Линда Беллингем

«Темная тайна» удочерения актрисы

Известная российскому зрителю по роли императрицы Александры в фильме 'Романовы. Венценосная семья', Линда Беллингем многие десятилетия скрывала, что была приемным ребенком...

Еще в детстве Беллингем загорелась желанием помогать другим детям обретать любящие семьи, и это привело ее в благотворительный детский фонд 'Barnardo's'. Ее овдовевший супруг Майкл Паттермор рассказал о том, как долго Линда мучилась сомнениями, рассказывать или нет миру свою историю удочерения, и как безнадежно пыталась наладить мосты со своей биологической матерью, бросившей ее в младенчестве.

Майкл помогал нести тяжелое бремя супруги во время последних нескольких месяцев ее борьбы с раком толстой кишки. Он находился возле нее, когда она скончалась в возрасте

66 лет в частной лондонской клинике. В последние дни ее жизни Паттермор неоднократно упоминал, как гордится выдержкой Линды, но сегодня он все чаще подчеркивает, как его супруга преодолела самое большое испытание в своей жизни – перестала скрывать от всего мира, что когда-то была отдана в приемную семью.

Держать в тайне секрет было вдвойне сложнее, так как с 1990-го Беллингем являлась послом фонда 'Barnardo's', оказывающего помощь в усыновлении. Она не понаслышке знала, сколько еще детей нуждается в том, чтобы найти новые и любящие семьи. Паттермор говорит: 'Ес

и обнаруживалось, что она могла еще как-то помочь людям, неважно какими силами и неважно, сколько на это уходило времени, она всегда делала шаг вперед. Она была одним из самых бескорыстных и любящих людей, которых вы когда-либо встречали'.

Майкл продолжает: 'Линду удочерили четырехмесячной. Ее канадская мамочка Марджори забеременела вне брака. Семья Марджори была чертовски набожными баптистами, которые, в сущности, не могли позволить ей оставить ребенка'.

Линда выросла в графстве Бакингемшир (Buckinghamshire), где ее приемный отец Дональд и приемная мать Ру

т ни на секунду не давали почувствовать девочке, что она была неродной. Обретшая настоящее счастье в любящей семье, Беллингем, однако, всё равно надеялась однажды встретиться с биологической матерью.

'Это произошло, когда ей было 35, – вспоминает Майкл, – после рождения младшего сына Робби'. Линде удалось выйти на контакт с Марджори, от которой она хотела узнать подробности о своих корнях. Но семья Марджори продолжала хранить 'темную тайну', и Линда по-прежнему была для них источником стыда.

Паттермор завил: 'Ничто не могло так раскрыть сущности их отношени

, как полученное Линдой письмо весной 2012-го, когда Линда была на гастролях. В письме говорилось о том, что Марджори умерла, и что ее похоронили. Семья не хотела, чтобы я или Линда присутствовали на похоронах, потому что большая часть семейства не знала о существовании Линды'.

После этого Беллингем почувствовала себя полностью отвергнутой. Овдовевший супруг вспоминает: 'В то время как я знал все подробности о прошлом Линды, она не хотела, чтобы об этом узнал кто-то еще. В ней не говорило чувство стыда, она просто хотела защитить Дональда и Рут от неудобных воп

росов. Просто удивительно, как много лет она вела кампании по усыновлению и удочерению, встречаясь с десятками семей и персоналом 'Barnardo's', и ни разу не упомянула о себе'.

Только в 2011-м, через шесть лет после смерти Дональда и Рут, Линда в своей книге 'Lost and Found', поведала миру о том, что была приемышем. Откровения супруги вдохновили самого Майкла рассказать о своем собственном детстве в приемных семья в надежде, что это поможет другим, особенно сейчас, когда он взял на себя обязанность заведовать всеми делами покойной актрисы в фонде 'Barnardo's'.

Паттермор говорит: 'Единственный период, когда я был очень счастлив, это последние десять лет, проведенные с Линдой. Вот отчего мне так невероятно трудно принять ее смерть. У нас вместе было столько планов. Она, конечно же, не выглядела на 66, да и играла, словно ей было 30. Она всегда подшучивала, что хочет в один прекрасный день выиграть 'Оскар', по всей вероятности, в категории 'Новичок', лет так в 75'.

'Мы жили с ней душа в душу, – продолжает Майкл, – и никогда ни разу не поспорили. Мы были одного поля ягоды, с одинаковым чувством юмора, оба трудолюбивые,

оба любящие жизнь. Нам не надо было спрашивать друг друга, о чем мы думаем, потому что мы оба знали наши мысли. И это чувство удивительно'.

Когда Линда за несколько дней до смерти спросила Майкла, мог бы он заняться ее благотворительными делами после ее ухода, он ответил согласием, при условии, что согласится сам фонд 'Barnardo's'.

'Я встретился с десятками приемных семей, – заявляет под конец Паттермор, – и я знал, насколько они добрые и любящие, я знал, какой огромный шанс они дают детям. Я сам прошел через всё это, поэтому мои слова отнюдь неголословны'