Николай Кондрашин

Командир «Катюш»

Родился Николай КОНДРАШИН еще в царской России. Он по сей день живет в том доме в подмосковном селе Ильинское, где появился на свет 93 года назад. Продолжает работать на земле, где трудились его отец, дед и прадед. Биографии Николая Ивановича хватит на толстую книгу. Он, собственно, и написал ее недавно. Не для продажи — мемуары посвятил родным, близким, друзьям. Там — обо всем, с чем пришлось встретиться на долгом жизненном пути. Вот лишь некоторые эпизоды судьбы человека, в труде и бою прослужившего Отчизне 67 лет.

Конная артиллерия

РОС Николай Кондрашин в большой крестьянской семье, где было шестеро детей. К трудностям привык с детства. Чтобы помочь семье прокормиться, в 14 лет пошел, как и отец, работать слесарем вагоноремонтного депо в подмосковном Перово. Очень хотелось учиться — окончить не просто техникум, а институт, стать инженером. Но для начала нужно было отслужить «срочную». В армию Колю призвали, когда ему стукнуло 23. Направили в Минск — познавать военную науку пришлось в конно-артиллерийском полку. Требования нового времени диктовали всеобщую механизацию, но и лошадок в армии оставалось немало — в основном благодаря Буденному. Сам полководец Гражданской войны не раз бывал на учениях конных артиллеристов. Местность для них специально выбирали труднопроходимую — леса, болота. Стрелять из орудий приходилось на ходу, да еще и на большой скорости. Не раз при решении учебных задач Николаю с товарищами приходилось всерьез рисковать здоровьем и даже жизнью. Да и отцы-командиры достались не сахар. Те еще солдафоны! Придирчивые, сверхтребовательные, они любили безоговорочную власть над подчиненными. Николай твердо решил: отдаст свой долг Родине и забудет об армии, как о страшном сне. Но тут его направили в одесскую военную школу по подготовке командиров артиллерийских взводов. «Хочу» или «не хочу» в расчет на принимались — Николай со своим техническим образованием подходил в офицеры как нельзя лучше. Только в Одессе Кондрашин понял, что на военной службе не так уж мрачно, как казалось вначале. По сравнению с Минском он попал на курорт. Отличное питание, удобные казармы, свободный выход в город… Но главное, здесь готовили командиров современной артиллерии — на механической, а не конной тяге.

В училище Николай впервые почувствовал, как сталинские репрессии прошлись по армии. За короткое время сразу несколько ведущих преподавателей арестовали, объявив врагами народа. От репрессий не спасали никакие чины, звания, прежние заслуги… Кондрашин видел, как армия ослабевает, теряет лучших людей. Эти «небоевые» потери потом, во время войны, дорого встали нашему народу.

В 1938 году, закончив училище, новоиспеченный офицер Кондрашин продолжил службу в Днепропетровске. Туда же он вскоре увез из Москвы свою жену. С молоденькой учительницей Шурой Николай начал встречаться еще в родном селе, где бывал во время отпусков. Шура предпочла библиотекам, научным семинарам и открывающимся карьерным перспективам жизнь в военном городке со скудным армейским бытом. Зато рядом был надежный, любимый человек. Вместе они прожили 57 лет.

Приказа ждали сутки

ВОЙНА для Кондрашина началась еще до 1941 года. Он был командиром батареи, когда советские войска в соответствии с пактом Молотова — Риббентропа поделили с немцами территорию Польши. Наши военные части быстро дошли до Бреста и остановились на берегу Буга. С противоположной стороны подошли немецкие войска. С каждым днем их становилось все больше, прибывала новая техника. Любые слухи о войне в армии пресекались жестко, но все чувствовали ее приближение. Царила тревога.

16 июня 1941 года полк Кондрашина выехал на учения, о начале войны они узнали далеко от границы. В подобной ситуации оказались многие части. Связи с командованием не было целые сутки. Потом поступил странный приказ: двигаться в сторону Бреста. И это с тяжелой дальнобойной артиллерией, бьющей 100-килограммовыми снарядами, в то время как навстречу уже отступала пехота! От верной гибели спас какой-то случайно повстречавшийся офицер — матерясь, он развернул артиллеристов в противоположную сторону, приказал двигаться в тыл, спасать технику и занимать оборону. Так и сделали, но было уже поздно. Сначала колонну настигли вражеские самолеты, а после бомбежки на шоссе появились немецкие танки. Они обстреляли технику и прорвались дальше на восток. После неожиданного боя полк распался на отдельные группы, общего командования не было. Отныне каждый выбирался как мог. Кондрашин со своей батареей и восемьюдесятью бойцами решил отходить по полям, подальше от дорог, по которым маршем двигалась фашистская техника. Несколько дней пришлось догонять передовые отряды врага, вырываться из окружения. Обогнали наступавших немцев и заняли оборону только за Днепром. К счастью, потери оказались небольшими.

За войну Николай не раз был на грани жизни и смерти. Погибнуть мог не только в бою. Под Вязьмой после бомбежки тушил горевшие вагоны разбомбленного состава. Эшелон оказался груженным боеприпасами. Раздался взрыв. Десятки человек убило, а Кондрашин был тяжело контужен — его отбросило взрывной волной. Слух вернулся только через две недели.

Новое оружие

ОСЕНЬЮ 41-го, когда началась битва за Москву, Кондрашин изучал в столице новый вид оружия — реактивную артиллерию. Диковинные установки бойцы быстро прозвали «Катюшами». С ними наш герой воевал под Ленинградом, а затем и под Сталинградом — прикрывал шквальным огнем отступающие части. Когда войска переправлялись через Дон, Кондрашину пришлось взорвать несколько своих ракетных установок на западном берегу, чтобы ценная техника не досталась немцам — враги подошли вплотную. Но когда Николай перебрался на другую сторону реки, выяснилось, что где-то потерялся один из двух батальонов, бывших под его командованием. Командир полка был готов расстрелять его. Никому не было дела, что Кондрашин четыре дня держал оборону под бомбежками, без связи и просто физически не мог уследить за своими отступившими подчиненными! К счастью, батальон скоро нашли — в целости и невредимости он стоял чуть выше по течению. Однако горячий командир не успокоился и еще долго пытался подвести Кондрашина под трибунал. Судьба берегла Николая — со ставшими ему родными «Катюшами» он дошел до Берлина, сменив за войну восемь фронтов. День Победы встретил в звании гвардии майора.

В побежденной Германии его бригада простояла два месяца. Обжились, но тут приказ: срочно грузиться в эшелоны и отправляться в Россию. Возвращался по знакомым местам, где принял первые бои в сорок первом. Мелькали за окнами эшелона города, через которые отступал четыре года назад, — Смоленск, Вязьма, Гжатск, Можайск. Вот и столица! Здесь Николая ждали жена, двое детей… Но эшелон двинулся по окружной дороге. Николай понял: их везут не в Москву. Узнав, что на сортировочной станции поезд простоит три часа, рванул к родным. Короткое свидание — и он вновь на станции. Но поезд уже ушел, догнать его удалось только через несколько дней возле Байкала. Войска перебрасывались на Дальний Восток, началась война с Японией.

Пока он догонял свой состав, подчиненные не теряли время зря. Эшелон был набит германскими трофеями — мебелью, коврами, швейными машинками, радиоприемниками. Потеряв надежду доставить «гостинцы» домой, бойцы активно пропивали багаж. Признались Кондрашину, что пропили даже его мотоцикл, но успокоили: достанем, мол, не хуже у японцев. А вот ящик коньяка, на удивление, прикончить не успели — честно оставили командиру две бутылки. Трофеи, кстати, у солдат скоро конфисковали. Поговаривали, что многое перепало генералам и старшим офицерам.

Мечта молодости

В МАНЬЧЖУРИИ Кондрашин сразу почувствовал, что здешняя война совсем не такая, как была с немцами. Пришлось искать другую тактику, применять иные методы ведения боевых действий. Японцы старались не вступать в открытый бой, устраивали засады, обстреливали из зарослей, разрушенных строений, по ночам нападали на спящих солдат с ножами. Могли забежать в дом с военными и взорвать себя.

Но этот ад длился недолго — второго сентября, когда Япония капитулировала, минометная бригада Кондрашина уже размещалась на советской территории в городе Камень-Рыболов на берегу озера Ханка. На радостях дали залп последним боевым комплектом в сторону водоема. Волны еще неделю приносили к берегу оглушенную рыбу, которая тут же становилась для бойцов праздничным победным пайком.

…В Москву Николай Иванович вернулся лишь через 25 лет — в звании полковника. Устроился на ЗИЛ. Поначалу работал начальником гражданской обороны, но потом сумел реализовать мечту юности — стал инженером. На пенсию ушел на исходе седьмого десятка и перебрался в родное Ильинское. Друзья не забывают Николая Ивановича, часто приезжают в гости. Они подолгу беседуют, вспоминают прошлое. Прошлое, без которого не было бы нашего настоящего.