Пауль (Фред) Спроге (Ребелл)

Биография

Трудно перечислить все невзгоды и хлопоты, которые выпали на долю новичка в океане. Но видимо, у Ребелла была дремавшая до сих пор душа моряка. Он довольно быстро овладевал морским делом, и <Элейн>, направляемая его твердой рукой, упорно продолжала свой путь.

Судьба Пауля Спроге складывалась необычно. Его жизнь - сплошное нагромождение самых невероятных событий, и среди мореплавателей-одиночек с ним может конкурировать в этом отношении, пожалуй, только Уильям Уиллис.

Родился он в 1886 году в Риге. Подошло время, и Пауль подобно тысячам своих сверстников должен был надеть мундир солдата царской армии. Но убежденный пацифист, Пауль Спроге предпочел покинуть родину, чем служить <вере, царю и отечеству>.

После множества невероятных приключений беглец пробрался через Гамбург в Антверпен. Там он раздобыл фальшивые документы на имя Фреда Ребелла и, не откладывая дела в долгий ящик, нанялся матросом на немецкий грузовой пароход.

Немало угля пришлось перелопатить Ребеллу, прежде чем он добрался наконец до Австралии - страны своей мечты. В этой огромной стране ему было суждено пережить и любовь, и разочарования, и безработицу, и нужду...

В поисках работы он решает переехать в США. Однако билет на транстихоокеанский лайнер ему показался слишком дорогим.

За 20 фунтов Ребелл купил старый швертбот длиной 5,8 метра и шириной 2,1 метра. Будущий мореплаватель увеличил шверт лодки, усилил ее корпус и частично закрыл палубой. Вместо надстройки был натянут брезентовый тент. На лодке были установлены бак на 140 литров питьевой воды и спиртовка для приготовления пищи.

Элементарные познания в области парусного дела Ребелл почерпнул в сиднейской библиотеке. Об остальном он узнает уже во время своего рейса из старинной книги о плавании под парусом.

Будучи мастером на все руки, Ребелл сам соорудил <навигационные инструменты>. Секстан он изготовил из кусков жести, школьной подзорной трубы и лезвия кухонного ножа. Пара самых дешевых часов заменила хронометр. В лаге с собственноручно изготовленной вертушкой был использован часовой механизм (одна минута на циферблате соответствовала одной миле).

Проведя несколько пробных плаваний, Ребелл убедился, что является владельцем великолепного судна, и тут же приступил к сбору всего необходимого для дальнего рейса.

Он решил взять с собой запас провианта па полгода, однако нужно быть готовым к тому, что экспедиция к берегам Северной Америки может продлиться и целый год. В этом случае Ребелл рассчитывал пополнить запасы на островах. Рис и различные крупы, фасоль, сахар, молочный порошок, растительное масло, сушеные овощи, картофель, лук и тому подобное он предусмотрительно упаковал в плотно закрывающиеся банки.

Ребелл не был вегетарианцем, но ему из-за недостатка средств пришлось отказаться от мясных консервов. Впрочем, он не терял надежду на то, что ему удастся ловить рыбу во время рейса. По этой же причине на борту не оказалось медикаментов. Видно, табак и чай Ребелл считал ненужной роскошью, так же как и навигационные карты. Неунывающий капитан <Элейн> (так назвал Ребелл свой парусник) скопировал их из обычного атласа, в котором не были обозначены многие острова (не говоря уже о рифах).

Неудивительно, что <Элейн> вместе с припасами обошлась ему в 45 фунтов стерлингов.

Зато он захватил с собой электрический фонарь, плотницкие инструменты, краски и множество других полезных предметов. Всего на судне находилось около тонны груза.

В последний день 1931 года на набережной Сиднея Ребелл прощался со своими немногочисленными друзьями.

Они советовали ему повернуть назад в случае, если путь окажется слишком трудным, просили быть осторожным и сообщить о своем прибытии.

Прямо в Сиднее Ребелл определил свое местоположение. Разница составила не более двух-трех миль. Вскоре, удалившись от берега, Ребелл перенес досадный, хотя и непродолжительный, приступ морской болезни. Как писал потом Ребелл, в жизни его в дальнейшем больше никогда не укачивало, и этот приступ был единственным.

Берег уходил все дальше к горизонту. Повернувшись к земле, Ребелл произнес: <Прощай, Австралия! Прощай навсегда!> Так он расстался со страной, в которой прожил 25 лет. <Элейн>. подгоняемая умеренным ветром, шла на восток - к Новой Зеландии. Настало время превращения сухопутной крысы в океанского бродягу. В первую ночь Ребелл спал шесть часов. Днем при умеренном ветре с установленным гротом <Элейн> делала три-четыре узла. Вскоре Ребелл обнаружил, что ветер может направлять яхту с закрепленным румпелем по курсу и без его участия. С той поры он проводил за рулем не более часа в неделю. Ребелл считал, что он тщательно подготовился к путешествию. Но разве мог он предвидеть разрушительные свойства морской воды? Через три дня его постель и одеяла насквозь промокли, а мандолина попросту рассыпалась на куски, и ее пришлось выбросить в море.

На первом отрезке пути <Элейн> испытала только один шторм средней силы. Ребелл спустил паруса и стал дрейфовать, причем судно развернулось бортом к волне и водяные валы то и дело захлестывали палубу. Тогда Ребелл решает поставить яхту на плавучий якорь, сооруженный на скорую руку из скрепленных крестом весел и куска парусины. Импровизированный плавучий якорь действовал превосходно, пока через полчаса не перетерся трос...

Трудно перечислить все невзгоды и хлопоты, которые выпали на долю новичка в океане. Но видимо, у Ребелла была дремавшая до сих пор душа моряка. Он довольно быстро овладевал морским делом, и <Элейн>, направляемая его твердой рукой, упорно продолжала свой путь.

За четыре недели плавания моряк преодолел 1800 миль и прошел в ста милях от северной оконечности Новой Зеландии. Был соблазн повернуть к Новой Зеландии, но это значит затянуть путешествие. Поэтому Ребелл, резко изменив курс, направился к лежащим к северо-востоку островам Фиджи. До них надо было пройти 800 миль. Оставив справа по борту острова Кермадек, которые, кстати, не были обозначены на скопированной из атласа <карте>, не видя с начала плавания ни клочка суши и но встретив ни единого корабля, моряк без особых трудностей плыл по проложенному им курсу.

Поскольку Ребелл, если позволяла обстановка, плыл с закрепленным штурвалом, у него было много свободного времени, но он пе скучал ни минуты: следил за рыбами и птицами, временами подлетавшими к яхте, писал, читал, не сетовал, когда нужно было приниматься за работу. Запасы продовольствия позволяли разнообразить меню, что было не так уж маловажно для одинокого мореплавателя.

Успешное осуществление довольно рискованного предприятия - преодолеть океан, не имея опыта, на яхте, предназначенной для прогулок вблизи берега,- можно отнести только за счет сверхнаходчивости и незаурядных способностей Ребелла. Когда, например, заменяющие хронометр часы остановились, так как в них попала морская вода, Ребелл на раскачивающейся на волнах яхте сумел натруженными пальцами разобрать сложный механизм, прочистить его и заново собрать, не потеряв ни одной детали.

Возня с часами и плохая видимость в течение нескольких дней затрудняли обсервацию. Когда же Ребелл установил свое местоположение, оказалось, что он находится в двухстах милях к востоку от главного города и порта Сувы на острове Вити-Леву. Моряк изменил курс, повернув на северо-запад, и с нетерпением ожидал появления суши.

После шестидесяти одного дня одиночества в океане, совершив не одну ошибку в навигации, Ребелл наконец приближался к земле. Как назло, последние мили <Элейн> двигалась очень медленно. Наконец 2 марта, пройдя от Сиднея в общей сложности 2600 миль, судно приблизилось к гористому острову, покрытому сплошной стеной растительности, над которой возвышались отдельные перистые вершины кокосовых пальм. Ребелл сошел на берег и с удовольствием утолил жажду молоком кокосового ореха. Вскоре он встретил меланезийца, немного говорящего на английском языке. От него путешественник узнал, что находится на островке Янута, лежащем всего в 35 милях от Вити-Леву.

Свежая пища и ощущение твердой земли под ногами быстро восстановили физические и духовные силы мореплавателя.

Не имея подробной карты и опасаясь рифов, Ребелл с большой осторожностью продвигался к Суве. После перепалки с портовым врачом и полицейским (неприязнь к документам была отличительной чертой Ребелла) мореплаватель дал интервью корреспонденту <Фиджи тайме>; это впервые принесло его необычному и рискованному путешествию широкую известность.

<Элейн> была отремонтирована и находилась в гораздо лучшем состоянии, нежели до выхода из Сиднея. Моряк получил настоящие морские карты, компас и барометр - это были подарки его новых друзей.

Период ураганов, начавшийся в момент прибытия судна на Фиджи, закончился. 20 апреля <Элейн> снова подняла паруса и покинула гостеприимную Суву.

Ребелл, для которого первый этап путешествия явился нелегкой школой, приобрел немалый опыт, да и очередной, намеченный им отрезок пути до Апиа на островах Самоа был не слишком длинным.

Путь через проливы архипелага Фиджи, состоящего из более чем 250 островов, с многочисленными рифами и переменными течениями, требовал постоянного внимания. Особенно тяжелым испытанием для одинокого моряка были ночи.

Продвигаясь на северо-восток, 24 апреля <Элейн> пересекла линию перемены дат. В течение семи дней петляя среди рифов, моряк пленился красотой острова Наитамба, где он стал гостем местного плантатора.

6 мая, пополнив запасы фруктов, Ребелл продолжил путь к Апиа. Океанские воды между Фиджи и Самоа предстали перед моряком во всем богатстве и разнообразии фауны. Ему не нужно было даже ловить рыбу - почти каждый день немало летучих рыб падало на палубу яхты.

800 миль от Сувы Ребелл прошел под полными парусами, без хлопот с навигацией. 24 мая яхта бросила якорь в Апиа. На этот раз в соответствии с инструкцией Ребелл поднял желтый карантинный флаг. Еще до того как Ребелл сошел на берег, он получил первые сувениры, рыбу и бананы, а также немало приглашений.

Апиа - столица Западного Самоа - небольшой городок, но Ребелл, будучи очень наблюдательным человеком, вынес немало новых впечатлений. Многие страницы его книги посвящены описанию жизни и обычаев полинег зийцев.

Бунтарь по натуре и ярый противник любых условностей, Ребелл был очарован патриархальной жизнью на островах. Мораль, традиции и искусство населения Самоа были именно такими, какие он издавна подсознательно искал. И неудивительно, что ему было неимоверно трудно покинуть гостеприимный городок Апиа. Однако морская натура взяла верх, и <Элейн> вышла в океан.

Покинув архипелаг Самоа, Ребелл двинулся к островам Дейнджер. Погода стояла хорошая, и плавание проходило легко.

25 июня утром показались контуры холмов, а через несколько часов <Элейн> стала на якорь. Третий, семисотмильный отрезок пути остался за кормой. После двенадцатидневной стоянки на островах Дейнджер Ребелл продолжил плавание. Впереди его ждала дальняя, почти тысячемильная трасса до острова Рождества. Целую неделю дул попутный ветер. Затем <Элейн> вошла в полосу штилей и дождей. Постоянно испытывая затруднения с определением точного времени, Ребелл отказался от услуг своего <хронометра> и уже проверенным (хотя лишь самому себе доказанным) способом решил идти прямо на север, вплоть до широты острова Джарвис (почти 0°), а затем повернуть на восток. Ориентируясь по полету птиц и по другим природным приметам, Ребелл 31 июля оказался вблизи острова Джарвис. Очутившись в пустынных просторах Тихого океана, он опасался, что пройдет мимо острова Рождества.

Следуя рекомендациям, приводимым в старинном труде о плавании под парусом, где говорилось, что, в случае если подведут обычные методы навигации, следует обратиться к наблюдениям Луны и Солнца, Ребелл, воспользовавшись относительной неподвижностью <Элейн> во время штиля, затратил целый день на обсервацию. Оказалось, что до экватора остаются считанные мили.

Сразу же после пересечения экватора Ребелл взял курс на северо-восток. Утром 14 августа, наблюдая за полетом птиц, моряк окончательно утвердился во мнении, что остров лежит прямо по курсу. Через несколько часов на горизонте появилась вершина острова. На следующий день в сопровождении стаи акул <Элейн> подошла к берегу.

Экипаж моторной лодки, вышедшей навстречу паруснику, принял Ребелла за потерпевшего крушение. Вскоре <Элейн> вошла в лагуну.

Для Ребелла наступило время заслуженного отдыха после сорока дней плавания, в течение которых было пройдено 1150 миль. Островитяне приняли путешественника гостеприимно. Ребелл интересовался всем, в том числе экспортом плодов, копры и рыбы. Здесь же он позаботился о своем паспорте.

Утром 25 августа <Элейн> выходит в океан, направляясь к расположенному в 1200 милях Гонолулу. Курс - почти точно на север. Вскоре парусник попадает в полосу штиля, несколько дней моряку докучают дожди и мертвая зыбь.

Утром 15 сентября показались Гавайские острова. Вершины островов выступили из океана, хотя до ближайшего берега оставалось еще не меньше 40 миль. Переменные ветры, образующиеся среди островов архипелага, явились причиной того, что <Элейн> продвигалась теперь со скоростью не более двух узлов. И только 20 сентября, после самого трудного испытания терпением, закончился двадцатишестидневный прыжок к Гавайям и Ребелл смог добавить к пройденному пути еще 1300 миль. За двадцать шесть дней плавания осторожный Ребелл израсходовал всего около 27 литров пресной воды (из 140-литрового запаса). Кроме того, как, впрочем, с начала рейса, он располагал шестимесячным запасом продовольствия. Так как Ребелл не имел возможности точно определять свое местонахождение, то считал, что у него должен сохраняться достаточный резерв продуктов. <Если бы случилось пройти мимо Гавайских островов,- пишет Ребелл,- я пошел бы прямо на восток к берегам Северной Америки>.

<Элейн> стала на якорь перед Гонолулу и, как нарочно, простояла незамеченной на рейде почти целый день. Ребелл ждал лоцмана или лодку карантинной службы. Наконец, потеряв терпение и подняв желтый флаг, он вошел в порт. Заявление Ребеллэ, что оп прибыл из Австралии, поначалу вызвало недоверие, но вскоре стали подходить репортеры, фотографы и кинооператоры, а многие жители приглашали моряка на ленч.

Интерес Ребелла вызывали пестрое население Гонолулу и всего острова Оаху, магазины, ломящиеся от товаров, своеобразные музыка и танцы.

Менее приятно было соблюдение формальностей. Изготовленный Ребеллом документ не получил одобрения местных властей. <Ваш паспорт нельзя считать законным,- заявили мореплавателю,- поскольку он не выдан каким-либо государством>.-

Как и повсюду, Ребелл быстро приобрел в Гонолулу немало друзей. Вместе с ними он путешествовал по острову, восхищаясь великолепными красками неба и моря, высокими горами и буйной тропической растительностью.

Проведя на острове пять недель, провожаемый толпой жителей, 3 ноября Ребелл отправляется в последний этап своего большого рейса. Впереди - 2200 миль трудного плавания в осенних ветрах и штормах. Поначалу все складывалось удачно, и, идя остро под углом к северо-восточному ветру, <Элейн> держит курс. Через неделю после выхода в океан происходит встреча с небольшим пароходом, капитан которого сообщает Ребеллу их точное местоположение. Часы Ребелла были <на ходу>, и путешественник мог относительно точно определять свое местонахождение. Приближалась зима, и по мере продвижения на север становилось все холоднее. Ребеллу пришлось облачиться в теплую одежду. Дул сильный ветер, волнение на море было значительным. Но накопленный опыт позволял одинокому мореплавателю без особых усилий справляться с яхтой.

10 ноября, когда <Элейн> без каких-либо приключений преодолела две трети пути, под 135° восточной долготы и 32° северной широты моряк попал в объятия циклона. Набирающий силу ветер круто изменил направление с норд-оста на зюйд-вест. Ребелл вытравил плавучий якорь, но и тот не был в состоянии удержать яхту носом к волне. С зарифленным гротом моряк с трудом боролся с огромными волнами. 13 декабря высокая волна обрушилась на яхту, однако <Элейн> сохранила остойчивость. Противостоять захлестывающим волнам и ветру становилось все труднее. Швертбот наполовину был залит водой, перо руля погнуто, а румпель сломан. Океан бушевал все сильнее. Внезапно штормовой ветер утих, моряк смог исправить многочисленные повреждения.

<Элейн> продолжала путь на восток. Для Ребелла наступили дни спокойного плавания. Но чувствовал он себя очень одиноко и страстно желал очутиться среди людей.

16 и 17 декабря в нескольких милях от <Элейн> прошли два корабля, следовавшие по трассе Сан-Франциско - Панама. Ребелл нетерпеливо ожидал появления земли, но навигационные вычисления снова подвели его.

Наступил новый, 1933 год - начало второго года его рейса в одиночку. Ветры были по-прежнему сильными и докучливыми, плавание - трудным и изнурительным.

Наконец 3 января Ребелл увидел остров Сан-Николас, а 8 января <Элейн> вошла в порт Лос-Анджелес. Путешествие было завершено. Последний этап, 2200 миль, пройден за шестьдесят шесть дней исключительно трудного и опасного плавания. А весь путь через Тихий океан составил 8000 миль, пройденных за семь месяцев.

Во время этого рискованного рейса многие уговаривали Ребелла прервать путешествие. В своей книге он писал:

В Соединенных Штатах Америки на долю Ребелла выпала неожиданная слава. Ему предлагали отправиться в турне по стране, просили написать воспоминания.