Оксана Баюл

Оксана Баюл. Возвращение лебедя

Не запомнить эту девочку было невозможно. Почти 10 лет назад, на Олимпийских играх в Лиллехаммере, она, нескладный угловатый подросток, тоненькая как птица, сумела победить в соревнованиях по фигурному катанию двух американских и дюжину маститых европейских соперниц, считавшихся фаворитками, и завоевать сердца зрителей.

Полюбили не только на Украине, для которой она стала первой олимпийской чемпионкой, но и в США, куда она потом перебралась. Впрочем, зрительская любовь - чувство особенное, она непостоянна, ревнива, и не дай Бог предмету обожания сделать что-то не то... А фигуристка, как и всякий подросток, была строптива, непоследовательна... Этого ей публика не простила.

В 2000 году, после многочисленных скандалов и лечения от алкоголизма, ухода из фигурного катания и неудачного возвращения, Оксана Баюл с присущей ей порывистостью решила оставить фигурное катание навсегда. Но легко сказать - трудно сделать, через два года она вновь вернулась на лед. Сейчас Баюл готовится к ежегодному туру "Звезды на льду". Она усиленно тренируется с Валентином Алексеевичем Николаевым - тренером, который вместе со знаменитой Галиной Змиевской привел ее к золотой олимпийской медали. "Она работает так, будто решила начать все сначала, - утверждает Николаев. - Так она работала, когда стала олимпийской чемпионкой. У нее есть цель, и она идет к ней, не считаясь с трудностями. Значит, будет результат".

Подготовка к шоу занимает у Оксаны много времени, и все же она выбрала минутку, чтобы ответить на наши вопросы.

- Оксана, как вы стали фигуристкой?

- Мама хотела, чтобы я занималась балетом, а в то время в Днепропетровске, откуда я родом, было модно отдавать детей на фигурное катание. Вот меня в три с половиной года и отвели в школу фигурного катания. Там все и началось: первые успехи, первые огорчения...

Когда мне было два года, нас оставил отец (недавно Оксана нашла его и ездила в Днепропетровск, чтобы повидаться), потом умерла бабушка, а еще через полтора года сгорела от рака мама, и меня забрал к себе мой тренер...

- Ты готовила себя в чемпионки?

- Наверное, нет. Фигурное катание было самым главным в моей жизни. В моей судьбе огромную роль сыграл распад Советского Союза. Если бы Украина не стала независимой, кто знает, как бы все сложилось. Я с десяти лет принимала участие в чемпионатах, но до распада СССР ни разу выше десятого места не поднималась.

Когда Украина отделилась, я приехала в Киев. Мне было тогда уже 13 с половиной. На заседании федерации, где расписывались турниры, в которых должны были в течение сезона выступить спортсмены, мне дали бумагу со списком турниров и сказали - подписывай! Однако как раз тогда я осталась без тренера и отказалась подписывать бумагу, пока мне не найдут наставника. Через день мне перезвонили и предложили заниматься с Валентином Николаевым в Одессе. В октябре того же года в Одессу приехала Галина Яковлевна Змиевская. В то время она уже была известным тренером, воспитавшим олимпийского чемпиона Виктора Петренко. Змиевская посмотрела, как я катаюсь, поставила как хореограф мне две программы и вернулась в Лас-Вегас.

В 1993-м я впервые попала на крупные соревнования - чемпионат Европы, где заняла второе место. После этого Змиевская пригласила меня жить в ее семье и тренироваться под ее руководством. Мы начали готовиться к чемпионату мира.

За несколько месяцев я освоила все тройные прыжки и стала очень хорошо кататься. Так хорошо, что выиграла чемпионат. И сразу же после победы отправилась в гастрольный тур по Америке. Осенью того же года мы начали подготовку к Олимпийским играм. Произвольную программу оставили старую, а для оригинальной выбрали "Лебедя" Чайковского.

- Для вас победа на Олимпиаде стала неожиданностью?

- В 93-м году на Олимпиаде разрешили выступать профессионалам, так что мои шансы заметно снизились. Мы с Петренко к Олимпиаде готовились вместе под руководством Змиевской и Николаева. В этом тандеме Змиевская была лидером, а вся подготовка техники катания и прыжков была на Николаеве.

- А сколько обычно занимают тренировки?

- Пока не войду в форму, тренируюсь очень много, а когда форма набрана, можно позволить себе несколько снизить ритм. Кроме того, тренировки - это же не только катание, это и общефизическая нагрузка, особенно летом, когда набираешь вес и нужно его сбрасывать.

Итак, к Олимпиаде мы подготовились. Я приехала в Лиллехаммер в начале февраля, хотя женские соревнования начинались в конце месяца. Помню, было безумно холодно, а экипировка, которую нашей команде предоставила фирма "Адидас", была неполной. У нас не было теплых вещей, штанов, перчаток, потому что их растащили и не выдали спортсменам... Змиевская на парад спортсменов решила меня не брать, и не потому, что была злой или как-то плохо ко мне относилась, а потому, что мне нечего было надеть, у меня не было даже теплых штанов.

- Я помню, что накануне решающего выступления вы получили травму. Не была ли она подстроенной? Не пытались ли вас вывести из строя?

- Не думаю. Все таки мне кажется, что это был несчастный случай. 21 февраля мы показывали оригинальную программу. Мне выпало кататься в одной группе с Нэнси Керриган, и по результатам она оказалась первой, а я второй. На следующий день на тренировке я столкнулась с немецкой фигуристкой Татьяной Шевченко. Это, скорее всего, была случайность, мы обе ехали спиной на прыжок и не видели друг друга. Она, падая, порвала мне коньком правую голень. Пришлось накладывать швы, кроме того, я сильно ушибла спину. Боль была страшная, казалось, что не смогу выступать на следующий день. После тренировки я сидела в своей комнатке в олимпийской деревне и слушала, как Змиевская с Николаевым решали, что делать: снимать меня с соревнований или нет.

Галина Анатольевна была в шоке, рыдала, но все равно предложила ждать до завтрашнего дня.

- Так это вы настояли на том, чтобы все-таки выступать?

- К тому времени я уже получала неимоверное количество писем, и как раз вечером мне принесли несколько мешков с очередной почтой. Одно из писем привлекло мое внимание, и я открыла его. Оказалось, что какой-то сумасшедший нарисовал на белом листе, извините, дерьмом крест и написал по-английски, что я никогда не стану чемпионкой, потому что я - то, из чего нарисован крест. Я взяла письмо и отправилась к Змиевской. Она, конечно, была шокирована, но все же сумела пошутить, сказав, что это... к деньгам. Тогда я и заявила, что завтра в любом случае буду выступать.

- Вы выступали с обезболивающим?

- Принимать лекарственные препараты накануне выступления слишком опасно. На разминке, как только встала на лед, почувствовала такую боль в ноге, что даже не смогла собраться и сообразить, что же должна делать. Не то что тройные, двойные прыжки не могла сделать. Я немного раскаталась и закончила тренировку, а тренеры все никак не могли решить, что же делать. После тренировки я отдохнула, и мы опять отправились на стадион. Я надела коньки, и даже не знаю, что произошло, но перед выходом на лед почувствовала необыкновенную уверенность. Я начала программу, сделала все тройные прыжки, комбинацию прыжков, а когда ехала на последний тройной тулуп, который заканчивал программу, увидела, что около борта собрались Змиевская, Николаев и Петренко и что-то кричат мне. Ничего не было слышно, так как всю последнюю минуту зал уже не то что рукоплескал – зрители, стоя, просто ревели от восторга. И проезжая около борта, я все же разобрала, что Галина с Валентином кричат: "Делай комбинацию! Тебе нужна комбинация прыжков!" И вместо того чтобы переходить после прыжка в финальное вращение, я разворачиваюсь, делаю две пробежки и прыгаю два тройных прыжка, как раз на последней ноте приземляюсь, уже вся в слезах, потому что нервы не выдерживают напряжения... Мы ждали оценок очень долго. Я сидела в кресле и ревела не переставая - от боли, напряжения, усталости. А когда побежала первая строка, Валентин повернулся ко мне и сказал: "Мы выиграли!" А мне уже было все равно. Я в тот момент просто не понимала, что происходит...

Ведь победа была не в том, что я откаталась лучше, не в том, что я выиграла Олимпиаду, а в том, что я все 16 лет жила ради этого мига. Вот об этом никто никогда не писал. Не писал о том, чего все это стоило, и каким адским трудом далась эта медаль.

Потом мы вернулись в Украину, нас принимал президент Леонид Кравчук, а осенью я прилетела в Америку. Контракт на работу был подписан еще на Олимпийских играх. И мы со Змиевской и Петренко с осени 1994-го начали работать в Лас-Вегасе.

- Профессиональное фигурное катание - это спорт или искусство?

- И то и другое. Фигурист может быть талантливым спортсменом, но плохим артистом, а может быть наоборот, хотя в идеале это должно быть и то и другое. Олимпиада же - это спорт, а потом уже искусство.

- Говорят, что у тебя были проблемы с алкоголем?

- С 1994-го по 2000 год я провела в подвешенном состоянии, не понимая, что со мной происходит, что происходит вокруг меня. Друзья остались где-то там, в прошлой жизни, а те, кого я встретила в Америке, и друзьями-то не назовешь. Год я продержалась, потом стала бунтовать. О моих проступках тут же трубили все газеты, пострадала моя репутация. Я начала выпивать. Понимала, что делаю плохо, но только так могла вынести этот ад. И сразу же газеты сообщили, что у меня проблемы с алкоголем. Потом я прибавила в весе. И об этом тоже сообщили всему миру. При этом как-то забыли, что я становилась женщиной, моя фигура перестала быть детской, да и выросла я почти на 12 сантиметров. В моем возрасте подростки отправляются в колледжи, где путем проб и ошибок выбирают, то, что им подходит, получают информацию о себе, своем организме, о жизни. У меня же всего этого не было, потому что кроме льда ничего в моей жизни не существовало. И спросить было не у кого.

Сейчас мне 25 лет, и я понимаю, что во многом на мое восприятие новой жизни повлияло то, что я росла без мамы и папы. Я бы не чувствовала себя так одиноко и беспросветно. Когда на твоих плечах лежит такая нагрузка, когда ты чуть ли не каждое мгновение должна быть в форме, когда ты не можешь позволить себе быть самой собой на людях, это очень нелегко. Я оказалась не готова ко всему этому.

Но мне всегда казалось, что я профессионал и стараюсь все сделать как можно лучше. Когда мне что-либо не удавалось, я себя грызла. Тут же мне не удавалось ничего, и я не знала, что делать. Я ругалась с агентами, тренером, продюсерами. Но я не могу их в этом винить. Они добивались того, что им было нужно, того, что требовалось от меня, просто я не могла этого принять. И я сломалась. В 1998 году я даже хотела покончить жизнь самоубийством.

- Ты имеешь в виду ту автокатастрофу?

- Да нет, тогда ко мне на Рождество приехал давний приятель, мы с ним поехали гулять, я в очередной раз напилась, впала в истерику и разбила машину. Постепенно я докатилась до нервного срыва и попала в клинику для алкоголиков.

Я была так слаба, что первые три дня просто спала, а остальные три с половиной месяца, может быть, впервые в этой стране почувствовала, что не одна, что рядом есть люди, у которых такие же проблемы. Только там мне объяснили, что жизнь не кончается, если турнир не выигран, и не останавливается, если ты весишь больше, чем 100 фунтов. Честно говоря, после этого мне совсем не хотелось возвращаться в фигурное катание. И все же я вернулась еще на два года. Мне было очень трудно, потому что, как только отстраняешься от всего этого, особенно после нескольких месяцев в клинике, возвращаться в уже ставший для тебя немыслимым ритм трудно. Но я попыталась, пока, наконец, не призналась себе, что в 23 года мне это неинтересно.

И я решила отдохнуть ото льда, не просто отдохнуть, а попробовать делать что-то другое. К тому времени я уже встретилась с Женей (Женя Суник - спутник и будущий муж Оксаны Баюл), и мы решили, что в 2001-м я не буду выступать. Мне понравилось жить другой жизнью: дома, а не в гостинице, вставать утром, чтобы собрать Женю на работу, а потом снова завалиться и проспать до трех часов дня. Кажется, я так и проспала первые полгода нашей жизни. Женя даже не понимал, как мне удается так много спать, но, очевидно, я была настолько выжата, что ничего другого мне не было нужно.

- А как вы с Женей познакомились?

- Совершенно случайно. На Рождество 2000 года моя подруга привела меня в незнакомую компанию. Там я его и встретила. Мы проболтали всю ночь, каждый рассказывал о своем, и нам было удивительно легко. Так началась новая глава моей книги.

- Вы пишете книгу?

- У меня уже вышли две книги на английском языке. За те два года, что я не выступала, я основала свою компанию, которая занимается изготовлением костюмов для фигурного катания. Запустила свою линию, она так и называется - "Линия Оксаны Баюл". Сейчас я чувствую себя нормальным человеком. Понимаю, кто я и кто меня окружает. У меня есть семья. И после работы возвращаюсь домой, где меня ждут.

Я решила вернуться на лед, почувствовав, что вновь хочу работать. Мы сменили всех агентов и менеджеров, и я вновь буду участвовать в шоу "Звезды на льду". Теперь я совсем иначе отношусь к работе и к окружающим, да и они ко мне иначе относятся. Я получаю удовольствие от работы, а главное, хочу, чтобы зритель увидел и полюбил меня такой, какая я есть, настоящая, а не выдуманная журналистами.