Митрофан Скирдо

Всем, чего достиг, я обязан жене

Митрофану Павловичу Скирдо — 91 год. Он бодр и полон энергии: читает лекции студентам Экономической академии имени Плеханова. Кроме того, он является членом президиума Московского городского совета ветеранов войны и труда, председателем Комиссии по работе с ветеранами вузов столицы, заместителем председателя Комиссии по информации и культуре Российского комитета ветеранов войны и военной службы. Поистине это про него: «Не стареют душой ветераны». Живите долго, дорогой Митрофан Павлович! Пока есть в нашей стране такие люди, нам ничего не страшно.

Истоки

— МИТРОФАН Павлович, вы в жизни достигли многого. Чемпион Советского Союза по легкой атлетике, профессор Военной академии Генерального штаба, действительный член двух академий… А как все начиналось? Так сказать, истоки: детство, первые впечатления, родители…

— Детство мое, как и у всех ребятишек, родившихся в бедных деревенских семьях, было нелегким. В семье было восемь детей. Я сам — пятый. Отец работал на бойне и приносил оттуда требуху, почки, печень забитых животных. К вечеру растапливалась плита, от казана поднимался дразнящий ноздри запах мясного варева. Поглощалось все с жадностью, однако чувство голода — тогда низовья Дона охватила ужасная засуха, есть было нечего — не покидало нас постоянно.

В годы Первой мировой войны отец участвовал во многих боях, в том числе и в знаменитом Брусиловском прорыве. Шесть раз был ранен. За храбрость отмечен тремя солдатскими Георгиевскими крестами и медалями. В Воронцово-Николаевской станице (ныне город Сальск), где мы жили, отец пользовался большим уважением. Прожил он по нынешним представлениям очень долго и ушел из жизни в возрасте 101 года.

Мать, типичная казачка — стройная, красивая, была глубоко верующим человеком. К сожалению, ее земное бытие оказалось намного короче отцовского. Она умерла вскоре после окончания войны — в 1948 г., и я до сих пор продолжаю тосковать о ней.

В детстве я мечтал стать артистом. Я очень любил стихи, читал наизусть вечерами всем своим домашним и заходившим в дом знакомым.

Когда подоспела пора, меня приняли в пионеры. Гордо носил я красный галстук с металлическим зажимом, на котором был изображен пионерский костер. Потом, после войны, галстуки стали просто повязывать, но в то время эти зажимчики являлись нашей гордостью. Были увлекательные сборы, походы на природу, как обязательная атрибутика — костры и задорные песни. И вот что важно — тогда все в отрядах мы делали сами, знали, к чему нужно приложить руки. Заорганизованности, которую недобрым словом начали поминать позже, не было и в помине.

«Мабуть станышь прохфэссором»

— МЕЧТАЛИ стать артистом, а в результате — ученый с мировым именем.

— Время было такое, что шли не туда, куда хотелось, а туда, где были нужнее. Мне пришлось принимать участие в кампании по ликвидации неграмотности среди взрослого населения. Сегодня молодежи трудно даже представить: как это так — прабабка, или прадед, или бабушка, или дедушка не умели читать и писать. Такая коллизия в наши дни представляется дикой, невозможной. Но так было! От правды не уйти…

Вопиющая, почти сплошная безграмотность населения не возникла ниоткуда, она досталась революции в наследство от самодержавной России. Сегодня моих сограждан пытаются разуверить в этом, безосновательно доказать, что дореволюционное общество было просвещенным и зажиточным. Я же могу привести такой факт: в 1895 году «Русский вестник» в одной из статей о проблемах почти сплошной крестьянской страны без тени язвительности резюмировал, что потребуется около 200 лет для ликвидации неграмотности и малограмотности ее жителей.

Вопреки безотрадным прогнозам скептиков мы полностью решили задачу в условиях советской власти уже к середине тридцатых годов.

Учеников выбирать не приходилось. Мне, почти еще мальчишке, досталась группа из одних женщин. Все они были старше меня, однако уважительно обращались ко мне на «вы». Мне было очень интересно наблюдать, как натруженные руки медленно и коряво выводят первые слова.

Перед выпускным экзаменом, который принимал сотрудник районного отдела народного образования, я очень волновался за своих «школяров». Но они не подкачали. А мне была вручена почетная грамота, первая в моей жизни, за самостоятельно выполненное дело.

Староста группы Полина Костенко шутливо сказала тогда по-украински: «Гарный Митя, благодарствуем тоби, шо ты так добре нас обучав, мабуть ты станышь прохфэссором».

Напророчила…

Чемпион

— А КАК вы стали чемпионом Советского Союза по легкой атлетике?

— Началось все с того, что на школьных состязаниях ваш покорный слуга начал побеждать в забегах на средних дистанциях. Право, мы соревновались не для того, чтобы опередить соперника на доли секунды, — у нашего физрука не было даже секундомера. Однако финишировать первым было весьма приятно. После успешных выступлений в школе возникло желание помериться силами не только с одноклассниками, со сверстниками, но и с более сильными физкультурниками. И вот уже за моими плечами — лидерство на городских соревнованиях. А дальше — поездки в областной центр… К пятнадцати годам я уже был именитым спортсменом в своем провинциальном городе. Посоветовавшись с родителями, решил поступать в Ленинградский институт физкультуры и спорта имени П. Ф. Лесгафта. Поступить поступил, а вот окончить институт, так уж сложились обстоятельства, не довелось. Пришлось вернуться в Ростов-на-Дону, город, хорошо знакомый еще с детских лет. Поступил в педагогический институт, женился, но упорные тренировки и выступления на соревнованиях не прекратил. Итогом моих регулярных и напряженных тренировок стало звание чемпиона СССР в беге на 800 метров в 1938 году.

Спортивная закалка часто выручала меня на фронте, когда по прихоти судьбы-злодейки попадал в экстремальные ситуации, в которых нужно было сконцентрировать в один кулак все — волю, силу, находчивость, выдержку. Великий античный эскулап Гиппократ еще до нашей эры изрек свою классическую фразу: «Гимнастика, физические упражнения, ходьба должны прочно войти в повседневный быт каждого, кто хочет сохранить работоспособность, здоровье, полноценную радостную жизнь».

И сегодня я строго следую заветам мудрого старца…

Два берега у одной реки

— МИТРОФАН Павлович, со своей женой Надеждой Никоновной вы живете в любви и согласии уже восьмой десяток лет. Помните, как вы познакомились?

— Это было в ноябре 1930 года в селе Аннинский Мост Вологодской области, куда я прибыл по командировке обкома комсомола, чтобы создать спортивный кружок. В спортивном зале этого села проводил очередное занятие с молодежью. Показывая упражнение на перекладине, я посмотрел на дверь, где стояли случайно пришедшие девушки. И вдруг мой взор упал на ту, что была стройной, невысокого роста, в голубом платье, с серыми глазами и необыкновенным взглядом. После выполнения упражнения я спросил одну из моих учениц: «Люба, а кто эта девушка в голубом?» Она ответила: «Это моя старшая сестра Надя». 14 декабря 1930 года мы с Наденькой поженились. На днях исполнилось 74 года, как мы вместе.

Она не только моя любимая жена, необыкновенная мать, бабушка и прабабушка, но еще и мое счастье и вдохновение. Ее образ был со мной в годы войны. Подобно Пенелопе в древней далекой Итаке, она ждала, когда ее Одиссей вернется с фронта, писала ободряющие письма, придававшие мне силы и надежду. И сегодня, в наши далеко не молодые годы, мы с ней словно «два берега у одной реки» — реки нашей интересной и насыщенной событиями жизни.

Потом была война

— ВЫ ОКОНЧИЛИ педагогический институт по специальности «история». Вполне мирная профессия, семья, дом, дети, и вдруг новый кульбит в биографии — вы становитесь кадровым военным.

— В последних числах сентября 1939 года мне неожиданно принесли повестку — срочно явиться в военкомат. Я действительно был сугубо гражданским человеком, после учебы в Красную армию не призывался, даже сборов военнообязанных ни разу не проходил. Так что полной неожиданностью для меня явилось предложение вступить в Красную армию в счет специальной мобилизации четырех тысяч коммунистов на политическую работу.

Ответил сразу: «Если считаете, что так нужно, постараюсь оправдать доверие…»

Вскоре я очутился в Грозном, где Наркоматом обороны были организованы краткосрочные курсы для форсированного обучения будущих армейских политработников, которые окончил с отличием. Первичное воинское звание, присвоенное мне, было по своему рангу очень высоким для того времени — старший политрук. Оно означало, что в моих петлицах отныне будет привинчена одна шпала, что соответствовало званию капитана.

Так я стал кадровым офицером. В канцелярии вручили предписание о назначении на должность инструктора политотдела одной из дивизий, дислоцирующихся в Киевском особом военном округе. А далее… Далее грянула война.

Еще раз о любви, побеждающей смерть

О ТОМ, как воевал политрук Скирдо, очень хорошо сказал главный маршал бронетанковых войск А. Х. Бабаджанян: «…Самое сильное и незабываемое впечатление у меня осталось от моего комиссара М. П. Скирдо. Это человек твердой воли, легендарной смелости и находчивости в бою. В критические моменты он появлялся в боевых порядках подразделений и личным примером увлекал солдат и офицеров на борьбу с врагом. М. П. Скирдо обладал каким-то «магическим» словом, огромным влиянием на людей. Военного комиссара М. П. Скирдо уважали и любили не только за те качества, что я отметил, но и за его необыкновенную энергию, любовь к жизни, за обаяние, знания, культуру, заботу о людях, их жизни».

— Не раз и не два во время войны я попадал, казалось бы, в безвыходные ситуации. Уцелеть можно было лишь чудом. И всегда в такие минуты я произносил вслух: «Милая, любовь моя, помоги, спаси меня!» Это чувство цементировало мою волю, надежду на жизнь, придавало находчивость, физические силы, и я оставался жив, хотя и был несколько раз очень тяжело ранен.

А когда окончилась война, мы зажили новой жизнью. Имея счастливую семью и вдохновляемый любовью жены, я потянулся в науку.

Всем, чего достиг, я обязан моей жене, ее любви, трогательной заботе обо мне. И теперь, когда ее постигла тяжелая болезнь, я ухаживаю за ней, как за ребенком, сам готовлю, сам стираю. А когда по утрам я ее бужу к завтраку, первые слова, которые она произносит, открыв глаза: «Митя, ты меня любишь?» Отвечаю: «Конечно, люблю» — и нежно ее целую.

ОТ РЕДАКЦИИ

Митрофану Павловичу Скирдо — 91 год. Он бодр и полон энергии: читает лекции студентам Экономической академии имени Плеханова. Кроме того, он является членом президиума Московского городского совета ветеранов войны и труда, председателем Комиссии по работе с ветеранами вузов столицы, заместителем председателя Комиссии по информации и культуре Российского комитета ветеранов войны и военной службы.

Поистине это про него: «Не стареют душой ветераны».

Живите долго, дорогой Митрофан Павлович! Пока есть в нашей стране такие люди, нам ничего не страшно.