл, что тебе все видно! Это новая круизная коллекция. Ее еще никто не видел.

Значит, я первая? Покажешь потом что-нибудь поближе? А пока расскажи про коллаборации. Ты же много сотрудничаешь и с Topshop, и с Fred Perry.

-Да, еще мы делали капсульную коллекцию для Dover Street Market. На самом деле это очень сложно, хотя и интересно. За то время, что я потрачу на дорогу до головного офиса Topshop, чтобы обсудить с ними будущую коллаборацию, они уже разработают и отправят на фабрику отшиваться свою очередную коллекцию. Там всё невероятно быстро работает.

А с Fred Perry? Очень давит авторитет классической марки с сильным спортивным бэкграундом? У них ведь тоже есть какие-то архивы, куда тебя пускают, чтобы ты вдохновился и сделал что-то в свойственной тебе эстетике?

-Ну да, с Fred Perry именно так и происходит: они просят переработать ту вещь, по которой их все узнают, — классическое поло. Я увидел его сидящим ближе к телу, более нарядным, чем простая футболка, и еще побаловался с фирменным лого.

Но ведь в то же время, как ты делаешь коллаборацию, не останавливается производство твоих личных коллекций? Сколько обычно времени уходит на сторонние проекты?

-На самом-то деле это раз в сто быстрее, чем сделать свою коллекцию. Ты рисуешь эскиз, отшиваешь несколько образцов, а потом все, что происходит после, тебя уже не касается. В отличие от своей марки! Тут уже нужно самому держать все под контролем.

А когда несколько таких проектов накладываются один на другой... Мне кажется, в такие моменты у тебя есть все шансы почувствовать себя Карлом Лагерфельдом.

-(Смеется.) Если только отчасти — он делает куда больше дел одновременно. Мне до него далеко.

Кое в чем вы похожи, он был профессором в Вене.

-А я теперь в Берлине, да. Мне недавно предложили место, и я согласился. Теперь буду очень много ездить: вот сейчас в Москву, потом в Данию с лекцией, потом на выставку в Корее в мае…

К вопросу о переездах: пару сезонов ты представлял свои коллекции в Нью-Йорке, а теперь снова в Лондоне. Почувствовал разницу?

-Мне очень понравилось, но там от дизайнера требуется предельная собранность, нужно уметь дошивать чуть ли не на коленке, все предусматривать. Здесь я могу пойти домой, все обдумать, поспать и вернуться в студию, чтобы что-то переделать. Эта кому-то кажущаяся рутиной деятельность и наполняет мою жизнь. Я люблю делать все неспешно, а Нью-Йорк — синоним скорости.

Мне вот всегда было непонятно, как творческие люди совершенно осознанно загоняют себя в эти тесные рамки сезонов. Как можно подогнать вдохновение под конкретное время? Ведь только заканчивается показ, и уже нужно опять идти и делать что-то новое.

-Так и есть, так и есть, но я очень стараюсь не думать о времени. Меня подгоняет скорее мысль о том, что я хочу, чтобы все увидели, что я умею, и то, что мне не особенно хочется, чтобы мои творения критиковали. Иными словами, я просто пытаюсь сделать все как можно лучше.

И неплохо выходит, по-моему! А давай теперь представим, что дизайнер Питер Йенсен — это я. Что бы ты у меня спросил? А то все я да я.

-(Смеется.) Никто еще мне такого не предлагал! М-м-м, какое твое самое любимое печенье — вот что я бы спросил! Тебе, наверное, глупее вопроса в жизни не задавали!

Я бы ответила, что я веган и не ем печенья.

-Ну теперь нам точно надо встретиться.

Да, приезжай скорее, встретимся лично, и ты поймешь, что я и Холден Колфилд на юзерпике в Skype — совсем разные люди!

-(Смеется.) Очень жду! До встречи в Москве!