Павел Захаров

Внимание зрителя — закон!

Мне понравился сериал «Свой-чужой» по Константинову. Правда, там не только о милиции. Про «Убойную силу» уже говорили. А вот хваленые «Ментовские войны» я не смотрел и не читал. Краем глаза видел какие-то анонсы, где одни менты мочат других. Этого мне показалось достаточно, чтобы составить впечатление. Возможно, оно было предвзятым, но что выросло, то выросло.

«Улицы разбитых фонарей» по праву можно назвать самым популярным российским сериалом. Судите сами: две премии «Тэфи», занесение в Книгу рекордов Гиннеса, бесчисленное количество показов по телевидению (сейчас сериал транслируют сразу два центральных канала — «Россия» и НТВ), огромные тиражи видеокассет и DVD-дисков, литературная основа, всенародная популярность... Количество серий (а каждая серия — это самостоятельная история) уже зашкаливает за 250, а в следующем году создатели сериала отметят 15 лет со дня его запуска. Надо сказать, что держаться такое время на плаву и не потерять зрительский интерес — это показатель!

Успех «телементов» обеспечивают актеры, режиссеры, и отдельной строкою — авторы сценариев. Среди сценаристов есть, кстати, бывший сотрудник милиции Павел Захаров. Истории, написанные (придуманные или взятые из жизни — отдельный вопрос) им в соавторстве с Андреем Тумаркиным являются олицетворением настоящего детектива, состоящего из правдивого описания изощренных преступлений, рутинной милицейской работы, человеческих отношений и доброго юмора (даже в суровом кино без него никуда).

«Человек за спиной», «Стрела судьбы», «Последний бестселлер», «Высокие технологии», «Собачья работа», «Очевидное вероятно», «Напарник», «Контрольный выстрел» — все эти истории вышли из-под перьев и авторучек Захарова и Тумаркина. В новых сериях, которые возьмут старт осенью на НТВ, ожидается и новая история авторов. А Павел Захаров работает над собственными литературными проектами.

Павел, признайся: ты пошел в милицию по романтическим убеждениям...

— Честно признаюсь: нет. Просто маячила служба в армии, а так как можно было выбирать — либо учеба в школе милиции и дальнейшая работа, либо наша многострадальная российская армия, выбор был сделан в пользу учебного заведения.

Два года (с 1992 по 1994 г.) я учился, закончил лейтенантом, и пришел работать в подразделение, которое меня направляло на учебу — в Колпинское РУВД.

Ты работал в так называемом «убойном» отделе, будни которого описываешь в своих сценариях?

— Нет. В убойном никогда не работал, но весь личный состав ОУРа всегда, если была необходимость, оказывал им помощь. Я же трудился по линии незаконного оборота оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, а потом перешел из РУВД в 55-ое территориальное отделение, старшим опером, на «землю», где и благополучно проработал до 1998 года.

«Улицы разбитых фонарей» первыми показали зрителю, что в милицейской работе есть определенный позитив...

— Позитив... Конечно, позитив есть. Во-первых, чувство глубокого удовлетворения, когда злодей пойман, когда преступление раскрыто, когда справедливость в том виде, в котором ее трактует закон, торжествует. Слова, может быть, громкие, патетические, пафосные, но иначе не скажу. Чувствуешь такой... хороший «драйв». Это если говорить про позитив «внутренний». Насчет позитива «внешнего» — да, присутствует. И в «Улицах...», а особенно хорошо это видно по первым сериям, которые стали классикой жанра, этот самый позитив можно черпать ложкой. Но веселье и шутки на экране — это одно, а на «земле» — это несколько другое. За время работы в милиции со мной произошла так называемая «профессиональная деформация», которая в том или ином виде, наверное, случается с каждым на любой работе. Особенно, конечно, этому подвержены работники «экстренных» специальностей, в работе которых всегда много сильных эмоций, точнее — работа которых из этих самых эмоций и состоит. Медики, пожарные, менты, военные... Циником становишься очень быстро. Каждый день сталкиваться с негативными проявлениями нашей и без этого насыщенной негативом жизни и остаться самим собой — это дорогого стоит. Могу привести в пример своего коллегу, талантливого опера, настоящего профи. Близко к сердцу воспринимал все происходящее и, в конце концов, заработал диагноз, с которым в милиции не служат... И то, что опергруппа, работающая на убийстве или еще каком-нибудь кровавом месте происшествия, жестко и грубо шутит — это не от недостатка воспитания. Это такая форма защиты собственного рассудка. Для безутешного родственника бездыханное тело на мостовой — родной человек, а для сотрудников — инструмент для работы. Перефразируя известную фразу о великом и смешном, скажу, что и от страшного до смешного расстояние не большое.

Сейчас люди часто жалуются на неправомерные действия милиции. Во времена, когда ты служил, такое бывало?

— То, что происходит сейчас — это, конечно, показатель стагнации всей системы. Прогнило все сверху донизу... Было ли такое раньше? Было. Только в меньших объемах. Все-таки милиция — это «срез» общества и если общество наше болеет, то откуда милиции-то быть здоровой... Своим сериалом мы пытаемся доказать зрителю, что честные и порядочные милиционеры есть, и, хочется верить, их большинство.

Петербург принято называть «криминальной столицей России». Не обидно за родной город?

— Есть немного. Это верно лишь отчасти, если не забывать, что Питер — город федерального значения, большой транспортный узел. Много народу, богатая промышленная и социальная инфраструктура, так что даже с точки зрения математики — где много всего, то и проявлений всяких будет также много. Много музеев, парков, дворцов, библиотек и прочих исторических мест — вот тебе и эпитет «Культурная столица». Были «споры хозяйствующих субъектов» за контроль над ресурсами, куда государство носу не казало — получите стрельбу и взрывы. Как логическое продолжение — «криминальная столица». По мне - так «криминальной столицей» был Тольятти.

В 1998 году ты уволился из органов. Ностальгии по милицейской работе не испытываешь?

— Испытывал сначало, конечно. Времена-то, когда я работал, интересные были — те самые «лихие 90-е», как их принято называть. Что ни неделя — выезжали на захват злодеев и прочие «мероприятия». За хорошее владение огнестрельным оружием я даже был удостоен чести окончить краткосрочные курсы снайперов. Хотя в своей жизни стрелял всего лишь один раз. И то — в воздух.

Иногда захожу в гости, в свое РУВД. Народу из числа «стариков» осталось человек десять. Все уже майоры, а то и полковники. Я-то уходил старлеем.

Почему ты ушел, кстати?

— У меня в то время дочка родилась, а на милицейскую зарплату, сам понимаешь, семью прокормить невозможно. Поэтому я принял поступившее мне предложение перейти в коммерческую безопасность, и вот уже десять с лишним лет занимаюсь обеспечением безопасности различных фирм. В моем «портфолио» — компания сотовой связи, банк, страховая компания, частная медицинская клиника. А сейчас я работаю в аудиторско–консалтинговой фирме...

...И в свободное от основной работы время пишешь сценарии для «Улиц разбитых фонарей»...

— Да. Только стоит упомянуть, что пишу я не один, а в соавторстве с Андреем Тумаркиным. У нас с ним успешный творческий тандем: идеи набросаем на бумаге, расписываем «вчерне» и работаем над созданием оригинального сценария. Что получается из нашей совместной долголетней работы — судить зрителям и критикам. Так как я не профессиональный сценарист, то для меня это не более чем хобби, а то, что я периодически наблюдаю свою фамилию (и даже физиономию) на экране, говорит о том, что что-то да получилось!

Сколько ваших серий уже вышло на экраны?

— Восемь. Первая серия, снятая по моей истории — это «Человек за спиной». Она для меня многое значит. Веха! Затем была «Стрела судьбы». Посмотрев рабочий вариант, я даже немного расстроился, а потом, пересмотрев серию раза три-четыре, мнение свое кардинально изменил: получилось вполне достойно. Открою маленький сценаристский секрет: по нашей задумке нечаянный убийца, студент-медик, должен был быть щупленьким и худеньким. А на экране это закабаневший парень с гонором, с характером, с харизмой. За эту серию нужно сказать спасибо режиссеру Игорю Копылову. Думаю, если бы он снял еще несколько серий для «Улиц...», сериал только выиграл бы.

Следующая серия (уже из восьмого сезона) — «Последний бестселлер» — придумалась после убийства в Москве известного пластического хирурга. Первоначально история задумывалась иначе, но в процессе работы претерпела изменения и появилась на экране такой, какой мы ее увидели.

Помимо «Последнего бестселлера» в восьмой сезон также пошли «Высокие технологии» и «Собачья работа». «Собачью работу», кстати, я так и не удосужился посмотреть...

Далее... Серия «Очевидное вероятно» (ее снимал Валерий Захарьев) из девятого сезона, на мой взгляд, удалась. У меня есть легкий «задвиг» на теме палеоконтактов и даже своя теория по этому поводу. Вот я и решил разнообразить повествовательную палитру, написав «Очевидное...». Серия получилась неожиданная. В хорошем смысле слова.

Также в рамках девятого сезона уже вышли серии «Напарник» и «Контрольный выстрел». «Напарника» придумал Тумаркин. Андрей прислал мне краткий синопсис серии, я расписал ее более подробно. Соавтору понравилось, был написан сценарий, впоследствии утвержденный редакторами. А «Контрольный выстрел» — это вольный пересказ «Человека за спиной». Если присмотреться — та же коллизия.

Увы, некоторые серии обдумываются месяцами и «загнивают», так и не добравшись даже до этапа синопсиса, а некоторые — буквально выстреливают: днем придумал, вечером набросал черновик, согласовал его с соавтором, ночью написал, утром отправил редактору.

К слову, все серии, написанные мною в соавторстве с Тумаркиным, оценивались высоко. Где-то даже промелькнул эпитет «ведущие сценаристы сериала», что было приятно, конечно... Но сам я отношусь к своим произведениям с большой долей критичности.

Среди новых серий, которые нам обещают показать в новом сезоне, ваши будут?

— Да. Выйдет серия «Фото на память» — это тоже идея Андрея Тумаркина, реализованная не без моей помощи. Я ее пока не видел, о качестве экранизации ничего сказать не могу, но надеюсь, что получилось хорошо. В этой истории наши герои «встревают» в разработку ФСБ и едва не срывают чекистам всю операцию.

А вот в десятом сезоне придуманных мною серий не будет. Было несколько задумок, интересных идей, но получилось так, что в последнее время я для «Улиц...» ничего не написал. Повторюсь, что это — мое хобби, а не работа. Дел хватает на рабочем месте.

Где ты учился азам сценарного мастерства?

— Когда я только начинал работать с тем же Тумаркиным, мы поступали просто: я писал так, как мне было удобно (но ориентируясь, тем не менее, на присланный Андреем образец), отправлял ему, а он уже переделывал его под требования кинокомпании. И только спустя несколько лет я сам для себя решил, что надо бы заняться самообразованием в плане повышения авторского мастерства и засел за специализированную литературу. С огромным удовольствием я прочитал книгу Скипа Пресса «Как пишут и продают сценарии в США для видео, кино и телевидения», а сейчас передо мной лежит и готовится к прочтению книга Роберта Макки «История на миллион долларов. Мастер-класс для сценаристов, писателей и не только...».

Сценарный формат сильно отличается от формата знакомых нам литературных произведений?

— Да, отличия, безусловно, есть. Сценарий — это скелет, на который автору позволяется слегка «накрутить мясца» или обозначить места его «накрутки» с помощью ремарок. Остальное — работа режиссера, художника и прочих, участвующих в процессе.

Вообще, вопрос формы написания очень интересный. Вокруг него постоянно ломаются копья и ведутся горячие споры и обсуждения — нужен ли он вообще, а если нужен, то в каком виде и т. д.

Когда я был «начинающим» сценаристом, то читал форумы и обсуждения на сайтах, посвященных вопросам кинопроизводства, даже сам принимал участие в дискуссиях. Среди «начинающих» считается, что следование принятым правилам просто-напросто «кастрирует» идею произведения, не дает автору раскрыться в полной мере, объяснить, показать, как автор видит фильм. Отсюда ремарки на три страницы: указания оператору, режиссеру, художнику, актерам и гримеру. Когда их «бьют по рукам», требуя только имен, описания действия и реплики, начинающие сценаристы жутко обижаются и надувают губы — как так, почему, мы авторы, мы такие, мы сякие, а нам тут «обрезание» делают. Режут по живому, губят на корню. Увы, одни (не соблюдающие правила) орут и возмущаются, стучась в закрытые окна и двери, а другие, пишущие по правилам, экранизируются. И когда вдруг заходит разговор о том, нужно ли загонять сценарий в рамки формата, я не без удовольствия ощущаю себя «по ту сторону баррикад», среди тех, кто старается писать «по правилам». И главный (но не единственный) аргумент у меня такой: кино снимают больше ста лет. Фильмов за это время выпущено огромное количество, и киносъемочный процесс сейчас превратился в конвейер, что, на мой взгляд, скорее хорошо, чем плохо. На этом конвейере должны действовать унифицированные правила, понятные всем участникам процесса. Основа всей работы над фильмом — это сценарий. За время существования кинопроизводства, форм написания сценария было множество, но «выжила» в этой эволюционной гонке только та форма, которая в большей степени отвечала нуждам и чаяниям работников кино. Это шаблон, заготовка, с которой удобно и комфортно работать всем без исключения. Если бы каждый сценарист писал сценарии по-своему, то наступил бы хаос. К каждому сценарию был бы нужен индивидуальный подход, уникальные инструменты реализации и прочее. Это если бы каждый автомобиль создавался по собственному чертежу, с собственными, уникальными размерами болтов, гаек, материалов... Сценарный формат — это азбука, которая должна быть известна всем, кто хочет писать сценарии. Это общее правило. Периодически вопят — вот, смотрите, Феллини, Спилберги и прочие, правила нарушают, пишут и снимают так, как им хочется! Правильно, это так. Но они не знают, что нарушать правила можно только тогда, когда ты их хорошо знаешь...

Бывает, что съемочная группа и актеры на свой вкус и цвет меняют что-нибудь в твоих сценариях, и когда ты смотришь готовый фильм, думаешь: а ведь снято не так, как я на бумаге изложил?

— Про «Стрелу судьбы» я уже сказал. В «Контрольном выстреле» немного изменили начало. В серии «Очевидное вероятно» мне не понравился финальный эпизод с людьми в черном. У меня в сценарии было написано немного иначе и, как мне кажется, забавнее: один «черный» говорит другому после того, как проверив документы, их оставили в покое: «Ох уж эти земляне...». И еще, пожалуй, не понравился восторженный тон журналистки, которым она сообщила об обнаружении самолета, сбитого в бою.

Что касается ситуации вообще — текст почти всегда совпадает до буковки, но изменяться могут интонации, с которыми говорят актеры, играя ту или иную сцену. То есть они тоже вносят коррективы, глядя на происходящее со своей колокольни. Иногда, перед съемками того или иного эпизода, может собраться «консилиум», на котором кто-нибудь предлагает отойти от «канонического» текста и сыграть/сказать иначе, чем написано в сценарии. Раньше я волновался по поводу изменений уже сложившейся в моем сознании картины, а потом плюнул и махнул рукой. Меняют? Да пожалуйста!

В основе твоих сценариев лежат реальные уголовные дела?

— Нет, практически везде — выдумка. Правда, в «Последнем бестселлере», как я уже говорил, есть «тень отца Гамлета» — убийство пластического хирурга. Мы эту историю крутили, вертели, с разных сторон ее изучали, чтобы хоть как-то адаптировать. В конце концов, на экраны вышло то, что вышло. То есть если в основе и присутствует что-то реальное, то в гомеопатических дозах. Вообще в своих сериях я пытался уйти от набивших оскомину шаблонов и добавить изюминку в пресное тесто существования. Я, конечно, стараюсь написать более-менее правдиво, но когда «правдивость» идет в разрез со «смотрибельностью», то делаю в шаг в сторону «смотрибельности», ибо внимание зрителя — закон!

Какие из твоих серий тебе больше понравились?

— Не сразу мне понравилась серия «Стрела судьбы». К ее «пониманию» и «принятию» я шел пару месяцев. Идея этого фильма была моей, и, как видим, «история убийства с помощью экзотического оружия» себя оправдала. Лично мне жутко нравится диалог Соловца и Волкова: «Слава, проверь сводки на наличие похожий преступлений» — «Похожих преступлений?! За какой век?!». Режиссер Игорь Копылов снял этот фильм не так, как мы, сценаристы, его себе представляли.

Еще отмечу Игоря Москвитина с его «Высокими технологиями». Эта серия запомнилась мне большим количеством съемочных дней — я ведь не только сценарист, но и одну из ролей в сериале играю...

Как получилось, что ты вдруг стал актером?

— Когда снималась серия «Человек за спиной», нужен был актер на эпизодическую роль Андрея Герасимова, зама по оперативной работе 45-го отделения милиции. Вот я и попросил режиссера Владимира Нахабцева меня попробовать — там сцена-то всего на минуту-полторы. Режиссер посмотрел на меня, прищурился, оценил и дал добро. По итогам проб был вынесен вердикт: «Годен». Кто же знал, что моего персонажа ждет такая активная экранная жизнь? Потом Герасимов «засветился» в серии «Высокие технологии». Актера решили не менять, поэтому меня вновь пригласили на съемки. А вообще я был не против продолжения.

Твоего персонажа мы еще увидим в сериале?

— Да, он ненадолго появится в серии «Международный патруль», которую в марте этого года снимал режиссер Михаил Вассербаум. В «Патруле» Герасимов поможет убойщикам раскрыть очередное преступление, но перед тем, как наступит хэппи-энд, моего героя крепко ударят трубой.

И надолго его, многострадального, выведут из строя?

— Ненадолго. Буквально на секунду. А в следующее мгновение он кинет злодея в помойку. Скорее всего, серия «Международный патруль» пойдет в 10-й сезон.

Если не ошибаюсь, твоего персонажа озвучивает другой актер...

— Честно признаюсь — никогда не интересовался этим вопросом. Озвучили и ладно. Правда, после съемок «Международного патруля» меня позвали на озвучивание, но я объяснил, что актер я непрофессиональный и способный лишь изобразить что-нибудь перед камерой. В озвучке надобен навык, коего у меня нет. Боялся испортить. В общем, решили, что роль озвучит профессиональный актер.

Желание «раздуть» роль Герасимова, сделать ее более масштабной, возникает?

— Кто его знает... В «Высоких технологиях» Герасимов был полноправным персонажем. Сам на себя я смотреть не могу — жуть. Согласился продолжать сниматься только ради интересного опыта. На экран нынче не стремлюсь, но если предложат — отказываться не буду, так как интересно очень! Кстати, во время съемок «Высоких технологий» я спрашивал режиссера Игоря Москвитина, как, на его профессиональный взгляд, я работаю в кадре. К моему удивлению, Игорь сказал, что все достойно и на уровне. Так что не исключено, что Герасимов перейдет в отдел к Волкову под командование подполковника Соловца... Шутка!

Когда ты начал писать для «Улиц разбитых фонарей», сериал снимался уже 10 лет. Наверняка, смотря его просто как зритель, ты выделял какие-нибудь серии?

— Безусловно, мне понравились первые серии, снятые по Кивинову. Их без преувеличения можно назвать шедеврами, тем более что такое кино у нас никогда не снимали и не показывали. А из более поздних мне по душе серии, снятые по сценариям моего соавтора и друга Андрея Тумаркина — он ведь не всегда в паре со мной работает, иногда, бывает, и в одиночку сценарии пишет...

Но когда пишет в одиночку, наверняка за консультациями к тебе обращается...

— Пару раз, по-моему, какие-то вопросы задавал, но так как Андрей активно писал еще до моего прихода в сериал, он сам сможет проконсультировать кого угодно.

А с другими сценаристами «Улиц...» отношения поддерживаешь?

— Виделись всего один раз, на «общем собрании», которое было устроено руководством сериала в офисе студии, на «Ленфильме». Посидели, поболтали, попили чаю, похрустели печеньицем и разошлись, получив на руки требования по формату очередного сезона.

Сейчас параллельно с «Ментами» на других каналах идет множество сериалов о милиции. Конкуренции не боитесь?

— Наш продукт соответствует критериям качества, а вот насчет остальных я бы поспорил. Меня, кстати, звали в «Литейный, 4», но я не поддался. Пригласили в офис к продюсеру, показали несколько снятых эпизодов, которые, признаюсь, произвели на меня кошмарное впечатление. Лица актеров уже настолько примелькались, что даже их работа в сериале под своими именами это «произведение искусства» не спасало, а наоборот. В общем, я предрек им провал и не сильно ошибся. Вид Анастасии Мельниковой, бегающей по темным подворотням в длинном белом пальто с пистолетом в руках — то еще зрелище!

Что-то подобное, когда сборная команда специалистов собирается для расследования особенных преступлений, пытались сделать еще в далеком 2002 году. Проект назывался «Доступ открыт». Федорцов, Кошонин, еще пара-тройка медийных лиц... Сняли такое кошмарное кино, что выйди оно на экраны, я бы со стыда провалился. Я им две серии написал, две совершенно отдельных истории. Руководитель проекта решил, что будет лучше скрестить ужа с ежом, и сотворил нечто не перевариваемое. В общем, проект завернули и правильно сделали.

Расскажи поподробнее об этом сериале...

— Меня с руководителями проекта свел Андрей Кивинов. Мы с ним познакомились уже после того, как оба покинули службу, и не то чтобы очень активно, но — сотрудничали в плане придумки историй для самых первых, «оригинальных» «Ментов», так сказать. Я ему подкинул реальную историю, нашедшую свое киновоплощение в серии «Автокоп» (в ней Дукалис купил старый «Мерседес» и эта машина помогла ему поймать кучу злодеев, — Примеч. Авт.). Кивинов вывел меня на продюсера «Доступа». Заключили договор, начали работать. Так как это был мой первый опыт, я смотрел на все происходящее широко открытыми глазами, но уже первый просмотр рабочих материалов лишил меня всех иллюзий. Так что то, что сериал не вышел, я считаю большой победой российского кинематографа! Очень жаль, конечно, что первый мой блин получился комом. К этому я был внутренне готов, но все-таки хотелось, чтобы все получилось так, как надо.

Если не ошибаюсь, Кивинова самого звали в «Доступ открыт», но он отказался из-за недостатка времени и отсутствия материала. Андрей Владимирович же притащил меня на съемочную площадку «Убойной силы», где я познакомился с замечательными актерами Евгением Ганелиным и Сергеем Кошониным. Впоследствии я сделал для Ганелина его персональный сайт www.eganelin.spb.ru, в гостевой которого познакомился с Тумаркиным. Слово за слово, подключил он меня к написанию сценариев. Так я и стал сценаристом сериала «Улицы разбитых фонарей». Надо сказать, что сериал существует столько, что уже практически невозможно выдавать новые, оригинальные идеи. Иногда пишешь идею, отправляешь редактору, а он тебе в ответ: такое уже было в ... году. «Убойная сила» в этом отношении поступила правильнее — ушла на пике, чем и запомнилась.

Павел, я надеюсь, ты не являешься ярым борцом за то, чтобы «Менты» ушли с экранов? Пойми, если они уйдут, зрители просто на стены полезут от всех тех милицейских (да и не только) сериалов, которые не сходят сейчас с экранов ТВ...

— Нет, я ни в коем случае не ратую за уход «Улиц...». Действительно, сказать, что на наших экранах засилье криминальных сериалов — ничего не сказать. И ладно, если бы продукт был качественным, так нет. Ни истории, ни игры. Либо телеспектакль с картонными персонажами «Детективы», снятый чуть ли не на бытовую камеру, либо калька с западного сериала — «След», «Закон и порядок»... Нельзя делать копию без адаптации к российским реалиям! Иначе получится сказка, которая и зрителей не очарует, и критиков разозлит. Что касается милицейских сериалов, то самым страшным критиком здесь является специалист в той или иной области. Так как я в прошлом — офицер милиции, сотрудник уголовного розыска, то характеристики и эпитеты, которыми я награждаю того или иного персонажа или ситуацию, о которой идет речь, зачастую бывают нецензурными.

И, чего греха таить, и «Улицы разбитых фонарей» грешат «лакировкой действительности». Если бы мы хотели показать реальную работу сотрудников «убойного» или какого-либо другого отдела, то это было бы неудобоваримое зрелище.

С плохими сериалами разобрались. Но ведь и хорошие существуют...

— Мне понравился сериал «Свой-чужой» по Константинову. Правда, там не только о милиции. Про «Убойную силу» уже говорили. А вот хваленые «Ментовские войны» я не смотрел и не читал. Краем глаза видел какие-то анонсы, где одни менты мочат других. Этого мне показалось достаточно, чтобы составить впечатление. Возможно, оно было предвзятым, но что выросло, то выросло.

Самые достойные фильмы я только из советского прошлого помню: «Внимание, всем постам!», «Петровка, 38» и «Огарева, 6», «Противостояние»... «Место встречи изменить нельзя» — это классика, но я его как-то не привечаю. «Знатоков» практически не помню. Знаю только, что культовая вещь, но культовая — для своей эпохи.

Сейчас уж мало кто эти фильмы в пример ставит. Все на современных зациклились...

— Ну, это сейчас так утверждают, глядя из «нашей действительности». А в советские времена все эти фильмы были очень и очень достойными, они проповедовали идеалы, воспитывали и сеяли разумное, доброе, вечное. А современные полны чернухи. Причем не важно, нужна она, эта чернуха по сюжету, оправдана ли с точки зрения истории героя или нет — напихают всякой ерунды. Особенно если женщина — главный герой, она обязательно сядет в тюрьму, и выйдет из нее «вся в белом».

Если же ты меня спросишь о западном сериале, который я считаю образцом, эталоном криминального кино, то не задумываясь отвечу и трижды повторю: это — «Убойный отдел» про полицейских Балтимора. Какие истории! Какие типажи, какие актеры замечательные! Операторская работа — блеск! Этот сериал пару раз показали по «Пятому каналу», а недавно он шел на 100ТВ. Смотрел не отрываясь! Если на кого и надо равняться по качеству материала, то только на «Убойный отдел»!

Ты всё о «ментах» да о «ментах» пишешь... А на другую тему слабо чего-нибудь выдать?

— Этим я сейчас как раз занимаюсь. Много времени уделяю проекту «Общий враг». Это военный боевик, действие которого происходит в Ираке. Главные герои — бывший спецназовец, направленный в Багдад для выполнения ответственного задания, репортеры российского телеканала, готовящие материал, и русский парень, который служит в американской армии. Закручено лихо (это я так себя похвалил), надеюсь, что когда-нибудь будет реализовано, потому что сюжет полностью оригинальный. Тут и политическая интрига, и живая репортерская съемка, добавляющая документальности и реалистичности, романтическая линия и, конечно же, активная стрельба «а-ля Падение Черного Ястреба», ради которой все и затевалось.

Судя по всему, затея действительно оригинальная — наших фильмов об Ираке видеть не доводилось...

— Да, россияне про Ирак ничего не сняли. Грымов, правда, своими «Чужими» намекнул на какую-то ближневосточную страну, но это точно не Ирак, да и цели он ставил другие. Очень надеюсь, что идею получится реализовать, так как в повести (я сейчас работаю над литературной версией) присутствует и автобиографический момент.

Какие твои проекты еще будут воплощены в жизнь?

— Мы с Тумаркиным написали сценарий «Сувенир» для сериала о борьбе с квартирными кражами. Общее название, если не ошибаюсь, «Медвежатники». Снимать должны были в Москве. Я не знаю, выйдет этот сериал или нет. Кризис крепко ударил по кинопроизводству, так что мы сами ждем. А пока есть время, я пытаюсь придумать интересные истории для собственного сериала, идею которого вынашиваю уже больше года, и с чувством, толком и расстановкой пишу уже упомянутого «Общего врага».

Некоторое время назад ты ударился в журналистику: в «Московском комсомольце» было опубликовано интервью с актером Евгением Ганелиным...

— А это меня Тумаркин попросил! Давай, говорит, пойди и возьми. Я придумал вопросы, мы с Ганелиным договорились о встрече и... все получилось! Так как мы с Евгением Рафаиловичем — хорошие друзья, разговор шел легко и непринужденно. Вообще, понравилось. Интересный опыт.

В дальнейшем работу в этом направлении будешь продолжать?

— Время покажет. Продолжать пока никто не предлагал. Будут предложения — рассмотрим...

Ты сказал, что по кинопроизводству ударил кризис. Значит, и «Улицы разбитых фонарей» пострадали?

— Если по ним кризис и ударил, то выглядел этот удар как ласковое похлопывание. Работа не прекратилась, что было в планах снять — сняли, чтобы не нарушить работу конвейера... Как дальше будет — не знаю. Если честно, я не стремлюсь возобновлять сотрудничество с «Улицами...», потому как считаю этот этап своей жизни хоть и очень важным, но — пройденным.

Не в курсе, пойдут ли «Улицы разбитых фонарей» дальше десятого сезона?

— «Улицы...» обязательно будут. Десятый сезон снимают или уже сняли. Одиннадцатый? Рейтинги покажут. Думаю, да. «Менты» — это самая настоящая визитная карточка Питера, это Бренд с большой буквы. Надеюсь, что сериал ждет долгая и насыщенная экранная жизнь...