Павел Никонов

Я решил, что это рабочая экспозиция

В залах Третьяковской галереи на Крымском валу открылась выставка Павла Федоровича Никонова - одного из основоположников сурового стиля; в 1962-м - автора знаменитых Геологов, экспонировавшихся тогда на разгромленной Никитой Хрущевым выставке к 30-летию Московского союза художников; впоследствии - народного художника России и действительного члена Российской академии художеств.

- Ваши ровесники, шестидесятники, уже удостоившиеся выставок в Третьяковке, выстраивали свои персональные экспозиции как ретроспективы. Вы тоже могли начать, допустим, с Геологов, а завершить недавними вещами, написанными в деревне Алексино в Тверской области. Однако на выставке только самые недавние работы. Почему так получилось?

- Предложение сделать выставку, которое возникло год назад, застало меня врасплох. Я стал судорожно готовиться, что-то пересматривать. Не было никакого желания показывать ретроспективу, я решил, что это будет такая рабочая экспозиция. Последние вещи нигде не показывались: в Московском союзе художников давно не было общих выставок. Работы накопились, и хотелось представить то, что сделано в последние годы. Это совпало, кстати, и с позицией Третьяковской галереи: они тоже решили устроить камерный обычный показ. Здесь то, что сделано за последние четыре-пять лет. В основном вещи деревенские - я езжу в одно и то же место вот уже тридцать лет.

- Скажите, на ваш взгляд, термин левый МОСХ, с которым связывают все эти имена, имеет ли сегодня право на существование - хотя бы для того, чтобы описать определенный исторический период московского искусства?

- Думаю, да. В период 1950-х - начала 1960-х годов внутри МОСХа (Московского отделения союза художников РСФСР.) сформировалась такая группа художников, которая жаждала перемен - новых выставок, свободного обмена мнениями. Это возникло как преддверие оттепели, назревало не только в изобразительном искусстве, но и, например, в литературе и сыграло очень важную и положительную роль в подготовке того, что потом можно было назвать прорывом.

- Можно ли определить жесткие временные рамки существования левого МОСХа и список причастных к нему художников?

- Такого исследования не было, но я думаю, что все формировалось вокруг авторов старшего поколения - таких, например, как Виктор Эльконин.

- А Александр Лабас или Александр Осмеркин?

- Нет, это люди, которые создали свое искусство. В 1960-е годы они тоже работали, но в общественном плане уже как бы высказались и потому занимали довольно пассивную позицию. Но была группа художников, которые стремились утвердить себя. Помимо Эльконина, это Андрей Васнецов, художники круга Владимира Фаворского. А мы, группа Девять, тогда только что вошли в союз. Левый МОСХ - это было очень массовое явление.

- Современные арт-критики готовы достаточно тепло писать даже об официальном искусстве социалистического реализма, но понятие левый МОСХ у многих вызывает максимальное раздражение. Почему это деликатное и менее плакатно-агитационное, чем соцреализм, искусство провоцирует столь неприязненное к себе отношение?

- Я удивляюсь иногда резкому тону в адрес левого МОСХа - много выдумок, много легенд. Объясняю их тем, что пишут в основном люди молодые, которые этот период не застали и физически его не ощутили. Еще одна причина: соцреализм был законченным в стилевом выражении направлением в искусстве, очень четко отражал общую идеологию. А левый МОСХ был немножечко размыт, аморфен, часто даже не совсем аргументирован с профессиональной точки зрения. Мы обращались к опыту художников Бубнового валета, Фалька, к тому, что уже было выражено, поэтому элементы эклектики присутствовали в этом движении. Может быть, оттого оно кажется молодым искусствоведам не совсем чистым и ясным. Сейчас вообще тенденция такая, что качество живописи не важно, это как раз ложится на концепцию современного видения изобразительного искусства.

- Вы преподаете в Суриковском институте. Насколько молодым художникам сегодня психологически трудно вступить на путь станкового искусства?

- Сегодня молодым гораздо сложнее, чем раньше: между институтом и тем, что их потом ожидает, - пропасть. Они как бы выбрасываются на улицу, на сквозняк, судорожно пытаются искать свою нишу, но перед ними рынок и галереи, где нужно как-то пристраиваться, ломать себя.

- Есть ли среди представителей современного искусства авторы, которые у вас учились и о которых вы жалеете как о не пошедших по пути искусства традиционного?

- Есть. Сергей Шеховцов, работающий сейчас с поролоном. Он довольно известен. Невероятно способный был живописец, ученик Коли Андронова. Но есть ребята, которые продолжают работать и по окончании института. Приходится их опекать - включать в состав творческого союза, помогать с мастерскими. К сожалению, ни академия, ни сам союз этим не занимаются, а ведь в свое время была хорошая программа поддержки молодежного искусства.

- Что важнее - увидеть свою выставку самому, показать работы знакомым, добиться успеха у публики?

- Увидеть самому, в первую и во вторую очередь. Может быть, в третью…

Его будни

Павел Никонов родился 30 мая 1930 года. С 1949 по 1957 год учился в МГХИ имени В.И. Сурикова, в год окончания института вступил в Московский союз художников. В 1959-м - первая творческая поездка в Сибирь, на Братскую ГЭС. Через год Никонов написал картину Наши будни, ставшую одним из манифестов сурового стиля времен хрущевской оттепели. В 1962-м только что написанной картиной Геологи участвовал в знаменитой выставке в Манеже, разгромленной Никитой Хрущевым. С того же года начал участвовать в экспозициях группы Девять и других многочисленных выставках.

В 1994 году его работы вошли в экспозицию Шестидесятники в девяностые в Третьяковской галерее.

Народный художник РФ и действительный член Российской академии художеств, с 1998 года Никонов руководит мастерской станковой живописи в Суриковском институте. Его произведения хранятся в собраниях ГТГ, Русского музея и во множестве других коллекций в России и за рубежом.