Исидор Натансон

ЧЕЛОВЕК ДОЛГА, ДОСТОИНСТВА И МУДРОСТИ

В июле 1964 г. в Ленинграде хоронили профессора Исидора Павловича Натансона. Проводить его пришло так много людей, что они заполнили помещение математико-механического факультета на 10-й линии Васильевского острова и всю улицу перед зданием. Это были не забывшие его студенты длинного ряда лет, для которых И.П. был не только Учителем математики, но и образцом порядочности и достоинства.

Исидор Павлович родился в 1906 г. в Швейцарии. Его мать Вера Яковлевна(1) окончила медицинский институт в Париже, а отец Павел Николаевич(2) — Политехнический институт в Цюрихе. В 1908 г. семья вернулась в Россию. Примерно в 1915 г. переехали в Петроград и сняли квартиру на 8-[oй] Советской (тогда — Рождественской) улице, где И.П. прожил всю жизнь.

В 1929 г. И.П. женился на Елизавете Петровне Соколовой(3). В конце того же года они оба закончили Математико-механический факультет университета.

Выдающийся ученый

Научные исследования И.П. начал еще студентом, его учителем был Г.М.Фихтенгольц(4). По окончании университета И.П. — сотрудник НИИММ (Научно-исследовательский институт математики и механики) при факультете. К 1935 г., когда в СССР были введены ученые степени, у него было 10 опубликованных научных работ; степень кандидата физико-математических наук была присуждена И.П. без защиты диссертации. В 1937 г. он защитил докторскую диссертацию.

В первой половине 1930-х годов в Ленинградском университете работал академик С.Н.Бернштейн(5). Под его влиянием И.П. начал заниматься так называемой «конструктивной теорией функций». Это — исконно «петербургская» область математического анализа. В последующие годы ее значение усилилось в связи с развитием вычислительной техники. В этой области И.П. работал всю жизнь(6).

Широким кругам математиков И.П. известен прежде всего как автор двух первоклассных научных монографий «Теория функций вещественной переменной» и «Конструктивная теория функций».

Первая из этих книг была издана Ленинградским университетом в 1941 г. под заглавием «Основы теории функций вещественной переменной». За этим последовали более полные издания 1950, 1957, 1974 и 1999 годов. Книга переведена на 7 языков. В этой книге И.П. изложил большой раздел метрической теории функций. Притом с мастерски отшлифованными доказательствами(7). Она снабжена поучительными задачами. На ней воспитывались многие поколения математиков.

Монография «Конструктивная теория функций» (1949 г.) была остро необходима в середине 20-го века. Она упорядочила большой раздел математического анализа. Переведена на 4 языка. После нее увеличилось число исследований в этой области, — легче стало вникнуть в круг методов и проблем. Влияние этой книги чувствуется до сих пор в продвинутых далее исследованиях.

И.П. был трудоголиком. С молодости он привык проводить много времени за письменным столом. Как правило, это были долгие, уходящие в ночь вечера.

Друзья И.П., прежде всего Д.К.Фаддеев(8) с женой и Л.В.Канторович(9) часто бывали в гостеприимном доме И.П. и его жены. Разговоры, в основном, шли о математике. Домработница, после двух лет жизни у них, сказала: «Теперь я понимаю, это вы про математику говорите. А то я думала, вы на еврейском языке разговариваете».

Отдыхать И.П. любил за играми. Играли в доме в письменные игры. Играли в пинг-понг на обеденном столе, и два котенка с кличками Мах и Авенариус выкатывали шарики из-под дивана; играли в преферанс.

Больше всего И.П. любил игры, содержащие единоборство. В шахматы он играл в силу первого разряда; при проигрыше более сильному гостю упорно продолжал игру заполночь, пока не отыгрывался. Но его подлинной любовью были шашки. Он имел и изучил обширную литературу о шашках, мог подолгу разбирать этюды и варианты. Среди знакомых ему не было достойных партнеров. Когда в соревнованиях по шахматам в команду требовалось включить шашиста, спортобщество «Труд» приглашало его сыграть «шашечную доску». И он не раз побеждал мастеров. Был случай, когда знакомый специально пригласил его в Прибалтику, чтобы он мог сыграть с сильными партнерами. И не включенный в шашечную классификацию математик из Ленинграда их переигрывал.

В годы войны

Взять И.П. в армию отказались: опытные профессора были нужны внутри страны. К 1941 г. семья И.П. и его жены состояла из трех детей: Гаральд (1930), Ольгерд (1932) и Ингрид (1939), матери И.П. и постоянно жившей с ними Майи — дочери младшего брата матери И.П. (она удочерила Майю в 1924 г. после смерти ее матери).

Трезво понимая обстановку, И.П. в июле 1941 г. посоветовал Майе, которая кончала университет, чтобы она взяла распределение на работу учительницей в районе Барнаула и увезла с собой жену И.П. и детей. Они уехали в середине августа 1941 г. Уехала с ними и жившая в Павловске мать жены И. П.

Сам И.П. со своей матерью остались в Ленинграде. С началом блокады они питались только тем малым, что давали по карточкам(10). И.П. продолжал читать лекции в ЛИТМО (Институт точной механики и оптики), где заведовал кафедрой, и в университете. На лекции он ходил пешком, — транспорта уже не было. Шел он из холодного дома по замерзшему городу, пять километров туда и пять обратно с переходом через Неву по льду. Читал он и военно-исторические лекции в воинских частях. (И.П. хорошо знал историю и обладал блестящей памятью).

У матери Елизаветы Петровны до 1941 г. был свой дом в Павловске. В нем она жила вместе с сестрой покойного мужа. Перед замыканием кольца блокады эта сестра заехала к Натансонам. На предложение Натансонов остаться у них та ответила: «Я не боюсь немцев. Это — культурная нация. А в Ленинграде не будет дров. Я вам оставлю валенки под кроватью». Через несколько дней немцы заняли Павловск, и она погибла.

Слабеющая от недоедания и холода Вера Яковлевна вспомнила о валенках. В них оказались пакеты с кусковым сахаром. Этот сахар спас им жизнь. И.П. сразу отнес несколько кусков сахара Л.В.Канторовичу. Тот был так тронут этим, что заплакал.

Весной 1942 г. И.П. и Веру Яковлевну эвакуируют в Барнаул. Там И.П. заведует кафедрой в алтайском машиностроительном институте. В 1943 г. на окраине Барнаула разместился Ленинградский инженерно-строительный институт (ЛИСИ). И.П. становится заведующим кафедрой Высшей математики в ЛИСИ и читает лекции в обоих институтах. В том же году у него на руках умирает от рака его мать Вeрa Яковлевна.

К лету 1944 г. вместе с ЛИСИ И.П. возвращается из Барнаула в Ленинград. Тогда же с Высшим инженерно-строительным училищем возвращается из Ярославля Л.В.Канторович, а из Казани с академическим институтом — Д.К.Фаддеев. Все они преподают и в университете, вернувшемся из Саратова. Снова друзья часто проводят время у И.П.

Выдающийся педагог

В 1930 г. был создан ряд новых вузов. И.П. сразу по окончании университета становится преподавателем в одном из них — Ленинградском институте промышленного строительства. А в 1934 г. его избирают заведующим кафедрой в ЛИТМО.

По совместительству И.П. всё время пребывания в Ленинграде работал в университете, заведуя лабораторией теории функций в НИИММ-е. Часть этой работы составляет чтение лекций в университете. В 1936-37 учебном году И.П. читает лекции в Алма-Ате (где ему настойчиво предлагали остаться). Преподает он и в Ленинградском областном Педагогическом институте им. Покровского, а в Педагогическом институте им. Герцена не только читает лекции, но и руководит аспирантами.

Исидор Павлович был исключительно талантливым лектором. Он говорил, что доходчивое изложение математической теоремы должно строиться циклически: «Как Болеро Равеля»(11).

Слушателей, как говорил И.П., надо уважать, но не переоценивать их подготовленность. Уникальным было умение И.П. безошибочно ощущать уровень этой подготовленности, было ли это при чтении специальных курсов аспирантам или на лекции во втузе, где на весь курс математики отведено не так уж много часов. На лекциях университетским математикам И.П. порой сопровождал теоремы примерами инженерного характера. Таких примеров много в его с Г.М.Фихтенгольцем учебнике «Криволинейные и кратные интегралы» (Фихтенгольц отметил в предисловии, что он сам лишь редактировал эту книгу).

В тысячах молодых студентов ясность и четкость лекций И.П. впервые пробудили понимание математики и веру в свои силы. На традиционных коллективных фотографиях выпускников многих вузов присутствует фотография одного из любимых профессоров — И.П. Натансона.

Начиная курс, И.П. на первой лекции предупреждал студентов, что не пускает в аудиторию опоздавших. Он оберегал атмосферу сосредоточенности. Если видел, что пара студентов отвлеклась, делал им ироническое замечание. Так было с его сыном Гаральдом и другом сына В.Файншмидтом, начавшими играть в шахматы в тот момент, когда И.П. разъяснял первокурсникам разницу терминов «необходимо» и «достаточно». И.П. произнес: «Мне кажется, что в этой аудитории достаточно одного Натансона и не необходим Файншмидт».

Ироническое замечание И.П. мог сделать и аудитории в целом. Когда ему понадобилось значение одного интеграла, очень сложно и косвенно вычисляемого, он пояснил его вычисление. Через пару недель этот интеграл понадобился снова. На вопрос: «Вы его помните?» аудитория молчала. На что И.П. разразился тирадой: «Если бы вы встретили на улице шестиногую лошадь, вы бы всю жизнь рассказывали об этом друзьям. А встретив интереснейший интеграл, вы даже не обратили на него внимания». Когда этот интеграл встретился третий раз, аудитория дружно закричала: «Это — шестиногая лошадь».

В беседах И.П. никогда не демонстрировал свое превосходство. Он оберегал в собеседнике его веру в себя. То же было и на экзаменах. Но в оценках он был предельно объективен. Вот что вспоминает бывшая первокурсница ЛИСИ.

«На лекции И.П. приходил всегда чисто выбритым и безукоризненно, даже несколько щеголевато одетым. Лекции его были предельно четкими. Мы его любили, уважали и… боялись. На первом экзамене я вздохнула с облегчением, когда экзаменовать меня подошла его помощница. Но оказалось, что завершал экзамен он сам. Экзаменаторша подвела меня к его столу и на вопрос «Что здесь?» ответила: «Прочная четверка, ближе к пяти». Он задал мне несложный вопрос, на который я, онемев от страха, не ответила. Он внимательно посмотрел мне в глаза, уловил мой ужас и с ободряющей улыбкой сказал: «Хорошо, остановимся на четверке».

Был период, когда министерство дало указание ограничить одной попыткой пересдачу экзамена. Студент архитектурного факультета, творческое увлечение которого лежало вне математики, получил у И.П. двойку на пересдаче и формально подлежал отчислению. К И.П. подошел декан факультета со словами: «Специально для вас мы развернули в двух аудиториях выставку рисунков э

того студента. Надеемся, что посмотрев эту выставку, вы согласитесь проэкзаменовать его еще раз». И.П. выделил в программе тот минимум, который необходим для удовлетворительной оценки. Студент его освоил и экзамен сдал(12).

И.П. был располагающим к себе человеком, и те, с кем он общался, охотно открывались к нему своей лучшей стороной. Среди друзей он мог рассказать анекдот, порой рискованный. Но нельзя было представить себе И.П. пересказывающим сплетню или участвующим в пререканиях. Он был аристократически сдержанным и неизменно пользовался всеобщим уважением. И.П. был членом трех Ученых советов: на факультете университета, факультете института им. Герцена и в ЛИСИ. В каждом из этих Советов ценили его мнение, зная его приверженность к истине и сути дела.

И.П. не только умел, но и любил читать лекции. Он читал их и коллегам в Доме ученых, и школьникам.

Не все знают, что первая в мире Математическая олимпиада для школьников прошла в Ленинграде весной 1934 г. Ее инициатором был Б.Н.Делоне(13). Олимпиады стали ежегодными, но во время блокады не проводились. В 1946 г. при возрождении олимпиад первым председателем жюри был И.П.

В периоды олимпиад профессора читали во Дворце пионеров лекции школьникам. С этой деятельностью связано написание И.П. книжек «Простейшие задачи на максимум и минимум» и «Суммирование бесконечно малых». Они изданы в 1950 и 1953 гг. в серии «Популярные лекции по математике».

Трудные времена

Вслед за уничтожением в СССР «Еврейского антифашистского комитета» на 1951-52 учебный год пришелся новый подъем государственного антисемитизма. Он пронизывал жизнь на разных уровнях.

Когда сотрудница Дворца пионеров пошла «по инстанциям» со списком намеченных к очередной олимпиаде лекций, ей отметили красным карандашом еврейские фамилии и спросили: «Зачем вам это?». Но всё же лекции состоялись, включая лекцию И.П.

Неспокойно было в университете, где И.П. был совместителем на полной ставке. В октябре 1951 г. его предупреждают об увольнении из НИИММ «по сокращению штатов», но «допускают» к чтению (уже читаемого им) курса лекций с оплатой трех часов в неделю. В январе 1952 г. — оформляют на полставки «временно, до конца второго семестра» (только после прекращения «дела врачей» ему летом 1953 г. возвратят полную ставку). Но и в 1952 г. И.П. помогает другим людям.

Вот только два примера. Не могла найти работу Э.Б. Карпиловская, еврейская девушка, кончившая университет в 1952 г. И.П. знал ее, т.к. два года читал лекции этому потоку. Он обещал помочь. Она до сих пор хранит его письмо, где он пишет, что переговорит о ней с директором ЛИСИ. И она была зачислена ассистентом в ЛИСИ, позже защитила диссертацию, работала в ЛИСИ 43 года, стараясь в меру сил преподавать «в стиле И.П.». Последнему у И.П. учились многие его сотрудники.

Другой пример. Из того же выпуска 1952 г. И.П. пытался взять в аспирантуру способную студентку Г.П. Сафронову. На этот раз препятствием оказалась «слишком хорошая» анкета. Сафронову распределили в засекреченную лабораторию, где поручили «крутить арифмометр» вдали от науки. И.П. помог ей перейти ассистентом в университет, руководил ее соискательской диссертацией, и она многие годы была доцентом кафедры математического анализа.

Всего под руководством И.П. защищено 15 аспирантских и соискательских кандидатских диссертаций и одна докторская диссертация.

В 1953 г. Г.М.Фихтенгольца принудили отказаться «по анкетным мотивам» от заведования кафедрой математического анализа в университете. На кафедру претендовал человек, того недостойный, но последнего не допустил академик В.И.Смирнов(14). Он сам подал заявление на конкурс, получил кафедру, а через три года передал ее С.М.Лозинскому(15). Все эти годы Г.М.Фихтенгольц спокойно работал профессором кафедры. В 1960 г. (после смерти Фихтенгольца) на заведование этой кафедрой выбрали И.П.

В 1956 г. в ЛИСИ на торжественном заседании Совета отметили 50-летний юбилей И.П. Была поздравительно-похвальная речь ректора, доклад Г.М.Фихтенгольца о научных работах И.П., приветствия, добрые пожелания.

На следующий день И.П. заказал в ресторане Дома архитектора обеденный банкет на 50 гостей. Готовились к этому тщательно: каждый из гостей получил приглашение с индивидуальными стихами и рисунком, был арендован «белый зал» для танцев и подготовлена радиола.

Но юбилей кроме радости принес и ложку дегтя. Недоброжелатели пустили слух, что на официальный юбилей пришло слишком много народа — «не по чину», что И.П. нескромно заказал банкет в Доме архитектора и встречал гостей на лестнице «будто он хозяин этого особняка».

Кафедра И.П. в ЛИСИ считалась одной из лучших среди кафедр математики технических вузов Ленинграда. На кафедре работало около 40 сотрудников. Среди них выделялась недопустимо слабая ассистентка Е.И.Шишкина, практические занятия в её группе были ниже всякой критики. В начале 1957 г. все сотрудники кафедры подлежали аттестации на Ученом совете. И.П., считая себя ответственным за качество преподавания, настойчиво просил не аттестовать Шишкину. При этом И.П. твердо сказал руководству, что он покинет ЛИСИ, если её аттестуют.

Шишкину, тем не менее, аттестовали(16). И.П. сразу подал заявление об уходе с работы «по собственному желанию» и по истечению положенного срока перестал бывать в ЛИСИ. Через некоторое время к нему домой пришли представитель администрации и бухгалтер. Они привезли ему зарплату за прошедшее время и просили вернуться на работу в ЛИСИ. Он ответил: «Скорее вы увидите меня просящим милостыню на улице, чем я возьму эти деньги. Я предупреждал, что уйду, и мое слово твердо».

После этого какой-то инструктор в Горкоме КПСС сказал: «Ну, этот профессор еще насидится без работы». У поэта Александра Кушнера есть строки: «Времена не выбирают / В них живут и умирают». Доставшиеся И.П. времена были, увы, враждебны элементарным проявлениям человеческого достоинства.

У И.П. оставалось совместительство в университете. Но совместительство требовало ежегодного подтверждения с предъявлением согласия с постоянного места работы. Как по команде вузы, недавно звавшие И.П. к себе, отказывались брать его в штат. Ректор университета А.Д. Александров(17), человек независимый, распорядился перевести И.П. на должность штатного профессора кафедры математического анализа. Но ректор уехал в командировку, а отдел кадров, видимо «имея указание», тянул с выполнением этого распоряжения. Оно было выполнено только 1 октября 1957 г. по возвращении А.Д.Александрова.

Два письма

После смерти писателя М.М.Зощенко в его архиве нашли письмо от И.П. Собственно, это — два письма: написанное в 1945 г., которое И.П. постеснялся в 1945 г. отправить, но приложил к написанному в 1954 г. Они опубликованы в журнале «Звезда», 1994, №8, стр. 71. Вот их текст:

15 июня 1954 г.

Вновь сердцу моему наносит хладный свет

Неотразимые обиды(18).

Глубокоуважаемый Михаил Михайлович!

В связи с опубликованием прений в Ленинградском союзе писателей я решил послать Вам письмо, написанное мною еще в 1945 году, но не отосланное из-за некоторой застенчивости (постеснялся переписываться со знаменитым писателем).

Я хочу Вам сказать, что не отказываюсь ни от одной фразы, написанной в этом письме. Я по-прежнему считаю Вас передовым, прогрессивным писателем, считаю, что избранный Вами подход к освещению жизни необходим для нашего времени, и с чувством горького сожаления воспринимал то, что говорил о Вас А.А.Жданов. Должен отметить при этом, что я считаю себя совершенно полноценным советским гражданином, но по обсуждаемому вопросу позволю себе иметь собственное мнение. В частности, я никак не могу согласиться с оценкой Вашей трагической вещи «Перед восходом солнца».

Когда Вы снова начали печататься, я был этому очень рад. Мне очень понравился Ваш недавний маленький рассказ о старом враче. В нем много верного (и, вероятно, личного). Я и сам немолод и тоже знаю, что профессиональные навыки очень помогают. К сожалению, они не могут заменить свежести подхода к вещам. В основном — творчество — достояние молодости. При всем этом я хотел бы иметь «возможность» и впредь наслаждаться творчеством, хотя и не молодого, М.М. Зощенко.

Уважающий Вас И. Натансон.

5 августа 1945 г. (Тогда не отправленное).

Глубокоуважаемый Михаил Михайлович,

Я думаю, что Вам не может быть неприятным получение писем от Ваших почитателей, ведь это есть сочувственный общественный резонанс на Вашу литературную деятельность. Исходя из этой предпосылки, я позволю себе написать Вам это письмо.

Сначала — «признание в любви». По Вашей литературной продукции я составил себе представление о Вас как о личности, человеке. Этого человека я люблю и уважаю. За что? Постараюсь изложить. Мне бесконечно симпатична Ваша ненависть к мещанству, страстное стремление к душевной красоте и благородству. Ваш страх, что прогресс человечества пойдет не столько по пути его морального совершенствования, сколько по пути увеличения чисто материального комфорта. Вы, несомненно, — гуманист в лучшем смысле этого слова и Вам вполне открыты всё величие и грандиозность нашего времени, и тем мучительнее Вы воспринимаете пережитки звериной мещанской идеологии в нашем быту.

Я «открыл» Вас еще в 1925 году — в маленькой книжечке «Обезьяний язык». Уже тогда я отнес Вас к линии Гоголя-Чехова. Позднее, читая различные высказывания критики о Вас, я часто находил в них собственные мысли и впечатления. Для меня несомненно, что по чисто биологической литературной одаренности Вы являетесь самым крупным писателем современности, хотя я не думаю, что в принятом Вами жанре Вы создали вещи, адекватные Вашему таланту.

Конечно, я далек от мысли подавать Вам советы, но мне больно, что любимый мною художник может оказаться недостаточно оцененным.

Читая Ваши первые вещи, я думал, что Вы, как Гоголь, со временем перейдете к более монументальной форме. Потом я понял, что этого не произойдет (как не произошло с Чеховым). По-видимому, Вам — философу-моралисту-сатирику — наша современность не дает для этого материала…

Если Вы напишете мне несколько слов, то это будет мне крайне приятно.

Преданный Вам И.Натансон.

Педагог до последней минуты

И.П. получил к 1958 г. приглашение от ООН содействовать улучшению преподавания математики в университетах Чи

и. Он был воодушевлен этим и уже проходил оформление, когда в 1958 г. у него произошел инфаркт. Поездка отпала.

После инфаркта И.П. лечился дома. Елизавета Петровна ухаживала за ним. Профессор Б.М.Макаров, тогда — молодой ассистент, вспоминает, как заехал к еще не окрепшему И.П. перед экзаменом, чтобы сказать И.П., что они могут провести экзамен без него. Но И.П. поехал. По словам Макарова: «Для И.П. не быть на экзамене своих студентов было равносильно уходу с боевого поста».

В мае 1960 года умирает от рака Елизавета Петровна.

В августе 1960 г. И.П. избирают по конкурсу на заведование кафедрой, которой когда-то заведовал его учитель Г.М.Фихтенгольц.

Группа талантливых математиков Франции под псевдонимом Бурбаки написала серию книг, которые как бы классифицировали математику. Объектом каждой из книг было абстрактное множество, снабженное некоторой структурой — той, которая содержательно изучается в крупном разделе математики. В кругах научной молодежи был период увлечения «бурбакизмом» вплоть до переноса этих идей в начальное преподавание.

И.П. с самого начала говорил, что бурбакизм абсолютно неприемлем в первоначальном обучении. Ибо классификация идет от общего к частному, а усвоение знаний — от частного к общему и от конкретного к абстрактному. По Бурбаки полезно расширять уже имеющиеся знания, притом высоко профессиональные.

В технических вузах, не нацеленных на выпуск инженеров-исследователей, как считал И.П., следует соблюдать строгую экономию в выборе сообщаемых математических фактов, одновременно организуя эти факты в логически стройную систему. В таких вузах И.П. достаточно преподавал. Здесь он отказывался от скрупулезной строгости университетского изложения, выдвигал на первый план наглядность и практические примеры. Всё лето 1961 г. он пишет для таких вузов учебник: «Краткий курс высшей математики», впервые изданный в 1963 г. Даже в Израиле в некоторых колледжах следуют этому учебнику.

Но вернемся на кафедру математического анализа Ленинградского университета. Здесь дипломники и аспиранты подводились к переднему краю науки гибкой системой спецкурсов и семинаров. Тем не менее, лекции по анализу, читаемые на первых двух курсах, следовали программе, которую разработал 30-ю годами ранее Г.М.Фихтенгольц.

По инициативе Г.П.Акилова(19) он сам и его бывшие ученики В.П.Хавин и Б.М.Макаров в 1962 г. предложили И.П. план модернизации этой программы. И.П. говорил: «Я мог бы это запретить. Но я понимал, что это не административный, а научный вопрос. Понимал, что они молоды и достаточно образованы, чтобы острее меня ощущать уже назревшую необходимость обновления». И.П. организует вместе с ними тщательную разработку новой программы. Не раз они совещаются и на кафедре, и дома у И.П. Продумывалась не только программа, но и изменения в практических занятиях. На факультете была и острая оппозиция составленной программе. И все же в декабре 1963 г. она, при активной поддержке профессоров Д.К.Фаддеева и В.А.Рохлина(20), была утверждена Советом факультета.

Реализацию программы, начатую осенью 1964 г., Исидору Павловичу не суждено было увидеть. Он скончался от повторного инфаркта в июле 1964 г. (Не увидел и Г.П. Акилов, уехавший в 1964 г. вместе с Л.В.Канторовичем в Новосибирск). Программа была успешно реализована. В последующем — развита, т.к. на один семестр был продлен курс анализа. Ныне В.П.Хавин заведует этой кафедрой, а Б.М.Макаров — ее профессор. Через несколько лет после смерти И.П. профессором этой кафедры стал также сын И.П. — Гаральд Исидорович Натансон.

Гроб с телом И.П. опустили в могилу на Красненьком кладбище и поставили рядом с гробом Елизаветы Петровны. Их сын Ольгерд — архитектор — поставил над могилой полированную черную стеллу с их именами. Сейчас, увы, в той же могиле покоятся урны с прахом обоих сыновей Ольгерда (с 2001 г.) и Гаральда (с 2003 г.).

Но осталась дочь, три внучки и внук. Остались правнуки, которые гордятся своим прадедом. Двое из правнуков несут дальше фамилию Натансон. Остался вклад И.П. в науку. Сохраняются на многих кафедрах заложенные им традиции. Его последний учебник через 40 лет после первой публикации издан в 2003 г. уже пятым стереотипным изданием.

И осталась светлая память об Исидоре Павловиче Натансоне.

Автор благодарен ученикам, друзьям и близким Исидора Павловича Натансона — Э.Карпиловской, Б.Макарову, Я.Натансону, А.Подкорытову, Р.Прокоп, Л.Руховцу, Г.Сафроновой, М.Соломяку, Т.Соломяк, В.Файншмидту за помощь в сборе и уточнении материала этой статьи.

____________________________________________

1 Вера Яковлевна Натансон (урожденная Раппопорт) — племянница еврейского писателя и этнографа Ан-ского. С 1908 г. была земским врачом в Калужской губернии. Позже — врач в Ленинградской больнице им. Свердлова.

2 Павел Николаевич Натансон работал в Петрограде в строительной конторе. Умер в 1921 г.

3 Елизавета Петровна всю жизнь работала в практической медицинской статистике. Была кандидатом биологических наук.

4 Григорий Михайлович Фихтенгольц (1888-1959) — автор трехтомного издания «Курс дифференциального и интегрального исчисления», 1947 г.

5 Сергей Натанович Бернштейн (1880-1969) — академик, автор классических работ по теории вероятностей, теории приближения функций, уравнениям с частными производными.

6 Исследования И.П. посвящены рядам по ортогональным многочленам, явлению Гиббса, интерполяции и многим другим вопросам теории приближения функций. А также — самой теории функций и функциональному анализу. К концу жизни у него было 90 изданных статей, книг и их переводов. (В Math. Rev. прореферирована лишь половина из них: И.П. начал публиковаться до появления Math. Rev. В поисковой системе интернета можно видеть современные работы со ссылками на книги И.П.).

7 В частности, много лет это была единственная книга, где можно найти прозрачное и полное доказательство знаменитой теоремы Хаусдорфа (о разбиении шара). Эта теорема показывает, что в трехмерном пространстве понятие объема нельзя распространить на все множества, и выделение класса измеримых множеств является необходимостью.

8 Дмитрий Константинович Фаддеев (1907-1989) — многолетний заведующий кафедрой алгебры в Ленинградском университете и лабораторией алгебры в академическом институте. С женой Верой Николаевной отмечены Гос. премией 1981 г. за книгу «Вычислительные методы линейной алгебры».

9 Леонид Витальевич Канторович (1912-1986) — академик, лауреат Государственных и Нобелевской премий.

10 После войны И.П. узнал, что всё время блокадного голода в ЛИТМО поступал для него некоторый дополнительный паёк. Но паёк этот от него утаили и ни разу ему не выдали.

11 И.П. выработал абсолютно четкий почерк. Он заранее продумывал расположение записей на доске. И мог по ним повторно пояснить идею доказательства. Некоторые использованные им для наглядности термины закрепились в математике. Например, «остановка возрастания», «чебышевский альтернанс».

12 Этот студент — Борис Скобельцин — окончил ЛИСИ. Реставрировал иконы и росписи в церквях Псковской области. В частности, в селе Скобельцино, когда-то принадлежавшем его предкам.

13 Борис Николаевич Делоне (1890-1980) — потомок коменданта Бастилии, убитого при Великой французской революции. Геометр, кристаллограф, алгебраист. Выдающийся педагог, в частности — учитель А.Д. Александрова и Д.К.Фаддеева. Инициатор советского альпинизма и планеризма. Учил строить планеры будущего главу российской космонавтики С.П.Королева.

Начальной целью олимпиад было сменить критерии. Преодолеть подмену приемных экзаменов анкетным отводом абитуриентов непролетарского происхождения. В Ленинграде за первой олимпиадой последовало создание «Научной станции для одаренных школьников» (1935); на ее базе — кружков во Дворце пионеров (1937); заочной школы и кружков при факультете; наконец — физматшкол. (При создании одной из них, уже в 1963 г., чиновник Отдела народного образования произнес: «Вы создаете рассадник интеллигенции»).

14 Владимир Иванович Смирнов (1887-1974) — автор пятитомного «Курса высшей математики», академик, Герой социалистического труда и одновременно староста Спас-Владимирского собора. Самый авторитетный среди математиков города. Почти святой человек, умевший бороться со злом, не делая нового зла. Он в 1937-1938 гг. носил передачу арестованным, которым боялись её носить родственники. Вернувшимся из заключения оказывал материальную помощь. Талантливым ученым помогал попасть на работу в университет вопреки анкетным ограничениям.

15 Сергей Михайлович Лозинский (1914-1985) — сын известного филолога и переводчика Михаила Лозинского, друга А.А. Ахматовой. Заведовал кафедрой как совместитель: его основная работа — завкафедрой в Военно-воздушной академии им. Можайского. Многолетний президент Ленинградского математического общества.

16 В 1958 г. заведующим кафедрой математики в ЛИСИ стал профессор С.Н.Нумеров. Отношение к работе и квалификация Шишкиной его тоже не устраивали. Кроме того, она была уличена в том, что ставила зачеты по контрольным работам заочников, не проверяя этих работ (для вида она произвольно делала на полях пометки красными чернилами). Всего этого было достаточно, и Шишкина ушла из ЛИСИ на пенсию.

17 Александр Данилович Александров (1912-1999) — геометр, лауреат Госпремии 1942 г., ректор Ленинградского Университета, затем долго работал в Новосибирске. См. книгу «Академик Александр Данилович Александров. Воспоминания. Публикации. Материалы», Москва, 2002 г.

18 Стихотворение Пушкина «Воспоминание» (1828) в черновиках имело продолжение. Эпиграф взят И.П. из этого продолжения. Оно опубликовано впервые в «Полном собрании сочинений А.С. Пушкина в 9 томах», 1935-1938 г.

19 Глеб Павлович Акилов (1921-1986) — соавтор Л.В. Канторовича по широко известной книге «Функциональный анализ в нормированных пространствах», 1959 г. Отказывался от присвоения докторской степени и профессорского звания словами: «Мне от них ничего не нужно», но и в Ленинграде, и затем в Новосибирске исполнял обязанности профессора и имел сильных аспирантов.

20 Владимир Абрамович Рохлин (1919-1984) — всемирно известный специалист по двум разделам математики — топологии и эргодической теории. См. книгу «Рохлин. Избранные работы. Воспоминания о Рохлине», 1999 г