Максим Шарифьянов

Если лимит совсем отменят, то я буду советовать своим игрокам в сборную не ездить

Максим Шарифьянов, агент Антона Понкрашова и Тимофея Мозгова, рассуждает о фундаментальных проблемах российского баскетбола и объясняет, почему порочный круг не разорвать.

Агентство

В чем уникальность агентства ProTeam?

– Уникальность в том, что, когда мы начинали работать, мы ставили несколько иные цели, чем принято на этом рынке. Самый простой вариант сейчас для баскетбольного агента – быть агентом игрока сборной страны. Их «широкий» круг из 15 человек – и я говорю про то, что есть сейчас, пока лимит не изменен. У них у всех приличные зарплаты. Если у тебя есть три-четыре игрока сборной России, на сытую жизнь тебе хватит. Работа – не бей лежачего: принять пару звонков, провести переговоры, поторговаться и подписать игрока.

Но это тупик, потому что новые игроки не появляются, и у меня большие сомнения, что будут появляться. Поэтому, когда мы сели с партнером, то посчитали: рынок тесный, игроков мало, агентов много, мы что будем делать? Драться за одного человека в сборной? Переманивать его к себе? Пока мы будем этим заниматься, он закончит карьеру. А дальше кто? Дальше получается, мы ждем, пока где-то возник еще мальчик, мы пошли за него драться. Мы решили, что лучше мы будем работать системно. И лучше этих людей мы будем воспитывать сами. Проблемы есть у всех: даже игроки сборной, за исключением трех-четырех основных, требуют постоянной работы и постоянного вложения сил и средств.

«Не должно быть одинакового отношения к легионеру и своему молодому игроку, который поднимается через все ступеньки, попадает в основную команду»

Мы избрали для себя такой путь, не особенно стараясь разрастаться количественно и делая акцент на то, чтобы заниматься людьми. Благо, мы со Стасом Рыжовым – из Питера, у нас под боком известная питерская школа, где есть колоссальный материал: люди появляются, доходят до ДЮБЛов, «молодежек» и всего прочего, но при этом качество работы – катастрофическое. Эта проблема есть везде, просто в Москве она попроще, потому что почти при всех клубах есть какие-то школы, академии, привозят иностранных тренеров…

У нас была база в виде десятка игроков, которым нужна была помощь – мы за это взялись и начали развиваться дальше, стали оценивать, что еще нужно. Если ты берешь игрока с зарплатой 20-25 тысяч рублей в месяц, ты понимаешь, что не можешь заработать на нем. Либо нужно, чтобы их было пятьсот. Либо ты понимаешь, что их десять, и вкладываешь в них собственные средства для того, чтобы через пять-шесть лет этот человек дорос до определенного уровня, заиграв в ПБЛ или попав в сборную. Только тогда ты вернешь свои инвестиции и получишь какое-то моральное удовлетворение.

Мы попытались сделать агентский бизнес именно бизнесом, а не посреднической структурой – сделать систему, где ты вкладываешь деньги, а потом их получаешь обратно.

Вас самих не смущает, что вы, по сути, занимаетесь тем, что чем должны заниматься клубы и Федерация?

– За годы работы в «Спартаке» я хорошо узнал эту вертикаль и понял, чего не хватает. Я не идеализирую и американскую систему: ее просто невозможно повторить в наших условиях. Поэтому считаю, что есть единственный возможный вариант: брать «тела», которых тучи, и работать с ними. Просто без индивидуальной работы, без вложения средств и времени две трети из них никуда не доберутся и закончат на полпути. Все начинается и заканчивается индивидуальными навыками, а клубы, в которых есть тренеры по индивидуальной работе, можно пересчитать на пальцах одной руки, еще меньше тех, где они действительно хорошо работают.

Наш «пилотный проект» – Артем Писарчук. Он выступает за череповецкую «Северсталь», скромную команду, у которой в этом году проблемы с бюджетом и поэтому там почти не платят зарплату. Это мальчик, в которого мы вкладываемся с самого начала. Думаю, что, если бы нас не было, то он бы давно закончил с большим баскетболом: при росте 2,04-2,05 он настолько опаздывает по физике, что не способен давать результат в молодежных командах. При этом с точки зрения потенциала и таланта я уверен, что через три года он будет игроком чемпионата России – средний толковый российский игрок.

«Если мы претендуем на то, чтобы зрители начали на этот спорт ходить, в конкретном регионе в каждой команде должны быть свои воспитанники»

Клубы обвинять в этом нельзя: у клубов есть – вне зависимости от их финансовой стабильности – одна четкая задача – это результат, который требуют люди, дающие деньги. И Федерация действует примерно так же – занимается развитием баскетбола в целом. В нашем случае мы ищем индивидуальный подход к каждому человеку. Мы не ограничены никакими рамками и строим свою работу именно так: находя какой-то нюанс, что-то, что поможет раскрыть человека, так проще выйти на какой-то новый уровень – и нам, и ему. Почему агентство называется «агентством полного цикла», потому что есть и другая работа – мы учим общаться с прессой, прививаем менталитет зрелого игрока, чтобы человек, когда вырастет, понимал, что он не должен убегать от журналистов, не отворачивался от камеры.

Шанс для молодых, лимит

– Еще один пример. Есть в «Спартаке» такой молодой игрок Евгений Войтюк – яркий пример того, как баскетболист, обладающий хорошими данными, мог бы не заиграть. У него есть все, кроме базовых данных. Когда мы начали работать два года назад, он не очень понимал баскетбол – просто не понимал, за счет чего он может играть. Что-то было, но из-за отсутствия техники у него была никакая статистика, он не очень котировался по молодежному чемпионату. В принципе, был разговор о том, что он уедет в США и закончит с баскетболом. Первые месяцы работы с Фессом Ирвином дали колоссальный толчок. Это очень характерный пример: есть много людей одаренных от природы и вроде бы созданных для баскетбола, но отсутствие навыков и школы не позволяет в определенной позиции выполнять определенные вещи. Но это все устранимо. Надеюсь, что в следующем году он заиграет в ВТБ/ПБЛ и станет одним из самых сильных вторых-третьих номеров, потому что у него все для этого есть, кроме опыта.

Но это уже вопрос к лимиту и прочим вещам. На мой взгляд, не должно быть одинакового отношения к легионеру и своему молодому игроку, который поднимается через все ступеньки, попадает в основную команду. Я считаю, что таким людям нужно давать шанс. И не один, а несколько. Ради того, чтобы потом сказать, что мы подготовили для сборной человека или что у нас в команде играет свой парень, на которого приходят лишние триста-четыреста зрителей.

Вы видите в клубах людей, которые готовы давать этот шанс? Или сейчас это обусловлено лимитом?

– Это был бы нонсенс, если бы хоть один клуб декларировал, что он собирается готовить молодых игроков для сборной. Когда у нас были жуткие времена в «Спартаке» (2002-2003), от полной безысходности играли молодые питерские ребята – Денис Ершов, Дима Полтавский, Денис Карпов (который потом умер), Дима Николаев. В здравом уме и доброй памяти ни один клуб не должен заниматься тем, чтобы ставить во главу угла развитие игроков.

«Это был бы нонсенс, если бы хоть один клуб декларировал, что он собирается готовить молодых игроков для сборной»

При этом, если мы претендуем на то, чтобы зрители начали на этот спорт ходить, в конкретном регионе в каждой команде должны быть свои воспитанники – не потому, что это дешевле, хотя это так и есть – а потому что он свой, на него будут ходить, на нем можно строить рекламные мероприятия, можно развивать клуб и получать какие-то дополнительные бонусы. Но это длительная работа: за время, когда один человек проделает путь от ДЮБЛа до главной команды, три директора может поменяться. К сожалению, на сегодня я не могу назвать ни одного клуба, который бы этим занимался. За исключением «Нижнего Новгорода», выбравшего стратегию через молодежь, но у меня есть сомнения в эффективности всего этого – вряд ли они добьются серьезных турнирных результатов. Скорее, схема должна быть как в «Триумфе», когда у тебя есть четыре-пять ключевых легионеров и молодые русские. Вариант, когда ты не можешь пригласить людей, которые могли бы решать задачу, не будет эффективным. Но задачу развития подготовки молодых они решают, это работает.

Система российского баскетбола

А причем тут эффективность, если они ни за что не борются?

– Мы не знаем договоренностей, существующих между руководством «Триумфа» и людьми, которые дают деньги. Команд, напрямую сидящих на бюджете, в баскетболе не так много, как в футболе. В основном у нас частные спонсоры, которые, правда, аффилированы с государством. То, что сегодня происходит с «Химками», может случиться с любой командой – кроме, может, ЦСКА. Единственная вещь, которая хоть что-то тебе гарантирует, это результат в краткосрочной перспективе. Если ты занимаешь три года подряд десятое место или боролся за попадание в плей-офф, недоборолся, не вышел, ты никому это потом не объяснишь. Команду, которая не играет в еврокубках, закрыть можно тихо и спокойно. Сейчас это произошло с женским «Спартаком». Кто об этом знает? Думаю, что никто.

«Не жду милостей от природы и трачу восемь-десять тысяч долларов в год на каждого молодого игрока»

Если страдают все, не проще перестроить всю систему?

– На словах проще. Мы сядем и за полчаса нарисуем жизнеспособную схему – где должны играть молодежные команды (не между собой, а в нормальной лиге), как разделить все это по возрастам, как реформировать ДЮБЛ. Вопрос в другом – как это реализовать?

Во-первых, клубы решают свои задачи. Это финансирование, желательно бесперебойное, в максимальном объеме – от этого зависит благосостояние игроков, работников клуба, всех.

Во-вторых, помимо того, что интересы всегда различны, большинство команд финансируются либо государственными компаниями, либо теми, кто имеет обязательства перед госструктурами. Поэтому невозможно всем выйти из-под всех возможных опек и создать полностью частную лигу. Даже если мы это сделаем, на следующий же день наступит конфликт интересов. Выяснится, что половине команд молодежное первенство вообще не нужно, для трети команд команда ДЮБЛ это такая обуза в плане финансирования, что они бы лучше отказались.

Поэтому и говорят о том, что Федерация должна заниматься развитием баскетбола, детского, юношеского и прочего. Но, с другой стороны, Федерация не должна управлять клубами и не должна говорить клубам, что делать. Получается замкнутый круг. В рамках реалий, которые есть в России, я не вижу, как это круг разорвать, и я не вижу механизма, который мы бы придумали, и он бы сразу заработал. Поэтому я не жду милостей от природы и трачу восемь-десять тысяч долларов в год на каждого молодого игрока.

Пиар, маркетинг

При этом вы еще занимаетесь пиаром, что, наверное, у многих вызывает недоумение. Ведь считается, что интерес к лиге должен сам по себе провоцировать интерес к игрокам. Так зачем?

– У нас же все нарушено, все логические цепочки. Если федерация и клуб сосредоточены на бренде в целом, то мы привлекаем интерес к человеку – и к баскетболу через этого человека. Мы идем от частного к общему. Отсюда и так называемый пиар, хотя это тоже не верно. Если пиар заключается в том, чтобы что-то преувеличить, приукрасить и даже приврать, то наша задача – донести ту информацию, которая есть, и создать информационный повод.

«Мы понимаем, что наш баскетбол не совершенен. Ему до НБА как до Луны, в плане организации, в плане профессионализма»

Когда человек дает интервью, он может говорить так, а может – эдак. И нужно объяснить, чтобы он говорил вещи, наиболее подчеркивающие его индивидуальность и помогающие журналисту с ним общаться, позволяющие сделать общение максимально комфортным. Приведу пример с Тимой. После первого сезона, когда мы начинали общение с прессой, у нас был разработан медийный план на неделю. В первый же вечер он спросил: «А что у нас завтра? В чем я должен быть?». Я удивился: работая в клубе, никогда не слышал от игрока, чтобы он был заинтересован – хотя бы таким образом – в своем имидже. Что он должен говорить, что он должен донести до журналистов, в чем он должен быть одет – их эти вещи не интересуют. Этому его научила школа НБА. Этим же вещам мы пытаемся научить наших игроков. Нет желания кого-то обелить. Есть желание, чтобы люди умели минимум грамотно общаться, максимум – доносить свои желаемые позиции для прессы.

Мы понимаем, что наш баскетбол не совершенен. Ему до НБА как до Луны, в плане организации, в плане профессионализма. Но, пускай у нас наверху есть проблемы, это не значит, что внизу мы не можем придерживаться цивилизованных и профессиональных принципов. Если Мозгов приехал в НБА и первое, что ему сказали: «Количество нулей в твоем контракте прямо пропорционально количеству автографов, которые ты раздаешь на улице» – то мои игроки здесь тоже должны это понимать. Я не утверждаю, что у них когда-нибудь это будет. Но, может быть, у их детей это будет, или, может быть, они станут тренерами и будут воспитывать ребят в этом ключе. Должно быть уважение, и должна быть заинтересованность в тех людях, которые приходят на них смотреть.

По поводу «уклоняться от интервью». Известно, что раньше именно так всегда делал Антон Понкрашов. Вы его перевоспитали?

– У Антона вообще своя очень сложная история. Думаю, с точки зрения прогресса репутационного и прогресса сознания самого игрока мы ему были необходимы на этом этапе – последние три года. Потому что человек в 17-18 лет оказался под диким прессом денег и славы, ожиданий, еще чего-то. То, что с ним произошло, это как раз не уникально, это очень типично. Надеюсь, что ему повезло пересечься с нами.

«Отмена лимита в полном варианте убивает институт сборных команд – и взрослых, и молодежных»

С Антоном совпало время и место. Он действительно повзрослел, когда мы начали с ним работать. И самое главное заблуждение, которое сейчас есть в российском баскетболе – то, что те проекты, которыми он занимается, это пиар. Ничего подобного. Он сам захотел открыть свой сайт и заниматься благотворительностью. Сайт нужен для того, чтобы показать, что он может делать в этой жизни хоть что-то хорошее. Он просто не знал, как это делать. У нас много времени ушло на то, чтобы выстроить эту структуру.

Это не продукт пиара, просто мы помогли ему найти пути, чтобы раскрыть свою индивидуальность. Это один из примеров, когда спортивные достижения соответствуют социальной адаптации игрока.

Против отмены лимита

Если уберут лимит, вы не исключаете, что такой подход изменится?

– Конечно, я же не враг себе?! Такие деньги я тратить не буду, людей возить не буду. Правда, при этом нужно понимать, что, если лимит совсем отменят, то мои люди не поедут и в сборную. Те, кому надо поехать – по имиджевой составляющей, по рекламным вопросам, по будущим делам – они поедут. В таком случае Понкрашов этим летом бы не поехал в сборную. Потому что он убит морально и физически, он пять лет не отдыхал. Он просто не доиграет до 30 лет в таком режиме. В ситуации, когда я посчитаю, что нужно дать ему отдых, я дам ему отдых.

Он приравнен к легионерам, и его нельзя будет наказать. На сегодня существуют правила: даже если мы понимаем, что человеку нужно отдохнуть, мы не можем этого сделать – если он не едет в сборную, то его могут наказать и приравнять к иностранцам. Я понимаю, что был ключевой чемпионат Европы, была Олимпиада, но в этом конкретном году с проходным чемпионатом Европы я бы советовал ему не ехать.

Если будет принято решение об отмене лимита, для меня это сигнал, что клубам, Федерации не важны интересы сборной. Отмена лимита в полном варианте убивает институт сборных команд – и взрослых, и молодежных.

На мой взгляд, есть два момента, которые не позволяют говорить о полной отмене лимита. Первый – у нас не существует основания в виде работающей системы подготовки игроков, когда снизу идет постоянный приток конкурентоспособных баскетболистов. Второй – у нас нет чемпионата высокого уровня, состоящего из 15-20 российских команд, где люди могли бы обкатываться и играть на высоком уровне против тех же легионеров. Вот если эти два условия будут выполнены: в ближайшие четыре-пять лет будут вложены деньги, привезены иностранные тренеры, найдены свои тренеры, и заработает система – то есть в каждом возрасте появится по 150 человек, как в Сербии, а не 25, как у нас, и будет 15-20 конкурентоспособных российских клубов (не как сейчас в среднем 4 игрока, из них играющих 2-3 – и мы умножаем это на девять, а когда будет 5-7 , и мы умножаем на 20) – вот тогда я скажу: «Вопросов нет. Отменяйте лимит. Пусть они в этой естественной среде борются, доказывают и выживают». Потому что у нас будут выживать не из пяти икринок одна, а из 150 – 20. Этого будет достаточно для сборной.

Антон Понкрашов

Понкрашов говорит, что хочет попробовать в НБА…

– Считаю, что он может там играть. В НБА спокойно относятся к тем вещам, которые у Антона числятся в качестве минусов. И там довольно просто показать себя в том, что у Антона получается. Но при одном условии – нужно поступиться тем, что у тебя есть здесь, нужно рискнуть, и нужно оказаться в правильной ситуации, где тебе доверят, а ты сыграешь.

Я не сомневался, что Швед покажет себя там, и что заиграть там будет легче, чем в ЦСКА. На 82-матчевой дистанции в игре 120 на 110, в отличие от 60 на 50, когда на кону не стоит выход в Топ-16 Евролиги, или одно поражение перечеркивает все, шансов всегда больше. Особенно для человека такого склада, играющего от атаки, агрессивного, с такой передачей.

При этом он мог и заглохнуть, если бы попал в неправильную команду. Как, например, вышло с Тимой. Мы понимаем, что он может играть, мы знаем его сильные качества, но, к сожалению, он не нужен, его качества не востребованы. Так бывает.

Думаю, что сам Антон сейчас точно не знает. Осенью мы были уверены, что он попробует: когда он играл по 20 минут в ЦСКА и доказывал, что он хороший европейский игрок. Сейчас, когда он не выходит в матчах Евролиги, а команда взяла Папалукаса, у меня вопрос. Я не сомневаюсь, что Антон приедет на семь-восемь недель и отпашет в Летней лиге. Но не уверен, что ему предоставят шанс. Почему у Шведа такой хороший контракт? Благодаря последнему сезону в ЦСКА, благодаря Финалу четырех. Понкрашов покажет себя в решающих матчах Евролиги? Сомневаюсь. Если он будет сидеть, будет сложно. Если будет играть – легче.

Тимофей Мозгов

Неудачные случаи у вас были?

– Мы слишком мало пока работаем. Не исключаю, что рано или поздно нас кто-нибудь уволит. И посчитает, что с нами плохо и не по пути. Кто-то закончит карьеру. Если мы говорим про молодых, пока разочарований нет. Я не готов тратить собственные деньги на то, кто это а) не оценит и б) пустит в песок. Ведь частные клубы более эффективны, чем бюджетные, потому что ты перед кем-то отвечаешь. А уж когда ты свои деньги вкладываешь, ты тысячу раз все взвесишь.

У меня была уникальная ситуация в этом году. У меня есть мальчик 95-го года – Илья Попов, центровой. Он тренируется в основе «Спартака», в молодежке играет – думаю, по 95-му году, наверное, в России сильнейший. По нему было молниеносное решение – мы начали работать в мае, а в июне он был в США. Когда ты видишь такие данные и такие проблемы параллельно, то времени на раздумья нет, время уходит. Обычно мы общаемся полгода, год, я смотрю матчи, приезжаю. Я никогда никому не обещаю при первом разговоре, что я тебя увезу в США: у меня не турагентство, я в Диснейленд людей не катаю.

Когда вы берете кого-то, какую удачную историю вы рассказываете?

– Мозгов. Я всегда говорю одно и то же: от вас требуется просто работать. Мозгов никогда бы не играл в НБА, если бы он не пахал. Уникальность Мозгова заключается в том, что среди людей ростом 2,16 работяг один процент. Их с детства холят, лелеют, обхаживают, в результате – либо они очень слабые, инфантильные, либо поздно развивающиеся, не способны работать на том уровне, на котором надо. Он бы в Химках не вылез никогда в жизни, если бы тупо сидел в молодежной команде и трескал гамбургеры, получая зарплату, наслаждаясь жизнью в Москве и ездя на BMW 15-летней давности. Когда я спросил у Масаи Уджири, зачем он так боролся, чтобы Мозгова включили в трейд на Кармело, он мне сказал: «Когда я узнал, как он работает, я не мог пройти мимо. Это колоссальный актив для любой команды».

«У нас не существует основания в виде работающей системы подготовки игроков, когда снизу идет постоянный приток конкурентоспособных баскетболистов»

Тем не менее, эта история плохо закончилась…

– Она еще не закончилась. Я же не говорю, что это гарантия заиграть. Но Мозгов оказался там, где он оказался, только поэтому.

Что будет дальше?

– Все будет хорошо. К Мозгову сегодня интерес двух третей команд лиги.

Вы сейчас добиваетесь обмена?

– Официальной процедуры требования обмена не существует. Мы разговариваем с клубом, и клуб знает, что мы недовольны. Более того, они прекрасно понимают, что Тима может играть больше и лучше. На сегодня нам кажется – и «Денвер» с нами согласен – что обмен будет идеальным вариантом для Тимофея. Но нет никаких гарантий, что это произойдет, потому что клуб живой организм, и поменяться может все, что угодно. Мы можем сидеть, разговаривать, а в эти мгновения могут идти переговоры по обмену Джавала МакГи, и ситуация мгновенно поменяется. Мы знаем ситуацию, связанную с Тимой, знаем, что к нему интерес у большого числа клубов. Но нужно понимать, что максимальная активность наступит в феврале, ближе к дедлайну, и что прямого обмена один на один скорее всего не будет. Поэтому, скорее всего, будет третья или четвертая сторона, и технически это занимает время. При этом то, что это приоритет, понятно и так.

NCAA, «Видное» и «Автодор»

- Вы считаете своими конкурентами других агентов или клубы вроде «Видного» и Автодора?

– «Видное» – обычный клуб, просто их стратегия развития такова, что они делают ставку на молодежь. Если бы у них была финансовая возможность, то была бы другая стратегия. Их бюджет таков, что правильнее финансово и политически развиваться за счет молодых игроков, вряд ли они что-то выиграют при таком раскладе, но то, что они кого-то подготовят – наверняка. Хотя по этому сезону есть определенные сомнения. Мне сложно судить со стороны – я не внутри. Возможно, не надо было отпускать старших ребят, которые заматерели – того же Заряжко, потому что сейчас они выглядят довольно слабо с турнирной точки зрения. При этом, когда приезжал Фесс и мы работали в Видном две или три недели, с разными возрастами девочек и мальчиков, могу сказать, что по моим внутренним ощущениям, наверное, там самые сильные тренеры по работе. У меня скептическое отношение к ситуации в целом в стране. Но вот от того опыта остались самые лучшие впечатления.

«Любая команда – какая бы сильная она ни была – все равно готовит двух-трех человек за счет всех остальных»

«Автодор» похож с «Видным», с нами совсем не пересекается. Там система такая, что собирают определенный возраст, проходят с ними этапы соревнований и передают их в том или ином виде в команду. У меня нет команды. Более того, я считаю, что любая команда – какая бы сильная она ни была – все равно готовит двух-трех человек за счет всех остальных. Конкуренция между командами и внутри хороша, но, если ты думаешь об остальных и о массовости, то лучше так не поступать. Мы так не работаем. Я не могу за счет одного подготовить другого.

Скажем, летом я повезу очень сильный набор «больших» в Даллас. У меня на одной площадке будут работать Мозгов, Пушков, Каныгин, Попов и Антонов. Но это не означает, что я буду Мозгова готовить за счет Антонова – у меня принцип работы иной. У них индивидуальные тренировки. Они друг другу нужны только в качестве спарринга.

Почему, если отношение к российским тренерам скептическое, не отправлять игроков в NCAA?

– У нас есть варианты, можно легко отправить. Я спрашиваю игроков: «Чего ты хочешь в этой жизни – играть в сборной России или получить американское гражданство и жить в цивилизованной богатой стране?». Если второй вариант, я отправлю.

Наверное, Каун здесь бы не заиграл: он жил в Томске, был отдаленно знаком с баскетболом, его могли пропустить – в конкретном случае NCAA способна помочь определенному человеку, обделенному чем-то здесь, дать график для работы, тренировок и еще образование. Но я глубоко убежден, что, если мы в 16-17 лет называем человека игроком калибра сборной страны, поездка туда может закончиться пагубно. Если он не безусловный центровой ростом 2,10, то из двухметрового могут сделать «большого», а не заигрывать его как первого-второго номера. Где гарантия, что Карасев, попав в университет, играл бы в позиции «два», а не в позиции «четыре»? Знаю, что есть Дьюк, Северная Каролина, другие топовые университеты с хорошими программами, но даже там, мне кажется, это стечение обстоятельств: у тебя должно быть большое имя здесь – как у Карасева сегодня – чтобы под тебя строили систему и видели твой дальнейший потенциал. Очень легко попасть в ситуацию, когда потенциал будут использовать неправильно, когда ты будешь работать неправильно, когда ты можешь вообще не заиграть. Контроля со стороны агентов там не существует, потому что агентов там нет, и нужно иметь гарантии от тренера и системы.

Те же самые студенты NCAA летом работают у тех же тренеров, у которых работаем мы. Только при этом там люди играют на уровне ниже, чем здесь – тот же Карасев или мои клиенты. Считаю, что Войтюк, даже не играя, но тренируясь у Здовца с такими людьми, как Беверли, Райт, Картер, получает больше, чем если бы он был в 150-м колледже в США.

Когда все эти усилия дадут отдачу?

– Точное время я назвать не смогу. Для себя я определяю это так: я буду считать, что все усилия компенсированы, когда произойдут три вещи: когда один из наших воспитанников попадет в НБА, когда три-четыре окажутся в сборной и когда кто-то из них подпишет рекламный контракт.