Петр I

Петр Первый и Новый год

Новогоднее торжество в январскую ночь греет душу россиянам уже 305 лет. Сегодня мы расскажем, как появился этот праздник и как он отмечался Петром и его подданными.

«В знак веселия друг друга поздравляти»

В ДОПЕТРОВСКИЕ времена новый год на Руси начинался с 1 сентября, а день 1 января считался языческим праздником, который, естественно, не приветствовался христианской церковью. Отпраздновав в 1699 году наступление нового года в последний раз по древнему обычаю в сентябре, Петр издал 19 декабря указ, согласно которому новый год начинался с 1 января, а летоисчисление велось не по старому — от «сотворения мира», а по-европейски — от Рождества Христова. Так 7208 год стал годом 1700-м.

Как признавал сам Петр, это было вызвано его страстным желанием привести и летоисчисление, и отсчет нового года в соответствие с принятыми на Западе.

Историк Роберт К. Масси приводит занятные подробности, как царь переубеждал тех бояр, кто сомневался в его правоте и утверждал, «будто Бог не мог создать Землю посреди зимы». Оказывается, для этого Петр предлагал скептикам ознакомиться с глобусом, «доброжелательно и спокойно объяснял им, что Россия — это еще не весь мир и что когда у них зима, то по другую сторону экватора в это же время всегда царит лето». Чтобы отпраздновать нововведение и закрепить этот день в сознании москвичей, Петр приказал во всех храмах 1 января провести специальные новогодние богослужения.

«Января же в первый день, в знак веселия друг друга поздравляти новым годом и столетним веком, — предписывал царский указ от 19 декабря 1699 года, — и учинить сие, когда на большой Красной площади огненные потехи зачнутся и стрельба будет, и по знатным домам… коемуждо на своем дворе из небольших пушек, у кого есть, и из мелкого ружья учинить трижды стрельбу, и выпустить несколько ракетов, сколько у кого случится…»

Кроме того, царь повелел праздновать переход на новое летоисчисление семь дней, распахнув двери перед гостями, зажигать ночью праздничную «иллюминацию» из костров прямо на улицах, украсить дома плошками с горящим маслом, поставить на дворах еловые, сосновые или можжевеловые деревья, а бедным обывателям повесить на свои ворота ветви. Так к нам в жилище пожаловала красавица елка…

Предусмотренные указом меры были воплощены в точности, тем более что царь лично проверял их исполнение.

Австрийский резидент Плейер доносил в Вену: «Сам он (царь. — А. П.) в новогодний вечер устроил очень красивый фейерверк, целый день приказал стрелять из пушек, которых числом 209 было свезено к Кремлю, и эти стрельбы из пушек и фейерверк, как и стрельбы из мелкого ружья по всем домам, также иллюминации и другие изъявления радости в течение шести дней заключены были освящением воды, или Иорданью, в день святого Богоявления».

Из хроник нам известно, что датский посол Пауль Гейнс, чтобы доставить удовольствие царю, к Новому году иллюминировал свой дом на итальянский манер фонарями и заслужил сердечную благодарность Петра, о чем поспешил уведомить своего короля. «Царь совершил за последнее время ряд чудес, — писал в том числе и о новогодних потехах Гейнс. — Сравнить его Россию со старою — разница та же, что между днем и ночью».

Пир на весь мир

НОВЫЙ, 1700 год Петр встречал в компании Всешутейшего и всепьянейшего собора, хмельное существование которого возникло, когда царю было всего 18 лет, и продолжалось до конца его дней. Эта пестрая компания почтенных седобородых старцев (среди них князья Петр Прозоровский, Федор Ромодановский, Федор Головин), молодых гуляк (во главе с царским любимцем Алексашкой Меншиковым) и иноземных авантюристов (среди коих, увы, уже не было особенно близкого к царю Франца Лефорта, умершего весной 1699 года) без конца странствовала по Москве с места на место, разъезжала в санях по московским окрестностям, норовя неожиданно нагрянуть в поисках стола и крова к какому-нибудь изумленному боярину. Численность этой диковинной свиты царя обычно колебалась от 80 до 200 человек!

Главной составляющей соборных забав был развеселый пир, который начинался чаще всего в полдень и заканчивался на рассвете следующего дня. Угощение хозяева обязаны были подавать в неимоверных количествах, но между переменами блюд делались перерывы, чтобы покурить, поиграть в шары или в кегли, посостязаться в стрельбе из лука и пищали. «Застольные речи и здравицы сопровождались не только одобрительными возгласами и веселыми выкриками, — пишет Масси, — но и пронзительными звуками труб и артиллерийскими залпами. Когда же начинал играть оркестр, Петр лично бил в барабан».

Когда кто-нибудь из пирующих клонился в сон, он попросту сползал со скамьи на пол и мирно храпел. «Бывало, что до половины компании спало под шум буйного веселья остальных», — утверждает Масси. В Новый, 1700 год пир Всешутейшего собора растянулся, как и требовал в указе государь, на полную неделю. Гости, утомившись, вповалку спали на полу, время от времени поднимаясь, чтобы поглотить очередную гигантскую порцию еды и питья, а затем вновь погрузиться в ленивую дрему. Царь, по свидетельствам очевидцев, в новогоднее торжество особенно предавался шутовству и вел себя «как необузданный юнец».

Главный фейерверкер

НО НЕ ТОЛЬКО безудержной гульбой отмечал Петр со своим Всепьянейшим собором наступление нового года. Особая статья петровских празднований — фейерверки, которые непременно сопровождали каждое торжество. «Невозможно представить, до какой степени царь любил их!» — свидетельствовал один из современников.

Огненные потехи заведено было зажигать и в новогоднюю ночь, и вечером 1 января. Любопытно, что в первый день нового года Петр и его окружение не просто праздновали и веселились что было мочи, но и подводили итог году ушедшему, выдвигали планы на будущее. Все это отражалось в сюжете фейерверочного представления, призванного не только веселить зрителей, но и прославлять. Что же воспевалось с помощью огня?

И внешние победы в войнах с врагами России, и внутренние преобразования, без которых, заметим, военные успехи были бы невозможны. Брауншвейг-люнебургский резидент Ф. Х. Вебер так описывал новогодний фейерверк 1719 года: «Между разными глубокомысленными изречениями (что зажигались на фоне неба. — А. П.) замечательно, что царь уподобил себя патриарху Ною, который с негодованием до сих пор взирал на древний Русский мир, теперь же он возымел надежду с помощью учрежденных вновь коллегий (пришедших на смену приказам. — А. П.) привести свое государство в лучшее состояние».

По мере того как Петр приобретал опыт, задумывавшиеся им пиротехнические представления становились и все более эффектными. Полюбоваться ими помимо гостей государя собирался в большом количестве простой люд, приходивший даже издалека. В Москве новогодние фейерверки возжигались на Красной площади, а в Петербурге — перед Зимним дворцом Петра, дворцом генерал-губернатора Меншикова, в Летнем саду и на Троицкой площади. Мы можем лишь мысленно представлять, какое захватывающее зрелище доводилось видеть современникам Петра.

Так, на одном из новогодних торжеств после салюта из 56 пушек в небе появилось изображение флага, словно сотканного из белого пламени, с монограммой князя Ромодановского с латинскими буквами, а за ней возникла и вовсе феерическая картина: огненный Геркулес, раздирающий пасть льву (образы, навеянные событиями Северной войны, — Россия, побеждающая Швецию).

А в новогоднем фейерверке 1721 года зрители увидели орла с масличной ветвью, над ним — «всевидящее око» и слова: «С помощью Бога готова к обоим». Читался этот сюжет легко: Россия готова и к войне, и к миру.

Царь выступал в роли главного фейерверкера, подолгу «колдовавшего» в специальной лаборатории. Именно ему принадлежит честь изобретения и многих пиротехнических составов, и практически всех сюжетов огненной потехи. А подготовкой фейерверков занимались солдаты особой бомбардирской роты Преображенского полка, в которой, как известно, состоял и сам Петр. Обычно царь сам руководил представлением и объяснял окружающим значение каждой аллегорической картины, пока она горела.

Последний в своей жизни фейерверк Петр произвел в новогодний праздник 1725 года. На небе зажегся транспарант с образом летящего бога Сатурна, из рога изобилия которого сыпались венки, короны и прочие регалии. Надпись сверху гласила: «Боже, благослови». Принявший титулы императора и отца отечества Петр объяснял гостям, что с завершением в 1721 году Северной войны для России наступает «золотой век», ибо в римской мифологии Сатурн как раз и является провозвестником наступления такого периода, а у Господа испрашивается на это благословение. Конечно, «золотой век» России был только сладкой мечтой государя-реформатора. Но кто из нас в новогоднюю ночь не мечтает о лучшей жизни?