Николай Духонин

Николай Николаевич Духонин

"Духонин был и остался честным человеком. Он ясно отдавал себе отчёт, в чём состоит долг воина перед лицом врага, стоящего за линией окопов, и был верен своему долгу. Но в пучине всех противоречий, брошенных в жизнь революцией, он безнадёжно запутался."
/А.И. Деникин/

Духонин Николай Николаевич (1 дек. 1876, Смоленская губ.,- 20 нояб. 1917, Могилёв). Из дворян. Окончил кадетский корпус (1894), Московское военое училище (1896), Академию Генштаба (1902). С началом 1-й мировой войны на Юго-Западном фронте, с мая 1916 ген.-квартирмейстер штаба фронта, один из ближайших помощников главкома армиями фронта ген. А.А. Брусилова в период подготовки наступления фронта ("брусиловский прорыв").

С 29 мая 1917 начальник штаба Юго-Западного фронта. С 4 августа генерал-лейтенант, начальник штаба Западного фронта. 17 августа, накануне собрания членов - солдатских комитетов гарнизона Минска, где находился штаб, опасаясь демонстраций "против Верховного главнокомандующего и Московского совещания" и попыток освобождения арестованных после Июльских событий в Петрограде, привёл в боеготовность кавалерийские части (см; "Рев. движение в рус. армии". Сб. док-тов, М„ 1968, с. 321). 7 сентября запретил провести такое же собрание, посвященное поражению выступления генерала Л.Г. Корнилова. С 10 сентября нач. штаба Главковерха А.Ф. Керенского. В 1-й половине октября по указанию Керенского приказал перевести под Петроград самокатные батальоны с Юго-Западного фронта как "самые надёжные части": предложил сосредоточить их в Царском Селе (см.: Поликарпов ВД - Воен. контрреволюция в России. 1905-1917. М., 1990, с. 306). В распоряжение командующего Московского ВО полк. К.И. Рябцева приказал перебросить с того же фронта одну из кавалерийских дивизий, в Калугу - 4-й Сибирский казачий полк.

После начала Октябрьского вооружунного восстания в Петрограде образовал в Ставке (Могалёв) спецгруппу во главе с ген-квартирмейстером М.К. Дитерихсом для координации действий на внутренних фронтах.

25 октября в обращении к армии писал: "...под влиянием агитации большевиков большая часть Петроградского гарнизона... примкнула к большевикам... Священный долг перед Родиной... требует от армии сохранения полного спокойствия, самообладания и прочного положения на позициях, тем самым оказывая содействие пр-ву и Совету Республики..." (ЦГВИА, ф. 2003, оп. 1, д. 1502, л. 282-83). В телеграмме в Петроград требовал "немедленного прекращения большевиками действий, отказа от вооруж. захвата власти" и "безусловного подчинения" Врем. пр-ву, угрожая, что "действующая армия силой поддержит это требование" (Минц И.И., История Вел. Октября, т.3, М., 1973, С. 357).

26 октября телеграфировал командующим фронтами: "Ставка, комиссарверх и общеармейский комитет разделяют точку зрения правительства" (там же, с. 361). В ночь с 26 на 27 октября, получив информацию с Северного фронта об отправке в распоряжение Керенского "сильного пех. отряда", в разговоре по прямому проводу предложил "послать один-два, но вполне надёжных броневика", добавив: "тактика уличных боев в значительной степени зависит от них, особенно при теперешнем настроении масс..." ("Окт. вооруж. восстание в Петрограде". Сб. док-тов, М., 1957, с. 608). Утром 27 октября направил московским властям телеграмму, требуя от них немедленно прекратить "насильственные большевистские действия", добиться отказа восставших от вооруженного захвата власти и их подчинения Временному правительству [см.: "Красный архив", 1933, т. 6 (31), с. 29} Через несколько часов телеграфировал в Москву: "Совместно с армейскими комитетами принимаю меры помощи Москве и освобождения её от мятежников" (там же, с. 30). Утром 29 октября телеграфировал в Новочеркасск ген. А.М. Каледину: "Не найдёте ли возможным направить на Москву для содействия правительственным войскам в подавлении большевистого восстания отряд казаков с Дона, который по усмирении восстания в Москве мог бы пойти на Петроград для поддержки войск ген. Краснова" ("Окт. вооруж. восстание в Петрограде", с. 627). 30 октября вторично обратился к Каледину с просьбой ускорить посылку казаков. После провала похода на Петроград войск А.Ф. Керенского - П.Н. Краснова в ночь на 1 ноября Керенский подписал распоряжение о передаче Духонину должности Главковерха "ввиду отъезда моего в Петроград" (там же, с. 800). Духонин сообщил войскам о вступлении во врем. исполнение должности Главковерха и призвал войска стоять на позициях, "..дабы не дать противнику воспользоваться смутой, разыгравшейся внутри страны и ещё более углубиться в пределы родной земли" (ЦГВИА, ф. 2003, on. 1. Д. 1752, л. 75-76).

Ставка стала центром притяжения всех сил, выступавших против большевиков. В разговоре по прямому проводу с наркомом - членом Комитета по военным и морским делам Н.В. Крыленко 6 ноября Духонин говорил: "Ставка не может быть призываема к принятию участия в решении вопроса о законности верховной власти и, как высший оператив. и технич. орган, считает необходимым признание за ней этих функций... Отношение верховного командования к гражданской войне выражено в приказе наштаверха от 1 ноября, которым остановлено движение войск на Петроград" (ЦГВИА, ф. 2003, on. 1, Д. 1795, л. 256-59). Получив утром 8 ноября телеграмму СНК, поручавшего Духонин немедленно начать переговоры о перемирии с командованием противника, пытался оттянуть ответ.

В ночь на 9 ноября В.И. Ленин, И.В. Сталин и Крыленко, действовавшие по поручению СНК, вызвали Духонина к прямому проводу и потребовали объяснений, почему не выполняется распоряжение правительства. Духонин запросил наркомов, получено ли согласие союзников на мирные переговоры, какова будет судьба Румынской армии (входила в состав русского фронта), предполагаются ли отдельные переговоры с Турцией. Ленин отказался обсуждать эти вопросы, и Духонин заявил: "Я могу только понять, что непосредственные переговоры с державами для вас [т.е. для Советского правительства - Авторы] невозможны. Тем менее возможны они для меня от вашего имени. Только центральная власть, поддержанная армией и страной, может иметь достаточный вес и значение для противников, чтобы придать этим переговорам нужную авторитетность для достижения результатов. Я также считаю, что в интересах России заключение скорейшего всеобщего мира." В ответ Ленин задал последний вопрос: "Отказываетесь ли вы категорически дать нам точный ответ и исполнить данное нами предписание?" Духонин заявил о невозможности исполнить эти указания, подчеркнул, что "необходимый для России мир может быть дан только центральным правительством". Последовало увольнение Духонина от занимаемой должности "за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям" с тем, однако, что Духонин будет "продолжать ведение дел, пока не прибудет в Ставку новый Главковерх или уполномоченное им лицо. Главковерхом тут же был назначен Крыленко (см.: "Окт. рев-ция и армия". Сб. док-тов, М., 1973, С. 84-85). Духонин не подчинился постановлению СНК, о чём сообщил всем главкомам фронтов. Однако армии одна за другой признавали власть СНК и поддерживали декреты Советской власти. Сотрудники Ставки стали покидать Могилёв, но Духонин остался. 19 ноября командиры ударных батальонов в Могилёве просили Духонина разрешить им защищать Ставку, но он приказал им покинуть город: "Я не хочу братоубийственной войны - сказал он..." (Деникин А.И., Очерки русской смуты. Борьба генерала Корнилова. Август 1917 - апрель 1918 г. М.. 1991, с. 145). Утром 19 ноября Духонин распорядился освободить в Быхове Корнилова и его соратников, которые в ночь на 20 ноября покинули город.

20 ноября в Могилёв прибыл Крыленко, который отдал приказ о своём вступлении в должность Главковерха и передал Духонину, что он будет отправлен в Петроград в Распоряжение СНК. Когда Духонин на автомобиле Крыленко прибыл на вокзал, чтобы следовать в столицу, там собралась толпа, возбуждённая известием о побеге Корнилова. Несмотря на попытки личного конвоя нового Главковерха спасти Духонина, он, как сообщил Крыленко, "пал жертвой разъярённый толпы" ("Окт. рев-ция и армия", с. 159). Деникин писал о Духонине: "Духонин был и остался честным человеком. Он ясно отдавал себе отчёт, в чём состоит долг воина перед лицом врага, стоящего за линией окопов, и был верен своему долгу. Но в пучине всех противоречий, брошенных в жизнь революцией, он безнадёжно запутался" (Деникин, Указ. соч., С.144).