Катрин Брейя

"МОЯ ЗАДАЧА - НАКАЛИТЬ ЗРИТЕЛЯ, ЧТОБЫ ОН НЕ МОГ С СОБОЙ СОВЛАДАТЬ"

Французская писательница, актриса и режиссёр Катрин Брейя наделала много шуму в разных странах своим порно-эротическим фильмом 'Романс', который кое-где пытались запретить. Теперь та же участь может ждать её новую ленту 'Моей сестре!'.

Катрин БРЕЙЯ, режиссер и писатель, снимает не самые приятные для праздного просмотра фильмы, однако забыть их по выходе из кинозала уже невозможно. Ее "Романс" с участием порноактера Рокко Сиффреди едва не запретили во Франции. Картину "Толстая девочка" (у нас на большом экране так и не появившуюся), в которой происходят вполне обыденные и оттого жуткие вещи, можно назвать самым шокирующим фильмом последних лет. В середине сентября в наш прокат выходит последняя лента Брейи "Интимные сцены". Главная героиня фильма - женщина-режиссер, которая пытается снять сложный сексуальный эпизод. Впервые приехав в Москву, чтобы представить фильм, Катрин ответила на вопросы корреспондента "Известий" Марии КУВШИНОВОЙ.

- Многие считают, что вы не любите мужчин. Некоторые догадываются, что вы не любите женщин. После "Интимных сцен" может показаться, что вы не любите и себя...

- Никто не любит себя. Это одно из главных противоречий нашего существования: человека, с одной стороны, очень привлекает жизнь, с другой стороны - он себя не любит. Единственная вещь, которая заставляет хоть немножко себя полюбить, - взгляд любящих людей.

- Вас традиционно называют "режиссером-феминисткой"...

- (Почти кричит) Я не "режиссер-феминистка"! То есть с одной стороны я режиссер, с другой - феминистка... Но я стараюсь, чтобы эти две вещи не пересекались друг с другом. Никогда не использовала свои фильмы для пропаганды каких бы то ни было воззрений. Я не занимаюсь политикой и свои общественные взгляды не переношу на экран.

- Мне кажется, что "Интимные сцены" - в некотором роде пародия на феминистские догмы...

- Я так не считаю. Поговорите с разными режиссерами и вы поймете, что в большинстве своем они постоянно не уверены в правильности того, что происходит на съемочной площадке. В моем фильме отражается именно этот момент сомнения - это вовсе не пародия. Пародия - низкий жанр, хотя он очень распространен, в частности во Франции. Зачастую она высмеивает как раз то, что имеет самое большое значение. Я скорее ищу что-то настоящее, а не пародию на него.

- К вопросу о пропаганде. Вы работали в "Юнифрансе", организации, которая занимается популяризацией французского кино в мире...

- В этом году я уступила свой пост, хотя "Юнифрансу" обязана многим: благодаря ему мои фильмы, начиная с самых ранних, стали известны за границей. Мне кажется, что до появления этой организации мало кто в мире так интересовался нашим кино. Очень приятно знать, что все мои картины выходят, например, в Турции, причем в полной версии.

- Что вы думаете по поводу "Амели", главного французского хита?

- Это авторское кино, и заранее мало кто мог предсказать ему такой успех. Многие французы ненавидят этот фильм, но я к их числу не принадлежу. Они просто завидуют.

- После финальной сцены вашего фильма "Толстая девочка" у меня полчаса дрожали руки. Насколько вы ожидаете от зрителей подобной, чисто физиологической реакции?

- (Катрин ликует) Отлично! Конечно, это была моя задача - довести зрителя до такого уровня эмоций, чтобы он уже не мог с собой совладать. Это был фильм с очень маленьким бюджетом, у меня не было возможности вставлять спецэффекты. Пришлось делать все старыми методами, фактически средствами немого кино. Я до самого последнего момента сомневалась, что задуманное получится. Люди на площадке постоянно говорили, что нужно добавить криков, чего-то еще. Только когда я увидела реакцию зрителей, я поняла, что у меня все получилось.

- Вы написали свой первый роман в 17 лет. Человек уже в таком возрасте может быть серьезным писателем?

- Опыт и возраст не самое главное. Есть масса примеров, когда люди писали свои лучшие произведения лет в двадцать. Рембо, например. Даже если за твоей спиной нет прожитых лет, если ты не так умудрен, не обладаешь спокойствием, которое приходит с годами, ты можешь писать. Только в юности человек еще способен испытывать фантастическое желание изменить мир, которое больше не повторяется. Когда ты молод, ты близок к какому-то внутреннему смыслу жизни, ты чувствуешь острее.