Николай Петров

"Алфавит" No.6, 2000

Николай Петров в особых представлениях не нуждается. Это один из лучших отечественных пианистов, народный артист СССР, президент Академии российского искусства. И при всех своих регалиях - человек с активной общественной позицией и принципами, которым не изменяет при любой власти.

- С чем выходит на рубеж веков отечественное исполнительское искусство?

- Оно гибнет в результате отношения к нему чиновников и безразличия нашего правительства, планомерно убивается. Если зарплата профессора Московской консерватории составляет 1000 рублей в месяц, то это называется убийством консерватории. Если музыкант Госоркестра получает 600-800 руб. в месяц и подрабатывает тем, что возит проституток от клиентов и обратно, то это убийство симфонического оркестра. Последний пример: преподаватели школ искусства имели копеечные надбавки за свой подвижнический труд и в результате непродуманного указа, введенного в конце года, лишились и этого, потому что были причислены к разряду работников "дополнительного" образования. Сегодня школы искусства закрываются одна за другой. Это просто убийство молодого поколения.

Мой друг Павел Коган, занял недавно пост приглашенного дирижера в городе Солт-Лейк-Сити. Бюджет оркестра там составляет 28 млн. долл. в год. Бюджет же нашего Госоркестра - 120 тыс. долл. в год, при этом реально он получает, дай Бог, 30-40 тыс. Сравните эти суммы, и вы получите диаграмму отношений к культуре в цивилизованном мире и у нас.

- Но что остается в этой ситуации? Опустить руки?

- Мне лично ничего не нужно. У меня есть имя, положение, госпремии, ордена, медали, я не самый бедный человек в этой стране, и похоронят меня, наверное, на приличном кладбище. Но, как говорилось в известном фильме, - "за державу обидно!". Дело в том, что таланты рождаются у нас не в соответствии с президентскими указами. Эти таланты выращивают в России, на них греют руки дельцы от искусства, после чего ребята благополучно уезжают в теплые страны. Думаю, до 90% сделавших себе имя молодых исполнителей эмигрировали...

- Я знаю, вы создали международный благотворительный фонд помощи отечественным исполнителям...

- Я счастлив и горд, что кому-то могу помочь. Те деньги, которые я достаю, передаются либо молодым талантливым ребятам, либо ветеранам искусства. В апреле в Московском Кремле пройдет I Международный фестиваль камерной музыки Николая Петрова.

- А как вам удается доставать средства для фонда? Приходится водить дружбу с олигархами?

- Я не тусовщик, хотя знаю многих банкиров и бизнесменов. Знаком и с Березовским, и с Гусинским, и с Потаниным. Но никогда не стану бегать по Москве и искать, где сегодня будет Потанин, чтобы подойти и решить какой-то вопрос. Я обращаюсь к ним с официальными письмами. В моем фонде, во-первых, нет посредников (не мне объяснять вам, сколько денег они забирают). Во-вторых, у

нас запрещены банкеты, групповые поездки за границу. Фонд занимается исключительно помощью людям и реализацией творческих задач. Мой генеральный директор прекрасно справляется со всеми проблемами. А имя мое, слава Богу, значит достаточно много.

- Фонд - это все-таки общественная деятельность. Давайте поговорим о музыкальной. Вы исполняете практически весь концертный репертуар пианиста...

- Я насчитал около 60 названий концертов с оркестром, сыгранных мной.

- Каждый раз приходится разучивать произведения вновь или все это держится в памяти?

- У каждого из исполнителей есть ряд сочинений, которые выучены раз и навсегда и играются как бы на автопилоте. Конечно, злоупотреблять этим нельзя, но тем не менее для того, чтобы сыграть, условно говоря, 2-й концерт Рахманинова или 1-й концерт Чайковского, мне не нужно сидеть 3-4 дня, вполне достаточно часа, и все станет на свои места. Но некоторые произведения, конечно, требуют большой "восстановительной" работы.

- Известно, что музыканты должны постоянно заниматься поддержанием технического уровня, вот Коган всю жизнь играл гаммы...

- Должен признаться, что с того момента, как сдал экзамен по гаммам в 4-м классе, не сыграл ни одного упражнения и считаю это пустой тратой времени. Все необходимое для поддержания профессиональной формы имеется в исполняемом нами репертуаре.

- Любите ли вы современную музыку или предпочитаете классику?

- К современной музыке я отношусь с большой осторожностью. Для меня существует один критерий, который может меня заинтересовать в новейших сочинениях. Это - эмоция. 85% современной музыки написано строго в рамках той или иной системы, но полностью лишено индивидуальности, а эмоция - это и есть индивидуальность. Когда вы слушаете даже позднего Стравинского, то все равно чувствуете стиль и почерк его гения. Но при всем моем уважении к таким композиторам, как Ксенакис, Штокгаузен или Луиджи Ноно (они все большие ученые!), различить их музыку можно, только заглянув в программку. Есть еще один момент, свойственный, в основном, современной музыке: невозможность отличить хорошее исполнение от плохого.

- Где вы чаще выступаете: в России или за рубежом?

- Трудно сказать. Концертов хватает: 60-70 в сезон. Но лучшим залом в мире считаю Большой зал Консерватории: и по акустике, и по ауре. Вообще, в последние годы стараюсь сократить количество концертов. Недавно я закончил длившийся более 20 лет процесс строительства своего дома (на Николиной Горе), и хочу проводить в нем как можно больше времени. Безумно надоели самоле

ты, поезда, такси, гостиницы.

- Знаменитый бас Василий Петров, кажется, ваш дед? Вы его помните?

- Нет, к сожалению. Я родился через 6 лет после его смерти.

Меня воспитала бабушка, выучила игре на рояле, иностранным языкам. В ЦМШ я поступил в младший подготовительный класс в возрасте 5,5 лет. У меня был замечательный педагог - Татьяна Евгеньевна Кестнер. В консерватории - мой бесконечно любимый и обожаемый Яков Израильевич Зак. С омерзением смотрю, как сегодня ученики отрекаются от собственных учителей. В лучшем случае - методом умолчания. Но недавно я читал воспоминания некоего господина, где помоями поливается профессор, который выучил его музыке. Я не хочу называть фамилии, это довольно известный человек. И таких примеров много.

- Я слышала, что ваша дочь тоже стала музыкантом...

- Она окончила Мерзляковское училище по классу фортепиано. Сейчас учится в МГУ на факультете журналистики и намерена получать еще второе высшее образование в МГИМО. Она будет тем, кем сочтет нужным. Я болезненно воспринимаю, когда именитые родители своими силами и авторитетом начинают "пробивать" своих чад.

- А чем занимается ваша жена?

- Она является вице-президентом моего фонда. Кроме того, везет на своем горбу весь наш огромный дом.

- У вас репутация человека с юмором. Расскажите какой-нибудь курьезный случай из богатой концертной практики...

- Был один очень смешной момент. Лет 12 назад я подготовил для гастролей изысканнейшую программу. Она называлась "Французская музыка XVIII-XX веков". Затем мне позвонила некая чиновная дама и ледяным голосом сказала: эта программа для Италии не годится. Почему? В ней нет произведений советского композитора! Я пытался доказать, что во французской программе не может быть советской музыки. Ответ был один: "Не пойдет". Тогда я разозлился: "Вы хотите изгадить эту программу? Тогда вставьте туда сонату Тютькина (я совершенно от фонаря назвал первую всплывшую фамилию) и перестаньте мне морочить голову". И бросил трубку. Наступает 31 декабря 1989 года. Звонок по телефону: "Колечка, здравствуйте! С Новым годом! Это говорит Тютькин". - "Здравствуйте, чем обязан?" - "А мне позвонили из Госконцерта и сказали, что вы будете играть в Италии мою сонату". Они не поленились разыскать его и сообщить радостную весть! Представьте мою реакцию, но учтите еще и то, что этот субъект пару раз в году пребывал в психиатрических лечебницах. Поэтому мне ничего не оставалось, как сказать: "Вы знаете, здесь произошло недоразумение. Конечно, ваша соната - замечательная, но, к несчастью, вы не француз"