Ольга Дзусова

Русская Галатея отказывается от Пигмалионов

Ольгу Дзусову, обладающую уникальным голосом, любят сравнивать с Эдит Пиаф, называют "русской Патрисией Каас" и постоянно зовут в различные арт-роковые проекты. Она пела бэк-вокальные партии во всех песнях Макса Фадеева – Линды, сотрудничала с группами "Крематорий", "Квартал" и "БониНем", ее голосом исполнила сочинения Леонида Десятникова Татьяна Друбич в фильме "Москва", а сейчас Ольга репетирует с музыкантами из "Маши и Медведей", которые для Дзусовой переименовались в группу "Соль".

Новый альбом Ольги Дзусовой, релиз которого состоится 21 мая, называется "Шансы". Накануне выхода пластинки корреспондент "Yтра" встретился с певицей.

"Yтро": Правда, что Вы участвовали в отборе на конкурс "Евровидение" и Вас даже называли среди основных претендентов на поездку?

Ольга Дзусова: Да, была такая история, весьма темная – в том году, когда в результате на "Евровидение" поехал Киркоров. Но это непроверенные факты, мне о них рассказывал человек с ОРТ, имевший к этому отношение. Претендентов собрали вместе, даже жюри сидело, мы честно спели, нас честно сняли, потом показали по первому каналу, и всё действо венчал клип Киркорова. Но это еще не самое главное. Потом, оказывается, от организаторов "Евровидения" пришла бумажка, где было рекомендовано послать одного из трех кандидатов – Оксану Павловскую, Викторию Витову или Ольгу Дзусову. Бумажку спрятали в стол. Поехал Филипп.

"Y": Кажется, выражение "широкая известность в узких кругах" подходит больше всего как раз к Вам. А что не складывается с популярностью?

О.Д. Да у меня как-то не возникает такого вопроса. По моему внутреннему ощущению, всё складывается нормально. Этим вопросом обычно задаются другие люди. Знаешь, как получается? Сначала похвалят, а потом говорят: "Ну почему же не складывается с популярностью?". В результате я им должна еще сопли утирать. Да лучше бы мне об этом вообще не говорили!

"Y": Просто у Вас очень своеобразное творчество, поэтому и воспринять адекватно его могут не все. Вы сами как представляете себе своего слушателя?

О.Д. Никак не представляю. Сложно сориентироваться, когда к тебе приходят сообщения, что какой-то дедушка лечился под мою музыку. Или, например, какая-то девочка лет семнадцати замучила весь дом, постоянно слушая мою пластинку. Как-то на радио поставили подряд две моих песни, женщина позвонила и сказала: "Мне понравились обе певицы и обе песни!". Что тут скажешь? Не стандарт, понимаешь? А стандарт – это, видимо, и есть популярность.

"Y": К чему правильней относить Ваше творчество – к андеграунду, шоу-бизнесу или чему-нибудь еще?

О.Д. Ты меня спрашиваешь то, о чем обычно пишут сами критики. Ну, захотелось попробовать песни а-ля французский шансон – сделали; поэкспериментировали с роком – получилось; сымпровизировала в какой-нибудь известной советской песне, а ко мне уже бегут с вопросом: ой, Вы поете джаз? Нет, нет, не пою... Меня тут записали в элитарные певицы. Наверно потому, что я не суечусь. Не хожу везде и не говорю: смотрите, какая я нормальная, простая в доску.

У меня в жизни было два момента: рождение и жизнь в городе и переезд в деревню. И с того времени меня не покидает ощущение, что я городская, а живу все время в деревне. Потому что вокруг уровень... ну, очень простой. А когда так просто – мне плохо. Хотя я знаю, что есть гениальная простота, но этой простоты сейчас как раз не хватает, сейчас везде простота простецкая: просто сделать песню, просто продать ее, просто взять деньги, просто пожрать, просто себя "надуть". Меня эта простота не устраивает, мне нужна другая – когда всё понятно, а твое сердце при этом чистое, не жирное.

"Y": Вы участвовали в кино и в театральных проектах, экспериментировали в совершенно разных стилях музыки. Это такая жизненная позиция – попробовать всё?

О.Д. Да нет у меня никакой позиции. Я доска, плывущая по течению. Куда занесет, туда и занесет. Меня заносит в какую-то заводь, а там есть выбор – принимать или нет. Может быть, только тогда и проявляется какая-то моя позиция.

"Y": Тем не менее, Вы работали со многими известными людьми, от модных рок-музыкантов до Леонида Десятникова. Наверняка ведь было много шансов "раскрутиться"?

О.Д. Шансы теперь – мое любимое слово... (смеется) Фадеев сказал так: "Я могу сделать из одной твоей песни "Желтые бабочки" десять, как раз на альбом...".

Знаешь, я вообще-то не Галатея, и Пигмалионы мне не нужны. Да они и сами это понимают. Я не кусок мрамора, из которого можно вылепить всё, что хочешь. Они видят сильный материал и готовы из него что-то лепить дальше. А зачем лепить, если уже всё готово?

Ну не умеют меня продавать. Да и я не могу превратиться в какой-то товар. Есть художник, ему важен сам процесс. Это сродни наркотическому или алкогольному опьянению, только потом похмелья не бывает. Я не могу петь одну и ту же песню одинаково, как в театре не бывает похожих представлений одного и того же спектакля. Только тогда есть творчество. Да, когда песня записана, зафиксирована, она может превратиться в товар, который нужно продать. Но это меня уже нисколько не интересует. Меня уже назвали как-то "неизвестной звездой несуществующего жанра", а в конце написали: "А пока звезда поет по свадьбам и банкетам...".

"Y": Кстати, поете?

О.Д. Пою. А как еще на жизнь зарабатывать? Но на свадьбах и банкетах происходит то же самое. Я-то не меняюсь. В песнях, которые просят исполнять, я импровизирую на полную катушку, это хороший тренинг.

"Y": Большинство Ваших песен написано на стихи Маргариты Пушкиной. Не трудно выражать музыкально мысли и чувства чужого человека?

О.Д. Нет. Маргариту я обожаю. Она меня заряжает своим электричеством, я после первой же нашей встречи написала сразу восемь песен. Кстати, у нее недавно вышла книга стихов "Ария для Маргариты" и диск песен, рекомендую.

Обычно музыканты приносят текстовику "рыбу" песни, а тот пишет стихи. У нас все по-другому. Я могу загореться от любого прочитанного стихотворения. Так, кстати, и родилась "Легенда о девке" на стихи Брехта.

"Y": А правда, что песню "Тайный Париж", которая дала название Вашему первому альбому, чуть было не увел Александр Градский?

О.Д. Ну, это из области легенд. Пушкина мне рассказывала. Она написала стихи, я посмотрела, и у меня тут же родились куплеты, а припев ну никак не идет. Месяц, второй. Звоню Пушкиной: нет припева, и всё! Она говорит: "Тут Градский текстом заинтересовался, хочет попробовать". Я со спокойной совестью отвечаю: "Градскому отдавайте, он сделает!". А сама кладу трубку, и тут – бац! – припев и рождается. Перезваниваю Маргарите, мол, всё готово, песню не отдавай! То есть, видимо, у меня было какое-то затмение, а потом пришло озарение.

"Y": Был у нас мальчик в школе, который смешивал первое и второе блюдо, а сверху наливал компот и говорил: "Всё равно в желудке перемешается!"... Не так ли с современной поп-музыкой?

О.Д. Это, наверно, мой тип. Я на самом деле могу слушать все подряд – хоть "блатняк", хоть Моцарта, и мне потом ушки прочищать не надо.

"Y": Не мешает это песни сочинять?

О.Д. Да нет. Я же не композитор, я мелодист, наверно. Не люблю долго искать какие-то музыкальные ходы. Мне важно, чтобы руки были свободные! (смеется) Потому что я пою руками. Кто видел – тот поймет.

"Y": Говорят, что у Вас материала уже на три альбома вперед. Почему тогда между выходом пластинок такие большие паузы – "Тайный Париж" вышел аж в 98-м году?

О.Д. Ну как отвечать на такие вопросы? Я врать-то не умею. Обстоятельства так сложились. Мы один раз опоздали на концерт на три часа. Нам говорят: врите что хотите. Я вышла и сказала: "Извините, врать не буду, просто обстоятельства так сложились!". Повернулась и ушла. Потом нас догнали и говорят: идите, пойте, раз приехали...

"Y": Какой судьбы Вы хотели бы для своего нового альбома?

О.Д. Очень хочу, чтобы он просто дошел до слушателя. Первая пластинка "Тайный Париж" вышла тиражом 500 экземпляров, сто из которых отдали мне. Так что пожелание одно – чтобы "Шансы" добрались до слушателя!