Максим Литовченко

«Когда с Лешей Завьяловым случилась беда, мне позвонил его инструктор и попросил помочь»

Актер Максим Литовченко о роли Станиславского, ЧП в «Аэрограде Коломна» и страсти к прыжкам с парашютом.

В новом сезоне «Мастерская Петра Фоменко» выпустит спектакль «Театральный роман» по Михаилу Булгакову. Роль Ивана Васильевича (он же Константин Сергеевич Станиславский) сыграет Максим Литовченко. Обозреватель «Известий» расспросила актера о новой постановке и его экстремальных увлечениях.

— Кому принадлежала идея поставить «Театральный роман»?

— Кириллу Пирогову. Он сыграет роль Максудова. А начиналось все с «Вечера проб и ошибок», для которого мы подготовили отрывок из «Театрального романа». У нас в театре есть замечательная традиция, придуманная Петром Наумовичем, — каждый актер находит интересный ему материал, выбирает партнера и готовит отрывок. Все бегают, подыскивают реквизит и костюмы, волнуются, как в студенческие годы. Из этих «проб и ошибок» родилось три спектакля, вошедшие в репертуар Мастерской. «Театральный роман» станет четвертым. Думаю, премьера состоится к середине декабря.

— Кто будет занят в постановке?

— Практически вся труппа. Например, в знаменитой сцене, когда Максудов читает пьесу старикам МХАТа, стариков играет старшее поколение нашего театра. Я играю Станиславского. Когда мне сделали портретный грим, оказалось, что я даже на него похож.

— Внешнее сходство — это полдела. Расскажите, как работали над образом.

— Что-то подсмотрел в поведении Фоменко, какую-то мимику подсказала Людмила Максакова (актеры вместе играют в спектакле «Как жаль». — «Известия»). На показе мы играли в полной тишине, думали, что провалились. Но Фоменко неожиданно нас отметил, и, что мне особенно дорого, заметил одну находку. Когда Станиславский просит Максудова отказаться от выстрелов в пьесе, я сделал на этом акцент — ведь брат Станиславского был расстрелян. Мне х

отелось, чтобы в словах моего героя звучала тема страха, который Станиславский не мог побороть всю жизнь.

— Не могу не спросить о вашем увлечении прыжками с парашютом с высотных зданий. До сих пор этим занимаетесь?

— Да. Правда, крайний прыжок у меня был год назад. Сейчас я хочу сменить городские высотки на горы. А начал в армии, когда служил в десантных войсках. Потом познакомился с компанией парашютистов, и у меня было ощущение, что я подсознательно искал этих людей всю свою жизнь. У них особое отношение к деньгам, к социуму, к дружбе, к смерти, к любви. Если бы эти люди занимались городками, я бы играл в городки. С 1998 года я с ними, и это уже больше, чем прыжки.

— Обычно актеры берегут внешность, а вы выбрали такой опасный вид спорта.

— То, что прыжки опасны, — одно из расхожих заблуждений. На самом деле это как вождение автомобиля. Если не заходишь за определенные грани, делаешь все по правилам, то ничего не случится. Главное — соблюдать меру. Прыжок дает ощущение полета, очищает, успокаивает, помогает правильно расставить в жизни акценты.

— Что играет ключевую роль — сам процесс прыжка или ощущения после? Прыгнул и остался жив — есть смысл посмотреть на жизнь другими глазами…

— Мы не самоубийцы, которые играют в русскую рулетку. Знаем, на чем прыгаем, как прыгаем, и поэтому не возникает мысль: «Сегодня я выжил».

— Насколько я знаю, у вас и травмы были серьезные, после которых вы опять вернулись в парашютный спорт...

— Послушайте, разговоры об опасности прыжков с парашютом неверны по сути. Сейчас техника шагнула далеко вперед, а все травмы я получил по своей вине.

— На прошлой неделе, прыгая с парашютом, разбился актер Алексей Завьялов. Се

йчас он в тяжелом состоянии находится в реанимации. Вы с ним дружите?

— Нет, просто так получилось, что в тот день, когда с Лешей случилась беда, мне позвонил его инструктор и попросил помочь разыскать его родных. Через Вахтанговский театр я нашел Лешину жену, на следующий день мы приехали в Коломну и первые дни пробыли там вместе с ней и ее подругой. Маша очень хорошо держалась, хотя ей было тяжело. Леша заходил на посадку, и в этот момент в него врезался другой парашютист. Я думаю, он даже не понял, что произошло — как если бы его машина сбила.

— Здесь можно говорить о чьей-то вине?

— Нет, это несчастный случай. У молодого человека, который врезался в Лешу, была рация, и по какой причине он дернул за стропу управления и поменял курс, мы сейчас можем только догадываться. Со стороны аэродрома все правила безопасности были соблюдены. Ребята были вдвоем в небе, огромное поле было абсолютно пустым. Кстати, директор аэродрома оказал огромную помощь — за очень короткий срок нашел кровь для переливания. Ситуация была очень тяжелой, очень.

— А вины инструктора здесь нет?

— В этом случае точно нет. Леша выполнял крайний прыжок, после которого должен был выходить в самостоятельное плавание. Во время учебы люди должны сделать восемь прыжков. Другим требуется несколько попыток, а у Леши все всегда получалось с первого раза. Я лично знаю его инструктора, Николая Сухарникова, — это очень ответственный и серьезный человек, чемпион мира.

— Актерская профессия тоже подразумевает экстрим, но многие актеры ищут его где-то на стороне. Занятия опасными видами спорта дают более сильные ощущения?

— Я не смогу ответить на этот вопрос. Где шкала, по которой можно мерить эмоции?