Лавр Корнилов

Генерал от инфантерии

Выходец из низов, Корнилов с одобрением встретил февральскую революцию 1917 г. и приход к власти Временного правительства. Он тогда говорил: "Старое рухнуло! Народ строит новое здание свободы, и задача народной армии - всемерно поддержать новое правительство в его трудной, созидательной работе". Верил он и в способность России довести войну до победного конца.

Лавр Георгиевич Корнилов 1870-1918. Путь генерала Корнилова отразил в себе судьбу русского офицера в трудный и переломный период российской истории. Этот путь завершился для него трагически, оставив в истории громкую память о "Корниловском мятеже" и "Ледяном походе" Добровольческой армии. Лавр Георгиевич сполна испытал на себе любовь и ненависть людей: мужественного генерала-патриота беззаветно любили его боевые товарищи, чернили и ненавидели революционеры. Сам он не стремился к славе, действуя так, как подсказывала ему его совесть и убеждения.

У Корнилова не было ни титулованных предков, ни богатого наследства, ни поместий. Родился он в уездном городке Усть-Каменогорске Семипалатинской губернии. Его отец, сибирский казак, имел чин отставного хорунжего и служил коллежским асессором, семья была многодетной и с трудом сводила концы с концами. Старшему из детей - Лавру в 13 лет удалось поступить в Омский кадетский корпус, где он учился с рвением и по выпуску имел наивысший балл среди кадет. Тяга к военному образованию была у него большой, и молодой офицер вскоре поступил в Михайловское артиллерийское училище в Петербурге, в 1892 г. закончил его также первым. Затем он служил в одной из артиллерийских бригад в Средней Азии. Трудности туркестанской жизни преодолевал относительно легко.

Через три года поручик Корнилов поступил в Академию генерального штаба, учился вновь блестяще, по выпуску получил серебряную медаль и чин капитана досрочно, его фамилия была занесена на мраморную доску академии. "Скромный и застенчивый артиллерийский офицер, худощавый, небольшого роста, с монгольским лицом был мало заметен в академии и только во время экзаменов сразу выделялся по всем наукам", - вспоминал генерал А.Богаевский.

Имея по окончании академии преимущество при выборе дальнейшего места службы. Лавр Георгиевич выбрал... Туркестанский военный округ. Офицеру генерального штаба была поручена миссия военного разведчика на среднеазиатских границах России. За пять лет, с 1899 по 1904 г., он исколесил тысячи километров, побывал в Персии, Афганистане, Китае и Индии; постоянно рискуя жизнью, менял обличье, преображался в мусульманина, выдавал себя за купца, путешественника, вел сложную игру с английскими разведчиками-конкурентами. Подготовленные им для штаба округа и генерального штаба обзоры стран Среднего Востока имели не только военное, но и научное значение, некоторые из них были опубликованы в журналах, а работа Корнилова "Кашгария и Восточный Туркестан" была издана книгой (1901 г.). Его имя приобрело известность.

В 1904 - 1905 гг. Лавр Георгиевич в должности штаб-офицера 1-й стрелковой бригады участвовал в русско-японской войне. Действуя самоотверженно, мог не раз погибнуть на чужой китайской земле. В неудачном Мукденском сражении он с боями вывел из окружения три пехотных полка, за что был удостоен ордена святого Георгия 4-й степени. Получил он за войну и чин полковника, дававший право на потомственное дворянство.

После войны Корнилов был прикомандирован к Главному управлению генерального штаба, но мятежная душа "сына Востока" томилась в столице. В 1907 г. он уехал военным атташе в Китай. Четыре года он вел там дипломатическую работу во имя военных интересов России, соперничая с дипломатами Англии, Франции, Германии, Японии. По старой привычке объездил всю Монголию и большую часть Китая. Вернувшись в Россию, Лавр Георгиевич принял должность командира 8-го Эстляндского полка в Варшавском военном округе, но вскоре опять уехал на Восток - в Заамурский округ пограничной стражи, где стал начальником 2-го отряда. С 1912 г.- командир бригады в 9-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии во Владивостоке.

В 1914 г. первая мировая война все-таки вернула ветерана Востока на Запад. Корнилов начал войну в должности командира бригады, с декабря 1914 г. ему было поручено возглавить 48-ю пехотную дивизию, входившую в состав 8-й армии А.Брусилова. Дивизию составляли полки со славными именами: 189-й Измаильский, 190-й Очаковский, 191-й Ларго-Кагульский, 192-й Рымникский. С ними Корнилов принял участие в Галицийской и Карпатской операциях войск Юго-Западного фронта. На территорию Венгрии его дивизия ворвалась бок о бок с 4-й стрелковой бригадой генерала А.Деникина. Затем войскам фронта пришлось отступать, и Корнилов не раз водил в штыки батальоны, прокладывая путь шедшим сзади. За доблестные действия в боях и сражениях 48-я дивизия получила название "Стальной". "Странное дело, - вспоминал Брусилов, - генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, он и сам себя не жалел".

Весной 1915 г. германо-австрийские войска на участке Горлица - Громник нанесли страшной силы удар по войскам Юго-Западного фронта и -раскололи их надвое. Обеспечивая выход своей дивизии из окружения, тяжело раненный Корнилов с остатками отряда попал в плен и был отправлен в Австро-Венгрию, в город Кессиге. Через год и три месяца ему удалось совершить побег из тюремного госпиталя и пробраться через Венгрию и Румынию в Россию. Понятия о воинской чести в русской армии были тогда другими, и вернувшийся из плена генерал за мужество был награжден орденом святого Георгия 3-й степени. В сентябре 1916 г. Лавр Георгиевич вернулся на Юго-Западный фронт, вступил в командование 25-м армейским корпусом, заслужил чин генерал-лейтенанта.

Выходец из низов, Корнилов с одобрением встретил февральскую революцию 1917 г. и приход к власти Временного правительства. Он тогда говорил: "Старое рухнуло! Народ строит новое здание свободы, и задача народной армии - всемерно поддержать новое правительство в его трудной, созидательной работе". Верил он и в способность России довести войну до победного конца. 2 марта популярный в стране и армии генерал получил назначение на должность командующего Петроградским военным округом. 8 марта по приказу военного министра Гучкова он арестовал в Царском Селе семью свергнутого с престола царя (сам Николай II был арестован в этот же день в Ставке армии, в Могилеве). Командующему округом было поручено водворить порядок в возбужденном революцией столичном гарнизоне, но петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов всячески препятствовал этому. Уязвленный и утомленный петроградской бессмыслицей Корнилов рапортом от 23 апреля потребовал вернуть его в действующую армию.

В начале мая 1917 г. он получил в командование 8-ю армию, давшую громкие имена Брусилову, Каледину, Деникину и ему самому. В июньском наступлении войск Юго-Западного фронта 8-я армия действовала наиболее успешно, ей удалось прорвать оборону противника, за 12 дней взять в плен около 36 тысяч человек, занять города Калуш и Галич. Но другие армии фронта ее не поддержали, фронт залихорадило, пошли солдатские митинги, антивоенные резолюции солдатских комитетов. Наступление было сорвано, и 6 июля германские войска перешли в контрнаступление.

В ночь на 8 июля Корнилов был срочно назначен командующим Юго-Западным фронтом, а 11-го он отправил Временному правительству телеграмму, в которой констатировал, что распропагандированная большевиками армия бежит, и требовал введения военно-полевых судов, смертной казни для дезертиров и мародеров. На следующий день его требование было удовлетворено. Через неделю отход войск прекратился.

19 июля Корнилов получил от Керенского предложение стать верховным главнокомандующим и принял его, оговорив в качестве условия полное невмешательство в его оперативные распоряжения. В противоборстве с большевиками Керенский нуждался в поддержке твердого и решительного генерала, хотя он опасался, что тот со временем захочет отстранить Временное правительство от власти. Лавр Георгиевич, судя по различным свидетельствам, действительно не исключал такого варианта развития событий и своего прихода к власти, но не единоличной, а во главе нового национального правительства. Впрочем, как показали последующие события, никаких конкретных планов на этот счет Корнилов не разрабатывал. В августе верховный главнокомандующий несколько раз приезжал из Могилева в Петроград для участия в совещаниях, и каждый раз на вокзале генерала горячо приветствовали массы людей, его осыпали цветами, несли на руках. На Государственном совещании 14 августа Корнилов доложил о тревожном положении на фронте, особенно под Ригой, и призвал Временное правительство к принятию безотлагательных суровых мер против нараставшей революции.

Развязка была близка. В связи с угрозой большевистского переворота в Петрограде Корнилов по согласованию с Керенским 25 августа двинул к столице конный корпус генерала А.Крымова и другие войска. Но тут Керенский, получавший через посредников разноречивую информацию о намерениях верховного главнокомандующего, дрогнул, испугавшись за свою власть. Утром 27-го он направил в Ставку телеграмму о смещении Корнилова с его поста и дал указание остановить войска, двигавшиеся к Петрограду. В ответ Корнилов сделал по радио заявление о предательской политике Временного правительства и призвал "всех русских людей к спасению умирающей Родины". В течение двух дней он пытался собрать вокруг себя силы для борьбы против Временного правительства, но неожиданность происшедшего, бурный всплеск слухов и пропаганды, порочившей "Корниловский мятеж", сломили его волю. Как и генерал Крымов, пораженный случившимся и застрелившийся 31 августа. Лавр Георгиевич был в отчаянии, лишь поддержка ближайших соратников, жены и мысль о тысячах офицеров, верящих в него, удержали Корнилова от самоубийства.

2 сентября вновь назначенный начальник штаба верховного главнокомандующего генерал М.Алексеев, вполне сочувствовавший "мятежникам", вынужден был объявить Корнилову об аресте. Он направил его с другими арестованными в Быховскую тюрьму, где обеспечил им безопасность. Вместе с бывшим верховным главнокомандующим в Быхове оказались генералы Деникин, Лукомский, Романовский, Эрдели, Ванновский, Марков. Менее чем через два месяца Временное правительство, предавшее своих военачальников, будет низложено большевиками и само окажется в роли арестованного.

Один из быховских узников - генерал Романовский - говорил: "Могут расстрелять Корнилова, отправить на каторгу его соучастников, но "корниловщина" в России не погибнет, так как "корниловщина" - это любовь к Родине, желание спасти Россию, а эти высокие побуждения не забросать никакой грязью, не втоптать никаким ненавистникам России".

После прихода к власти большевиков угроза расправы над арестованными генералами каждый день нарастала. Накануне прибытия в Быхов красногвардейских отрядов исполнявший должность главковерха генерал Н.Духонин отдал распоряжение об освобождении Корнилова и его сподвижников. В ночь на 19 ноября они покинули Быхов и двинулись на Дон. На следующий день прибывшие в Могилев революционные матросы в присутствии нового главковерха Крыленко растерзали Духонина и надругались над его телом.

В начале декабря 1917 г. Корнилов приехал на Дон и вместе с генералами Алексеевым, Деникиным, атаманом Калединым возглавил сопротивление большевикам. 27 декабря он вступил в командование Добровольческой белой армией, насчитывавшей тогда около трех тысяч человек. Развитие событий на Дону, повлекшее за собой победу Советов и гибель атамана Каледина, вынудило Добровольческую армию в феврале 1918 г. двинуться в Кубанский край. В этом "Ледяном походе", проходившем в неимоверно тяжелых погодных условиях и в беспрерывных стычках с красноармейскими отрядами, Корнилов оставался кумиром добровольцев. "В нем, как в фокусе, - писал Деникин, - сосредоточивалось ведь все: идея борьбы, вера в победу, надежда на спасение". В трудные моменты боя, с полным пренебрежением к опасности Корнилов появлялся на передовой линии со своим конвоем и трехцветным национальным флагом. Когда под жестоким огнем противника он руководил сражением, никто не смел предложить ему покинуть опасное место. Лавр Георгиевич к смерти был готов.

При подходе к Екатеринодару (Краснодар) выяснилось, что он занят красными, организовавшими сильную оборону. Первая атака города малочисленной Добровольческой армией была для нее неудачной. Корнилов был непреклонным и 12 апреля отдал приказ о повторной атаке. На следующее утро взрывом неприятельского снаряда он был убит: снаряд пробил стену в доме, где за столом сидел генерал, и сразил его осколком в висок.

В станице Елизаветпольской священник отслужил панихиду по убиенному воину Лавре. 15 апреля в немецкой колонии Гначбау, где остановилась отступавшая армия, гроб с телом Корнилова был захоронен. На следующий день большевики, занявшие селение, отрыли могилу и отвезли тело генерала в Екатеринодар, где после глумлений оно было сожжено. Гражданская война в России разгоралась.