Надежда Сапожникова

Купецкая дочка

Она пришла в Казанскую художественную школу в возрасте 27 лет. Степенная богатая барышня в кринолинах и старомодных локонах-севинье, великолепно образованная, она желала учиться живописи.

Ее отговаривали друзья отца, известного в Казани купца Михаила Сапожникова, державшего "Торговый дом" на главной улице Казани - Воскресенской, что зовется ныне Кремлевской. А здание "Торгового дома М.Ф.Сапожникова" служит теперь пристанищем центральной почтовой конторы - Главпочтамта. Мне не известно, был "за" или "против" увлечения живописью отец Надежды Михайловны и как он воспринял ее решение поступить в ученицы Художественной школы, но даже если бы он и был против, это ничего не меняло: дочь его с малых лет обладала недюжинной волей и энергией, всегда знала, чего хочет, и выросла в интеллектуально образованную, с мужским складом ума "энергическую" женщину, легко преодолевающую преграды, перед которыми спасовали бы и иные мужчины.

В 1904 году Надежда Сапожникова поступила в Художественную школу, которая уже переехала из дома Вагнер на углу Лядской и Гоголевской улиц в новенькое трехэтажное здание на Арском поле, слегка смахивающее на древнерусский терем.

Естественно, желание стать художницей было не просто капризом Сапожниковой. Основания для этого имелись достаточные: Надежда Михайловна уже пробовала писать этюды, и выходило это у нее весьма недурно.

В школе она делала заметные успехи, но ее несомненный живописный талант и художественная одаренность ярко обнаружились с возвращением в 1908 году в Казань Николая Фешина.

Фешин, окончивший Казанскую художественную школу в 1901 году, учился тогда в качестве вольнослушателя в Санкт-Петербургской Императорской Академии художеств и за год до окончания ее был приглашен директором школы Г.А.Медведевым преподавать в Казани живопись и рисунок. Это был уже сложившийся мастер с огромным талантом и неповторимой индивидуальной техникой письма, с первых же дней появления в Художественной школе завоевавший непререкаемый авторитет.

Его ученик Н.М.Никонов вспоминал, что "вся казанская школа в этот период была, в сущности, "фешинской", все ученики подражали ему". Подражала фешинской манере письма и Сапожникова, и именно влияние Николая Ивановича, в большей степени неповторимого портретиста, подвигло ее выбрать основным направлением своего творчества портретный жанр. Однако в отличие от иных учеников, слепо подражавших манере письма Фешина, на что даже обратил внимание журнал "Аполлон", Сапожникова, впитав уроки своего учителя, не растворила в них свою индивидуальность. Не тот был у нее характер. Наоборот, в ее портретных работах, как вспоминал известный художник и педагог Константин Константинович Чеботарев, появились "чисто сапожниковские острота и верность характеристик", что можно было заметить (и было замечено казанской прессой и публикой) уже на периодической выставке Художественной школы в 1909 году.

Они подружились, Фешин и Сапожникова. В ней было то, что Николай Иванович ценил больше всего в своих учениках: художественная одаренность, трудолюбие, наличие яркой личности и острого ума. К тому же ученица была четырьмя годами старше самого Фешина, что размывало и в конечном итоге свело на нет границу "учитель - ученик". Кроме того, Надежде Михайловне, как и Фешину, были присущи чуткость и душевная доброта, несмотря на некоторую отстраненность от казанского "общества" и избирательность в знакомствах.

Она не была красавицей. Но выразительное лицо и умные, глубоко посаженные проницательные глаза в сочетании с неженскими волей и энергией, исходившими от нее, не могли остаться незамеченными Фешиным-художником. В течение многолетней дружбы с Сапожниковой Николай Иванович написал несколько ее великолепных по мастерству портретов, первый из которых появился уже в 1908 году. Назывался он по-разному: "Портрет Н.М.С. в шали", чаще, особенно на международных выставках, - "Портрет М-lle Сапожниковой". Фешин дебютировал с ним и с "Портретом моего отца" в Америке, на международной выставке "Carnegie-Institute" в Питсбурге, где весьма успешно конкурировал с такими мастерами, как Шарль Коттэ, Клод Монэ, Писарро и Ренуар. Американские газеты писали: "Портрет М-lle Сапожниковой" может быть назван наиболее оригинальной работой на выставке; этот очаровательный портрет, удивительно красочный и интересно разработанный... представляет собою одну из наиболее привлекательных работ, совершенно новую и индивидуальную по исполнению..." Восторженную оценку работе Фешина дал нью-йоркский критик, подписавшийся инициалами С.В.: "... И все-таки один только русский художник Николай Фешин своим портретом мадемуазель Сапожниковой пожал лавры полного триумфа, среди всех других портретов этого салона, и редко американская публика имела случай видеть картину, представляющую столько индивидуальности и характера..." Конечно, в успехе картины Фешина была во многом "повинна" и сама модель. Один из портретов Надежды Михайловны, написанный в 1916 году, где она изображена в бальном платье с веером в руке на фоне золотистой стены, прекрасно передающей неординарный характер Сапожниковой, есть в коллекции фешинских работ Казанского Музея изобразительных искусств...

В 1910 году Надежда Михайловна оканчивает Художественную школу и отправляется для завершения своего образования в Западную Европу. Поехала она туда вместе с Николаем Ивановичем: Берлин, Мюнхен, Верона, Венеция, Милан, Падуя, Флоренция, Рим, Неаполь, Вена и, наконец, Париж, где она задержалась на два года для обучения в Художественной Академии и занятий в мастерской Ван Донгена.

Вернувшись в Казань в 1912 году, она открывает на Воскресенской рядом со зданием "Торгового дома" отца собственную студию, которая стала одним из центров художественной жизни города и пристанищем Фешина, где он работал и находил убежище от жизненных невзгод, участие, понимание и материальную поддержку. Надежда Михайловна, обладая весьма приличным состоянием, заказывала ему (иначе он просто бы не принял от нее никаких денег) собственные портреты и портреты своих родственников. Именно здесь были написаны многие значительные работы Фешина, в том числе и знаменитый "Портрет Вари Адоратской" (этот несомненный шедевр русской живописи можно было поставить в один ряд с романтическими полотнами Репина и Серова), племянницы Сапожниковой и дочери знаменитого революционера, именем которого названа одна из казанских улиц.

"Возникающие самостоятельные группы и очаги творчески активных молодых сил, - вспоминал художник Чеботарев, - так или иначе соприкасались с мастерской Сапожниковой, где можно было встречаться с Фешиным во внешкольной обстановке, где всегда было весело, оживленно и абсолютно непринужденно, где основным волнующим вопросом было искусство..." И Надежда Михайловна всегда помогала этим "творчески активным молодым силам" и часто вносила деньги за их обучение в Художественной школе, если они были не в состоянии сами этого сделать.

Сапожникова постоянно, начиная с 1909 года, участвовала в казанских выставках, представляя свои портретные работы, реже этюды, и в городской периодике - "Ведомостях", "Телеграфе" и иных, картины ее не оставались без оценки, всегда положительной. Портреты знакомых ей людей носили точный реалистичный рисунок и не оставляли сомнений в талантливости их автора.

Вместе с Фешиным ее работы экспонировались на I и II Государственных выставках в Казани; в 1919-1924 годах она преподавала рисунок на рабфаке Казанского университета, а после отъезда Фешина в 1923 году в Соединенные Штаты она приняла его мастерскую.

В 1925 году Сапожникова оставила преподавательскую деятельность, а в 1932 году навсегда покинула Казань - без учителя и друга родной город становился все более и более пустым и холодным.

Она умерла в Москве, вероятно, в конце 1944 года, пережив голод и бомбежки и оставив после себя несколько живописных полотен, в том числе великолепный портрет Александра Александровича Боратынского, правнука выдающегося русского поэта, где соединились фешинская школа рисунка и индивидуальность художественного почерка, точного и неповторимого.