Мария Андреева

Слово «нормально» надо запретить

Мария работает уже в двух театрах: в своем родном Малом, куда пришла из Щепкинского училища, где училась на курсе Юрия Соломина, и в «Мастерской Петра Фоменко», где она пока – в студийной группе, но уже много занята в репертуаре театра.

Мария Андреева – совсем молодая актриса. Но работает уже в двух театрах: в своем родном Малом, куда пришла из Щепкинского училища, где училась на курсе Юрия Соломина, и в «Мастерской Петра Фоменко», где она пока – в студийной группе, но уже много занята в репертуаре театра. Еще она снимается в кино («Книгу мастеров», где она – молодая героиня, не посмотрел только ленивый), и совсем скоро сыграет на сцене Малого Арманду Бежар – роль-мечту любой молодой актрисы.

Ваша судьба пока складывается очень удачно: главные роли в Малом театре, у Петра Наумовича Фоменко, в кино. Удача всегда вам сопутствовала?

– Мне боязно размышлять о том, как обстоят мои рабочие дела, так как это ж такие «хитрые мысли» – через время смотришь и – раз!.. понимаешь, что все это время ты любовался собой и ничего не сделал. Жизнь, какие-то удачи или признания меняются в секунду, и опираться на них как на данность не стоит. Думаю, что это вопрос личного пути каждого человека. Для меня то, что случается, и то, как складывается жизнь сейчас, – это всегда что-то неоспоримое и неотъемлемое: значит сейчас это так, а что будет дальше – посмотрим. Видимо, я фаталист.

Вы уверены в своем завтрашнем дне – в том, что касается профессии?

– В завтрашнем – да. В 11.00 прогон «Мольера», а потом точно будет репетиция «Алисы в Зазеркалье», которую мы, студийцы в «Мастерской Петра Фоменко», делаем с режиссером Иваном Поповски. А для того, чтобы удача не отвернулась.... В одном произведении есть такая фраза: «Когда я впервые ее увидела, я решила, что эту женщину я буду любить, невзирая ни на что». Вот с профессией у меня похожие размышления – любить, невзирая ни на что, даже скорее «принимать». Мне вообще нравится ощущать профессию, как нечто живое.

Если говорить о «Мольере» – вам сложно работать на одной сцене, в одном спектакле со своим учителем Юрием Соломиным?

– Наоборот, это большая творческая радость. Ощущение взаимодействия с учителем дают очень сильный импульс для собственной внутренней работы. Я счастлива иметь эту возможность: смотреть, как артист такого большого мастерства, как Юрий Мефодьевич, здесь и сейчас создаёт своего Мольера, и тут нужно не страшиться «сцен с учителем», а наблюдать и идти за ним... И, конечно, когда он, – если ты не понимаешь, как сыграть что-то, – показывает, то хочется пойти и

застрелиться от понимания того, что, как ты не бейся головой о стенку, так у тебя не получится.

Вы ощущаете разницу в том, как работают в «Мастерской Петра Фоменко» и в Малом театре?

– Если спросить, какие слова живут со мной последние два года, то это будет: «Вы сидите на двух стульях...» Но сейчас могу лишь признаться в какой-то безусловной любви к этим стульям, и если есть сейчас возможность что-то делать в двух домах, то надо делать. Во многом это разные пространства, атмосфера, подход к ремеслу, но есть одно связующее и что-то очень главное: там рождается творчество...

Есть вещи, которые вы не станете делать в профессии никогда?

– Очень надеюсь, что никогда не выйду на сцену формально, с холодным носом.

Много говорят о том, что профессия напрямую связана с нравственным, внутренним миром актера, что профессиональные возможности зависят от внутреннего наполнения человека. Вы думаете, это так? Как вы работаете над тем, чтобы не «закостенеть» и развиваться?

– А по-другому невозможно существовать артисту, ведь у скрипача есть скрипочка, у художника кисти, у хирурга скальпель есть, а у артиста? Только он сам, руки, ноги, глаза, сердце, размышления, ощущения. И если внутри пусто, с гулькин нос, то это всегда чувствуется. Страшит равнодушие, когда вижу, что у актера все спокойно, «нормально». А если подумать: что такое нормально? Это слово вообще запретить надо: для балерины «нормально» крутить 35 фуэте, для наркомана «нормально» употреблять наркотики ежедневно, а для артиста «нормально» быть не должно. Когда не видишь личного отношения, личной боли и личных мыслей, то это здорово пугает. Как часто говорит Петр Наумович: «Все уже в искусстве было, не было только вас». Для меня лучше плохо, неверно, жестоко, чем никак. Поэтому артист, как мне видится, чтобы «не закостенеть», должен себя теребить, чтобы не было «нормально».

Что вам интересно? Что вы смотрите-читаете-слушаете?

– Последние время ношусь по театрам, смотрю спектакли… многое удивляет, многое раздражает, многое вдохновляет. Недавно посмотрела «Рассказы Шукшина» в Театре Наций, первый раз увидела артиста Евгения Миронова, не знала, что так честно и талантливо можно существовать на сцене. Люблю цирк «Дю Солей» до беспамятства, люблю все, что делает Вуди Аллен, люблю читать биографии... вот как-то так.