Николай Скоморохов
Биография
За годы Великой Отечественной войны Н. М. Скоморохов, сражаясь на Закавказском, Северо-Кавказском, Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах, совершил 605 боевых вылетов, участвовал в 143 воздушных боях, лично сбил 46 и в группе 8 вражеских самолетов. Звание Героя Советского Союза Н. М. Скоморохову присвоено 23 февраля 1945 года, 18 августа 1945 года он удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награжден также многими орденами и медалями.
Николай Михайлович Скоморохов родился в семье рабочего. По национальности русский. Член КПСС с 1943 года. В Советской Армии с 1940 года. Начал службу курсантом Батайской авиационной школы пилотов, которую окончил в 1942 году.
После Великой Отечественной войны окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе и Академию Генерального штаба. Ныне генерал-полковник авиации Н. М. Скоморохов продолжает служить в Военно-Воздушных Силах Советской Армии. Он заслуженный военный летчик СССР. Избирался депутатом Верховного Совета СССР шестого, седьмого и восьмого созывов.
После окончания Астраханского аэроклуба Николай Михайлович Скоморохов был направлен в военное училище летчиков. Он окончил его, когда Великая Отечественная война была уже в полном разгаре, и сразу же был отправлен на фронт. Встречи с противником не пришлось ждать: в первые же дни Николая послали на боевое задание.
Немецкая «рама» барражировала над нашими войсками, корректируя огонь своих артиллеристов. Николай первым заметил врага и дал знать об этом ведущему. На глазах у Скоморохова его командир звена лейтенант Владимир Евтодиенко в стремительной атаке сбил ФВ-189. Самолет, действительно напоминавший раму, неуклюже клюнул носом и пошел к земле.
Скоро открыл свой боевой счет и Николай Скоморохов. Точно такая же «рама» показалась над линией фронта. Фашисты, видимо, производили разведку. Вот как сам Николай Скоморохов рассказывает о первой победе:
«Я мечтал о встрече один на один с врагом. Этот момент пришел. И что же? Вокруг ничего не случилось... Сейчас будет первая схватка. Чем она обернется? Чью жизнь оборвет?
Нас, конечно, двое. Но это же проклятущая «рама». Мы знали: если сразу ее не сразишь — потом с ней трудно управиться.
Захожу в атаку сверху. ФВ-189 растет, растет в прицеле — пора открывать огонь. Расходимся метрах в двадцати. Иду на косую полупетлю, не выпускаю «раму» из поля зрения. А она, развернувшись, ухитрилась пристроиться в хвост Евтодиенко. На полной скорости захожу фашисту в лоб, бью из всех трех огневых точек. От «рамы» что-то отлетает, она у меня на глазах вспыхивает. Но еще держится в воздухе. Начинает уходить, отбиваясь теперь от Евтодиенко. Видимо, немец решил, что я уже свое сделал, ушел в сторону.
Но я не выпускаю из своего поля зрения оба самолета. Снова завернул полупетлю, вышел прямо на «раму» и дал очередь по ее бензобакам. Клевок. Шлейф дыма. Удар о скалы.
Неописуемая радость охватила меня. Я что-то заорал во все горло, взвился свечой в небо.
А Евтодиенко, мой добрый командир и надежный товарищ, ходил в это время чуть в стороне и стерег меня. Он уже знал, что многие погибали именно в порыве беспечной радости от успеха в бою, и смотрел в оба.
А на земле он сказал Микитченко:
— Скоморохов уже сам может учить других воевать...»
Так была одержана первая победа.
Однако после успеха были и неудачи. Несколько дней подряд встречался Скоморохов с вражескими самолетами — и все безрезультатно. Один из воздушных боев был особенно напряженным. Несколько раз Николаю удавалось поймать в прицел «мессершмитт». Он нажимал на гашетки, следовали пушечные очереди, но враг ускользал как ни в чем не бывало.
Раздосадованный вернулся Николай на свой аэродром и отправился докладывать командиру эскадрильи Я. И. Микитченко.
И вот стоят друг перед другом два летчика: умудренный боевым опытом командир и еще совсем молодой пилот. Он упрямо насупился и с жаром доказывает:
— «Мессершмитты» так бронированы, что их не пробьешь.
— А ты куда бил?
Николай, все еще взволнованный неудачей, широко развел руки и показал, как он сближался с противником.
— Вот она, твоя ошибка, — заметил Микитченко. — Брал малое упреждение, и все снаряды прошли за хвостом «мессершмитта».
Майор Микитченко еще до войны окончил военную академию и напряженно изучал технику боя, всесторонне анализировал каждое сражение. Его анализ был всегда конкретным и в то же время глубоко теоретическим. Это очень помогло Николаю Скоморохову. Он навсегда запомнил, как доходчиво растолковывал ему командир все детали воздушного боя.
Николай Скоморохов оказался способным учеником. Он настойчиво изучал опыт старших товарищей и быстро приобретал необходимые боевые навыки, которые ярко проявились в многочисленных воздушных боях.
Жаркий воздушный бой разгорелся 14 июня 1943 года при отражении налета семи ФВ-190 и восьми МЕ-109 на аэродроме Нижняя Дуванка. В воздух по сигналу тревоги с аэродрома Буденновка и других соседних аэродромов было поднято 24 ЛА-5. Бой происходил на большом пространстве между отдельными группами. О мужестве и мастерстве наших летчиков свидетельствуют семь сбитых вражеских самолетов. В этом бою отличился и Скоморохов со своим ведомым В. М. Шевыриным.
Прошло немного времени, и Скоморохова назначили командиром эскадрильи. Он сам стал водить летчиков в бой. Хмурым ноябрьским днем возглавляемая им четверка истребителей летела на прикрытие наземных войск. Облака сверху, облака снизу. В лохматом белом туннеле две пары истребителей. Скоморохов не видит войск на земле, но он знает, что там сейчас идет сражение. Прорван еще один укрепленный рубеж врага, наши подвижные группы входят в прорыв. И если противник с воздуха попытается нанести по ним удар, нужно вступить в бой.
Пролетев некоторое время по прямой, Скоморохов стал разворачивать группу и тотчас увидел впереди и выше в разрывах облаков двух «фокке-вульфов».
— Атакую, прикрой! — скомандовал ведущий своему ведомому — младшему лейтенанту Б. И. Кислякову и боевым разворотом пошел вверх.
Как всегда, немного волнуясь, Скоморохов стал ловить самолет противника в прицел. Блеснув огнем, ударили пушки, и все разом было кончено: вражеский самолет накренился и задымил. Второй гитлеровец с переворотом ушел вниз.
Но опасность не исчезла. Набирая высоту, Николай увидел десять «фокке-вульфов», которые шли бомбить и штурмовать наши войска.
— Кисляков, прикрой! — снова приказывает Скоморохов и сверху мчится на фашистских истребителей. В строй вражеских самолетов врезается и вторая пара наших летчиков — Борис Горьков и Василий Гриценюк.
Фашисты рассыпаются и, сбросив бомбы вне цели, спешат уйти, скрыться от ее знающих страха советских летчиков.
Но к месту боя уже подходят две новые большие группы вражеских самолетов. Вверху над ними кружат 16 «фокке-вульфов», четыре «мессершмитта» — две группы.
— Горькову и Гриценюку атаковать первую, я атакую вторую, — передал летчикам Николай Скоморохов.
Не все сразу поняли его замысел. Казалось, распылять силы не стоило. Но Скоморохов действовал уверенно. Он решил не допустить прицельного бомбометания. А этого можно было достигнуть лишь дерзкими, одновременными атаками обеих групп самолетов противника.
Короткие, как вспышки огня, атаки сверху чередовались с ударами под разными ракурсами снизу. Расчетливым оставался ум Николая и в эти вихревые минуты. Он видел все, что нужно было видеть воздушному бойцу и командиру. Взмывая вверх, он заметил, что Горьков зашел одному вражескому истребителю в хвост, а переходя в атаку, видел уже падающий в огне и дыму самолет противника, сбитый Горьковым.
Гитлеровец не выдержал атаки Скоморохова, метнулся вверх, но было уже поздно: через секунду он уже мчался к земле, прошитый короткой пушечной очередью. Произошло, казалось, невероятное: 20 самолетов противника отступили перед четырьмя советскими летчиками, бежали, сбросив бомбы на головы своих же солдат.
Это не первая и не последняя победа группы самолетов под командованием Н. М. Скоморохова.
«4.12.1943 года, выполняя задание на сопровождение ИЛ-2, в районе цели штурмовики были атакованы восемью самолетами противника МЕ-109.
Несмотря на численное превосходство противника, капитан Скоморохов смело вступил с ним в бой, В этом бою показал исключительные образцы храбрости и своим мастерством не дал возможности истребителям противника атаковать наших штурмовиков. Все штурмовики возвратились благополучно на свой аэродром. В этом воздушном бою тов. Скоморохов сбил два самолета противника. На аэродроме капитану Скоморохову за отличное прикрытие штурмовиков и проявленное мужество в бою была устроена торжественная встреча».
Это — лаконичные строки из личного дела Н. М. Скоморохова. Но сколько мужества, воинской доблести скрыто за этими скупыми фразами!
К началу Ясско-Кишиневской операции боевое мастерство Николая Скоморохова становится более зрелым, Высоко оценивают его боевые действия не только летчики, друзья Николая, но и пехотинцы, танкисты и артиллеристы — все, кому воздушные бойцы помогали одерживать победу над врагом. А для летчиков благодарность с поля боя была самой большой наградой.
Так, в районе Вишневки нашим танкистам преградила путь вражеская артиллерия. На помощь танкистам устремились летчики. Восьмерка истребителей во главе с Николаем Скомороховым обнаружила тщательно замаскированные орудия противника. Прикрывая друг друга от внезапного воздушного нападения, наши истребители 40 минут штурмовали цель, уничтожая пушечным огнем вражескую технику и живую силу. Они заставили фашистские батареи замолчать и облегчили нашим танкистам продвижение вперед.
Еще более совершенными, тактически дерзкими были действия летчиков во главе с Николаем Скомороховым в освободительном походе советских войск, в небе пяти государств, на территории которых происходили заключительные схватки с немецко-фашистскими захватчиками.
Однажды — это было при освобождении Белграда — наши наземные войска старались захватить мост через реку Сава, но каждый раз гитлеровцы мощным огнем отбрасывали атакующих на исходные позиции. На помощь пришли летчики-штурмовики. Но на этот раз они столкнулись с непредвиденными обстоятельствами. Раскисший от дождей аэродром не давал возможности загружать «ильюшины» бомбами, приходилось штурмовать противника без бомб. Та же непролазная грязь на полевых аэродромах мешала работе наших истребителей, а вражеская авиация взлетала с бетонных полос и по количеству превосходила нашу.
Но советские летчики не спасовали перед трудностями. Отсутствие бомб они возместили увеличением времени нахождения над целью, бурными, стремительными атаками. А нехватку сил прикрытия с воздуха прекрасно восполнило блестящее мастерство группы истребителей, возглавляемой Николаем Скомороховым.
Появившись над целью, «илы» ударили по артиллерийским и минометным батареям противника. Часть из них удалось уничтожить, расчеты других попрятались в укрытия и прекратили огонь. Воспользовавшись этим, колонна наших танков и мотопехоты на полном ходу ворвалась на мост, проскочила его и через несколько минут завязала бой на другой стороне реки.
Штурмовики продолжали поддерживать атаку наземных войск. Они уже делали десятый или одиннадцатый заход на цель, когда в эфире раздался голос командующего воздушной армией, руководившего боем:
— «Орлы»! «Орлы»! Возвращайтесь домой. За отличную работу объявляю благодарность.
Николай Скоморохов предупредил штурмовиков:
— Будьте внимательны, появились немецкие истребители.
Штурмовики уходили от цели на бреющем полете. А в это время Николай Скоморохов и его ведомые продолжали вести бой с «месеершмиттами». Противник знал, что наши истребители уже долгое время находятся в воздухе, что у них вот-вот кончится горючее и, если их не удастся сбить, они сами упадут на землю. Чтобы затянуть бой, фашистские летчики устроили настоящую воздушную «карусель».
Скоморохов разгадал коварный замысел противника и с первой же секунды повел бой активно. Уже одна из первых атак увенчалась победой. Сраженный меткой очередью советского летчика, горящий «мессершмитт» врезался в землю. Остальные фашистские вояки пустились наутек.
Наши истребители взяли курс на свой аэродром. Топлива хватило только для посадки, Рулить на стоянку летчики уже не смогли, но они были рады сообщению, что все «илы» остались невредимыми.
По характеру боевой работы Николаю Скоморохову часто приходилось летать вместе со штурмовиками, и этот бой был не единственным, а может быть, даже не самым показательным с точки зрения высокого летного искусства при выполнении такой специфической задачи, как прикрытие штурмовиков над полем боя. Сам Скоморохов любит вспоминать другой воздушный бой. Он произошел позднее, но по результатам его справедливо можно поставить на первое место.
Аэродром, где базировались наши истребители, располагался почти у самой линии фронта. Сопровождение штурмовиков обычно организовывалось так: группа «илов» выходила на аэродром истребителей. Здесь уже стояли готовые к взлету самолеты ЛА-5. По команде они взлетали и занимали свое место, сопровождая штурмовиков до цели и обратно. После этого -садились на своем аэродроме.
Так было и 10 апреля 1945 года. Наши части находились на подступах к Вене. Скоморохов и Горьков уже побывали у линии фронта. Встретиться с врагом им не пришлось — в воздухе уже действовала группа летчика Михаила Савченко из эскадрильи П. Г. Якубовского и другие истребители. Они надежно прикрывали поле боя. Однако через несколько минут группа Савченко должна была уйти из района цели: кончилось горючее. На некоторое время небо над полем боя могло остаться без наших самолетов.
Скоморохов это знал и потому, возвращаясь на свой аэродром, думал о том, как лучше помочь наземным войскам. А в это время к линии фронта летела большая группа «илов» под прикрытием всего трех истребителей во главе со старшим лейтенантом В. И. Калашонком. В то время Скоморохов командовал эскадрильей, и все остальные летчики, сопровождавшие штурмовиков, были его подчиненными. Командир эскадрильи принял решение вернуться к линии фронта, усилив группу сопровождения.
Скоморохов передал свое решение на КП и занял место в боевом порядке. Уже при подходе к цели наши летчики заметили 10 ФВ-190. Надеясь на прикрытие, штурмовики приступили к атаке, а в это время над ними разгорелся жестокий воздушный бой. К 10 фашистским самолетам присоединилась еще десятка «фоккеров», а к ним — еще 10 МЕ-109. Так 5 советских летчиков оказались против 30 фашистских самолетов. И только находчивость, мужество и мастерство советских воздушных бойцов обеспечили им победу. В этом бою было сбито семь вражеских самолетов. Три из них сбил Николай Скоморохов.
Скоморохов и его боевые друзья хорошо знали нехитрую схему совместной боевой работы истребителей со штурмовиками. Они не стали бесцельно кружиться вблизи прикрываемых штурмовиков, где скован маневр, а о наступательном бое не может быть и речи. Скомородов изменил традиционный боевой порядок и расставил свои силы так, что противник, с какой бы стороны он ни атаковал, должен был пройти через двойной заслон наших истребителей. В результате прикрывающие истребители из обороняющихся превратились в атакующих и навязали свою волю врагу. Кроме того, тесное взаимодействие со штурмовиками приносило несомненную пользу.
Скоморохов учил своих подчиненных всегда ставить себя мысленно на место летчика-штурмовика. Его положение очень тяжелое: нужно атаковать цель, прорываясь через зенитный заслон противника, а тут еще сверху угрожают огнем вражеские самолеты. Чтобы успешно справиться с поставленной: задачей, летчик-штурмовик должен быть уверен в надежной защите со стороны истребителей.
Иногда при подготовке истребителей к вылету на сопровождение штурмовиков можно было слышать такой разговор:
— Ты с кем сегодня летишь?
— С Кисляковым.
— В ударной?
— Да.
— Повезло!
— А ты чем недоволен?
— Опять назначили в группу непосредственного прикрытия. Скоморохов понимал таких летчиков. Им бы свободный маневр, стремительную догоню за противником, пока тот не загорится от их пушечных очередей. А тут штурмовики — иди все время рядом с ними и не смей оторваться ни на минуту. Таким летчикам приходилось внушать чувство войскового товарищества, предупреждать их, чтобы при сопровождении штурмовиков они охлаждали свой горячий пыл, учились точным, расчетливым атакам при ограниченном маневре.
В течение всей войны Николай Скоморохов внимательно изучал каждого летчика и в зависимости от его личных качеств старался определять характер планируемых летчику заданий, его место в общем боевом порядке. Ведь и в его эскадрилье были такие летчики: давай им «свободную охоту», и уж тут-то они себя покажут. Но ведь приходится решать и другие боевые задачи. Где место такого летчика при сопровождении штурмовиков? Конечно, Скоморохов поставит его в группу свободного воздушного боя или в ударную.
А другим он уверенно поручал непосредственно прикрывать штурмовиков. Взять хотя бы такого летчика, как старший лейтенант Калашонок. Был такой случай. Калашонок летел ведомым у майора Н. Ковалева. Группа вела бой с истребителями противника. Ковалев атаковал. Калашонок прикрывал своего ведущего.
Фашистские летчики пошли на хитрость: решили атаковать самолет Ковалева с двух сторон одновременно, или, как говорят, «взять в клещи». Как бороться ведомому сразу с двумя вражескими самолетами? Но и здесь Калашонок остался верен своему воинскому долгу. Он успел отразить атаку одного МЕ-109, а когда увидел,-что со вторым это сделать не удастся, поставил свой самолет под пули врага, загородив ведущего.
Такими, как Василий Калашонок, были и Борис Горьков, и Леонид Маслов, и Борис Кисляков, и другие — все летчики эскадрильи Скоморохова. И не случайно в любом бою каждый из них мог продемонстрировать свои высокие морально-боевые качества.
Скоморохову со своими ведомыми приходилось вылетать и на «свободную охоту». Особенно частыми такие полеты стали к концу войны, когда разрозненные группы воздушного противника то тут, то там появлялись над нашими войсками.
В таких полетах Скоморохов старался передать весь свой богатый опыт подчиненным, воспитывать в них инициативу, находчивость, смелость.
Так было и в очередном полете. Летели Скоморохов и Кисляков. Пересекли Дунай и встретились с шестью МЕ-109.
— Приготовиться к бою, — скомандовал ведущий и устремился на первую пару.
Не приняв боя, противник нырнул в облака.
— Повторим натиск, — сказал по радио Скоморохов и повел Кислякова на вторую пару «мессершмиттов».
У этих нервы тоже оказались некрепкими, и они предпочли бою трусливое бегство.
Силы стали равны: двое на двое, и тогда Скоморохов захотел посмотреть, как бьет противника его ведомый. Во время третьей атаки пара «мессершмиттов» раскололась. Один самолет пошел вниз, второй вверх. Советские истребители помчались за вражеской машиной, взмывшей в стратосферу. На высоте 5 тысяч метров заработали пушки. Вспыхнув, как метеор, вражеская машина полетела на землю. Мастерство и мужество советских летчиков принесли им очередную победу.
...Тяжелые бои пришлось вести советским летчикам в Венгрии. Здесь действовала сильная группа фашистской авиации «Удет», в которую входила и разрекламированная немцами «Бриллиантовая эскадра». С летчиками этой армады уже приходилось встречаться Скоморохову и его боевым друзьям. Один из гитлеровских асов еще над Днестром сбил опытного командира эскадрильи Н. И. Горбунова. На могиле боевого друга советские летчики поклялись нещадно бить врага до полной победы.
И вот снова «Бриллиантовая эскадра»...
В небе Будапешта Скоморохов одержал свою 41-ю победу. Он поверг на землю немецкий самолет новой марки — «Мессершмитт-109-ж». Победа далась нелегко. Опытный фашист выделывал такие замысловатые фигуры, что советскому летчику долго пришлось гоняться за врагом, прежде чем тот оказался в перекрестье его прицела. Короткая очередь на вертикали — и вражеский самолет разлетелся на части.
— Ты знаешь, Николай, — сказал Скоморохову после боя Виктор Кирилюк, — мне кажется, что это был кто-то из «бриллиантовых». Я их по почерку знаю.
— Возможно, — ответил Скоморохов, и о минувшем бое они больше не говорили.
Однако через несколько дней Николаю пришлось вспомнить начатый разговор и еще раз помериться силами с опытнейшим фашистским асом.
Воздушный бой начался на малой высоте. Скоморохов удачно отбил от хвоста самолета Маслова «мессера», неожиданно свалившегося сверху. Пошел на него в атаку, а тот снова устремился вверх. Немец явно тянул советского летчика на высоту. «Ну что же, — подумал Скоморохов, — хочешь подраться один на один, я принимаю вызов». Маслову Николай приказал оставаться внизу, вместе со всей группой истребителей прикрытия, а сам устремился за наглым противником.
Два самолета — фашистский «мессершмитт» и советский «лавочкин» — упорно шли в стратосферу. Стрелка высотомера отсчитывала уже седьмую тысячу метров. «Что задумал противник?» — мелькало в голове Николая, и он внимательно следил за каждым действием врага. Вспомнил слова Виктора Кирилюка: «Я их по почерку знаю». Да, почерк немецкого летчика, за которым гнался Николай, чем-то напоминал полет недавно сбитого им «мессершмитта»: та же резкость маневра, та же тяга к высоте.
Высота продолжает расти. Даже в кислородной маске становилось трудно дышать. Покалывает в висках. «Ну что за черт передо мной, — думает Николай, — хватит идти у него на поводу, пора действовать». Он дает максимально возможные обороты двигателю и переходит в атаку. Скоморохов ловит в прицел осиное туловище «мессершмитта», нажимает на гашетку пушек и... поединок окончен.
...Пленный нехотя рассказывает, как две недели назад Скоморохов сбил его командира.
— Лучший ас эскадры, — подчеркнул он. — Погиб. Самолет взорвался...
— Ты понял? — кивнул Скоморохову допрашивавший немца полковник. — Тот, который взорвался, оказывается, был командир эскадры, а это его заместитель...
Трудно что-либо добавить, когда сам противник признает победу советского летчика.
После Балатонской операции наши войска приступили к решительному штурму Вены. 12 апреля сотни штурмовиков и истребителей, поддерживая наземные части, барражировали в воздухе и подавляли огневые точки врага. Летчики эскадрильи Николая Скоморохова не знали усталости, совершали по нескольку вылетов в день.
Бои, которые вели в небе Венгрии и Австрии советские летчики, вошли в историю нашей авиации как пример эффективного применения боевых самолетов против крупных группировок противника. В архиве Министерства обороны хранится документ о результатах боевых действий авиации и артиллерии 3-го Украинского фронта по уничтожению танков и самоходных артиллерийских установок врага в период боев в районе озера Балатон. В этом документе записано, что половина вражеских танков была выведена из строя силами нашей авиации. В достижение этого результата большой вклад внесли летчики, водимые в бой бесстрашным советским асом Николаем Скомороховым.
В личном деле Н. М. Скоморохова есть такие слова: «В боевой работе не знает устали. Беззаветной храбростью и мужеством, победными боевыми делами показал свою преданность делу Коммунистической партии и социалистической Родине».
Командир коммунист Скоморохов, со славой пройдя сквозь годы Великой Отечественной войны, стал дважды Героем Советского Союза. На его боевом счету 46 вражеских самолетов, сбитых им лично, и восемь — в группе. Сам он ни разу сбит не был. Более того, за всю войну его самолет не получил ни одной пробоины. Каждая атака Скоморохова — это соколиный удар по врагу, стремительный удар наверняка.
