Лука Злотников

Биография

Художник, сотрудник газет «Земщина», «Вече», «Виттова пляска» и журнала «Плювиум», издатель журнала «Паук», кандидат в члены Главной Палаты Русского Народного Союза им. Михаила Архангела (РНСМА).

Родился в крестьянской старообрядческой семье в д. Которижки Катинской вол. Двинского у. Витебской губ. В 1900 отбывал воинскую повинность. Окончил Художественно-промышленную школу Общества поощрения художеств. Несмотря на простонародное происхождение, получил хорошее образование, что позволило ему в 1902 4 мес. слушать лекции в Сорбонне, одновременно сотрудничая во французских газетах. Специализацией Злотникова была карикатура, в 1908 были изданы пять выпусков его карикатур и рисунков. Монархические и националистические взгляды художника привели его к сближению с право-монархическим движением. Он принимал деятельное участие как карикатурист в монархических газетах, особенно активно в «Земщине» и «Вече», где печатались его карикатуры на еврейскую тему (под псевдонимом «Л.Зло»). В 1911 Злотников решил попробовать себя в качестве редактора-издателя, 3 дек. 1911 вышел в свет пробный номер сатирического журнала «Паук», посвященного, как гласила аннотация, «вопросам борьбы с иудейством». Журнал просуществовал чуть больше года — 16 марта 1913 вышел последний номер, в котором издатель жаловался, что «при существующих административных и цензурных условиях борьба с иудейством невозможна». В янв. 1912 Главная Палата РНСМА просила Злотникова подгото-вить обложку для 10-го тома «Книги русской скорби», тогда же он был избран и членом редакционной комиссии Книги, а с н. 1913 Злотников стал кандидатом в члены Главной Палаты РНСМА.

Он принял живое участие в обсуждении обстоятельств злодейского убиения Андрюши Ющинского и в ходе процесса над Бейлисом. Газетой «Земщина» Злотников был командирован в Киев, куда отвез для бесплатного распространения 500 экз. брошюры ксендза И. Пранайтиса «Тайна крови у евреев», которую издал к началу процесса РНСМА. Накануне войны он выступал с публичными лекциями на тему «Иудей в искусстве». С началом Первой мировой войны поступил на военную службу вольноопределяющимся, служил художником Трофейной комиссии Военно-походной Его Императорского Величества Канцелярии. Местом военной службы Злотникова был Петроград, где его и застал февральский переворот. В самый разгар охоты на монархистов 10 марта 1917 он добровольно отдал себя в руки властей, но уже 13 марта вышел на волю. Однако затем был вновь арестован и выпущен только в н. авг. вместе с Н. Н. Жеденовым и С. К. Глинкой-Янчевским. Продолжал служить художником в Трофейной комиссии и после большевистского переворота.

21 мая 1918 Злотников был арестован ЧК в Петрограде по адресу Николаевская улица 4, кв. 29, где он снимал комнату, по делу «Каморры народной расправы». При обыске у него были изъяты печать «Каморры», один из семи найденных портретов Г. Е. Распутина, некоторые его работы и разные документы. На первом допросе 27 мая Злотников отрицал свою причастность к воззванию «Каморры», а главным распространителем его остроумно назвал газету «Правда» и другие газеты, которые напечатали прокламацию. Однако на втором допросе 12 июня он вынужден был сознаться, что это он сочинил, напечатал и разослал прокламации, подчеркнув: «Вся организация «Каморры Народной Расправы» заключается лишь во мне одном: я ее председатель, я ее секретарь, я и распространитель». Однако категорически отказался назвать место, где печатал прокламации, а также фамилии людей, которым передал прокламацию. Следователю Байковскому не удалось сломить Злотникова. Тогда чекисты решили морить его голодом. Его перестали вызывать на допросы. Он сидел в «Крестах» в одиночке при строгом режиме содержания. Злотников был обречен на медленное умирание — в тюрьме голодного Петрограда, не получая передач от родных (отец Злотникова умер 10 сент. 1916, старуха-мать сама нуждалась в помощи). 18 июля в прошении следователю Байковскому он наивно просит ускорить решение, ввиду ясности, что никакой Каморры не было и что он виноват только в неразумии. Взывая к человеческим чувствам следователя, Злотников писал, что мать его осталась без средств к существованию, а сам он серьезно болен, и дальнейшее пребывание в подобном положении окончательно подорвет его силы. Имея «старорежимное» представление о судопроизводстве, просил либо направить дело в суд, либо прекратить и дать ему возможность уехать за границу. В этом заявлении он просил передать ему хотя бы его деньги и указал место в квартире, где они были спрятаны. Деньги, 1350 руб., нашли, но Злотникову отдать не спешили. Не получив никакого ответа, 22 июля он написал заявление начальнику Петроградской тюрьмы с просьбой изменить строгий режим содержания в связи с психологическим угнетением и упадком сил из-за скудного тюремного пайка. На заявление была наложена резолюция «Режима по отношению Злотникова и соучастников его дела Мухина, Жданова, Ревенко и Фильденкрейца не изменять впредь до распоряжения ЧСК». Однако 2 авг. его вызвали на допрос. Видимо, следователь надеялся, что измученный и угнетенный арестант сломается, но Злотников снова отказался назвать место, где печатал прокламации, а также людей, которым передал их, доказывал непричастность арестованных по его делу людей (Л. Н. Боброва, В. П. Мухина и др.). Особенно настойчиво следователь интересовался участием Злотникова в монархическом движении. Больше Злотникова не допрашивали. 2 сент. (за три дня до официального объявления «красного террора») Петроградская ЧК постановила Злотникова расстрелять, его литературные труды были уничтожены, вещи и 1350 руб., о передаче которых он умолял следователя, были конфискованы. Его расстреляли в один день с другими деятелями право-монархического движения, оказавшимися в лапах чекистов И. В. Ревенко, Н. А. Лариным, А. Л. Гарязиным, Л. Н. Бобровым, и В. П. Мухиным.