Морис Палеолог

Биография.

Морис Палеолог был ключевой фигурой европейской политики кануна Первой мировой войны. Его, пожалуй, можно было бы причислить к конструкторам мира и этой мировой бойни. Для понимания отечественной истории Палеолог важен тем, что оставил ценный исторический источник - Дневник посла, который вышел на русском языке в 2003 году в полном виде. Этот объемный текст явно утаивает от нас самые важные мысли автора и скрывает те тайные ниточки, которые от него тянулись, но содержит и немало интересных наблюдений и обобщений.

С 1880 служил в МИД Франции, в 1912-14 директор полит, департамента МИД. Был близок к президенту Франции Р. Пуанкаре, занимал антигерманские позиции. С янв. 1914 посол Франции в Петербурге; способствовал вовлечению России в 1-ю мир, войну, во время к-рой, отстаивая интересы Франции, пытался оказывать давление на рос. пр-во с целью более активного участия войск Рос. империи в воен. действиях. Приобрёл широкие знакомства в аристократич., правительств, и обществ. кругах Петрограда.

В условиях 1917 деятельность Палеолога стала реальным фактором полит, жизни России. В янв, имел постоянные контакты с мин. иностр. дел Н.Н. Покровским. В беседе с ним 27 февр., после получения информации о планах Совета министров сформиробать новый кабинет во главе с ген. Н.В. Рузским (в авг. 1916- апр. 1917 главком Северного фронта), рекомендовал как единств, выход из создавшегося положения "немедленное назначение мин-ва, внушающего доверие Думе" (Палеолог М., Царская Россия накануне рев-ции, пер. с франц., 2 изд., М., 1991, С. 459). 28 февр. вместе с англ. послом Дж. Бьюкененом посетил Покровского и высказался за необходимость того, "чтобы император немедленно преклонился перед совершившимся фактом, назначив министрами Врем. К-т Гос. Думы, и амнистировал мятежников... если бы он лично показался армии и народу, если бы он сам с паперти Казан, собора заявил, что для России начинается новая эра, его бы приветствовали... Но завтра это было бы уже слишком поздно..." (там же, с. 462). Возвращаясь в посольство после беседы, Палеолог был остановлен толпой у Летнего сада и на предложение приветствовать рус. рев-цию ответил: "Я не могу лучше почтить рус. рев-цию, как предложив вам крикнуть вместе со мной: "Да здравствует война!"" (там же, с. 463). Вечером, встретившись с представителем председателя Врем. К-та Гос. Думы, подчеркнул осн. цели франц. дипломатии в России: "...чтобы влияние рев-ции было, по возможности, ограничено и чтобы порядок был поскорее восстановлен... франц. армия готовится к большому наступлению и „.честь обязывает рус. армию сыграть при этом свою роль" (там же, с. 464). Говоря о будущем гос. устройстве России, занял позицию сохранения монархии при возможном отречении имп. Николая II. 2 марта в телеграмме франц. министру иностр. дел А Бриану рекомендовал немедленно направить через А.Ф. Керенского (считал его центр, фигурой происходящих событий) воззвание франц. социалистов, обращенное к чувству патриотизма рус. социалистов (с целью сохранения Антанты). Отречение Николая II считал неизбежным: "...уже месяцы несчастный монарх чувствовал себя осуждённым" (там же, с. 472).

По просьбе мин. иностр. дел Врем. пр-ва П.Н. Милюкова 3 марта посетил его: поддержал Врем. пр-во: "Я ещё не имею возможности заявить Вам, что пр-во Республики признает режим, к-рый вы установили, но ...уверяю Вас в своей самой деятельной и самой сочувственной поддержке" (там же, с. 476). Одноврем. Палеолог потребовал, "чтобы пр-во немедленно провозгласило о своём решении продолжать войну... до конца" (Игнатьев А.В., Внеш. политика Врем. пр-ва, М. 1974, с. 125). Оценивая начальную деятельность Врем. пр-ва, отмечал, что "...ни один из людей, стоящих в наст. время у власти, не обладает ни полит, кругозором, ни решительностью, ни бесстрашием и смелостью, к-рых требует столь ужасное положение" ("Царская Россия,..", с. 478). Прогнозируя перспективу развития событий, решающее место отводил Петрогр. Совету РСД: "Назову лишь Чхеидзе, Церетели, Зиновьева и Аксельрода. Вот настоящие герои начинающейся драмы" (там же).

Не ограничиваясь получаемой из рос. МИД информацией, ежедневно старался бывать на улицах Петрограда, в местах публич. собраний. 5 марта телеграфировал франц. МИД: "...способно ли новое пр-во быстро осуществить необходимые реформы? Оно искренне утверждает это, но я нисколько этому не верю. В воен. и гражд. администрации царит уже не беспорядок, а дезорганизация и анархия" (там же, с. 479). После опубликования обращения Врем. пр-ва к гражданам России 6 марта, в к-ром лишь коротко говорилось об обязательстве "соблюдать все союзы". 7 марта Палеолог посетил Милюкова: "Я неудивлён выражениями, в к-рых обнародован... манифест ...я тем не менее возмущён ими. Не заявлена даже решимость продолжать войну до конца..." (там же, с. 484). Палеолог всё более мрачно оценивал складывающуюся ситуацию: "Я вижу, как утверждается тирания Совета, деспотизм крайних партий, засилье утопистов и анархистов" (там же, с. 489). Вечером 11 марта присутствовал на офиц. церемонии признания Врем. пр-ва в Мариинском дворце. Заявил о признании пр-ва Франц. Республикой, вновь подчеркнув необходимость продолжения войны. 17 марта отметил, что "Россия обречена на федерализм, ...нынешнее движение гораздо более сепаратистское, чем областное... оно стремится ни больше ни меньше как к нац. распаду" (там же, с. 500). Отстаивал мысль, что результаты рев-ции непредсказуемы: "...примите в расчёт, что рус. рев-ция едва началась и что известные силы, к-рым суждено сыграть в ней огромную роль, как то: агр. вожделения, расовые антагонизмы, социальный распад, экон. разруха, еврейская страстность, действуют пока ещё скрыто" (там же, с. 503).

В эти дни в печати начали распространяться мнения о необходимости смены Палеолога из-за его ярко выраженной антисоц. позиции и крайне недоверчивого отношения к Петрогр. Совету РСД и Врем. пр-ву. 23 марта Палеолог телеграфировал новому мин. иностр. дел Франции А. Рибо о своей готовности покинуть пост посла. В мемуарах своё заявление объяснял тем, что "пользовался доверием старого режима и не питал никакого доверия к новому режиму' (там же, с. 507). 25 марта присутствовал на концерте в пользу жертв рев-ции; узнав, что будет выступать пред. Петрогр. Совета РСД Н.С. Чхеидзе с требованием выхода России из войны, покинул зал. 1 апр. принял в посольстве прибывших в Петроград франц. социалистов - депутатов Нац. Собрания; несмотря на разногласия по поводу оценки положения в России, Палеолог и социалисты пришли к согласию, что их гл. целью будет удержание России в войне. 7 апр. на встрече с франц. социалистами резко критиковал их деятельность в Петрограде; характеризуя события, заявил: "Рус. рев-ция... может привести лишь к ужасной демагогии черни и солдатчины, к разрыву всех нац. связей, к полному развалу России. При необузданности, свойственной рус. характеру, она скоро дойдёт до крайности: она неизбежно погибнет среди опустошения и варварства, ужаса и хаоса... Можно ли предотвратить катастрофу такими средствами, как учред. собрания или воен. переворот? Я сомневаюсь в этом... Поддержка, к-рую вы оказываете крайним элементам, ускорит окончат. катастрофу" (там же, с. 519).

Прибывший в Петроград со спец. миссией франц. министр вооружений и пром-сти А. Тома 10 апр. передал письмо Рибо Палеологу об отзыве его "в отпуск". Палеолог телеграфировал 13 апр. Рибо: "Решительный тон, к-рый я позволю себе рекомендовать Вам, конечно, рискует привести, как к крайнему последствию, к разрыву союза..." (там же, с. 527); рекомендовал резко сократить сумму предоставляемых России франц. займов. Тома направил телеграмму с противоположной точкой зрения (положительно оценивал ситуацию в России). На запрос о состоянии дел в России Палеолог отправил тезисы: "1. Анархия распространяется по всей России и надолго парализует её... 2. ...при самых благоприятных условиях она не в состоянии будет вполне ликвидировать свой союзный долг раньше месяцев... 4. ...нам приходится, не откладывая дальше, очень конспиративно искать способ склонить Турцию к тому, чтобы она предложила мир" (там же, с. 540). Франц. пр-во встало на более оптимистич. точку зрения Тома.

3 мая Палеолог уехал во Францию. В 1917-18 играл активную роль в подготовке франц. воен. интервенции в Советскую Россию. В 1920-21 ген. секр. МИД Франции. С 1921 в отставке: занимался лит. деятельностью. В 1928 избран членом Франц. академии.