Лев Данг

Просто открывал Google, вбивал название клуба и приходил на просмотр

19-летний вратарь из чемпионата Вьетнама, прошедший школу «Спартака» и «Динамо», рассказал Виталию Суворову, как такое могло получиться.

Гармошка, Ярцев, просмотр

Англоязычная «Википедия» говорит, что до того, как улететь во Вьетнам, вы занимались в «Спартаке» и киевском «Динамо».

– В «Спартаке» – да, а вот «Динамо» на самом деле московское. Сначала был «Спартак». Мне тогда было лет 8-9. В первом или во втором классе у нас в школе был кружок футбола. Я сходил туда, мне понравилось, там я играл в поле. Бегал-бегал, а на каникулах пошел на коробку, и наш тренер тоже там был. Он меня поставил на ворота и начал мне бить. Я что-то ловил, что-то отбивал, и потом он сказал: «Давай ты в третьем классе будешь вратарем?» Так я стал вратарем. А этот тренер был в хороших отношениях с директором стадиона имени Нетто. Они договорились об игре, устроили нам матч со «Спартаком» 94-го года рождения. В итоге, мы проиграли 0:13, все 13 пропустил я. Но после игры их тренер ко мне подошел, спросил, какого я года, как меня зовут. А потом: «Приходи к нам потренироваться». Тренером команды 93 года рождения был Александр Георгиевич Ярцев, царствие ему небесное. И я начал заниматься.

Сколько лет вы провели в «Спартаке»?

– Пять. Помню, когда меня только приняли, мама купила кучу шоколадок, я пришел в команду, всем раздал. С пятого класса всю нашу команду уже переправили в школу в «Сокольниках» – там учились все игроки с 88-го года рождения до 93-го. Даже Прудникова там застал.

Самое яркое детское впечатление от «Спартака»?

– Мы постоянно ездили за границу, мне дико повезло – за те пять лет я объехал стран десять. Самый крутой выезд был на турнир во Францию, я там получил приз лучшего вратаря. Мы там вообще завоевали все, что можно. Лучший бомбардир, лучший защитник, лучший полузащитник, лучший нападающий – это все наши ребята взяли. Ну, и золотую медаль, естественно. Кстати, Козлова знаете? Он тоже тогда с нами был. У меня до сих пор с того турнира программка дома лежит. Мы в той команде вообще не знали, что такое поражение. На всех московских первенствах брали золото. Ярцев мне очень запомнился. Он всем ребятам, которых тренировал, прививал спортивный характер.

Как вы оказались в «Динамо»?

– Когда Ярцева убрали и поставили нового тренера, у меня была травма. Делали операцию. После операции я потерял форму, мне тогда было лет 15 уже, и я потерял место в составе. Стал проситься в аренду. Меня отослали в московские «Крылья Советов», это была высшая лига. Там я ровно год отыграл. Помню, что зимой мы как-то тренировались в минус 30. Это очень жестко было. Поле и так было не очень, а тут еще заледенело – падать нереально больно было. Последний месяц в том году, я кстати, тренировался с «Локомотивом» – там тогда Овчинников с вратарями занимался. Так вот, к «Спартаку»...

Да.

– Спартаковский тренер мне перед отъездом сказал: «Поиграй год в аренде, а потом вернешься». Я вернулся, прихожу на тренировку, а он меня спрашивает: «А ты кто такой? Зачем пришел?» Тренера Сидоров звали. В итоге, отправил меня к тренеру вратарей. Я у него спрашиваю: «Как же так?» А он мне отвечает фразой, которую я до сих пор вспоминаю: «Знаешь, Лев, вот я раньше хотел играть на гармошке. Но что поделать, если у меня слуха нет?». Как же мне тогда обидно было! Я пришел домой, маме рассказал все, а потом забросил свою сумку куда-то на неделю и вообще никуда не ходил, ни на какие просмотры. Но в какой-то момент понял, что соскучился, что хочу погонять мяч, и сказал маме: «Мам, давай с чего-нибудь начнем».

И с чего начали?

– А у нас таблица была по московскому первенству. Я посмотрел первую пятерку, ниже которого мне опускаться не хотелось: «Спартак», ЦСКА, «Локомотив», «Торпедо», «Динамо». На пятом месте было «Динамо», с которого я решил начать. Я приехал на стадион, нашел тренера, спросил: «Можно пройти у вас просмотр». А он на меня посмотрел и говорит: «А ты Лев Данг? Тот, который в «Спартаке» играл?» «Да». На следующий день меня приняли в команду.

Кержаков, «Арсенал», психология

Между переходом в «Динамо» и отъездом во Вьетнам прошло пять лет. Как складывались дела все это время?

– В «Динамо» я играл в основе в команде моего возраста – на всяких первенствах Москвы и тому подобное. Потом, где-то через полтора года, меня позвали на сборы за дубль. Я тогда тренировался вместе с Карчемаркасом, с другими ребятами, провел два сбора в Турции, но в заявку в итоге не попал. А потом получилось так, что Габулов травмировался после того столкновения с Веллитоном, основным стал Шунин, но больше никого из вратарей на предыгровой тренировке почему-то не оказалось. Даже из дубля парни куда-то тогда делись. И меня позвали тренироваться с основной. Захожу в раздевалку в Новогорске, а там Кержаков, Колодин, все эти звезды. Мне сказали: «Молодой, бери сетку». Я взял, пошел на поле и уже занимался с Шуниным. Это очень круто было. Там еще двухсторонка была, и Кержаков по воротам ударил, а я отбил. Удар не тяжелый был, но для меня это все равно событие было.

Почему не получилось остаться в «Динамо»?

– У меня контракт заканчивался и как раз был выпуск в школе. Меня позвали и сказали: «Извини, но контракт мы продлевать не будем». Ну, не будете и не будете. Я даже не стал спрашивать почему – какая уже разница. Ну и почти сразу решил, что не хочу пробовать устроиться где-то в России. Мой папа – вьетнамец. И я ему сказал: «Пап, давай попробуем найти что-нибудь во Вьетнаме». Я в принципе еще года за два до выпуска думал о Вьетнаме. И мы начали искать.

Как проходил этот поиск?

– У меня во Вьетнаме живет много родственников, я к ним прилетал еще в детстве отдыхать. На этот раз мы поехали вместе с папой и отобрали четыре клуба из высшей лиги, и один из второй. Начали звонить. Первый клуб был из Сайгона – там я тренировался не с основным составом, а с командой U-19. Первое впечатление было ужасным: кошмарное поле, кошмарные раздевалки, какой-то вонючий туалет, в котором все переодеваются. У основы-то условия были нормальными, а у молодежи – просто ужас. Я еще помню, там мячи какие-то странные были.

А что с ними?

– Фирма называлась «Дандык», то есть начиналась на «Д», и логотип был клуб точь-в-точь, как у «Динамо». Тот же шрифт, тот же цвет. Я тогда подумал: «Ничего себе, и тут «Динамо». В общем, я там потренировался и понял, что надо искать дальше. Следующие два клуба были примерно такими же – условия ужасные. Это все было в двух столицах – Хошимине и Ханое. А потом я поехал в город Плейху, в клуб «Хоангань Зялай». Я еще в России читал что-то о том, что во Вьетнаме открылась школа лондонского «Арсенала», и решил попробовать прорваться туда.

Ого.

– Я приехал, посмотрел на базу и просто ахнул. Мне провели экскурсию небольшую, все очень понравилось, я думал: вот-вот-вот, все, это то, что нужно. Это ведь лучшая школа в стране. У клуба еще очень мощный владелец, бизнесмен, вьетнамский Абрамович такой. У него помимо футбола куча фабрик разных, предприятий. Правда, тренироваться мне здесь опять дали только с командой до 19 лет, а не основой, но я подумал: ладно, потом разберемся. В итоге, я им понравился, мы подписали контракт, а на следующий день ко мне подходят и говорят: ну что, переводим тебя в основу. Вот уже два года я играю в этом клубе, в прошлом году мы заняли пятое место в чемпионате.

Все это звучит очень круто, но неужели попасть на просмотр действительно было так легко?

– Да, я просто открывал Google, вбивал название клуба и смотрел, где находится стадион. Потом звонил, спрашивал: «А во сколько у вас тренировка?» Приходил, вылавливал тренера и просил на меня посмотреть.

Сколько команд входит в вашу академию?

– Она делится на две части: просто клубная школа и школа «Арсенала». И там, и там есть разные возрастные группы – до 15, до 16, до 17. Причем, в школе «Арсенала» первые два года они играют без бутс. Что они вытворяют – это не описать словами. Нереально техничные, быстрые. Очень здорово за ними смотреть. Я когда уезжал недавно, наша основа с ними товарищеский матч играла. Так они вторым составом, босиком, без вратаря сыграли с нашими три матча с общим счетом 8:8. Это просто «Барселона». К ним даже недавно тренер из «Арсенала» приезжал – смотрел, спрашивал. Но пока никого не увозили.

Вообще отличий между тренировками в России и во Вьетнаме много?

– Тут дело даже не в тренировках, а в режиме. Я вообще очень удивился, когда в первый день узнал: подъем чуть ли не в шесть утра. И каждый день по две тренировки. Утренняя – в 8:30, потому что если позже выйдешь, уже сгоришь весь на солнце. Мне, кстати, здесь очень повезло с тренером вратарей. Он сам из Таиланда, и мы очень быстро нашли общий язык. В России как-то упор делается на технику, выносливость, все такое. Здесь это, конечно, тоже важно. Но еще очень часто говорят на тему вратарской психологии, чего у нас почти не было. Каждую тренировку этот таец со мной беседует, что-то рассказывает. Иногда это здорово помогает.

Вы – единственный легионер в команде?

– Нет, у нас как раз в этому году разрешили заявлять четырех иностранцев. Сейчас в команде их шесть, но у двоих есть вьетнамский паспорт – у меня

и у одного бразильца. А так есть еще два бразильца и два нигерийца, один из которых вратарь.

Модель, мышь, гей

Правда, что ваша сестра – известная во Вьетнаме модель?

– Да, только она двоюродная. У меня вообще все родственники творческие такие. У папы в семье восемь человек – четыре сестры, три брата и брат-близнец. Близнец – директор частной балетной школы во Вьетнаме, очень известный человек. Его дочь, моя двоюродная сестра – модель, ее каждый второй в стране знает. Ну и родители тоже творческие: папа – бывший артист балета, а мама – актриса. Но она сейчас уже не работает, а раньше играла в Ермоловском театре.

Два года назад вы впервые уехали от родителей на неопределенный срок. Первые месяцы были тяжелыми?

– Конечно. Понятно, что я приезжал во Вьетнам и раньше, но это уже другое. Многое было непривычно. Например, погода – тут такая жара стоит, что ходить тяжело, не то что в футбол играть. Или питание. Хорошо, что здесь на базе иностранцев кормят европейской кухней. Потому что вьетнамская… я, конечно, могу ее есть, но европейскую люблю больше. Я вообще привередливый в этом плане – если меня что-то смущает, я даже пробовать не буду. Это, в том числе, про собак. Была ситуация, когда мы на выездную игру прилетели, а там в городе одно из фирменных блюд – мышь. Видимо, домашних каких-то разводят, я не знаю. Вьетнамскому столу подали на стол мышей – то ли жареных, то ли еще каких-то. И тут мимо проходит наш бразилец, ему говорят: «Марсело, попробуй». Он смотрит – вроде на курицу похоже. Когда он съел кусок и ему рассказали, что это такое – это надо было видеть. Его чуть наизнанку не вывернуло.

Другие игроки относятся к вам как к вьетнамцу или как к русскому?

– Как к русскому. Постоянно спрашивают: «А правда, что в России снег есть?» Я им рассказываю ту историю про тренировки в -30, а они в шоке все. У них тут в +10 животные погибают и старики. А вообще у меня вообще всю жизнь так: в России меня считают вьетнамцем, а во Вьетнаме – русским. Я выхожу на улицу, сажусь в такси, и со мной начинают разговаривать на английском. А когда я отвечаю на вьетнамском, сразу куча вопросов: «А откуда ты знаешь вьетнамский? А кто папа? А кто мама?» Я уже замучился отвечать. Мы когда с младшим братом едем, я сразу говорю: «Сегодня ты отвечаешь». Я думаю, это из-за роста все. Обычные вьетнамцы маленькие, а я – 1,87. Великан. Куда ни пойду – все смотрят.

Ваш брат тоже играет в футбол?

– Да, здесь же в академии. Раньше он тоже в «Спартаке» занимался – полтора года, что ли. А потом у него начались проблемы с суставами, родители боялись, что даже ходить не сможет, какой там футбол. Естественно, он забросил все это, а когда решил снова играть, уже было поздно – в России в 14 лет уже не попасть. А здесь, кстати, лет в 16-17 только начинают. У нас сейчас в команде парень есть, который в 20 лет только заниматься начал.

В России вас зовут Лев Данг, как зовут во Вьетнаме?

– Лам. Данг Ван Лам. Данг – это фамилия, Лам – имя, а Ван – еще что-то. Ой, я вот что еще забыл рассказать. У меня же тут на русском интервью брали! Известный вьетнамский канал прислал ко мне журналистку, а она знала русский. Так и показали потом, а внизу субтитры дали. Поначалу вообще много журналистов приходило. Это же первый случай был, когда русский вратарь из «Спартака» и «Динамо» приехал во Вьетнам.

Когда я искал способ с вами связаться, почти сразу налетел на фанатскую страницу в Facebook. Вы о ней знаете?

– О, это целая история. Я когда на нее наткнулся, удивился, думаю: «Ничего себе». Там же и фотки, и вся информация обо мне, человек так старательно все писал, мне очень приятно было. А потом то ли его взломали, то ли еще что, и там стала появляться такая чепуха. Писал, что я гей, еще какой-то бред. А однажды я проснулся и увидел, что у меня весь телефон забит смсками. Оказалось, что этот человек обматерил все вьетнамское правительство, обматерил Хо Ши Мина. Я даже таких слов еще не знал тогда. А мне тут же все начали писать: «Лева, ты чего делаешь? Ты молодой, у тебя же только все начало налаживаться в футболе, ты что?» А вьетнамский народ почему-то не понимает, что бывают фейки. У них вообще в голове это не укладывается, они все были уверены, что это я. Еле-еле всем все объяснил.

Оркестр, перестрелка, фанаты

Сколько людей ходит на матчи «Хоанганя»?

– У нас вообще маленький город, так что больше 10 тысяч вряд ли соберется. И то такое редко бывает. Обычно 5-6 тысяч. Зато стадион наш я вообще считаю самым лучшим в чемпионате.

Вьетнамские фанаты сильно отличаются от российских?

– Да-да. Мне очень не хватает каких-то кричалок, которые всегда были в «Спартаке». Когда ты выходишь на поле, а на трибунах что-то скандируют, лупят в барабаны. А здесь они все в дудки дудят, какой-то оркестр вообще получается, а никаких кричалок нет. Спокойно все. Только у одного клуба буйные болельщики – рассказывали, что там раньше даже перестрелки случались.

Сколько раз вас узнавали на улице?

– Да постоянно. Не только меня – всех узнают, у нас же маленький город. А бывало даже в других городах узнавали. Я пару дней назад прилетел из России, у меня отпуск был. Первый, кстати, за два года – я маму замучил: «Хочу пельменей! Хочу оливье!». В общем прилетел я, и не очень понял, где в аэропорту нужно забирать багаж. Подхожу к одному парню, а он мне: «Слушай, а как тебе зовут? Не Лам случайно?» А один раз в городе другой парень узнал и побежал так, как будто я суперзвезда какая-то. Автограф взял, все дела. Причем говорил со мной на английском почему-то.

Самая приятная встреча с болельщиком?

– У нас был турнир среди азиатских стран, проходил в Мьянме. Мы прилетели, нас там встретило вьетнамское посольство, и они привезли нас в ресторан. Там была это маленькая миленькая девочка – она, по-моему, 97-го года. И села рядом со мной, начала разговаривать – спросила мой Facebook, еще что-то. И свой Facebook дала. Я прямо при ней зашел его посмотреть, а там – куча моих фотографий. «Ого! А что я здесь делаю?» – спрашиваю. Она сначала застеснялась, а потом начала рассказывать, что прочитала все мои интервью, посмотрела все мои игры, узнала обо мне еще несколько лет назад, мечтала со мной встретиться. И это все в другой стране! Я был просто поражен.

В прошлом году вас вызвали в сборную U-19. Вспомните, как это было?

– В клуб пришел факс из сборной, что меня вызывают в столицу, и я полетел. Это было лето, жара под сорок, влажный воздух, просто ужас. В девять уже так палило солнце, что я сидеть не мог, вообще сил не было. Это тоже самое, что тренироваться в парилке. Но играть в сборной все равно здорово. Я помню свой первый матч. Точнее уже то, что было после него. Я вышел из раздевалки, побрел по подтрибунному помещению, а там болельщик стоял. И он ко мне подходит и говорит: «Знаешь, нам всем очень нравится, как ты играешь. Мы хотим, чтобы играл ты, а не другой вратарь. Ты большой молодец». Очень приятно было. Да и журналисты снимали меня каждый день. Все это при том, что игровая практика у меня только в сборной и дубле, за основу я еще не играл.

То есть как?

– Я попадаю в заявку время от времени, но у нас сейчас очень сильный вратарь, тот нигериец, о котором я говорил. Он 11 лет назад выиграл чемпионат мира U-17 и стал там лучшим вратарем. Так что я в основном играю за дубль и за сборную.

Получается, что в сборную вас позвали, заметив в дубле?

– Скорее просто из-за того, что приехал такой вратарь из России, из «Спартака» и «Динамо».

Трагедия

Сейчас вы живете на базе или снимаете квартиру?

– На базе, у нас почти все тут. Только один бразилец, ему уже около 30, живет в городе – но у него жена уже, ребенок. Причем живет он все равно в клубной квартире. Тут устроено так, что база у нас находится в 30 минутах от центра, а в самом городе есть еще клубные апартаменты. То есть с жильем, в любом случае, никаких проблем не будет. А я сейчас живу в номере с братом. Правда, так получилось из-за одной трагедии.

Что за трагедия?

– До этого я жил с одним парнем 90 года. Когда я был в Москве, он тренировался на базе и его вызывали в первую сборную. Он вышел на улицу, а здесь безобразные дороги, безобразные водители. Столкнулись два автобуса, и дверь от багажного отделения раскрылась и попала ему прямо в шею. Ему делали несколько операций, сейчас он в Таиланде, снова на операции. Все правая сторона тела парализована. Поэтому моя комната опустела, и ко мне подселили брата.

Врач

К чему во Вьетнаме вы до сих не можете привыкнуть?

– Во-первых, к телевидению. Я его почти не смотрю, но если включаю – это что-то. Вьетнамские фильмы вообще невозможно смотреть. Снято ужасно, драки какие-то нелепые, как клоуны, блин, выглядят. А во-вторых, к трудолюбию людей. Здесь действительно очень любят работать. У нас врач есть – удивительный человек. Он просыпается в полшестого утра, а уже в шесть бегает 20 кругов. Каждый день! При том, что у футболистов лимит 20-30 кругов. Сейчас у нас предсезонка начнется, будем с ним вместе бегать. Отличный парень!