Марина Колпакчи-Кузнецова

Когда я танцевала на кремлевских банкетах, гости не жевали

Среди балерин Большого театра Марина Колпакчи-Кузнецова выделялась яркой красотой и умением создавать неординарные образы. Балетоманы со стажем до сих пор вспоминают ее Зарему в "Бахчисарайском фонтане" и фею Карабос в "Спящей красавице". Но ее жизнь богата не только сценическими достижениями. Ее судьба, как капля воды, отразила судьбу страны. В свой юбилейный год Марине Колпакчи-Кузнецовой есть что вспомнить и рассказать. Обозреватель "Известий" в этом убедилась.

вопрос: Война и балет - вещи несовместные. Как получилось, что именно война свела вас с балетом?

-ответ: В Перми, где мы с мамой были в эвакуации, находились Кировский театр и его школа. Мама отвела меня в танцевальный кружок. Время было голодное и скудное. Общеобразовательным предметам нас практически не учили - нечем было писать. В балетном классе я занималась в самодельных тапочках из синего сукна. Отец в это время был ранен, вышел из окружения. Много лет спустя, когда его уже не было в живых, появился фильм "Живые и мертвые" с Анатолием Папановым в главной роли. Мама мне сказала: "Это про твоего отца...".

в: Ваш отец Владимир Яковлевич Колпакчи - легендарный генерал, герой Великой Отечественной войны. Но кроме энциклопедических сведений о нем мало что известно...

-о: Он был замечательным отцом и мужем. В 1927 году, когда папа учился в военной академии, мама сэкономила на еде и купила в Торгсине сапоги на шнуровке и дорогую блузу. Папу вызвали на партактив и заявили: твоя жена выглядит как нэпманка, да еще губы красит. А он ответил: "Мне нравится!". В 1950 году его сняли со всех должностей. Мама мне тогда говорила: ты должна приходить домой радостной, нельзя его огорчать. Времена стояли такие, что трудно было помочь даже собственной семье. Мамина сестра была замужем за обрусевшим итальянцем по фамилии Новелла. Когда его арестовали, мама попросила папу помочь. Папе сказали: там нет новелл - одни номера. В 1938 году, когда арестовывали командный состав, отец воевал в Испании, был ранен и лежал в госпитале во Франции. Маму посадили, и я первый раз оказалась в детском доме. Погиб папа в 1961 году при странных обстоятельствах. У вертолета, на котором он летел инспектировать войска, отвалилась лопасть.

в: В вашей семье любили искусство?

-о: Мама хорошо играла на рояле, обожала балет. Но она посвятила жизнь папе. Ближайшим папиным другом был кинорежиссер Сергей Васильев (один из авторов знаменитого "Чапаева". - "Известия"). В юности они вместе пошли служить в армию. Потом Васильев упросил, чтобы его демобилизовали: захотел снимать кино. Папе он писал: "Володя, отпусти Галину, я хочу, чтобы она сыграла Анку-пулеметчицу…". В нашей семье не устраивались пышные застолья. Но как-то я пришла из театра, а Сергей Дмитриевич в фартуке поверх пиджака с лауреатскими медалями стол накрывает: белая скатерть, шампанское... И говорит родителям: "Вы ничего не понимаете, она сегодня танцевала первую сольную партию, и надо это отметить как следует". В тот вечер он смотрел спектакль вместе с папой. Кажется, это был единственный раз, когда отец видел меня на сцене. Он так волновался, что с сердцем стало нехорошо. Вообще, к моим балетным занятиям папа поначалу относился настороженно. На мамино письмо о том, что я учусь в хореографическом училище, ответил: разве она у нас дура? Но когда я уже работала в театре, он мной гордился.

в: Вы участвовали в первых зарубежных поездках Большого балета. Что из событий тех лет запомнилось?

-о: Контролировали нас тогда очень жестко. Боялись провокаций. Одну из наших спортсменок обвинили в краже. Якобы она что-то вынесла из лондонского супермаркета. Нам велели не ходить в магазины этой сети и вообще по одному не ходить. Лучше по двое-трое, а идеальный вариант - пятеро. В 10 часов вечера мы должны были быть в гостинице.

в: Неужели спать ложились?

-о: Нет, конечно. Я дружила с Мариной Кондратьевой, у которой папа был академиком, участвовал в работе над атомной бомбой. К нам всегда приставляли отдельного сопровождающего. В 10 часов вечера сопровождающий подходил к дверям: "Девочки, вы дома?" Мы ему отвечали, потом выжидали час-другой, пробирались, сняв туфли, по коридору и отправлялись гулять по ночному городу.

в: А если бы действительно случилась провокация?

-о: Я была уверена: меня никто никогда не собьет на неверную дорогу. Как бы ни было в Советском Союзе, хорошо или плохо, я все равно буду жить там. Меня так воспитывали, это было моим внутренним убеждением.

в: Членом КПСС вы тоже стали по убеждению?

-о: Мне предложили, а от таких предложений не отказывались. Большой театр был очень политизирован. На политзанятия и на занятия по гражданской обороне должны были ходить все без исключения. С папой у меня был разговор на тему партии. Я говорила, что мне еще рано, да и подчиняться не хочется - я устав прочла, там все про подчинение. А папа мне сказал: "Чем больше будет в партии порядочных людей, тем больше пользы для страны".

в: В это время солистов Большого театра часто занимали в кремлевских банкетах. Каково было танцевать перед жующей публикой?

-о: Мне повезло. При мне не жевали: я выступала уже после трапез. Условий для работы не было - размялись на лестничной площадке, надели костюмы и вперед. Но эти концерты хорошо оплачивались, и желающих выступить было много.

в: Вы ушли из театра в возрасте сорока одного года. Для солистки вашего уровня рановато.

-о: Григорович сказал: "Вы уже станцевали все, что хотели, а теперь мне нужна ваша ставка". Мне Семенова посоветовала не соглашаться и идти на конкурс. Но Григорович решил выставить меня на конкурс в классе. Зачем мне было конкурировать с молодыми? Потом меня приглашали на отдельные спектакли, но я отказалась: ушла так ушла. Да и муж хотел, чтобы я занималась семьей, ребенком.

в: Из военной семьи вы попали в партийную. Отец вашего мужа - организатор обороны Ленинграда, а затем секретарь ЦК Алексей Кузнецов - тоже был личностью легендарной. О том, как он объезжал позиции вместе с малолетним сыном, - мол, смотрите, в Ленинграде даже дети не сдаются - упоминается во многих мемуарах.

-о: С Валерием я познакомилась после гибели папы. Помню, вошел молодой человек, и у меня первый раз в жизни сердце екнуло. А мама мне говорила: ты, пожалуйста, не спеши, вот екнет у тебя внутри, тогда и выбирай. Что касается Алексея Александровича, то его я не знала. Он был расстрелян в 1950 году. Моя свекровь Зинаида Дмитриевна Воинова сидела в одной камере с Ниной Руслановой, Зоей Федоровой и Галиной Серебряковой. Она всегда повторяла: Ленюшки нет, но я его не хоронила, и для нас он как будто есть. Мы до сих пор не можем поклониться его могиле. Где его расстреляли и погребли - неизвестно.

в: Как случилось, что вы занялись педагогикой?

-о: Я окончила ГИТИС. Это было время, когда ветеранам балета разрешили получить очное высшее образование. Учились все звезды - Лавровский, Максимова, Васильев, Лиепа, Кондратьева... Мне нужна была педагогическая практика, и я обратилась к своей однокласснице Наташе Касаткиной. Она вместе с мужем Володей Василевым уже руководила Театром классического балета. Моей первой ученицей была Лерочка Цой - сейчас она танцует в Германии. Много работала я с Галей Степаненко (прима-балерина Большого театра. - "Известия").

в: Что самое трудное в работе педагога-репетитора?

-о: Иногда ученики, чувствуя себя слишком самостоятельными, могут растерять что-то важное. Моя задача - помочь им сохранить целостность образа и точность хореографии. Надеюсь, мне это удается.