Олег Хархордин

Олег Хархордин: ОБЛИЧАТЬ И ЛИЦЕМЕРИТЬ -- ЭТО ПО-РУССКИ

Молодой питерский ученый и автор вызвавшей споры книги "Обличать и лицемерить: генеалогия российской личности" берется доказать, что у сталинских чисток были не только репрессивные аспекты...

- Значит, Олег Валерьевич, человек человеку все-таки волк?

-- Это утверждение материалиста Томаса Гобса бесчисленное количество раз пытались оспорить поколения философов-идеалистов.

- Безуспешно?

-- По-разному. Но не думаю, что и сегодня с Гобсом многие согласятся.

- Разве не "волчий" вывод напрашивается после прочтения вашей книги?

-- Отнюдь. Я писал с верой в человека, хотя, в общем-то, мне, как ученому, положено воздерживаться от моральных оценок и оперировать фактами. Моя книжка про то, как в России становятся личностями.

- Обличая и лицемеря?

-- Название, согласен, достаточно пугающее, но обличать ведь можно, не только поливая помоями и пиная ногами. Это древнерусское слово имело и значение "выводить налицо". Иначе говоря, обличать -- это и наделять личностью. В общем, процесс более сложный, что я и попробовал доказать, предложив посмотреть в зеркало советской России.

- На зеркало пенять не принято.

-- Верно, но к своему отражению быстро привыкаешь и часто не замечаешь очевидного. Скажем, многие считают, будто обличение ушло из нашей жизни вместе с партсобраниями и товарищескими судами, однако ритуал коммунистической чистки жив-здоров, он лишь видоизменился. Вспомните, как мы обычно отмечаем день рождения? Каждый из гостей считает долгом рассказать, кто вы есть на самом деле.

- Нет, все говорят, какой я хороший, хотя могут совсем так и не думать.

-- И все равно существует риск, что кто-то из приглашенных малость переберет, встанет и ляпнет в лицо имениннику что-нибудь типа: "Ты, конечно, человек неплохой, но..." Поэтому так важна аранжировка празднования дня рождения: кого звать, а кого -- нет. Тосты же и подарки создают у человека ощущение его оценки сообществом. Словом, сами того не осознавая, мы перенесли на семейное торжество схему, освоенную в 30-е годы прошлого века на партсобраниях.

- По-вашему, раньше тосты на застольях не произносили? В Грузии это вообще вековая традиция.

-- Тост тосту рознь. Повторяю, в России он носит, как говорят социологи, латентную, то есть неочевидную функцию оценки личности: не только сказать приятное, а и помочь человеку лучше понять себя. Что касается Грузии, то британские антропологи провели исследование и пришли к выводу, что на Кавказе тосты -- способ достижения и сохранения мира. Горячим джигитам пришлось бы сражаться на кинжалах, выясняя отношения, а так они мерялись силами в словесной дуэли и расходились удовлетворенные... Кстати, по всем опросам день рождения идет на втором месте среди любимых народом праздников. Вслед за Новым годом. Видно, каждому из нас по-прежнему крайне важно узнать, как он выглядит в глазах окружающих. Это, к слову, вполне вписывается в православный фон...

- Почему вы упомянули веру?

-- Потому, что, к примеру, у протестантов иная практика узнавания себя. Возьмем те же дни рождения. В Америке именинник старается забыть о дате или хотя бы сделать вид. Не принято готовиться к этому событию, созывать гостей. Обычно друзья как бы случайно приглашают тебя в ресторан, вы вместе обедаете, каждый платит за съеденное (кроме именинника, которого угощают остальные), после чего все идут по домам. Иногда еще могут посмотреть фильм или поиграть в боулинг. Все, никаких торжественных речей и праздничных обжорств.

Понимаете, есть практики исповедальные, когда человек залезает себе душу внутренним взором, пытается что-то там раскопать и рассказать об открытии Богу. А бывают практики покаянные: чтобы узнать, кто ты есть, тебе нужна помощь извне -- друзей, родных, людей, которых уважаешь. Сие не означает, будто православие плохо, а протестантизм хорош. Просто это разные культуры.

- А как же Достоевский, его самокопания и исповеди?

-- Не знаю, как отнесутся к моему утверждению литературоведы, но, подозреваю, Достоевский -- наш... протестант. Этим, кстати, можно объяснить и невероятную популярность Федора Михайловича на Западе, и определенную его недооценку в СССР. Ведь неслучайно "Записки из подполья" читали двенадцатилетние американские школьники, а не советские. Это подтверждает: анализ глубоких внутренних противоречий, то, что вы называете самокопанием, более характерен для протестантов. Но опять же это не оценка достоинств или недостатков религии, а данность. Достоевский и Лев Толстой -- вот два классика русской психологической прозы. Зато рядом идет целый отряд писателей, более востребованных Советской властью. Тут и Чернышевский, и Добролюбов, все эти новые люди, которые заниматься внутренним поиском то ли не могли, то ли не хотели. Белинский не находил в себе прекрасных порывов, а Чернышевский, как известно из его дневников, вообще считал себя бесчувственным. Он смотрел на красивую женщину и не знал, любит ее или нет, поскольку не мог заглянуть себе в душу. В конце концов Чернышевский нашел выход: стал замерять пульс, наблюдая за общепризнанными образцами красоты. По количеству ударов сердца решал, нравится ли ему увиденное... Такие герои очень устраивали вождей Страны Советов на этапе, когда православный крестьянин превращался в пролетария.

- В людях воспитывали иные чувства?

-- Дело не в этом. Бердяев писал, что на смену одному типу религиозных верований пришел другой. По сути, советская цивилизация, отрицая институт церкви, фактически строилась на вере, в которой использовались все механизмы православия, лишь в более радикализированной форме. В этом смысле большевистская революция сродни религиозной реформации на Западе. Мы все наследники тысячелетнего развития православной церкви. Отсюда наш жуткий индивидуализм, хотя в советское время нас и воспитывали в духе коллективизма. При видимости общности каждый стоял сам за себя.

- А сейчас разве иначе?

-- Безусловно, многое остается по-прежнему. То, что закладывалось веками, нельзя изменить за семь десятилетий.

- Значит, нет ничего удивительного, что церковь снова в почете?

-- Вопрос сложный. Как показывают последние соцопросы, лишь пять процентов считающих себя верующими ежедневно произносят молитву. Скорее, пока это еще не вера, а мода, принятие на словах того, что недавно отвергалось. Конечно, можно перед походом на дело перекреститься и, сдав у дверей церкви наган братану, поставить свечку у иконы, но насколько это отразится на поведении человека в остальном? Любопытно другое: огромное количество людей предпочитают православию, католицизму или исламу так называемую нетрадиционную религиозность. Более половины верят в телепатию и астрологию. Сможет ли классическая церковь противодействовать этим атакам, покажут ближайшие лет двадцать.

- Доживем -- увидим. А пока я вот что хочу понять: вы написали книгу о нашей национальной генеалогии. Удалось вам до корней докопаться, выяснить, от кого мы пошли?

-- В основе русского характера лежит триада -- обличать, увещать и отлучать, которая большевиками инстинктивно подобрана из Нового Завета. В итоге все свелось к двум классическим вопросам "Кто виноват?" и "Что делать?" Правда, в 1937 году появилась новая версия: "Что делать с тем, кто виноват?" Ответ тогда знали многие...

- Иосиф Виссарионович лично подсказал... Даже удивительно, как генеалогическое дерево вообще не засохло, когда стольких личностей с веток постряхивали...

-- Кстати, вы знаете, что определение "культ личности" Хрущеву приписывают по ошибке? Впервые выражение употребил Сталин, что документально подтверждено. Да и другие использовали этот термин. Правда, в ином смысле. Так, Макаренко, определяя дух той эпохи, говорил, что нужно культивировать каждую отдельную личность.

Впрочем, в русском языке слово "личность" обозначает не только выделяющегося на общем фоне героического индивида, но и единицу действия, атом, на который можно повесить личную ответственность. Разумеется, сталинские чистки срезали тех, кто выбивался из общего строя. С другой стороны, подавляющее большинство населения крестьянской России, прежде на вопрос "Кто ты такой?" отвечавшее: "Мы из деревни Орловка", теперь научилось говорить о себе как о личности. Дети этих выходцев из Орловок, Петровок и Степановок надели красные вельветовые штаны, отпустили длинные волосы и пошли слушать джаз с роком. Понимаете, однозначной оценки нет. Конечно, по-человечески я к Сталину отношусь резко негативно, но наука не любит эмоций. Да, машина террора срезала верхушку интеллигенции, однако параллельно советское время наделило всех индивидуальными чертами, помогло каждому распознать в себе личность. Из атомов действия пытались создать индивидуальности. Делалось это, конечно, насильственно, людей принуждали, заставляя менять привычный образ жизни и отношение к самому себе, но последствия этих процессов во многом определяют то, какие мы есть. До сих пор.

- Спасибо товарищу Сталину?

-- Если хотите, да. За то, что мы в итоге стали другими, хотя раньше были однородной безликой массой. Помните, одно время даже гордились созданием единой общности под названием советский народ?

Обычно Хрущева называют человеком, который провел либерализацию в СССР. Действительно, он сделал очень много, но если внимательнее посмотреть на то, что он хотел внедрить в итоге, окажется, что Никита Сергеевич строил систему упорядоченного контроля над всеми. Даже при Сталине не было логики неизбежности, она появилась при Хрущеве, мечтавшем о девяноста шести миллионах общественников, которые будут следить друг за другом, чтобы и комар не пролетел мимо незамеченным. Это и воспитало последнее советское поколение. И все же именно тогда в каждом стали прорисовываться индивидуальные черты. Уверяю вас, не было бы никакой перестройки и демократических достижений, если бы не появились люди неравнодушные, не желающие сливаться с серой толпой.

- Зато сегодня пестроты хоть отбавляй.

-- Да, индивидуальность приобретает новые формы. Уже и местная гордость проклевывается. Приезжаешь в Саранск, а там своя знаменитость -- великий народный художник Эрьзя. Саранцы гордятся им не меньше, чем жители американского Милуоки пивом собственного производства, которое, на мой взгляд, вообще пить нельзя. Теперь Саранск будет славен не только тем, что там провел ссылку Михаил Бахтин, но и музеем Эрьзя.

- Однако у страны-то новых героев нет...

-- Вы очень по-советски формулируете вопрос. Знаете, почему? Самосовершенствование по-коммунистически сводилось к выбору героя и слепому следованию его примеру. Хотите, чтобы я назвал вам свеженького кандидата на место Павки Корчагина, с которого будут делать жизнь новые поколения? Наивно и смешно. Сейчас молодежь украшает стены фотографиями эстрадных кумиров и спортивных звезд. Не думаю, будто это так уж плохо. В кабинетах чиновников висят портреты действующего президента. Это официальная харизма государственной власти, и тут тоже все нормально. Обычный способ построения гражданской религии.

И вообще сомневаюсь, будто сегодняшнему обществу нужен единый герой. У разных групп населения свои знаковые фигуры. Так, к слову, происходит во всем мире.

- Андрей Битов как-то говорил мне, что не нужно нам сравнивать себя с Западом, мол, надо лишь уяснить, что они живут в XXI веке, а мы еще в восемнадцатом... Вы, Олег Валерьевич, учились в Беркли, сейчас преподаете в Гарварде. Оттуда, из США, Россию легче понять?

-- Мне не кажется, будто между нами дистанция огромного размера. Другой вопрос, что многое действительно начинаешь замечать, пожив какое-то время вдали... Впрочем, есть в нас и кое-что неизменное. К примеру, в российской жизни по-прежнему многое нельзя да и не нужно планировать. Все происходит вдруг, спонтанно, хотя мобильные телефоны, электронные записные книжки развивают точность и пунктуальность, что никогда не было нашими национальными чертами.

- А то, что слова "лик", "личина", "личность", будучи совершенно разными по смыслу, являются однокоренными, вас не удивляет? Очень уж по-русски -- совмещать несовместимое. По-английски так и не скажешь...

-- Вы правы. Как известно, person идет от римского "персона" и греческого "просопон", что означало маску, носимую в театре. В принципе, личину тоже можно истолковать как маску. Тут параллель есть. У лика же действительно в английском аналога нет. На основании этих языковых связок Флоренский, кстати, построил собственную триаду смыслов. На сей счет есть целая философская теория. В английском такого никак не сделать, поскольку нет самого предмета изучения, нет подобных связок.

- Говорил же я вам, Олег Валерьевич, особенные мы!

-- Вам так хочется подвести меня к этой мысли? Пожалуйста, сделаю вам приятное. Особенные. Правда, в отношении теории Флоренского все же замечу, что его гипотеза, на мой взгляд, является полностью надуманной. Но это уже тема для отдельного разговора...

Личное дело

Олег Валерьевич Хархордин родился в 1964 году. Выпускник экономического факультета Ленинградского госуниверситета. Учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений. В 1996 году закончил аспирантуру Калифорнийского университета в Беркли, получил степень доктора философии. В 1996-1999 годах -- сотрудник Центра международных исследований Гарвардского университета. В настоящее время доцент факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Специалист в области современной западной политической мысли.