Луи де Фюнес

"Интроверт", газета "Алфавит" No.34(41), сентябрь 1999

Луи медленно двигался по полутемному коридору, останавливался возле каждой двери, гремел ключами, отпирая комнаты. Заглянув в очередную, он закрывал ее и шел дальше. Его ежевечерняя вахта подходила к концу. Он проверил все комнаты и все шкафы. Все было на месте. На унылом лице на миг появилось безмятежное выражение, но тут же пропало при виде сына, который крадучись выходил из кухни. Заметив отца, мальчик молниеносно бросился в свою комнату, лишь бы не слышать родного скрипучего голоса. Папаша открыл было рот, но сына уже и след простыл.

Де Фюнес часто размышлял о том, какой легкой должна казаться жизнь его мальчикам. Сыновья взрослели, каждый из них хотел идти своим путем, что довольно сильно раздражало Луи. Взять хотя бы Оливье. С его внешностью и данными можно было сделать головокружительную карьеру в кино. Когда отцу все же удавалось затащить молодого человека на съемки, он делал все отлично. Однако стоило Оливье увидеть самолет, папины старания шли прахом. Де Фюнес-старший частенько обзывал любимого сына ослом. И тот в конце концов стал летчиком. Другой сын, Патрик, выбрал профессию врача. И с этим пришлось смириться. Прощай, мечта об актерской династии!

Карлос Луис де Фюнес де Галарца - потомок древнего португальского рода. Долгие годы ему приходилось заставлять себя не помнить о происхождении. В первую очередь следовало избавиться от неудобного имени. В молодости ему приходилось добывать кусок хлеба работой, для которой больше подходило короткое Луи. Тапер Луи, счетовод Луи, коммивояжер Луи, чистильщик обуви Луи... И меняя роли в жизни, он начал думать о театре.

На актерских курсах де Фюнес внезапно столкнулся со странной для него проблемой. Режиссеры начали давать ему роли романтических героев, к чему Луи готов не был. По поводу своей внешности он не обольщался, хотя в молодости был довольно хорош собой. Но скорее всего он просто не нашел в себе ни одной "поэтической" черты. Тихий и грустный де Фюнес покинул курсы и снова начал работать тапером. Вокруг него было множество людей, и Луи исподволь чувствовал (а позже уже знал наверняка), что именно им нужно. Хохот, смех до потери пульса.

Следующая попытка покорить сцену оказалась более удачной. В том, что он может стать комиком, де Фюнес убедился, смеша любимую жену и немногочисленных друзей. Роли в театре были крошечными, приходилось подрабатывать в ночных клубах. Однако кое-кого из зрителей ему удавалось довести до икоты, а один пожилой господин так смеялся во время номера Луи, что чуть не умер от сердечного приступа. Тем не менее карьера двигалась медленно. Лишь в 1945 г. 30-летний де Фюнес снялся в своем первом фильме. Это было "Барбизонское искушение" Жана Стелли.

Вопреки ожиданиям взлета к славе не последовало. Прежде чем на актера по-

настоящему обратили внимание зрители и критики, он снялся в 75-ти картинах. Эпизоды давались ему с трудом, хотя окружающие были уверены в обратном. С каждым фильмом пополнялся список тщательно отработанных комических трюков, мимики, движений. В то же время таял и без того небогатый запас его жизнерадостности. Вне работы Луи в лучшем случае был задумчив, в худшем - раздражен. В своих поздних интервью он уверял журналистов, что только рад пройденному им сложному пути к миллионным гонорарам и всемирной славе. Пока де Фюнес не достиг всего этого, необходимость кропотливо трудиться подчас доводила его до депрессии.

Свою супругу Луи не просто любил - он ею гордился. Еще бы, внучка Ги де Мопассана отдала ему свое сердце. Они с Жанной поженились во время войны, когда будущий инспектор Жюв был еще скромным статистом в театре. Семья стала для актера предметом тревожной любви и неустанной заботы. Для жены и детей он готов был на все. Правда, домочадцам редко приходилось слышать из его уст добрые слова. Луи так боялся потерять близких, что постоянно пребывал в напряжении.

Де Фюнесу было далеко за 40, когда его звезда наконец стала лениво подниматься над горизонтом. Многие режиссеры поняли, что это профессионал, накопивший колоссальный комический багаж.

б0-е годы дали ему все, о чем он только мог мечтать. В первую очередь - большие, настоящие роли и, как следствие, большие, настоящие деньги. Оба эти обстоятельства приводили его в восторг, но он все же не смог избавиться от "комплекса бедности". Сыновей, к примеру, ужасно сердила его экономность, которую они считали просто жадностью. Слишком много лет отцу семейства с трудом удавалось сводить концы с концами.

С каждым новым фильмом популярность Луи де Фюнеса росла, так же как и его усталость. Когда он стал миллионером, отказаться от работы помешало самолюбие. Как отказаться от роли, если она написана "под тебя"?

Напряженная работа не могла не сказаться на здоровье. В марте 1975 г. у де Фюнеса случились два инфаркта подряд. Он надолго исчез с экранов, постепенно перестали приходить приглашения сняться в той или иной картине. И тут Луи обиделся на весь мир. Характер комика испортился окончательно, и этот период стал тяжким

испытанием для его родственников.

Актер больше не желал иметь ничего общего с кино. Продав парижскую квартиру, он перебрался в купленный под Нантом замок и навострился писать язвительные мемуары. От этой наверняка скандальной книги мир был избавлен с помощью режиссера Клода Зиди. Он настойчиво звал де Фюнеса сниматься в фильме "Крылышко или ножка". Комик фыркал и отказывался, но Зиди знал, что делает. В конце концов Луи вернулся. Он убедился в том, что его нишу никто не занял, и продолжил работу, - хотя уже без прежнего исступления.

В 1982 г. на съемках фильма "Жандарм и жандарметки" скончался Жан Жиро, любимый режиссер де Фюнеса. Картину закончил его ассистент. Для комика эта смерть стала не только ударом, но и своеобразным сигналом. "Скоро и мне в путь", - думал Луи.

Слишком много в его жизни было связано с этим режиссером. В основном благодаря Жиро в де Фюнеса влюбились зрители. "Один лишь пшик", "Большие каникулы", "Скупой", "Суп с капустой" и несколько фильмов о похождениях жандарма из Сен-Тропеза - вот их совместные работы.

Умер Луи де Фюнес в 1983 г., лишь на несколько месяцев пережив своего друга. Узнав о его смерти, многие испытали чувство недоумения. Как это? Кто разрешил?

Большинство критиков склонялись к тому, что актер своими работами вечно кого-то высмеивал, показывал зрителю его недостатки и заставлял "работать над собой". Вряд ли это так. Смех де Фюнеса был другим. Поставленная им в молодости самому себе задача рассмешить всех и вся решалась Луи непросто, но все же он вычислил универсальную формулу смеха, чтобы знать наверняка, - хохотать будут даже глухие.

В картине "Оскар" есть небольшой эпизод, когда де Фюнес не говорит ни слова. Играют лицо и руки. Его пальцы' танцуют на чемоданчике с драгоценностями, физиономия тоже пляшет от радости, а со зрителями происходит что-то страшное. В зале в эти мгновения стоит общий стон. Смеяться уже нет сил, щеки и губы онемели, живот сводит, кое-кто уже сучит ногами, а пальцы Луи все скачут.

В этот момент понимаешь, что человек, которого давно нет на свете, все еще властен над тобой. Это он заставляет тебя дергаться и всхлипывать от смеха. И, что самое главное, он делает это виртуозно и НАРОЧНО.